Смайлик

Я скептически посмотрела на рюмку:

– И… много людей пережило этот ваш "эликсир"?

– О! – Тимур радостно потирал руки. – Статистика впечатляет: 87% выживаемости, 12% временной амнезии и один случай, когда парень вдруг заговорил на чистом латинском. Хотя, – он задумчиво почесал подбородок, – может, он и до этого его знал…

Марк с улыбкой наблюдал за моими сомнениями:

– Не бойся, я буду рядом.

– Ой, какие нежности, – передразнила Лиза. – Может, вам отдельную комнату приготовить?

– Лизка, ты сегодня особенно дерзкая, – засмеялся Марк. – Ну что, рискнёшь?

Я вздохнула, подняла рюмку и глядя Марку прямо в глаза:

– За науку! Хотя, кажется, это уже больше похоже на шаманские практики…

– Точно! – оживился Тимур. – Кстати, следующий вариант мы будем настаивать на лунном свете и под песни бубна. Но это уже для продвинутых.

Все дружно чокнулись, а я мысленно попрощалась со своими вкусовыми рецепторами. Первый глоток обжёг горло, заставил глаза непроизвольно зажмуриться, но потом… Потом по телу разлилось странное тепло, а мир вокруг стал каким-то уютно-размытым.

– Ну как? – с интересом спросил Тимур.

– Знаешь, – я кашлянула, чувствуя, как у меня слезятся глаза, – возможно, это и правда магия. Потому что нормальные люди такое добровольно бы не пили.

– Зато теперь ты своя! – радостно воскликнул Богдан, с таким энтузиазмом наливая мне добавки, что рюмка угрожающе переполнилась. – Официально принята в клуб "Утром будет больно"! Членский билет вышлем почтой, вместе с инструкцией по выживанию и номером ближайшего токсикологического центра.

Марк только вздохнул и с видом опытного реаниматолога потянулся за кувшином воды:

– Держи. Хотя, думаю, тебе скоро понадобится что-то покрепче… Например, скорая помощь. Или экзорцист. – Он постучал меня по спине, когда я закашлялась после второго глотка.

– Тимур, ты хоть предупредил её, что после третьей рюмки обычно начинаются галлюцинации? – Подал голос Саша.

Тимур задумчиво почесал подбородок:

– Если честно, мы до сих пор не уверены, галлюцинации это или …

– О, это было эпично! – оживился Богдан, размахивая руками так, что едва не снёс салатницу. – Он ещё пытался драться в стиле "мортал комбат".

Я скептически подняла бровь:

– И сколько же "членов клуба" благополучно пережили эту вашу инициацию?

– По официальной статистике – все! – торжественно объявил Саша. – По неофициальной… Ну, есть пара людей, которые до сих пор верят, что они потомки древних викингов. Но это, считай, бонус.

Я с ужасом посмотрела на свою третью рюмку:

– Может, я пока ограничусь статусом "кандидата в члены"?

– Уже поздно, – засмеялся Марк, мягко забирая у меня рюмку. – Но как официальный спонсор твоего трезвого утра, я настаиваю на перерыве. Давайте лучше шашлыка наедимся.

– Верно подмечено! – Богдан тут же забыл про алкогольные инициации и с гордостью поднял шампур, как король Артур Экскалибур.

Все дружно потянулись за шашлыком, а я с облегчением прильнула к своему стакану воды, мысленно благодаря Марка за спасительную трезвость.

Глава 6 Между кодом и снегом

Марк

Будильник взорвался в 5:45, выдергивая меня из сна, которого, казалось, не было вовсе. Я встал с ощущением, будто меня переехал грузовик, потом развернулся и проехал ещё раз. За окном – кромешная тьма, лишь тусклый свет фонаря пробивался сквозь снежную круговерть. Январская Москва не щадила никого.

После новогодних праздников, благодаря связям отца Тимура, я устроился стажёром в Центр Беспилотных Систем – огромный технопарк с хай-тек зданиями, напоминавшими стеклянные ульи. Внутри царил хаос инноваций: коридоры были заставлены стендами с прототипами дронов, а воздух гудел от споров инженеров и треска паяльников.

Моё рабочее место – угловая лаборатория с панорамным окном, за которым клубился снег. Стол утопал в проводах, платах и схемах, а на мониторе вечно был открыт код. Первый месяц стажировки давался тяжело – каждый день приходилось доказывать, что я здесь не просто связям.

– Марк, проверь алгоритм распознавания препятствий для нового дрона, – бросал техлид Артём, даже не поднимая головы от монитора. Его кабинет напоминал бункер параноика: стены увешаны графиками, а на полках стояли десятки дронов – от крошечных квадрокоптеров до промышленных монстров.

Рабочий день начинался с километров кода. Иногда к полудню глаза начинали слипаться от бесконечных строчек Python. В перерывах я украдкой просматривал конспекты – через три часа лекция по теории автоматического управления.

На краю стола, среди микросхем и паяльного оборудования, стоял мой талисман – крошечный дрон с розовыми пропеллерами. Подарок Яны. Глупая игрушка, но когда я запускал её, и она со смешным жужжанием носилась по лаборатории, даже наш угрюмый техлид не мог сдержать улыбки.

Метро по пути в университет было переполнено. Я втиснулся в вагон, зажатый между студентом в наушниках и бабушкой с авоськой, от которой пахло советским прошлым. В такие моменты меня накрывали мысли о Яне. А точнее – о её сообщениях, которые приходили с точностью будильника: ровно в тот момент, когда мозг уже готов был капитулировать перед парой по квантовой физике.

