Прежняя жена

Увидев это сообщение, я закатила глаза, сунула телефон в карман и потащилась к задним воротам особняка Лолы Максвелл.

Да, я была признательна Келлу, ведь он протянул руку помощи и попытался что-то сделать для меня. Да и не винить же брата за то, что он поставил собственные приоритеты на первое место… Просто момент оказался неподходящий: я еще не отпустила ситуацию.

Из-за этого жалкого сообщения весь вечер я была не в своей тарелке. Обычно я лавировала в толпе с полным подносом грациозно, как балерина, но сейчас все время натыкалась на столы и стены, чтобы не столкнуться с гостями.

Некоторые из них хмурились, глядя на меня. Другие, успевшие опьянеть, смеялись. Я вспомнила, как Шелия говорила, что можно прятаться в туалете, пока вечеринка не закончится, но женщина по имени Эбби пристально следила за тем, чтобы все официантки работали добросовестно. Я думала, она пошутила, когда сказала, что глаз с нас не спустит, но нет, Эбби была как ястреб. Каждый раз, когда я чувствовала на себе чей-то взгляд, я оборачивалась и видела, как она наблюдает за мной и кивает, держа в руке планшет с зажимом для бумаги.

– Как насчет еще одного напитка за счет заведения? – спросила я белую пару, стоявшую возле десерт-бара.

Увешанная жемчугом женщина в обтягивающем черном платье миди быстро положила корзиночку с фруктами, которую держала в руке, на тарелку на столике рядом и потянулась за шампанским с моего подноса.

– Неси еще, девочка! – ухмыльнулась она. – Здесь так влажно, что можно сознание потерять.

Я улыбнулась в ответ, хотя мне стало интересно, почему эта женщина так много пьет, если ей жарко. От спиртного будет только хуже. Я чуть не спросила, не хочет ли гостья воды, но, по словам Эбби, миссия официантов заключалась в том, чтобы напоить людей. Чем пьянее человек, тем больше денег он готов выложить.

Я перевела взгляд на полного мужчину рядом с женщиной в черном.

– Только не говорите, что собираетесь носиться с этим весь вечер, – поддразнила я, кивнув на полупустой бокал в его руке.

Мужчина разразился хмельным смехом:

– На самом деле, представьте себе, это третий!

Он схватил с подноса шампанское, пролив немного на мой рукав. Как и подобает хорошей официантке, я сделала вид, что ничего не произошло, и позволила веселью продолжаться.

– Хорошо, что я не за рулем сегодня, – усмехнулся он.

– Вот уж точно! Прослежу за тем, чтобы шампанское у вас не кончалось.

Они засыпали меня чересчур бурными благодарностями, а я, обернувшись, увидела Эбби – та стояла в нескольких шагах и смотрела прямо на меня. Почему кажется, что она наблюдает за мной больше, чем за остальными? Как будто чувствует мое отношение – что я делаю это все напоказ. Эбби кивнула в сторону большого скопления гостей, и я тоже ответила кивком, а потом отвернулась и, прикусив губу, закатила глаза.

Эти триста долларов пришлось отработать от и до, и давалось все тяжелее, чем обычно. Я не могла думать ни о чем, кроме Келла и Аны. О том, как Ана разговаривает с ним, обеспокоенно поднимая светлые бровки, пока он изливает свои переживания по поводу меня. Наверное, брат прямо сейчас жалуется, что я не отвечаю насчет работы у Миранды, рассказывает, как я ушла, отказавшись пообедать с ним. А хренова Ана, сжав Келлу руку, должно быть, поддакивает и сюсюкает: «Ох, детка». Келл, вероятно, говорит о своем чувстве вины, а она позволяет ему выплеснуть все, чтобы потом поменять тему. И он, как по волшебству, забудет обо мне до следующего раза. Медленно, но верно чувство вины исчезнет, и Келл убедит себя, что поступил правильно.

– Эй! – Эбби приблизилась, указывая на меня ручкой. – Надо отнести еще шампанского на шестой столик. Муж Лолы собирается произнести тост, а у некоторых гостей напиток заканчивается.

– Да. Одну секунду, – ответила я.

Эбби уже отвернулась, разговаривая через гарнитуру. Я снова закатила глаза и обратилась к бармену – двоюродному брату Бена Роджеру.

– Выставляй бокалы, Роджер, – сказала я, хлопая ладонью по стойке.

