Астарта. Предназначение. Книга 3

Когда мы вернулись в дом, дети, полные энергии, сразу же отправились его исследовать. Богдан, уловив аппетитные запахи, побежал на кухню, а мы с Мотей и Клавдией присели за стол. Там уже сидели Яков и Есаул, увлеченно беседуя.

– Слишком часто мы зацикливаемся на сравнении с другими, – продолжал Яков, обращаясь к Есаулу, – забывая, что наше собственное превосходство не зависит от качеств других. Все дело в том, как мы используем свои способности и таланты для достижения собственных целей и счастья. Здесь и сейчас мы имеем полный контроль над своей жизнью. Независимо от того, что произойдет в будущем, у нас есть только сегодняшний день. Ваши действия и решения будут формировать ваше будущее. Не позволяйте никому или ничему ограничивать вас. Только вы определяете свою судьбу!

В этот момент в комнату вошел Петрович. Увидев свою дочь, он широко улыбнулся, крепко обнял ее и нежно потрепал за щечки. Затем, присев рядом с нами, он присоединился к беседе, словно давно был ее частью.

Через некоторое время стол был накрыт, и мы начали трапезу. Атмосфера за столом была теплой и уютной, но Мотя, сидя рядом со мной, выглядел немного отстраненным. Он удивленно смотрел на тарелку, поставленную перед ним, словно ожидал увидеть что-то совершенно другое.

– Что-то не так, Мотя? – спросила я, пытаясь понять, что могло его так удивить.

Он поднял на меня взгляд и, немного смущенно улыбнувшись, произнес:

– Нет-нет, все хорошо.

Я внимательно посмотрела на него и поняла, что он, как и многие из нас, все еще восстанавливался от недавних событий.

– Все в порядке, Мотя, – мягко сказала я, проведя ладонью по его рожкам. – Это обычная еда, но приготовленная с любовью. Ешь, маленький герой, ты заслужил это.

– Зайчонок, кушай, теперь ты всегда будешь сыт, – успокаивал его Есаул, нежно улыбаясь.

Мотя с подозрением посмотрел на него, затем бросил взгляд на еду. В его глазах читались сомнение и отчаяние. Но спустя мгновение он не удержался: жадно схватил кусок курицы, потом ломтик колбасы и еще что-то, словно боясь, что это все исчезнет, если он замешкается. Он ел быстро, буквально заглатывая пищу, как будто воровал ее.

– Не торопись, еды много, – голос Есаула дрогнул, а в глазах блеснули слезы. Он отвернулся от Моти, чтобы скрыть свои эмоции, и, глядя на меня, начал говорить:

– Нам запрещали есть приготовленную пищу. Мы довольствовались лишь тем, что находили на помойке или воровали.

– Извращенцы, – фыркнул Богдан, тщательно пережевывая мясо и смачно облизывая пальцы.

Есаул продолжил, словно не услышав комментария:

– Когда умер отец Моти, ему остался корабль, которым мог управлять только он. Этот корабль был уникальным: он откликался только на его кровь. Поэтому его не отобрали, а использовали как транспорт для перевозки людей, грузов и… рабов.

Я заметила, как Мотя на мгновение замер, услышав это слово, но продолжил есть, словно пытался заглушить воспоминания.

– На первый взгляд казалось, что есть путь к свободе – просто сделай шаг и уйди. Но мы привыкли к такой жизни, к унижению. Мы не осмеливались ослушаться. Теперь я понимаю, почему. Это была не только наша слабость, но и темная магия, которая держала нас в страхе.

Есаул замолчал на мгновение, словно обдумывая свои слова, а затем продолжил:

– Но тут что-то другое. Мотя даже вдали от дома продолжал выполнять свою работу без вопросов, пока не встретил вас. Как он, родившийся рабом, смог освободиться от этих оков, я до сих пор не понимаю. Возможно, дело в его внутренней силе. Или… – тут Есаул взглянул на Мотю, а затем на меня, – или он почувствовал родную кровь, благодать. Его отец говорил, что рядом с родной кровью он обретет свободу.

Я напряглась, услышав эти слова. Что он имел в виду? Я машинально огляделась, словно ожидая увидеть что-то необычное. Мотя в этот момент поднял на меня взгляд. Его глаза сузились, в них заиграл хитрый огонек, и он улыбнулся – улыбкой, полной загадок.

