Семь пятничных шалостей

Пальцы Макса вмиг устраивали мини-бунт и отказывались ставить нужный аккорд, а струны, кажется, обретали сознание и будто змеи ускользали, шипя напоследок: с-с-с нас-с-с хватит.

Юля же чувствовала, как ей катастрофически не хватает воздуха, хотя они сидят под открытым небом, вдали от выхлопных газов проезжающих внизу машин. Когда она смотрела на гитаристов в Тиктоке, ничего подобного не было, а сейчас ей вдруг захотелось оказаться в объятиях Максима на месте гитары. Что ж началось-то? Она вдруг осознала, что уже некоторое время вместо того, чтобы петь, просто смотрит на его руки. Хотела собраться и продолжить, когда начнется новый куплет, но поняла, что слова напрочь вылетели у нее из головы.

– Да уж, так себе из нас артисты, – Макс отложил гитару.

– Нам просто нужно чуточку больше практики. Или не смотреть друг на друга.

– Или никуда не идти…

– Ты это, палку не перегибай! Не знаю, как ты, но я не хочу помереть от осенней хандры, – Юля шмыгнула носом.

– Замерзла?

– Немного, – соврала она.

– Пойдем тогда чай пить, с тобой как раз очень хотят познакомиться.

Метнув вопросительный взгляд, Юля встала вслед за Максом.

– Мама моя, – пояснил он.

– А-а-а-а…

Пока спускались, решали, какие из песен стоит выкинуть из репертуара. Юля рассчитывала, что их предстоящее выступление продлится чуть больше часа, а потом она побежит на работу, но сейчас была уверена, что сможет простоять на одном месте полчаса максимум.

– Юль… тут такое дело… – Максим остановился перед дверью и достал из кармана ключи. Нужные слова отказывались приходить.

– Что такое? Все-таки у тебя в комнате срач?

– Нет… – Он вдруг четко осознал, что не должен ни перед кем оправдываться, и сказал совершенно не то, что собирался изначально: – Просто у мамы моей шуточки… странные и порой чернушные, не обращай внимания, короче.

В конце концов, из-за ее шуток и правда стоило переживать больше, чем из-за всего остального.

Глава 7

Маленькая шалость

Если песня, то я Музыка, а ты Стих.

Матвей Князев, Виктория Копылова – «Космосом»

Юля заняла один из столиков у окна, чтобы было чем себя занять, пока ждет Ингу. Она любила рассматривать, во что одеты люди вокруг. Конечно, сиди она в кафе в центре Сеула, Лондона или, на худой конец, Москвы или Питера, занятие было бы куда веселее. Однако и на этой пешеходной улице, которую власти города ласково и несколько преувеличенно звали местным Арбатом, встречались весьма интересные экспонаты.

Изначально встреча с Ингой должна была быть дружескими посиделками втроем. Но потом Лада решила, что ей очередной непрофильный предмет куда важнее, чем время в прекрасной компании. Такой тяги к знаниям ни Юля, ни Инга не понимали, но не осуждали. Хочется Ладе тухнуть на истории или физре, флаг ей в руки. Они и вдвоем неплохо посидят, а потом разбегутся. Юля – на встречу с Максом петь под гитару и радовать случайных прохожих. Инга – снимать их на видео. Ролики в Тикток сами себя не выложат. Тем более наконец-то пошел какой-никакой актив. Все же учеба на дизайне и работа в театре оказались интересными многим.

Юля решила позиционировать себя в соцсетях как творческую личность с чудинкой, что мало чем отличалось от реальности. Она решила, что сначала заинтересует людей своей жизнью, понравится им, а потом, как сформируется фанбаза, начнет рассказывать и про игру. Юля надеялась, что к тому моменту, как она начнет работу над ней, наберет столько преданных подписчиков, что им будет все равно, что покупать: хоть детскую книжку, хоть прокладки с ее рисунками на упаковке, хоть визуальную новеллу. Тем более свою игру она собиралась делать бесплатной. По крайней мере поначалу.

– Скажи честно, ты его приворожила? – вместо приветствия сказала Инга, появившись рядом со столиком с кружкой горячего фруктового чая в руках. Кружку она поставила на стол и плюхнулась в кресло напротив Юли.

– С чего бы это? – Юля отломила вилкой кусочек лимонного тарта.

– Не знаю даже. Пошел с тобой в девять утра в музей. В субботу! Сейчас вот будет играть на гитаре на улице только потому, что тебе стало скучно.