«А вот интересно, можно ли с помощью дрона есть шашлык? Ну вот кладешь кусок мяса на дрон, тот летит и кидает его прямо в рот. Технологии же должны облегчать жизнь, а не только следить за нами через камеры!»

Я улыбался, представляя её смех. Яна была как тот самый розовый дрон – нелепая, шумная, совершенно не вписывающаяся в мой идеально распланированный график.

На лекциях по термодинамике вместо формул перед глазами почему-то всплывали её смеющиеся глаза. Рука предательски сама тянулась к телефону, будто на автопилоте:

"Ты сегодня ела?"

Ответ приходил мгновенно:

"Ааа, ты как моя бабушка! Не волнуйся, я поспала, покушала, на горшок сходила!"

Я закатывал глаза, но почему-то улыбался.

Поздние вечера я проводил за доработкой проекта. Лаборатория пустела, оставались только тихий гул серверов и поток моих мыслей. Именно тогда прошлое настигало меня.

После случая с Никой я дал себе слово – никаких привязанностей. Дружба с Яной должна была оставаться дружбой. Но с каждым днём эта грань становилась всё тоньше.

– Ты опять здесь? – охранник Василий привычно похлопал меня по плечу в три ночи. – Иди уже, парень, а то с ума сойдёшь.

Я выключил компьютер.

На улице шёл снег – густой, пушистый, как будто кто-то вытряхнул подушку с неба. Я сфотографировал его и отправил Яне:

«Завтра будет гололёд. Не беги, как обычно, а то упадёшь.»

Ответ пришёл мгновенно:

«Зато ты меня поднимешь!»

Я сжал телефон. Вот в чём проблема – я хотел быть просто тем, кто её поднимает, но чувствовал, что Яне хотелось гораздо большего.

Прошлое до сих пор стояло за спиной, и в голове снова всплывал образ: светлые волосы, собранные в небрежную косу, голубые глаза и этот тихий голос…

Телефон снова завибрировал:

«Кстати, завтра идём кататься на тюбингах! Я уже купила билеты. Ты не против, да?»

«Не против.»

И, как всегда, сам не заметил, как грустные мысли отступили. Пусть ненадолго.

Глава 7 Фото из детства

Яна

Зима пролетела незаметно – с её колючими морозами, сугробами по пояс и новогодними огнями, которые теперь казались таким далёким воспоминанием. Сессию я закрыла на "отлично", к собственному удивлению. "Я могу, я знаю!" – повторяла я себе, разглядывая зачётку с гордостью.

После праздников устроилась в кафе быстрого питания – научилась ловко заворачивать бургеры так, чтобы соус не вытекал, и освоила искусство переноски пяти стаканов кофе в одной руке. Платили немного, но хватало на маленькие радости – новые духи с ароматом цитруса и помаду того самого оттенка розового, который был едва заметен на губах.

Компанией мы виделись редко. Ребята пропадали в институтах, Богдан исчез на военных сборах, а Марк, благодаря связям отца Тимура, устроился стажёром в Центр Беспилотных Систем. После пар он мчался развивать отечественные высокотехнологичные проекты, как он сам говорил, с усталой ухмылкой.

Но мы всегда были на связи. Каждые выходные я строила планы – то поход в кино, то катание на коньках, то просто прогулки по ночной Москве. Марк, как всегда, был "за любой кипиш, кроме голодовки".

А потом пришла весна.

Тёплая, душистая, с щебетом птиц и первыми робкими листочками. И вот мы всей компанией собрались открыть сезон шашлыков у Саши на даче. Первое мая – сам Бог велел.

Накупив мяса, овощей и всякой снеди, мы, преодолев субботние пробки, наконец добрались до загородного дома. Парни сразу занялись "мужскими делами" – разжигали мангал, спорили о степени прожарки мяса и периодически поглядывали на нас с Лизой. Как мы расхаживали по участку, любуясь цветущими тюльпанами и сиренью.

– Как думаешь, – прервала молчание Лиза, уютно укутавшись в плед на качелях, – есть ли реальный способ влюбить в себя парня?

Я вздохнула, украдкой глянув на Марка. Он стоял у мангала, смеясь над очередной шуткой Тимура, и солнечные блики играли в его тёмных волосах.

– Не знаю, Лиз… – прошептала я. – Если бы знала, давно бы уже воспользовалась.

Мы с Марком застыли на грани дружбы. Его тепло, его готовность быть опорой – всё это было так близко… и так далеко от того, чего я ждала.

– Девчонки! – окликнул нас Саша. – Нужна ваша помощь.

– Без проблем! – хором откликнулись мы.

– В доме лежит жидкость для розжига. В комоде на первом этаже. Принесёте?

Я обрадовалась – сидеть без дела моей гиперактивной натуре быстро надоедало.

В доме было прохладно и пахло древесиной, пылью и чем-то неуловимо домашним. Комод стоял в гостиной – массивный, старинный, с литыми ручками. На нём – семейные фото в рамках, часы с тикающим механизмом и лёгкий слой пыли.

Жидкость нашлась быстро – Саша, как и ожидалось, хранил всё в идеальном порядке.

– Смотри, альбом! – воскликнула Лиза, вытаскивая толстую книгу с потрёпанной обложкой.

– Давай посмотрим, – согласилась я, чувствуя лёгкое замирание сердца.

Страницы шуршали под пальцами. Чёрно-белые снимки, пожелтевшие от времени. И вдруг…

– О, смотри! – Лиза ткнула в фото.

На снимке – Саша лет десяти, с родителями, у мангала. А рядом…

– Это же они! – прошептала я.