Роджер сразу принялся за работу: выстроил бокалы на моем подносе, а затем с громким хлопком откупорил бутылку дорогого шампанского. Он наполнил бокалы до самого верха, – что удивительно, не пролив ни капли.

– Молодец! – похвалила я.

– За что, по-твоему, мне платят девяносто долларов в час на этой вечеринке? – поинтересовался он с ухмылкой.

– Справедливо, – улыбнулась я в ответ.

– Слушай, а что собираешься делать после того, как все закончится? – спросил он, пока я пододвигала поднос поближе к себе.

Я мельком бросила на него взгляд, прежде чем сосредоточить все внимание на подносе.

– А тебе зачем? – поинтересовалась я, поднимая поднос и балансируя им на ладони.

– Просто интересно. Бен говорил, что ты свободна.

– Да, но это не значит, что я кого-то ищу.

Я отошла от барной стойки. Встретившись взглядом с гостями, я повернулась и улыбнулась Роджеру через плечо, а он снова ухмыльнулся и покачал головой. Было бы здорово подцепить симпатичного бармена сегодня и ненадолго забыть в его объятиях о своих горестях. Мною владели напряжение и нервозность; могу поспорить: пара бокалов этого дорогого шампанского – и я вышла бы из особняка с Роджером под руку.

Но этот вечер поменял мои планы.

Я прекрасно справлялась с подносом, шла по выделенным для официантов проходам, чтобы избежать толпы, но когда приблизилась к шестому столику, то почувствовала: что-то идет не так.

Дыхание перехватило. Пол был мокрым, и я наступила прямо в лужу. У меня вырвался вздох, нога предательски заскользила, я попыталась сохранить равновесие, но было поздно.

Поднос покачнулся, бокалы зазвенели, ударяясь друг о друга, шампанское расплескалось, и лужа превратилась в озеро. Передо мной стоял мужчина в костюме, и поднос рухнул бы прямо на него, если бы я срочно не приняла меры.

Но тут, словно почувствовав, что происходит, он быстро обернулся и протянул мне руку. Его здоровенная лапа вцепилась в мою свободную ладонь, а я изо всех сил пыталась спасти чертов поднос – бесполезно. Он летел вниз, а я скользила по луже, бессильная и беспомощная. Поднос ударился об пол, бокалы рассыпались на осколки.

Но я не упала. Мужчина в костюме спас меня.

5

К счастью, музыка все еще играла, а большинство гостей были в подпитии или в стельку пьяны: некоторые ахнули, но почти сразу забыли об инциденте, словно такое происходило постоянно. Думаю, что так оно и есть. Люди вроде них часто посещают подобные мероприятия. Всегда найдется официант, который уронит поднос или блюдо, ведь правда?

Так что да, вечеринка продолжалась, и ни одна душа не подумала помочь – кроме человека, стоявшего передо мной. Мое сердце учащенно билось, кровь пульсировала в ушах. В голове крутились мысли о маме, о Келле и Ане, о том, что хочется бежать из особняка без оглядки, но нужны деньги на оплату счетов… Я видела, как двигаются четко очерченные губы мужчины, но его слова казались бессвязными.

А потом все мысли вытеснила одна: «Ух ты!» Незнакомец оказался великолепен; и да, губы у него были красивые, но больше всего привлекали внимание ореховые глаза. В глубине, казалось бы, беспечного взгляда читалась затаенная грусть.

Шестой столик стоял у бассейна, и отблески от голубой воды, мерцая, отражались в его глазах. У мужчины были длинные ресницы и округлый подбородок. Идеальной формы нос. Все в незнакомце казалось совершенным, и вдруг я осознала, как близко к нему стою. Он по-прежнему держал меня за запястье, моя ладонь была прижата к его пиджаку на уровне сердца, а живот касался его тела.

Голова кружилась, и такая близость заставила меня запаниковать – я быстро отстранилась. Он отпустил меня, и его губы снова задвигались.

– Вы в порядке?

Слова стали связными, музыка – громче, мое сердцебиение – спокойнее.

– В порядке, – кивнула я.

Он внимательно посмотрел на меня, а затем на кучу битого стекла на полу.

– Ох, э-э… прошу прощения… Надо все это убрать. – Не раздумывая, я наклонилась и подняла поднос.

Все еще на взводе, я быстро бросала осколки на мокрый поднос.

Мужчина в костюме сказал:

– О, я бы не стал…

Но было слишком поздно. Кусок стекла вонзился в мой палец, и теперь вокруг не только были рассыпаны осколки, но на них еще и капала кровь.

