Стеклянный дом

Мне нужно немного посидеть, чтобы избавиться от чувства тревоги. Может, клубок беспокойных мыслей распутается сам собой.

Стоит закрыть глаза, и я вижу перед собой Роуз. Девочка теряет все, прямо как я когда-то. Она лишилась голоса. Ее некогда единая семья распалась. Она больше не ходит в школу. А скоро она потеряет и свой дом. Сколько материальных утрат… Но помимо этого, девочка перестала радоваться жизни и больше не чувствует себя в безопасности. Я опустила голову и обхватила ее руками, массируя лоб.

Почему Бет запрещает использовать стекло в доме? И почему Роуз тайно собирает острые предметы?

Мне нужно проникнуть в ее комнату, причем без свидетелей. Надо увидеть название книги, которую она прячет. И выяснить, не Роуз ли прихватила канцелярский нож. Чем больше времени я провожу с этой девочкой, тем меньше ее понимаю.

Я все еще сижу на диване, упираясь ногами в журнальный столик, как вдруг на телефон приходит сообщение с неизвестного номера. К нему прикреплено видео.

Сообщение короткое:

Это Пит. Тина отправила мне это за несколько дней до того, как они ее убили.

15

Тина наклоняется к камере телефона. Изображение трясется, словно съемка происходит во время землетрясения. Это означает, что Тина снимает дрожащей рукой.

Фото, которые я видела раньше, не передавали всей красоты Тины. Глядя на них, нельзя было подпасть под ее обаяние, услышать легкую хрипотцу в ее голосе. Сейчас я могу рассмотреть карие глаза Тины, обрамленные невероятно длинными ресницами, полные губы, накрашенные вишневым блеском, золотистые мелированные прядки в гладких волосах.

К тому же по снимкам не поймешь, как могла выглядеть Тина, когда была напугана.

– Малыш? Я получила еще одно послание.

В ее руках конверт в цветочек. На нем напечатано ее имя и указан домашний адрес семьи Баркли. Словно это приглашение на вечеринку.

Тина достает открытку и подносит к камере. На лицевой стороне изображен человечек, пристально разглядывающий дом. Тот кажется совершенно пустым: передняя дверь и окна распахнуты настежь, внутри нет мебели. Такую открытку можно отправить другу, который собирается переезжать. Но у Тины не было планов покидать дом Баркли. Она работала там всего шесть месяцев.

Тина показывает, что внутри типографским шрифтом напечатано: «Мне жаль, что ты переезжаешь». А ниже кто-то дописал черными чернилами: «УБИРАЙСЯ, ТИНА!»

– Кто это мог отправить? – Ее голос дрожит, слышу в нем злость и страх. Затем она быстро оборачивается. Когда она снова смотрит в камеру, видны белки ее глаз. – Мне показалось, я что-то слышала. Но никого нет дома, даже бабушки. – Она сглатывает. – Ненавижу звуки, которые издает этот жуткий дом.

Камера чуть поворачивается, и передо мной проплывает часть комнаты Тины на третьем этаже. Кровать с лоскутным бело-голубым одеялом, вязаный коврик на деревянном полу. На кадре не видно окна, из которого выпала Тина, – высокого широкого окна, находящегося всего в одном футе от пола. Да, в наши дни не получится выбить разрешение на такой дизайн.

– Мне кажется… – Голос Тины резко обрывается. Она снова быстро оборачивается. – Здесь кто-то есть.

Спустя секунду слышу голос:

– Бу!

Тина вздрагивает:

– Роуз! Ты меня напугала.

В кадре появляется Роуз, она смотрит в камеру:

– Прости. А что ты делаешь?

Я замираю. Это прежняя Роуз. У нее звонкий голос, глаза яркие и живые.

– Больше не подкрадывайся ко мне, хорошо?

Рука Тины тянется к камере. Конец видео. На экране застыл последний кадр. Тина не улыбается, лицо искажено пережитым страхом. А Роуз, нависая над плечом няни, сияет улыбкой.

16

Не каждый умеет так смотреть на человека, как детектив Гарсия, – устало и одновременно зорко. Она откидывается на спинку стула, ее пиджак задирается, и я вижу значок, прикрепленный к поясу темно-синих широких брюк.

Она заказывает черный кофе. Едва мы садимся друг против друга за угловой столик в закусочной, как детектив выпивает кофе до последней капли и просит официантку принести еще.

Обратившись к Гарсии с просьбой встретиться, я сообщила ей информацию о себе и указала двух судей в качестве поручителей – Чарльза и Синтию Мортон, главного судью по делу Баркли. Детектив согласилась поговорить со мной через полтора дня. Уверена, что в течение этого времени она меня проверяла.

– Все, что вы мне расскажете, останется между нами, – обещаю я. – В противном случае меня лишат лицензии. Единственное, чего я хочу, – справедливости для Роуз. Справедливости мы добьемся, если не назначим опекуном убийцу.

Она кивает:

– Хотите правду? Каждый из них мог это сделать.

– Когда вы говорите «каждый из них»…

– Любой из родителей. Бабушка. Парень Тины. Сперва я думала, что это сделал Иэн, но у нас на него ничего нет. Поверьте, я старалась.

