Сквозь Бесконечность, акт 2: Эра Блуждающих – Каспер Вэнс

Николай Чувиков

Сквозь Бесконечность, акт 2: Эра Блуждающих – Каспер Вэнс

Глава 1: Ордор

Ордор

Жители земной тверди уверены в том, что в космосе царит дьявольская и оглушающая тишина: понятно, мало у кого получится снять шлем и действительно послушать звучание бесконечности, но практически все люди науки буквально в один голос утверждают, что балом во Вселенной правит именно безмолвие. На самом деле это не совсем так –звук остановить практически невозможно, даже если он и имеет противную тенденцию постоянно рассеиваться. Только так уж сложилось, что человеческое ухо не способно уловить те вибрации, что производит звук в космосе, виной чему является сравнительно низкое количество молекул, которые и ответственны за его распространение. Например, аквилы способны не только перестраивать свой слуховой аппарат так, чтобы воспринимать даже наименее заметные вибрации молекул, но даже усиливать свои рецепторные навыки так, чтобы различать, какую именно музыку играют их соседи по планете – творческая и изобретательная раса мариолов. Те же самые аквилы уверенно доказывают всем остальным развитым народам Галактики, что на самом деле, вопреки распространённому мнению, космос наполнен музыкой – настолько чарующей и утончённой, что одно лишь знакомство с ней может раскрыть перед тем или иным индивидуумом все загадки мироздания. Проблема лишь в том, что мало кто аквилам верит, а почётные представители кеметского научного сектора даже обвиняют их в мракобесии и антинаучном подходе. Так что для большинства населения Галактики космос продолжает оставаться молчаливым склепом, где нет места музыке и словам.

Когда же в далёком и неизученном пространстве космоса внезапно вспыхнула ослепительно-голубая звезда, и из её центра выскочила миниатюрная спасательная капсула, то произошло это в полной тишине, будто и не происходило ничего и сохраняющийся в течении миллионов лет баланс мироздания не был грубо нарушен неожиданным и непрошенным вторжением. Более того, если бы каким-то случайным образом именно в этом секторе космоса оказался любой другой космолёт, то его экипаж непременно обратил бы внимание на то, что капсула была будто лишена жизни: компенсирующие двигатели не работали, свет в кабине не горел, индикаторные огни скромно молчали, а сама капсула медленно и неповоротливо вращалась, чем-то напоминая мёртвую рыбу, тоскливо всплывающую на поверхность безразличного океана.

На самом деле в капсуле теплилась жизнь – причём при более здравом рассуждении можно было бы даже сказать, что её там было слишком много. Отсутствие гравитации привело к тому, что шесть обморочных тел хаотично парили по тесной кабине, мягко сталкиваясь друг с другом и в странном замедленном танце снова разбегаясь в разные стороны. Где-то среди рук, ног и голов также парила очумевшая огненная сколопендра – она единственная не потеряла сознания после внезапного перехода в пространстве и теперь пыталась найти хоть какую-то опору для своих многочисленных конечностей. Она истово извивалась, дёргала ножками, вращала локаторами, но это ни к чему ровным счётом не приводило, а наоборот, делало её положение ещё более незавидным. Когда же она наконец смогла зацепиться за размашистый воротник пальто одного из спящих членов экипажа спасательной капсулы, то ей пришлось столкнуться с ещё одним затруднением. Летиция была отнюдь не глупой сколопендрой, да и выкручиваться ей приходилось из самых разнообразных переделок, но даже она немного опешила, когда увидела перед собой огромного паука-птицееда с большими голубыми человеческими глазами и таким видом, будто он не прочь полакомиться внезапно подвернувшимся ему членистоногим.

Летиция решила, что надо поосторожничать, ибо паук был странным и слишком крупным, а потому мог представлять серьёзную опасность – однако для порядка она всё же пощипала воздух мощными жвалами и чуть изогнула своё тело. Только вот её потенциальный противник не проявлял никакой агрессии, что не могло не удивлять – более того, он всячески игнорировал Летицию и будто чего-то ждал. Огненная сколопендра позволила себе немного расслабиться и осмотреться: её бородатый хозяин оказался на другой стороне капсулы, и добраться до него не так и просто. Вряд ли она осилит ещё один бесконтрольный прыжок, а в перспективе её ещё и прижать к стенке могут: панцирь, конечно, выдержит, но всё равно Летиция очень не любила, когда на её продолговатое тельце оказывается давление. Так что лучше подождать: она чувствовала, что все запихнутые в капсулу люди живы, так что рано или поздно кто-то должен был проснуться. Лишь бы только они снова не начали паниковать и орать: Летиция хоть и была сколопендрой, но всё же очень гордилась своей внешностью, а потому и в голову взять не могла, почему некоторые представители людского рода начинают вести себя как безумцы при её появлении. Сколько раз её давить пытались… не пересчитать.