– Вы не могли сопротивляться из-за сущностей внутри вас, – вмешался Яков, разрывая напряженную тишину. – Ваши страхи были искусственно усилены куполом, который покрывал ваш город. Это была черная магия. Но ваша сила воли огромна. Не забывайте об этом.

Его голос был твердым, словно он хотел убедить всех и каждого за этим столом – и, возможно, самого себя.

– Забудь, что ты сейчас сказал, Есаул, – продолжил Яков. – И пойми, что вы боялись и робели не потому, что вы были слабы, а потому, что темные силы использовали вашу самую большую уязвимость – страх. Теперь этого нет. Теперь вы свободны.

Мотя все еще смотрел на меня, его хитрый взгляд словно что-то искал. Я не знала, что именно он пытался разглядеть, но чувствовала, что под этим взглядом я не могла скрыть ничего.

Я резко отвела взгляд на еду.

Думаю, объяснить им, где правда, а где ложь, будет сложно. Годы жизни в этом состоянии заставили их считать себя беспомощными и бесполезными. Здесь потребуется команда профессиональных психологов, чтобы разобраться в их травмах и вернуть им уверенность в себе.

– Это наша вина, – тяжело вздохнул Петрович, глядя в пол. – Мы упустили такую очевидную «брешь» в нашем управлении.

– Самое важное сейчас – не свернуть с пути и, главное, не стать похожими на прежних хозяев, – добавила я, вспоминая об Анатолии, которого заперли в кладовой. – Иногда до этого всего один шаг.

– А губернатор тоже был под влиянием? – спросил Богдан, пытаясь понять, насколько далеко все это зашло.

– Ты заблуждаешься, – неожиданно перебил его Яков. Его голос был твердым, даже резким. – Неважно, была ли в нем сущность или чего он боялся. Сущности не могут напрямую манипулировать твоими чувствами или действиями. Они не делают тебя злым. Они просто открывают твою дверь в «пустоту» – в твою слабость, страхи, болезненные моменты. Когда ты смотришь в эту пустоту, они охраняют ее, поддерживая баланс твоих страхов. В результате ты становишься пассивным, трусливым, нерешительным. Ты теряешь способность критически мыслить и начинаешь подчиняться чужой воле, уверенный, что это – твой единственный путь к спасению.

Яков выдержал паузу, а затем продолжил:

– Анатолий всегда был гнидой. Просто раньше он не имел власти. А когда она появилась, вкупе с поддержкой шамана-наставника, он сумел сделать из города ловушку. Шаман помогал ему управлять этим местом так, чтобы никто не смог узнать правду.

– Именно поэтому, когда люди приезжали сюда, через некоторое время они начинали бояться уехать, – добавил Петрович. – Они становились заложниками ситуации, даже не понимая, что с ними происходит.

Наступила тишина. Я переваривала услышанное. Все это было страшно, но в то же время многое объясняло.

– Есаул, теперь все в твоих руках. Не подведи нас, – внезапно произнес Яков, нарушив молчание.

Есаул поднял голову, его лицо выражало смесь волнения и решимости.

– Так точно! – произнес он, сжав кулаки, словно только что принял присягу.

Есаул, довольный и воодушевленный, казалось, уже мысленно разрабатывал план развития города. Яков предложил ему должность губернатора Чоси, и он с радостью согласился. Когда мы вернулись с детьми, он как раз подводил итоги разговора с советом и настраивал его на правильные первые шаги. Архетип его был «фермер», профессия – «экономист», класс – «агроном», что делало его идеальным кандидатом на пост главы города. Яков понимал, что Есаул обладает не только знаниями, но и потенциалом для развития сельского хозяйства, что могло стать основой для процветания Чоси. И я была уверена, что он справится.

– Ну что, Есаул, организуем новое правительство? – спросила я с улыбкой.

Мы долго разговаривали, смеялись и шутили за столом. Есаул рассказывал о своих идеях, а мы с Яковом делились опытом и давали советы. Затем мы вместе отправились в городскую администрацию. Яков, как представитель руководства города Квамос, разъяснил всем новые правила работы и представил совету нового губернатора. Также он рассказал о недавних событиях в Чоси, что вызвало у многих удивление и тревогу.