– Угу. – Юля положила кусочек тарта в рот. – Он еще меня с мамой своей познакомил.

– О-о-о-о… у нас, я смотрю, поплыла не только девочка. Эх, Лада, Лада… такой контент упускает!

Юля сделала над собой усилие, чтобы не начать спорить, поплыл ли кто или нет. Она считала, что они с Максом просто знакомые, которым нравится переписываться и порой проводить время вместе. Возможно, она и испытывала нечто большее, чем дружескую симпатию, но вряд ли ее чувства были взаимны. Первой она бы все равно больше ни за что не полезла признаваться. Да и кто знает, может, уже через неделю они и вовсе прекратят общаться.

– Вот-вот! – Юля решила перевести тему. Если Инга и хочет обсудить чьи-то отношения, то пусть обсуждает. Но только те, на которые Юля сама укажет. – Ольга такая милая женщина. Представляешь, они с отцом Максима тоже в цветочном магазине познакомились. Она подрабатывала флористкой, а он зашел в магазин за букетом для мамы, но в итоге купил два, сказал собирать на свой вкус и один из них подарил ей. А потом спустя десять лет купил ей уже целый цветочный магазин. Мило, скажи?

– Романтично… везет же кому-то… – грустно вздохнула Инга, вспоминая своих родителей. У них если ссора в пьяном угаре не закончилась поножовщиной, уже подарок свыше, покруче всяких магазинов. Она поморщилась.

– Возможно…

Юля не стала рассказывать, что еще увидела и услышала во время той встречи. Шутила Ольга и правда по-черному, но в основном все шутки были направлены на нее саму. Каждый справлялся со своими проблемами по-своему, и для этой женщины спасательным кругом, чтобы совсем не отчаяться, был юмор. А еще семья. Юля чуть не расплакалась, когда Ольга невзначай похвасталась, что весь ремонт на кухне сделали Максим и его отец вдвоем. С такими мужчинами можно, кажется, и конец света пережить.

– А что там у вас с Киром? – спросила Юля, когда тишина уже перестала быть комфортной.

– Да так… потихонечку… – начала Инга голосом человека, который прожил в браке уже так долго, что не помнит, как это – не носить кольцо на безымянном пальце, пусть они и встречались с Киром всего лишь несколько месяцев и ни о какой свадьбе речи и не шло.

Она рассказала про последний хоккейный матч, в котором играл Кир. Она ужасно замерзла, сорвала голос, только на днях смогла вновь нормально разговаривать, но давно не чувствовала себя настолько счастливой. Даже силовой прием, который применили к Киру в третьем периоде, и остаток вечера в травмпункте не смогли испортить ей настроения. Соперник, очевидно, пытался сломать его и убрать одного из сильных нападающих, но даже это не помогло им выиграть.

– Ну а еще мы с Киром съехались на днях, – закончила Инга.

– А не рановато ли?

– А почему нет? У него квартира своя, мне больше не платить, – пожала плечами Инга. Она понимала, почему подруга может переживать. Ее первые (и до появления Кира единственные) отношения тоже развивались достаточно быстро и бурно, а закончились разбитыми затылком, губой и слезами в травмпункте. На удивление сердце осталось целым. Когда так долго страдаешь рядом с человеком, который должен был тебя любить, конец ощущается как выдох облегчения.

– Не нравится мне все это… А вдруг он тоже?.. – Юля многозначительно посмотрела на подругу, та поняла ее без слов.

– Нет. Он не такой! Он меня любит, правда любит! И это он набил морду этому… – Она скривилась при одной мысли о своем бывшем. – Помнишь, мы слышали, что он в ремку с проломленной головой попал?

– Сначала твой бывший, а потом… Ты не Рамона, а он не Скотт Пилигрим, который должен сразить каждого твоего бывшего. Да и наша жизнь – не фильм.

– Если ты меня позвала, только чтобы говорить, что Кир мне не подходит и я срочно должна его бросить, то я, пожалуй, пойду. – Инга поджала губы и встала из-за столика.

– Стой! – Юля схватила подругу за руку. Инге пришлось вернуться на место. – Я переживаю за тебя… я чувствую, что от него исходит какая-то опасность. – Возможно, она преувеличивала, но еще свежи были воспоминания, как Инга жила с ней в одной комнате, когда бывший поднял на нее руку и она наконец-то поняла, что так дальше продолжаться не может. Да и швы на затылке и разбитую губу она тоже видела и была уверена, что это точно не первый раз. Наверняка Инга просто молчала и старалась лишний раз, как любит говорить старшее поколение, не выносить сор из избы.