Под ее большими карими глазами залегли темные круги. Легко понять, что́ не дает ей спать по ночам. То же, что и мне, – призраки.

– А может, никто и не убивал няню, – продолжает она. – Может, Тина просто поскользнулась и упала.

– СМИ считают, что это сделал Иэн, – замечаю я.

Она кривит губы:

– Пресса проявляет интерес к этому делу лишь потому, что Тина была молодой и красивой, а Баркли состоятельные люди. Будь они рядовой семьей, смерть Тины была бы освещена двумя строчками в рубрике происшествий.

Перед глазами возникает безжизненное тело матери. Она лежит на полу, глаза ее пусты… Интересно, моя мама была удостоена хотя бы двух строчек?

Никто не поинтересовался, умерла она от передозировки или была убита. Даже я, ее родная дочь, впоследствии не сделала этого. А ведь она окружала меня такой заботой, пока пагубная зависимость не поглотила ту любящую мать, которую я помнила…

Мое горло сжимается, я быстро возвращаюсь в настоящее и продолжаю внимательно слушать детектива.

– Мы подозревали бабушку девочки. Но эта версия очень неправдоподобна, – говорит она. – Между нижним этажом, где проживает мать Иэна, и первым этажом ходит лифт, но не выше. Его специально установили, когда она переехала в особняк. Ей пришлось бы преодолеть два пролета лестницы, вытолкнуть Тину, потом быстро спуститься и выбраться из дома, прежде чем ее кто-то заметит. И это с травмированным коленом? К тому же она в это время присматривала за Роуз.

Детектив снова опустошает кружку, тут же подбегает официантка с кофейником и наполняет ее. Гарсия ждет, пока официантка не окажется вне пределов слышимости, и затем продолжает:

– У парня Тины Пита есть алиби. Не железное, конечно, – он сказал, что находился в тот день у друга, и тот ручается за него. Мы отследили телефонные звонки Пита. Чтобы убить Тину, ему пришлось бы оставить телефон у друга (его телефон не засекла ни одна другая вышка сотовой связи), добраться до Баркли, перелезть через ограду, проникнуть в дом, толкнуть Тину и убежать незамеченным. Маловероятный сценарий. Даже несмотря на то, что сигнализацию отключали днем из-за большого количества людей, приезжавших к Баркли для выполнения работ как внутри дома, так и на его территории.

Детектив вздыхает, она выглядит измученной. Кофеин ее, видимо, не взбодрил.

– Есть ли вероятность того, что вы кого-то арестуете? – интересуюсь я. – Спрашиваю, потому что могу предоставить свои рекомендации в суд позже.

– Будь у меня достаточно доказательств, я бы выдвинула обвинения. Но у меня их нет. Это глухое дело. Оно так и останется открытым, и оснований для активного расследования у нас нет.

От этих слов я сникаю. Значит, это конец.

– То есть случившееся с Тиной так и не раскроется?

Телефон детектива начинает вибрировать. Она смотрит на него и кладет обратно на стол. Ее голос звучит немного хрипло:

– Люди считают, что худшее в моей работе – видеть мертвых, но это не так. Худшая часть – видеть живых. Просто невыносимо сообщать человеку, что его брата, матери или дочери не стало и мы, может, никогда не узнаем, отчего это произошло или кто в этом виноват.

Она закрывает глаза и качает головой. Я замечаю, что ее ногти обкусаны до мяса.

– Как вы считаете, Тина была убита? – спрашиваю я.

Детектив Гарсия открывает глаза. Она оглядывается и, хотя в закусочной почти пусто, наклоняется ближе ко мне:

– Я не перестаю думать о двух вещах. Эта информация должна остаться между нами. Итак, во-первых, Тина говорила с подругой по телефону перед самой смертью.

Я внимательно изучала материалы дела, но о такой детали не знала.

– Мы не все сообщили СМИ, – продолжает детектив. – Тина говорила об Иэне, о том, что мечтает с ним сбежать, как только сообщит ему о ребенке. Затем раздался звук бьющегося стекла. Именно так мы смогли определить точное время ее падения.

Мой пульс учащается.

– Подруга не слышала других голосов на заднем плане?

Детектив Гарсия качает головой:

– Тина даже пауз не делала во время разговора. Только один раз шумно вздохнула. Она говорила быстро и довольно взволнованно; может, это был просто громкий вдох. А может, кто-то подкрался к ней и напугал ее. Или она ахнула, когда споткнулась. Но вот что странно: мы так и не нашли телефон Тины на месте происшествия.

Я хмурюсь:

– Кто-то его забрал?

Ее глаза темнеют.

– Телефон отключен с того момента, как произошел несчастный случай, и мы не смогли его обнаружить. Поэтому невозможно сказать, кто именно его прихватил. На месте происшествия было много опрашиваемых. И все семейство Баркли, само собой.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

«Энн из Зеленых Крыш» – классика англоязычной детской литературы, роман канадской писательницы Люси Мод Монтгомери (1874–1942).

2

Джуди Блум (р. 1938) – американская писательница, автор книг для подростков, затрагивающая в своих романах табуированные темы.

3

Доктор Сьюз – псевдоним американского детского писателя и мультипликатора Теодора Сьюза Гайзеля (1904–1991).