Все деньги, найденные у Анатолия, были переданы в городской бюджет, а его дом стал собственностью Есаула. Так была проведена конфискация имущества у нечестного правителя в пользу государства. Петрович взял на себя задачу доставить Анатолия в Квамос, где тот проведет остаток своих дней в тюрьме. После этого его колба будет уничтожена, и он отправится на Землю досиживать свой срок.

День выдался насыщенным, и я сильно устала. Вернувшись поздно вечером, я решила перед сном зайти в конюшню к Гене. Включив тихий чат, я обратилась к своему верному другу:

– Завтра утром отправимся искать твоих сородичей. Ты, наверное, волнуешься, ведь ты миллион лет их не видел?

– Очень! Я даже объелся от волнения, – ответил Гена, шутливо тряхнув своей головой.

– Все будет хорошо, не переживай. Спокойной ночи, мой друг! Мамусик любит тебя и твою милую носопырку, – сказала я, нежно чмокнув его в нос.

Гена довольно фыркнул и устроился спать, свернувшись в уголке конюшни. Улыбнувшись, я направилась в дом, предвкушая завтрашний день с новыми приключениями.

С утра мы позавтракали и начали собираться в путь. Яков сообщил, что останется в городе на неделю, чтобы уладить множество насущных дел. Петрович ожидал прибытия своих солдат, чтобы затем отправиться с пленником Анатолием в Квамос.

Наш путь лежал к Пику Жековника высотой 3070 метров, где, по словам Гены, обитали его сородичи – ящеры. Дорога к их месту проживания была непростой: примерно 50 километров от города Чоси, что занимало около трех часов верхом на лошадях. Мотя решил присоединиться к нам в путешествии, явно предвкушая новые открытия.

До подножия гор мы добрались без происшествий, не встретив никого на пути. У подножия мы решили разделиться: я с Геной начали подъем, а Богдан, Клавдия и Мотя с детьми остались внизу, обустраивая небольшой лагерь и готовясь ждать нас до вечера.

Подъем был непростым, но на высоте около 1500 метров мы наконец встретили сородичей Геннадия. Они выглядели как древние рептилии, и в их описаниях значилось только одно слово – «Птерозавр». Это указывало на то, что они существовали вне игровых правил: не имели уровней, не могли развиваться или возрождаться, как игроки.

Ящеры были крайне разнообразны. Среди них были как крылатые, так и бескрылые особи. У некоторых были головы, напоминающие динозавров, у других – ящериц. Некоторые даже напоминали пеликанов с длинными клювами. Среди них попадались и уже знакомые мне мелкие ящерицы с Земли. Казалось, что здесь собрались представители всех эпох – от Юрского периода до современности.

Заметив нас, они насторожились, а самые крупные особи открыли пасти и медленно направились к нам, напоминая гусей в атаке. Я на мгновение почувствовала тревогу, но Гена шагнул вперед, заслоняя меня, и зарычал на них низким, гортанным звуком. Испуганные ящеры тут же отступили, замерев на месте.

Гена уверенно подошел ближе к стае, и птерозавры постепенно успокоились, внимательно его изучая. Один из самых любопытных даже попытался заглянуть ему за спину, видимо, ожидая увидеть крылья. Через некоторое время некоторые из них начали кланяться ему, словно признавая его превосходство.

Я включила чат на случай, если Гена захочет что-то сказать, и, как оказалось, не зря.

– Все непросто, – сказал он, немного смущенно. – Я единственный бессмертный и древний представитель птерозавров. Они считают меня своим альфа-самцом и… просят остаться, чтобы я помог восстановить их популяцию.

Я замерла, обдумывая услышанное. Это явно не входило в наши планы.

– Так оставайся! – предложила я с улыбкой. – Скажи им, как вожак, что десять из них должны сопровождать нас в город Квамос, а остальных ты будешь навещать дважды в год. Это поможет вам сохранить связь, и ты сможешь помочь им наладить их жизнь.

Геннадий внимательно посмотрел на меня, явно обдумывая предложение, затем кивнул и отправился выполнять свой долг альфа-самца. Я наблюдала, как он уверенно подошел к своей новой стае и начал с ними «общаться» на своем языке.

Я спустилась вниз, где ребята уже начали беспокоиться из-за нашего долгого отсутствия. Когда я рассказала им о необычной роли Геннадия, все были немного ошеломлены, но довольно быстро разговор перешел в шутки.