Летиция снова обратила внимание на паука, но тут, к своему ужасу, обнаружила, что его уже нигде нет. Она резко провернулась по оси, осмотрев всё пространство вокруг себя, но не обнаружила и следа своего нового приятеля. Однако она увидела нечто ещё более странное – человеческих тел в капсуле прибавилось. Точнее новоприбывшее человеческое существо даже и назвать телом нельзя было – оно разительно отличалось от других не особо приятных Летиции людей, которых она при этом терпела ради пропитания и безопасности. От этого необычного человека исходил желтоватый цвет, будто его кожа люминесцировала, а волосы, не смотря на безжалостную невесомость, были компактно уложены в элегантную причёску. Сколопендра даже невольно подумала, что ей было бы очень уютно устроиться на ночь на макушке этого человека, среди его волосяного покрова, которой вполне сошёл бы за некое подобие кокона. Летиция пришла к выводу, что человек этот был женского пола – про это говорила как форма оголённого тела, так и накрашенное лицо – сколопендра откуда-то знала, что некоторые люди, преимущественно женщины, иногда разукрашивают своё лицо в попытке понравиться противоположному полу или самоутвердиться. Она не особенно понимала, как именно это может помочь человеку женского пола найти себе партнёра для спаривания, но кто их в толк возьмёт? – это же люди. Однако этот человек был странным… Что-то в нём было не так…

Тут Летиция поняла, что не только она изучает женщину – та тоже на неё смотрит своими ярко-голубыми глазами, в которых было что-то знакомое, будто сколопендра видела их совсем недавно, только вот она не могла понять где. На размышления же времени не оставалось – Летиции определённо стало не по себе от пристального взгляда женщины, которая будто изучала непонятно откуда взявшееся насекомое и решала, что с ним делать. Однако, человек быстро потерял интерес к сколопендре и наглым образом повернулся к ней спиной, склонившись над приборной панелью – Летиция привыкла к какой угодно человеческой реакции, от умиления до истерики, но вот с безразличием она сталкивалась впервые. Было даже как-то не по себе. Именно в этот момент сколопендра внезапно поняла, что её так насторожило в непонятно-откуда-взявшемся человеке: мало того, что её глаза были точной копией тех, что она увидела на пауке-птицееде, так ещё её свечение было отнюдь не случайным. Каким-то образом этот жёлтый свет ограждал женщину от столкновений с парящими в капсуле телами – они облетали её стороной, будто боясь об неё обжечься или получить электроразряд.

Летиция, подобно многим насекомым, впала в оцепенение, то ли устав от восприятия действительности, то ли погрузившись в умиротворяющий сон, а девушка медленно подошла к приборной панели и с абсолютным спокойствием во взгляде оглядела мёртвый компьютер и индикаторы.

Переменная нахмурилась, но тут же заставила лицо расслабиться – за годы общения с капитаном Андреем Макаровым она будто начала перенимать на себя его человеческие эмоции, а это было абсолютно неприемлемо. Истинная логика не терпит эмоций, ибо они заставляют мыслить иррационально. Если бы все современные расы почаще пользовались чистой логикой и игнорировали свои эмоциональный порывы и проявления, то Галактика была бы гораздо более спокойным местом – ровно таким, какой она её помнила сотни тысяч лет назад. Именно логика продиктовала ей её последующие действия.

Генератор питания был в плачевном состоянии, но ещё был способен выжать из капсулы немного хода – запустить его не представляет никаких сложностей: не сложнее чем включить рубильник. Наконец-то помещение наполнилось светом, а вместе с этим заработала система искусственной гравитации, в результате чего все пассажиры мешками повалились на пол, но при этом даже и не подумали проснуться. Они определённо находились в шоке после мгновенного перемещения сквозь пространство, и могли так проспать ещё ни один день. Именно поэтому, когда-то очень давно, ещё до появления на Земле человечества, родная раса Переменной отказалась от своих физических оболочек и стала полагаться исключительно на энергетические потоки разума и сознания. Понятно, что гомо сапиенс ещё и близко не подошли к таким утончённым наукам, но всё же Переменная не могла не сочувствовать Андрею, который с лёгкостью мог умереть после такого перехода.