– Ты знаешь его только по фоткам и моим рассказам, – она закатила глаза. – Рядом с ним я впервые почувствовала себя в безопасности. А еще он меня понимает, как никто другой. Знаешь, как личный психолог и парень в одном флаконе. Он зимой как раз диплом получит. Мне кажется, плохие люди в меде до конца не продержатся.

– Плохие люди как раз таки и продержатся везде.

– Ну а еще у него сестра младшая есть, первоклашка, и он готов порвать за нее любого. Такой человек, как он, никогда не поднимет руку на девушку.

– Ладно, это уже аргумент. Но ты все равно будь осторожна.

– Не переживай, я не наступлю на одни и те же грабли дважды. Мне хватило.

Назревающий конфликт спустили на тормозах (еще давно поклялись друг другу, что никакие парни не встанут поперек их дружбы) и так заболтались, что Юля вновь опоздала на встречу с Максом. Даже не заметила, что он ей уже успел пару раз написать. Из кафе она выбежала, держа в каждой руке по стаканчику кофе навынос. Инга заверила подругу, что пойдет чуть позже, чтобы зря не стоять на холоде.

Максима Юля нашла быстро.

Во-первых, она еще пару дней назад расписала, каким должен быть его образ для выступления. Возможно, она слишком ответственно (уж точно ответственнее, чем к своему диплому) относилась к их небольшой шалости, но ей хотелось, чтобы все прошло как минимум идеально. Молитвы богам моды сработали: никаких спортивок не обнаружено. Но все же не полностью, так что теперь Юля всерьез придумывала план, как избавить голову Макса от недоразумения под названием «шапка бини». Нет бы уши закрывала, тогда бы она еще и поняла, зачем такие носят. И не важно, что она в этот день вышла из дома в фетровой шляпе, которая тоже совершенно не спасала от ветра и холода.

Во-вторых, не так уж много людей выходят на улицу с футлярами для гитары на плече. И Макс явно выделялся бы, даже будь на улице толпа учеников музыкальной школы.

– Спасибо, что подождал, – вместо приветствия сказала она и протянула ему один из стаканчиков с кофе. – Не замерз?

– Не успел пока. – Макс забрал тот из рук Юли и отпил. – И тебе спасибо. – Он приподнял стаканчик.

С кофе в руках играть все равно не вышло бы, так что они решили пройтись по улице и выбрать подходящее место для выступления. В Юле проснулась перфекционистка, и теперь она пристально рассматривала каждый квадратный метр улицы.

Стаканчики с кофе опустели. Юля наконец-то нашла идеальное место и остановилась. Макс достал гитару и хотел положить футляр от гитары на скамейку, но Юля тут же возразила, что у нее есть идея получше. Вместо ответа на вопрос «какая?» она достала из сумки вчетверо сложенный листок формата А4 и булавки, вколотые в небольшой кусочек ткани.

– Ой, чего только не найдешь в женской сумочке, – хихикнула она и достала темные очки с круглыми стеклами в тонкой оправе. – Так, а это тебе. Образ закончить.

– И кто я по твоей задумке? Лепс? – Макс надел очки. – Я, если что, по-прежнему не собираюсь петь.

– Да тебе и не надо. И ты не Лепс, а кот Базилио, – Юля развернула листок.

– А ты?

– Лиса Алиса, конечно же, – она погладила воротник своего пальто, – не смотри так, ни одна лиса не пострадала – мех искусственный. Клади сюда, – она кивнула на плитку перед скамейкой.

Когда Макс выполнил ее просьбу, села на корточки и приколола листок с номером телефона, именем и названием банка к внутренней части футляра.

– Если у тебя какие-то проблемы, ты можешь рассказать мне, я помогу.

– Никаких! – Она скинула кусочек ткани с лишними булавками обратно в сумочку, совершенно не понимая, с чего вдруг ее спутник решил, что у нее могут быть какие-то проблемы.

Макс ожидал, что последуют хоть какие-то объяснения, но ее интонация неявно подразумевала продолжения.

– Так, пораньше начнем, пораньше закончим, ты готов? – Юля встала и поправила и так безупречно сидящее на ней пальто. – Если что, еще не поздно сбежать.

Максим не собирался сбегать, хотя, будь рядом с ним другая, едва ли согласился бы на подобное и стоял бы здесь, уже почти не чувствуя пальцев из-за холода.