– Черт! – прошипела я, поднося палец ко рту.

– Что, во имя всего святого, произошло?! – У меня в ушах зазвенело от визга Эбби. – Ты уронила напитки?

Тут же подбежала еще одна женщина в платье с монограммой «М» на груди. У нее была смуглая кожа, а волосы собраны в гладкий пучок.

Эбби посмотрела на нее и покраснела:

– О, Джорджия, простите!

– Что случилось? – поинтересовалась Джорджия.

– Официантка просто уронила напитки, – сказал мужчина в костюме. – Случайно.

– Кто-нибудь пострадал? – спросила Джорджия, оглядываясь вокруг.

– Нет. Никто не пострадал, – ответил мужчина.

– Да? Ну хорошо. Эбби, надо навести порядок. А вы… – произнесла Джорджия, глядя на меня сверху вниз. – У вас идет кровь. В гостевом доме есть аптечка первой помощи. Пожалуйста, идите туда и обработайте рану, пока Лола не заметила.

– Хорошо, спасибо.

– Как вас зовут? – спросила она.

– Самира Уайлдер.

– К сожалению, Самира, мне придется вычесть это из вашей оплаты. – Джорджия поморщилась. – Это стандартные условия. То, что вы подписываете на случай, если произойдет порча имущества наподобие этого происшествия.

– Понимаю, – пробормотала я.

Конечно, приятнее от этого не стало. Меня захлестнул стыд – вдобавок к напряжению, нервозности и всем остальным бурлившим внутри чувствам.

Бросив взгляд на мужчину в костюме, я обнаружила, что он не отрываясь смотрит на мою грудь.

Какого хрена?! Нахмурившись, я прикрылась рукой:

– Куда это вы уставились?

– Здесь… э-э… Просто здесь кровь. Она пачкает вашу рубашку.

– Ох, черт!

Мужчина вытащил из кармана черный шелковый носовой платок:

– Вот, прижмите к порезу. Я провожу вас до гостевого дома.

Он пошел вместе со мной, прежде чем я успела возразить. В любом случае я не собиралась сопротивляться. Будучи в совершенно дурацком положении и истекая кровью, я тем не менее привлекла внимание великолепного мужчины. Конечно, ничего хорошего из этого не выйдет, но все же… Он помогал мне – уже кое-что.

Он добрался до гостевого дома первым и открыл его. Слава богу, внутри никого не было, но дверь в ванную оказалась приотворена, как будто люди входили и выходили оттуда всю ночь. Эбби распорядилась, чтобы при необходимости официанты использовали именно этот туалет, а не туалеты внутри особняка.

Мужчина направился в ванную и начал открывать шкафчики. Я стояла посреди гостевого дома, выглядывая в окно и зажимая порезанную руку платком. Я видела Лолу Максвелл: она стояла перед гостями с бокалом шампанского в руке, пока мужчина рядом с ней говорил в микрофон. Вероятно, ее муж.

– Нашел.

Я оглянулась на мужчину и увидела, что он держит аптечку.

– Сомневаюсь, что Максвеллы обрадуются пятнам крови на всей своей мебели, так что, думаю, обработать порез лучше здесь.

– Ладно, – кивнула я.

Войдя в ванную, я поняла, как много места он в ней занимает. Помещение, конечно, было просторное, но и он был крупным мужчиной – широкоплечий, высокий. Он определенно заполнил собой все пространство.

– Я просто… – Его голос затих, и он вышел из ванной.

Я тяжело сглотнула и посмотрела на маленькую белую аптечку, оставленную на тумбе. Убрала платок, но порез снова закровоточил, и кровь закапала на пол.

– О черт, нет!

– Все в порядке? – спросил мужчина.

– На самом деле нет. Кровотечение довольно сильное. Думаю, понадобятся швы.

– Швы? – Мужчина снова появился в поле зрения. – Могу я взглянуть?

– Конечно.

Я сняла платок, и он осмотрел мой палец:

– Нет, швы не понадобятся.

– Откуда вы знаете?

– Мне приходилось видеть достаточно глубоких порезов, – объяснил он, посмеиваясь. – Поверьте, все будет хорошо. Нужно просто сильно прижать, чтобы остановить кровотечение, и готово. – Он внимательно посмотрел мне прямо в глаза. – Можно?

Я пожала плечами. Пусть попробует, главное – остановить кровь. Сейчас, не имея никакой работы, я не могла себе позволить визит в больницу.