Она бросила короткий взгляд в один из иллюминаторов и убедилась, что недавно примеченная ей планета и правда подойдёт для выживания человека, так сильно зависящего от своего органического тела. Система управления капсулой не работала, а посему Переменной нужно было приложить все усилия, чтобы вспомнить давнишнее, уже позабытое ей искусство сопряжения небесных тел. Капсула, конечно, была недостаточно большим объектом для эффективного направления его в нужную сторону, но Переменная надеялась, что рано или поздно гравитация планеты захватит корабль и сама довершит за неё всю работу.

Так оно и случилось – капсула неуверенно затряслась, и Переменная включила посадочный сценарий, который должен был не дать экипажу разбиться всмятку – даже в таком состоянии. Дело было сделано.

Инопланетянка оглянулась и подметила, что недавно замеченное ей насекомое уже куда-то уползло. Не раз и не два капитан жаловался ей на это, по его словам, «мерзкое чудовище», но при ближайшем рассмотрении Переменная не нашла в нём ничего отталкивающего. Если уж так рассуждать, то оно было не более противным, чем обыкновенный человек, которого она считала достаточно неуклюжей и несовершенной природной конструкцией. Вместе с этим она всё ещё никак не могла решить, может ли сколопендра представлять для Андрея хоть какую-то опасность, пусть даже эмоциональную. Однако, все её рассуждения невольно упирались в одну-единственную стену ответа: их привёл сюда доллион, причём именно в таком составе, а посему никакой ошибки быть не должно было.

Доллион не делает ошибок.

Глубокий вдох.

Каспер резко открыл глаза, шумно выдохнул спёртый, будто гнилой воздух и закашлялся от жуткой чесотки в лёгких. Ощущение такое, будто он снова вернулся на отсталый госпиталь на Дродроне, куда он попал с жутким отравлением природными токсинами после посещения Запретной пещеры, о которой местные аборигены рассказывали много интригующих легенд, большинство из которых касалось невероятной красоты драгоценных камней. Никаких камней Каспер в пещере не нашёл, но зато умудрился надышаться испарениями фекалий рагулок (живущие под землей зверьки с большими жёлтыми глазами и жёсткой как наждачная бумага чёрной шёрсткой), которые оказались смертельно ядовитыми для обычного человека и лишь имплантированный фильтр воздуха помог Вэнсу выжить. Его рвало практически весь обратный путь до шахтёрского посёлка, да и сознание он терял раз пять, однако до госпиталя всё же добрался. Там ему провели процедуру очистки и продува лёгких, и как раз тогда он и почувствовал эту кошмарную внутреннюю чесотку, которая вполне могла довести до настоящей агонии.

Он даже не обратил внимания на окружающие его голоса, владельцы которых не обращали никакого внимания на очнувшегося мошенника и твердили какую-то несвязную бессмыслицу.

– Да откуда мне знать? – возмущённо утверждал один, – как-то сели, вроде живы все, что ещё размышлять? Назовём это счастливым стечением обстоятельств.

– После нашего с вами приключения, – хрипло и раздражённо тараторил второй, – я уже не верю ни в совпадения, ни в счастливые обстоятельства!!

– Заткнулся бы! – третий голос был женским, хоть и чрезвычайно озлобленным, – И кончай со своей солдатской брехнёй, голова и так раскалывается.

– Гарантирую, это наша знакомая старуха постаралась!! – снова второй голос, – У Мафдет свои планы на нас, а тем более на Каспера! Мы здесь неслучайно.

– Да плевать я хотела на вашу старуху! Нет её с нами, и скатертью дорога! Меня лично мутит от таких, как она…

– Однако рискну предположить, – более спокойный мужской голос говорил так, будто на самом деле был занят чем-то другим, – что с ней нам было бы попроще. Она всё-таки чрезвычайно могущественна…

– Не в этом даже дело, – снова раздражённый и хриплый, – Просто таких как она следует держать на расстоянии вытянутой руки… ну, или хотя бы выстрела звуковика.

Они продолжали говорить, но Каспер уже не мог достаточно сконцентрироваться, чтобы распознавать их слова. Кто это? Где он? Что он здесь делает? Он пытался найти хоть какую-то информацию у себя в голове, но вместо этого блуждал в густом тумане, будто кто-то навёл на него губительный морок. Воспоминания возникали отрывочно и хаотично, и вся его жизнь напоминала сломанный калейдоскоп, где глазам предстают не пёстрые узоры, а исковерканные картинки, видятся противные рожи и злобные ухмылки.