– С какой песни начнем, Лучик?

Они старались не смотреть друг на друга, чтобы не сбиваться, но все же украдкой переглядывались. В такие моменты они оба будто бы вновь переносились на крышу, где были только вдвоем. Возможно, вокруг них по своим делам спешили люди. Возможно, кто-то из них и правда останавливался на мгновение, чтобы послушать музыку и пение. Возможно, рядом и правда начинали танцевать парочки. Но для Макса с Юлей все происходящее вокруг на этой людной пешеходной улице будто прекратило существовать.

Она изредка брала фальшивые ноты, он – неправильные аккорды, но это уже было не так важно. В конце концов, кто вообще знает, как все должно быть?

Между песнями Юля забрала у Макса очки и надела их сама. С того момента ей время от времени казалось, что она видит в его взгляде какую-то грусть. Тогда она, не прекращая петь, улыбалась ему, а он улыбался в ответ.

Все же закон подлости сработал в полной мере, и они действительно встретили знакомых. Если не всех, то значительную их часть. Одногруппники, одноклассники, друзья родителей, учителя… Максим бы ничуть не удивился, если бы вдруг где-то вдалеке замаячила красная макушка Насти, хоть он и знал, что она уже давно вернула свой цвет волос и в родной город практически не приезжала.

Но кого Макс так и не увидел среди случайных прохожих и танцующих парочек – свою мать. Она все же поддалась на уговоры сына не приезжать и не смущать его лишний раз, хотя ей так хотелось осуществить все свои угрозы мелкого разбоя!

Юля краем глаза следила, насколько ответственно Инга относится к своей миссии оператора. Пару раз Юля поворачивалась лицом к камере и широко улыбалась, сдерживая желание помахать или послать воздушный поцелуй. Все должно выглядеть так, будто это случайная съемка уличного выступления. Шел-шел, увидел и не удержался записать парочку видео на память.

Когда их небольшое спонтанное уличное выступление подошло к концу, Юля первым делом зашла в приложение банка посмотреть поступления, а потом вновь села на корточки над раскрытым футляром. На этот раз чтобы примерно подсчитать заработанное.

– М-да уж… – вздохнула она. – Не густо… права была мама, творчеством не заработаешь…

– Точно все в порядке? – Макс сел на корточки рядом с ней. – Если тебе нужны деньги…

– Что? – Она только сейчас поняла, как все это время выглядела со стороны: настолько отчаялась, что решила начать зарабатывать на жизнь уличными выступлениями да еще и Макса в это втянула. – Нет-нет-нет, ты что! Все нормально! Я просто хотела полное погружение, а это, – она кивнула в сторону купюр и монет в футляре, – сейчас отнесем в зоомагазин, там коробка для сбора денег в местный приют для животных стоит. И то, что перевели мне, отправим туда же. Но, если что, могу отдать тебе половину.

– Ты что, не нужно. В приют так в приют, – он мысленно выдохнул, обрадованный, что у Юли нет никаких проблем. Но если бы и были, то он уже был готов сделать все, что только будет в его силах.

– Ну и супер, – Юля стала собирать деньги в свою сумочку, – потому что мы с тобой, Базилио, должны помогать братьям нашим пушистым. Пойдем?

– Подождешь минутку? Мне надо кое-куда забежать, пока мы тут.

– Ладно, а куда?

– Увидишь, – загадочно улыбнулся Макс и скрылся в одной из ближайших кофеен.

Воспользовавшись минуткой одиночества, Юля зашла в переписку с Ингой, чтобы скачать отснятые видео. Дома потом посмотрит.

– Девушка, это вы так красиво пели здесь несколько минут назад? – вновь раздался голос Максима.

Юля оторвалась от телефона и подняла взгляд. В руках Макс держал букет. И где он только его взял? Поблизости никаких цветочных, да и она видела, как он заходил в кафе. Юля была почти уверена, что он ушел за кофе.

– Я теперь ваш нетайный поклонник. Примете этот скромный презент? – улыбнулся он.

– Ты его отобрал у какой-то парочки, что ли? – Юля взяла букет, зарылась носом в нежные розовые лепестки и вдохнула аромат цветов, названия которых даже не знала. Щеки предательски покраснели. На работе теперь точно не избежать расспросов.

– Да, эта битва была легендарной, – усмехнулся он, но тут же пояснил: – Перед встречей занес в кафе, чтобы они не замерзли. Договорился с официанткой, она отнесла их куда-то в вазу поставить. Сейчас вот забрал.