– Ну, теперь у нас есть своя королевская особа, – усмехнулся Богдан. – Только вот как это отразится на нашей экспедиции?

– Главное, чтобы Гена не зазнался, – подхватила Клавдия, смеясь. – А то будет теперь ходить с важным видом.

– Интересно, а где обитают такие, как я? – вдруг задумалась Клавдия, глядя вдаль. – Ясный говорил, что не встречал никого похожего.

– Мир большой, обязательно встретишь, – заверил ее Богдан, стараясь поддержать.

– Я вот думаю… вдруг я тоже какая-нибудь королева, как Геннадий, – продолжила размышлять Клавдия, слегка улыбнувшись.

– Мне бы тоже хотелось хоть раз увидеть кого-то из своих. Кроме папы, я никого не встречал, – печально добавил Мотя, опустив взгляд.

– У тебя впереди много времени, еще встретишь, – ответила я, стараясь приободрить его. Мы все знали, как он скучает по своему отцу и надеется найти других представителей своего вида.

Я взглянула на часы и поняла, что прошло уже довольно много времени.

– Пора на совещание, – сказала я, поднимаясь. – Нас, наверное, уже все заждались.

Ребята начали собираться, а я посмотрела в сторону вершины, где оставила Геннадия. Надеюсь, он справится со своей новой ролью. В таких моментах я особенно остро осознавала, насколько уникален этот мир и его обитатели.

Глава 5. «То, что позади нас, и то, что впереди нас, мелочи по сравнению с тем, что внутри нас.» (Ральф Уолдо Эмерсон)

Пока дети играли на полянке возле палатки, мы сели в кружок и открыли общий чат, который я предварительно создала, чтобы все могли участвовать в обсуждении.

– Привет всем, давайте начнем наше собрание, – сказала я уверенно, задавая тон для предстоящего разговора.

Будучи еще новичком в профессии «радист», я не до конца освоила все ее возможности. Мне сильно не хватало визуального контакта с участниками, ведь голосовой чат, несмотря на свою функциональность, напоминал обычный телефонный звонок. Я надеялась, что наши специалисты вскоре завершат разработку универсального приложения, которое обеспечит более удобное взаимодействие. Это позволило бы мне общаться со всеми, а не только с радистами или представителями рас с продвинутыми функциями визуализации.

– Итак, Бастет и Дохляк, вам слово, – обратилась я к первым участникам, ожидая их отчета.

– Я сама, – раздраженно ответила Бастет, явно недовольная тем, что ей пришлось делить внимание с кем-то еще. – Дохляк пошел за очередным бокалом пива и теперь тусуется у барной стойки с какой-то девушкой.

– Да ничего подобного! – поспешил возразить Дохляк, вклиниваясь в разговор с явным смущением. – Я просто дал ей свои контакты, и все под контролем. Я здесь, слушаю вас.

Я улыбнулась, представив эту картину. Эти двое всегда находили повод для перепалок, но, несмотря на это, они отлично дополняли друг друга в команде.

– Давайте по существу, – строго вклинилась я в их перепалку, понимая, что если их не остановить сейчас, разговор может затянуться на неопределенный срок, как это уже бывало.

– Наводка на город оказалась точной, спасибо Генералу, – начала Бастет. – В этом месте действительно живут драконы, но они прячутся за человеческим обликом. И, что важно, они древние существа из мира Лурапис.

Она замолчала, и в наступившей тишине я нахмурилась.

– Это все? – удивленно спросила я.

– Нет, – поспешил ответить Дохляк, будто очнувшись. – Они согласны участвовать в Большой игре, в нашей команде, на стороне Базы Север.

Но его голос звучал чуть неуверенно. То ли от выпитого пива, то ли от того, что он чувствовал на себе пристальный взгляд Бастет.

– Но Бастет явно хотела что-то добавить? – я не могла отделаться от мысли, что ее упоминание о древних драконах было не случайным.

– Позвольте мне объяснить, что я поняла, – заговорила Бастет, прочищая горло, будто готовясь к длинному рассказу. – После встречи с Дохляком они согласились присоединиться к нашей команде. Почему? Потому что увидели в нем давнего сородича.

– Что-что ты сказала, киска? – перебил ее Богдан, удивленно приподняв бровь.