Мужчина открыл аптечку, достал ватный диск и обернул вокруг моего пальца. Потом сильно сжал палец, и я увидела, как из него сочится кровь. Затем он взял еще один ватный диск.

– Ну и денек выдался, да? – спросил он.

Я порадовалась, что он пытается заполнить паузу. Ситуация была неловкой – незнакомец, останавливающий мне кровотечение.

– Ну и денек, ага.

– Тяжелый?

– Вроде того.

Он поджал губы и кивнул:

– У меня тоже.

– Почему?

Он отвел взгляд и сосредоточился на моем пальце.

– Долгая история. Лучше не вдаваться в подробности.

Снова воцарилась тишина. Прищелкнув языком, я сказала:

– Я не расслышала, как вас зовут.

– То есть вы не узнаете меня? – спросил он удивленно.

– Нет. А должна?

– Такое в первый раз. – Он убрал окровавленную вату.

– Вы что, знаменитость?

– Ну, не совсем… – пробормотал он с улыбкой, взяв пакет с антисептической салфеткой.

– Тогда кто? – спросила я, и мне стало еще любопытнее, как его зовут.

Он ненадолго поднял глаза, а затем опустил их и разорвал упаковку.

– Я Роланд. Роланд Грэм.

Я сдвинула брови. Имя ничего мне не говорило, а он обеспокоенно смотрел на меня, словно ожидая реакции.

– Простите… Я вас не знаю.

– Ну, поверьте мне, это хорошо. Для нас обоих.

– Правда?

– Мы встретились до того, как вы узнали обо всех существующих насчет меня предубеждениях.

– Предубеждениях?

Он вздохнул и еще раз вытер мой палец.

– Не берите в голову.

– Вы хорошо знакомы с Лолой Максвелл? – спросила я.

– Скорее, с ее мужем. Мы несколько раз играли вместе в гольф. Я жертвовал Лоле средства, и ее муж пригласил меня.

– Что ж, это мило.

– Ну, когда считаешься одним из лучших гольфистов Америки, играть в гольф с друзьями-любителями становится скучновато.

– Подождите. Что? Одним из лучших гольфистов Америки?

– Да ну. Вы просто притворяетесь, что не знаете, кто я, из любезности. – Он широко улыбнулся, обнажив два ряда белых зубов.

– Нет, я не шучу. Понятия не имею, кто вы такой. И если это задевает ваше самолюбие, извините, приятель. Я плохо разбираюсь в гольфе. То есть я знаю Тайгера Вудса[2] – какой чернокожий его не знает, – но я не сижу и не смотрю его игры, понимаете?

– Да, понимаю. – Он распаковал бинт и обмотал его вокруг моего пальца. – Готово.

Я пошевелила пальцем. Он болел, но не сильно.

– Спасибо.

Мужчина закрыл аптечку и положил ее на место, а затем посмотрел на меня. Он снова был близко, и раньше я этого не осознавала: вид крови и тревога закружили меня как вихрь. Запах его одеколона был очень приятным. Дорогой, но ненавязчивый. Сандаловое дерево с нотками цитрусовых.

– Ну, мне пора возвращаться, – пробормотал Роланд. – Вечеринка почти закончилась.

– Да. Мне тоже пора.

Ситуация становилась забавной. Мы оба знали, что следует вернуться на вечеринку, но чувствовалась какая-то незавершенность. Кажется, мы тянули время, переминаясь. Затем он двинулся влево, а я вправо, перекрыв друг другу выход из ванной.

Я засмеялась, он тоже усмехнулся, затем жестом указал мне путь:

– После вас.

Я улыбнулась и вышла. Когда мы снова оказались на улице, зажглись фейерверки; гости с напитками в восторге глядели на разноцветные огни и завороженно улыбались, их глаза сверкали. Яркие вспышки озаряли ночное небо, и я видела, что Роланд стоит на траве, держа одну руку в кармане, и смотрит вверх.

С его сильными плечами и мощным телосложением он был похож на бога, спустившегося на землю. И в то же время в нем чувствовалось какое-то одиночество. Хотелось еще поговорить с ним, например спросить, почему его день тоже был тяжелым. Хотелось послушать его – он не казался особо разговорчивым, так что, уверена, людям редко удается услышать его голос.

Но у меня были другие дела этим вечером, и не стоило тратить время на разговоры на лужайке с каким-то якобы известным гольфистом.

Прежде чем я успела уйти, он спросил:

– Вас зовут Самира?