– Придется мне сегодня устроить небольшой налет на реквизиторскую и спереть самую красивую вазу у них. – Юля все еще стояла, уткнувшись носом в цветы.

По пути до зоомагазина, расположенного в ближайшем ТРЦ, Юля рассказывала, что время от времени помогает этому приюту. Когда еще училась в школе – ездила туда как волонтер, гуляла с собаками, чистила вольеры. Хотела получить баллы к ЕГЭ, но так и не разобралась, как оформить волонтерскую книжку. А сейчас время от времени помогала деньгами и кормом. Конечно, когда не тратила все сбережения на ткани, фурнитуру и сладкое.

– Тебе чеки предоставить? – спросила Юля, когда при Максе перевела деньги в приют. Все, что они заработали своим выступлением, и чуточку больше. Как раз зарплата утром пришла.

– Лучше скинь номер, по которому переводишь, я еще чуток от себя докину.

– Секунду. – Она почувствовала, как ее сердце забилось чаще. Причем настолько быстро, что все ее энергетики, которые должны окрылять, нервно закурили в сторонке. Она скопировала цифры и отправила ему. – Готово.

Юле не нужно было спрашивать, проводит ли ее Максим. Она хотела взять его под руку, как уже это делала раньше, но цветы и гитара явно были против такой близости, так что пришлось довольствоваться малым – просто идти рядом.

Всю дорогу до театра болтали о домашних питомцах. Раз уж разговор и так зашел про животных и приюты, почему бы и не продолжить тему.

У Макса во время начальной школы годы был бесконечный хомяк, который прожил целых пять лет, а потом оказалось, что это было несколько разных. Обман раскрылся случайно, когда мама не успела подсадить в клетку нового. После такой детской травмы Макс решил, что больше никаких животных не хочет.

Юле же всегда хотелось собаку, но родители никогда не разрешали никого заводить. Даже морскую свинку. Даже рыбок. Даже крысу. Но если с последней все было понятно – мама до смерти их боялась, хотя и училась в меде, где приходилось проводить опыты на этих животных, то в чем провинились свинки и рыбки, она не понимала.

– А мы, кстати, сейчас костюмы для трех поросят шьем. – Рассказ о морских свинках, что когда-то были пределом ее мечтаний, раз собаку нельзя, натолкнули Юлю на мысли о работе. – Но я бы переименовала этот спектакль в «Три клоуна».

– А что так?

– О-о-о-о… это надо видеть. Вот помнишь Пятачка из «Винни Пуха»?

– Ага.

– Вот мы шьем что-то среднее между его прикидом и штанами Астерикса… или Обеликса… вот этого толстого. Только не голубые, а зеленые, желтые и красные. Тот, кто придумал это, явно приколист, – Юля улыбнулась, пытаясь не рассмеяться.

– Ты, что ли?

– В свое оправдание скажу, что не думала, что эти эскизы примут!

– Видимо, в этом театре никто не может тебе отказать.

– В смысле – только в театре? Везде! Я как в мастерскую приду, сфоткаю тебе и эскизы, и что получается.

Когда дошли до служебного входа, Юля поняла, что времени, что она провела вместе с Максимом, было слишком мало, а момент расставания настал слишком быстро. Она на прощание обняла Макса одной рукой (в другой был букет) и вдруг вспомнила еле заметные перемены в его настроении, что подметила, пока они выступали. Ей хотелось, чтобы в эти полчаса никто не грустил, но почему-то не вышло. Она не придумала ничего лучше и тихо-тихо запела ему строки из «Бременских музыкантов» про неизбежность утра и восход солнца.

Макс прижал Юлю к себе, вдохнул уже знакомый аромат с нотками ванили и кокоса и подумал, что все, о чем поется, уже сбылось. Юля – его утро и первые лучи рассветного солнца.

Глава 8

Кукла вуду

Каждого полюбившего коснулась магия. Это очень простая и самая удивительная часть нашей жизни.

Нора Робертс. «Очарованные»

– Рин… не грусти, он просто самый настоящий мудак, – Юля погладила по плечу подругу, смотрящую на нечто, что раньше было ее работой.

– Угу, – кивнула Октябрина, незаметно вытирая слезу.