– Не перебивай, я пытаюсь! – резко отреагировала Бастет и продолжила: – Два мира взаимосвязаны, но одному дана одна жизнь, а другому – две.

Я напряглась, пытаясь понять ее смысл, но она уже продолжала:

– В вашем мире принято считать, что душа – это сама сущность человека, и с его смертью она также исчезает. Однако дух – это его жизненная сила, которая после смерти возвращается к своему Создателю, то есть к Богу. А теперь что касается Лураписа. Помните легенду: «Боги сотворили два мира, подобные зеркальному отражению. В одном они оставили богов, живущих среди людей, а в другом заставили людей преодолевать испытания, чтобы обрести божественную любовь и так далее».

Она сделала паузу, чтобы перевести дыхание, а я кивнула, вспоминая эту историю.

– В результате земляне окрепли и телом, и духом, – продолжила она. – Тогда как лурапистцы, утопая в любви и покое, стали слабыми. Силы зла воспользовались этим и захватили их мир, начав многовековую войну. Затем последовала помощь от землян, заключение злодеев в тюрьмы, а потом разработка нового эксперимента, который привел к началу игрового века.

С каждым ее словом картина становилась все более ясной, но и запутанной одновременно.

– Ну так вот, – сказала Бастет, возвращая нас к сути. – С самого первого дня существования этого мира был налажен процесс, как на конвейере: душа усопшего покидает Лурапис и возрождается на Земле. Итого получается перерождение и две жизни. Теперь же, благодаря соединению миров и созданию игрового пространства, души имеют возможность возвращаться обратно на свою родную землю.

Все осмысливали услышанное, будто пытаясь сложить части головоломки в единую картину.

– То есть, эти драконы… они вернулись? – наконец нарушил тишину Богдан, его голос звучал немного растерянно.

– Души возвращаются с землянами, а они под колпаком, – ответила Бастет. – Поэтому ответ на твой вопрос нет. И вообще расу дракона, насколько я знаю, имеют не больше десятка землян.

– Ой ли, – вспыхнула Клавдия, прищурившись. – У нас тоже несколько жизней на Земле. Тоже мне дар великодушный. Хм.

– У вас там религий развелось и верований куча, – продолжила Бастет, слегка раздраженно. – А тут все едино, и процессы, в том числе. В Дохляке они узрели огненного дракона Мимона, который жил много веков назад и был замечательным кузнецом. Поэтому дамы из их клана сразу обратили на него внимание и теперь постоянно вертятся вокруг нас, – добавила она с явным недовольством.

После небольшой паузы Бастет продолжила:

– Из этого следует… Ну, я имею в виду, кто эти «возвращенцы на родную землю». Души, которые пережили перерождение на Земле, появляются здесь в истинном облике. Когда вы пробуждаетесь в этом мире, вы становитесь тем, кем являетесь на самом деле. Ваш выбор расы – это не случайность, как утверждает куратор Яков. Капсула – это сложный биоинженерный механизм, который может сканировать и анализировать глубинные слои сознания. Она выявляет главные черты души: ее склонности, страхи, желания, а также генетический код прошлых жизней. На основе этой информации капсула определяет, к какой расе принадлежит душа и какие физические характеристики ей следует принять в новом теле.

– Здесь часто говорят: «Ты тот, кто ты есть», – вставил Дохляк.

– Не понимаю, – перебила Клавдия, нахмурившись. – Мы здесь становимся теми, кем являемся на самом деле? Что это значит? Душа какой-то панды переродилась во мне, Клавдии, а потом, когда я вошла в капсулу, она определила мою подлинную расу? Ту, которой я была в этом мире ранее? Кем я стала… кем? Мы все как Дина?

– Судя по тому, что я услышал, у всех вас есть прошлые версии из моего мира, – задумчиво ответил Монти. – Это настоящие вы.

Я задумалась. Я всегда считала, что этот процесс уникален и был организован Ясным специально для меня. Я не знала, что он применяется ко всем. Значит, только во мне была скрыта истинная раса, и поэтому нужно было пробудить мою сущность перед переселением, чтобы капсула распознала меня в мире Лурапис как Богиню Астарту.

– Именно так, – подтвердила Бастет. – И может быть, что вы все бывшие боги. Или кто-то из нас. Но давайте поясню на примере.