Я повернулась к нему: на его губах играла мягкая улыбка, а взгляд карих глаз был теплым, но при этом проницательным. Он смотрел так, словно хотел узнать обо мне все, и я не сомневалась, что в моем взгляде читалось то же самое.

– Да, Самира, – ответила я громко, чтобы перекричать вновь послышавшуюся музыку. – И нет, Роланд Грэм. Только из-за того, что вы известный гольфист и позволили мне испачкать ваш платок, я не дам вам телефон. – Я широко улыбнулась и побежала прочь, все еще чувствуя на себе его взгляд.

Между нами пробежала искра, и, если инстинкты меня не обманывают, он найдет меня до конца этой ночи.

6

Инстинкты не обманули. Роланд нашел меня, но это произошло не на вечеринке. Он связался с Эбби, которая, вопреки правилам, дала ему мой телефон. Откуда я знаю? Потому что он сказал мне это за выпивкой в баре.

На следующий день после вечеринки Роланд написал мне сообщение с вопросом: «Угадай кто?» – хотя, честно говоря, я понятия не имела, от кого оно. Я часто давала свой номер парням для необременительных знакомств. Но, все время думая о том, как божественно выглядела фигура Роланда Грэма, когда он смотрел на фейерверки, я была не в настроении для случайных связей, поэтому большую часть следующего дня игнорировала сообщение.

Но потом Роланд позвонил около полуночи, сказал, что это он, и я почувствовала себя полной дурой. Если бы он не позвонил, я бы вообще не узнала, кто отправитель, и упустила бы возможность увидеть Роланда снова. Потому что все, чего я действительно хотела, – увидеть его снова, хотя это был человек намного выше моего уровня. Женщины, вероятно, постоянно флиртовали с ним. Я ничем от них не отличалась – и все же он позвонил. Сделал первый шаг.

– Многие люди, которым нравится работать на богатых и знаменитых, думают, что они оказывают нам услугу, когда мы просим о чем-то, – объяснил Роланд, помешивая бурбон в своем стакане.

Он сидел рядом со мной у бара, и его колено находилось поразительно близко к моему, и мы смотрели друг другу прямо в глаза. Наклонившись к нему, я улыбалась, потому что не могла поверить, что он действительно нашел меня, и, признаюсь, была польщена.

– По правде говоря, я бы все равно отыскал способ получить твой номер.

– Неужели? – ухмыльнулась я. – А ты самоуверенный.

В ту первую ночь я узнала о Роланде многое: например, что его любимый цвет – красный, а любимый шоколадный батончик – «Сникерс». Я также узнала, что он был женат, но его жена умерла, что отчасти объясняло печаль, которую я увидела в его глазах в нашу первую встречу. Значит, вдовец – нелегко, наверное, приходится.

Еще он оказался довольно близок с матерью, но та часто путешествовала, и поэтому он не проводил с ней столько времени, сколько хотел бы. Отец ушел из семьи, когда Роланду было семь (это нас сблизило, учитывая, что я тоже росла без отца), а любимым фильмом нового знакомого оказалось «Лицо со шрамом». Но какой парень не сказал бы, что «Лицо со шрамом» – его любимый фильм?

Но даже с учетом всего этого так много еще предстояло узнать о Роланде. Однако той ночью я позволила вопросам остаться без ответа и неожиданно обнаружила, что пьяна и иду под руку с Роландом к нему в номер.

Мы выпили еще немного и занялись сексом, и это было невероятно. Наверное, мне должно быть немного стыдно за то, что я позволила овладеть собой на первом свидании, но Роланд точно знал, как разговаривать, как прикасаться, используя ровно столько контроля и давления, сколько было нужно, чтобы свести меня с ума. Кроме того, у меня давно не было мужчины, и я вместе с Роландом растворилась в ночи, стремясь забыть обо всех своих заботах. Я не чувствовала никакого стыда, потому что мы по-человечески сблизились, а такой близости я уже давно не ощущала ни с кем, тем более с мужчиной.

После первого свидания наши отношения обрели определенный ритм. Роланд часто звонил. Всю неделю присылал мне цветы – всегда разные букеты. Шелия каждый раз, когда видела букет на столешнице, хотела узнать, кто этот таинственный поклонник, но я отмалчивалась, потому что не знала, как долго продлится наша связь.

Мы с Роландом ужинали вместе и гуляли по пляжу. Однажды попытались сходить в кино, но, как только он припарковал машину, появились папарацци и все испортили. Извиняясь, он увез меня в свой новый кондоминиум и предложил посмотреть любой фильм за попкорном и «Маргаритой».