Конечно, она понимала, что не стоило вступать в очередную перепалку с Гурманом и чем это чревато, но не смогла сдержать себя, когда он склонился над ней, едва взглянул на мольберт и, скривившись, бросил:

– Даже петух на вашей футболке нарисован лучше, чем это…

– Спасибо, мне ее расписывал местный подающий надежды художник. Я ему показала ваше фото, – елейно улыбнулась Октябрина. Эта футболка – работа ее сестры, сделанная еще до того, как… Да. Не удивительно, что Гурман оценил. Августина всегда была в числе его любимчиков. Она открывала этот список, она же и заканчивала его.

– Свои шуточки, – Гурман снял ее работу, – оставьте за пределами моей мастерской. – Разорвал пополам. – Переделать. – Еще раз пополам.

Конечно, сама хороша, но все равно обидно. Все время он ее оскорбляет, называет бездарностью, рвет ее работы, раньше еще с сестрой постоянно сравнивал, а она даже ничего не может сделать с этим. Да и какая разница, что она скажет, если исход всегда один и тот же.

Октябрина еще раз с грустью посмотрела на пазлы, оставшиеся вместо ее рисунка. Еще на первом курсе они с сестрой провели эксперимент: пока Гурман не видел, поменялись своими рисунками и сдали каждая не свою работу. Про крынку Августины (нарисованную Октябриной) он сказал, что из нее прямо-таки хочется отпить молока. Про работу другой сестры сказал, что молоко у нее скисло и нужно срочно переделать, пока никто не отравился. Никто из одногруппников, следивших за этим представлением, так и не понял, чем отличаются эти два рисунка. Но результаты эксперимента говорили сами за себя.

– А хочешь, мы сделаем его куклу вуду и будем ее использовать вместо игольницы? – Предложение Юли было таким неожиданным, что Октябрина рассмеялась.

– Но там же нужен будет жир человеческий или что-то такое… – Как каждая уважающая себя девушка, Октябрина одно время увлекалась эзотерикой и тру-краймом, так что имела некоторые представления о ритуалах черной магии.

– Да?.. – На минуту Юля умолкла, а потом добавила шепотом, чтобы другие их не услышали: – Знаешь, это не проблема. Хочешь, я узнаю, когда там отец липосакции проводит? Думаю, он утащит баночку для любимой дочи.

– Юль… ты меня пугаешь… – Октябрина обрадовалась, что не ела в данный момент.

– Без жира так без жира, – пожала плечами она. – Тогда можем просто из остатков ткани в мастерской сшить, пока перерыв будет. А потом внутрь волос его положим.

– И где же мы его возьмем? – Октябрине было интересно, куда же эта идея заведет.

– На следующей паре. Ты его отвлечешь, а я встану, якобы отойти к мусорке карандаш поточить, и вырву у него парочку.

– Ты же понимаешь, что никакой магии нет и мы просто сошьем стремную тряпичную куклу, когда надо бы заниматься дипломами?

– Да, – закивала с довольным видом Юля.

– Класс… мне нравится! Только давай Гурмана отвлечешь ты, а я у него не вырву, а срежу часть волос, чтоб наверняка.

– Договорились!

Через неделю кукла была готова. Причем вышла на удивление симпатичной. Очень даже. И пугающе похожей на оригинал.

Октябрина собиралась сшить ее за пару минут на коленке из остатков ткани самого отвратительного коричневого цвета, чтобы подчеркнуть истинную натуру Гурмана, но под рукой оказалась только белая ткань. Да и у Юли были другие планы. Она отобрала заготовку, нарисовала лицо, из черной пряжи сделала подобие прически и сшила миниатюрную копию одежды Гурмана.

Волосы преподавателя заполучили без лишних проблем. Либо он не заметил, либо сделал вид, что не видит, как его пытаются незаметно подстричь.

– Ну и жуть… – заключила Октябрина, рассматривая их совместный с Юлей проект.

– А мне кажется, миленько. – Юля воткнула булавку мини-Гурману прямо в макушку. – Выглядит лучше, чем оригинал.

– Вот именно! Будто мы сейчас алтарь в его честь воздвигнем, а это там главный экспонат.

– Ой, да брось, не говори только, что тебе эту куклу жалко.

Вместо ответа Октябрина забрала у подруги мини-Гурмана, перевернула спиной к себе и воткнула булавку. Он уже четвертый год ей как заноза в заднице. Пусть эта чертова игрушка сработает и он наконец-то почувствует нечто похожее. Вновь перевернула куклу и воткнула еще одну, с красной головкой, куда-то в область сердца.