Она сделала паузу, будто собираясь с мыслями, а затем продолжила:

– Представьте, что в этом мире умер тролль, напоминающий нашего Генерала. Зеленый, трехпалый, зубастый, ушастый и глазастый…

Я не смогла удержаться от улыбки при таком описании, но Бастет продолжала:

– Его душа прошла цикл перерождения, оказалась на Земле и стала вашим Генералом. Затем, когда он попал сюда, капсула распознала его сущность и вернула ему его истинный облик – облик тролля, а точнее расу. Понимаете? Это возвращение к истокам, к своей изначальной природе.

– То есть, – начала Клавдия, медленно переваривая услышанное, – если я, например, была каким-нибудь… не знаю, эльфом или лисицей в этом мире, то капсула просто вернула мне мой облик?

– Именно, – подтвердила Бастет. – В этом и суть. Вы становитесь теми, кем были изначально.

Клавдия нахмурилась, словно что-то осознавая, но промолчала.

– Это объясняет многое, – задумчиво произнес Дохляк. – Особенно то, почему я здесь чувствую себя таким… естественным. Как будто я всегда был таким.

– Потому что так и есть, – кивнула Бастет. – В этом мире вы – это настоящие вы.

– А лопоухий тролль не человек а… , – попытался размышлять Богдан, которого перебил Генерал.

– Не стоит так меня «хвалить»! – проворчал Генерал, вклиниваясь в разговор.

– Это все мелочи, не благодари, – ответила Бастет с царственной интонацией. Затем она продолжила:

– Его тело было захоронено, а душа отправилась на Землю для второго рождения. Она нашла подходящих родителей и родилась в ребенке, которого назвали Генералом. Или как там твое настоящее имя-то?

– Георгий, – тихо ответил Генерал.

– Это существо, – продолжила Бастет, – появилось не как ушастый и зеленый тролль, а как человек, но с характеристиками той души, которая покоится на холмике в мире Лурапис, в сырой земле. Когда этот обладатель тролльской души покинул Землю и перебрался в мир Лурапис, он стал тем, кем является по сути, – троллем с соответствующими чертами. Капсула взяла его ДНК и, на основе души, определила его расу здесь, – объяснила она, делая акцент на каждом слове.

– Тролль, рожденный на Земле, – задумчиво добавил Дохляк, – может вырасти доброжелательным и сострадательным, если его окружат любовью и заботой. То есть его не определяет то, кем он был. Он мог свои слабости обернуть в достоинства, и многое зависело бы от окружения. Однако его природные инстинкты, заложенные в душе, будут время от времени проявляться. Например, он может обладать повышенной физической силой или склонностью к одиночеству.

Генерал вмешался.

– Получается, я действительно тролль? – наконец спросил он.

– Именно. Тролль с добрым сердцем, где-то очень глубоко, если позволите.

Дохляк усмехнулся:

– Ну, теперь все стало на свои места. Ты не просто тролль, Генерал, ты тролль с опытом жизни человека.

Генерал хмыкнул, но ничего не сказал. Видимо, ему нужно было время, чтобы все это осмыслить. Бастет продолжила:

– Не беспокойся, – добавила она, чуть мягче. – Здесь ты можешь быть самим собой. И, возможно, именно это сделает тебя сильнее.

– Ха-ха, ну это просто мем-образ персонажа, – Богдан чуть не подавился от смеха. – Ты, наверное, сидел дома часами, писал гневные комментарии под фотками и видео звезд нашей эстрады, активно занимался интернет-троллингом. Представляю, как ты сидишь за компом, строчишь язвительные послания с ухмылкой на лице, и все тридцать три зубика сверкают!

– Во-первых, у нас 32 зуба, тупая гора мышц, а во-вторых, такого не было, – огрызнулся Генерал.

– Именно так, – подтвердила Бастет, мягко улыбнувшись. – Я имею в виду, что ваша внешность, характер и увлечения в том мире соответствуют той расе, чья душа находится внутри вас.

Богдан, немного успокоившись, задумался.

– А как они распознают в тебе старую душу? – спросила я, решив уточнить.

– Сказала богиня, перед которой все черти штабелями падают только от одного ее запаха, свирепый ящер рыдает, а руководство базы идет на уступки, – вставил с усмешкой Монти.