Вся эта история с папарацци была для меня в новинку. Я не думала, что Роланд настолько знаменит – не до такой степени, чтобы люди с фотоаппаратами вторгались в его жизнь прямо посреди свиданий. После случая с кино я загуглила его имя, и первым, что выскочило, оказалась статья в «Википедии» с фотографией, сделанной, когда он был на вершине карьеры. Там также упоминалась его жена, Мелани Грэм, и сколько лет они прожили в браке до ее смерти.

Далее нашлись свежие материалы о новой молодой пассии Роланда Грэма, то есть обо мне, при виде которых я лишь закатила глаза. Даже не стала нажимать на ссылки. Я знала, как работают СМИ. Наверняка меня называли какой-то случайной неудачницей, совершенно Роланду не подходящей, и, честно говоря, не было необходимости читать эти заметки, чтобы понять, что отчасти так и есть, поэтому я закрыла браузер и занялась своими делами неудачницы.

Наверное, хорошо, что Роланд не чувствовал необходимости скрывать наши отношения. Если бы он никуда меня не водил, я бы стала сомневаться в серьезности его намерений, но он появлялся со мной в разных местах, мы часто бывали на публике. Явно дорожа нашими отношениями, Роланд делал много подарков, которые было приятно получать от такого человека, как он.

Меня беспокоили папарацци – вернее, то, что эта свора гончих с камерами могла просто сорвать наши свидания, – но, полагаю, я хотела, чтобы мир знал: мы вроде как становимся парой, поэтому я смирилась с фотографами.

Три недели у нас все шло отлично, но потом позвонил Келл и заставил меня задуматься, стоит ли продолжать отношения с таким мужчиной, как Роланд.

7

Я сидела и постукивала пальцами по деревянному столику, а все вокруг заполнял сильный запах кофейных зерен и свежей выпечки.

Обычно Келл прибывал на наши встречи первым, но сегодня мне удалось на десять минут опередить его. Я сделала маникюр и педикюр в «Бетсиз нэйлз», одном из самых крутых салонов Майами. Стоило это дорого, сама бы я не потянула, но Роланд предыдущим вечером неожиданно подарил мне купон на посещение этого салона с пожеланиями хорошо провести время.

Для справки, попасть в «Бетсиз» было трудно. Бетси Френч, одна из лучших маникюрш в Майами, была известна тем, что ухаживала за ногтями знаменитостей и разных влиятельных людей. Не знаю, как ему это удалось, но Роланд, видимо задействовав связи, записал меня в салон с утра, и я получила большое удовольствие от похода. К счастью, салон был всего в пяти минутах езды от кофейни, где мы с Келлом собирались встретиться, поэтому мне не пришлось ничего отменять и переназначать.

Колокольчик оповестил об открытии входной двери, я подняла глаза и увидела брата с розовым подарочным пакетом в руке.

– Мира, – начал Келл, садясь напротив меня.

Я скрестила руки на груди, глаза устремила на него:

– Келлан.

Он рассмеялся, кладя подарочный пакет на стол:

– О, теперь мы называем друг друга полными именами?

– Возможно, я до сих пор расстроена после нашей предыдущей встречи.

– Знаю. И поэтому принес тебе подарок в качестве извинения.

Я покосилась на него, а затем опустила взгляд на розовый пакет. Лицо брата озарила самодовольная ухмылка – она всегда появлялась у него, когда он говорил правду, – и я тоже с трудом поборола улыбку, опуская руки, чтобы потянуться за пакетом.

– Лучше бы это было что-то хорошее, – пробормотала я, кладя пакет себе на колени и усмехаясь.

– Рад, что на прошлой неделе ты наконец ответила на мое сообщение, – сказал он, пока я рылась в пакете и разворачивала белую папиросную бумагу.

– Ну, я была в хорошем настроении, поэтому решила сказать тебе: «Привет!»

– В хорошем настроении? Потому что встречаешься с Роландом Грэмом?

Я нахмурилась:

– Откуда ты о нем знаешь?

– Про это все знают, Самира. Про тебя пишут все журналы. Моя профессия – связи с общественностью. Я работаю со знаменитостями, и поверь мне, все это создает привлекательный имидж не тебе, а ему.

– О чем ты? – Я вынула руку из подарочного пакета, совершенно забыв о том, что может находиться внутри.