– Нам нужно выйти отсюда, – а вот этот женский голос был гораздо более приятным и, что самое интересное, рождал в нутре Каспера какое-то тёплое и давно подавленное чувство, – мы с ума сойдём в этой коробке…

Ему хотелось повторять за ней сказанные ей слова, они будто резонировали с его собственными мыслями, казались самыми мудрыми во вселенной. «Выйти отсюда… – думал он, – Выйти отсюда… выйти… выйти…»

– Куда выйти?! – рявкнул раздражённый мужчина, да так, что Касперу сразу представилось, как у него из сжатых губ вылетают капли слюны, – Тоже мне, пиратка! Ты хоть раз на неизвестную планету садилась?

– Пираты не садятся на планеты! – ответила за понравившуюся Касперу девушку вторая, озлобленная и нервная, – Пираты живут в космосе и грабят сунувшихся куда им не следовало толстосумов с убогих планеток!!

– Правильно, мы тоже живём в космосе и отстреливаем такую падаль как вы!

– Единственное, что подстрелишь ты, так это свои собственные яйца, да и то, когда я выверну тебе руку и сама спущу курок!!!

«Выйти… выйти… выйти отсюда…»

– А можешь подтвердить свои слова?! Или пиратские помои только болтать способны?!

– Когда угодно, капитан! Когда угодно!!!

– Может, хватит? – примирительно произнёс гораздо более спокойный мужчина, – Приборы говорят, что планета… на девяносто восемь процентов пригодна для жизни. Небольшой излишек кислорода, но…

«Выйти… Сейчас… немедленно…»

– Гм. А что насчёт бактерий? Вирусы? Инфекции?

– Здесь нам ещё придётся подождать…

Тут произошло то, чего не ожидал ни нервничающий Андрей Макаров, ни разъярённая и потерянная Марфа, ни пытавшийся всех урезонить Пётр Гариманов, ни недовольная сложившимся положением Аврора, ни даже забившийся в угол капсулы и поглаживающий сколопендру Летицию навигатор Артер, чья борода казалась ещё запутанней чем обычно.

Каспер Вэнс, всё ещё не понимающий, что вообще с ним происходит, и как именно ему надо вести себя в сложившейся обстановке, внезапно вскочил на ноги, ударился головой об нависающую над ним переборку, оттолкнул подвернувшегося ему под руку человека, и с размаху нажал на красную кнопку эвакуации. Капсула отреагировала незамедлительно: в воздух взвился очумевший вой сирены, со всех сторон послышалось змеиное шипение разгерметизации, и спасательный аппарат раскололся надвое, подобно гигантскому яйцу птицы Рух. Вся верхняя часть капсулы с хлопком отлетела в сторону и открыла глазам освободившегося Каспера тёмно-синее небо, больше напоминавшее разволновавшийся океан. Он не стал терять времени даром и мигом выскочил из капсулы, почувствовав при этом, как его ноги утонули в пушистой и щекочущей кожу траве, которая подминалась под ним мягким ковром и превращала каждый шаг в настоящее блаженство. Посему и останавливаться Каспер не стал: он хохотал как сбежавший из психиатрического диспансера сумасшедший и делал один широкий шаг за другим, упиваясь густым и обволакивающим воздухом и ленивым ветерком, небрежно раздувавшим его давно немытые волосы и разросшуюся и неаккуратную бородку.

Наконец, он остановился и позволил себе обернуться: ведь он здесь был не один, и ему внезапно захотелось разделить счастье свободы с остальными. Он увидел их лица – удивлённые, озадаченные, испуганные, разгневанные, но все такие знакомые и раздражающие. На Каспера внезапно нахлынули воспоминания, и ровно за одну секунду стандартного галактического времяисчисления он вспомнил всё, что происходило с ним за последние недели… Куахти, Макаров, Локенгон, Артер, Энкратуриус, Арра, Аврора… доллион…

Доллион…

После такого фурора ему оставался лишь один возможный финал: Каспер Вэнс нагло усмехнулся, беспомощно развёл руками, подмигнул не отрывающей от него взгляд Авроре и грузно повалился на мягкий травяной ковёр.

– Что же. Наличие болезней и инфекций будем проверять практическим путём, – это были последние слова, которые услышал Каспер перед тем как уснуть, но только на этот раз спокойным и расслабляющим сном.

Когда же Каспер Вэнс открыл глаза, то ему показалось, что ещё никогда в жизни он не испытывал такого блаженства от существования. Мягкий розоватый свет разливался по небу, плотная трава покачивалась от нежного ветра, убаюкивая его в своих объятиях, а в ноздри проникал сладкий и откуда-то знакомый аромат. Самое же главное – она сидела рядом с ним. Каспер аккуратно повернул голову и весь его взор тут же заполнили разметавшиеся локоны волос Авроры – она ещё не поняла, что он проснулся, а посему смотрела куда-то за горизонт и грустно улыбалась своим мыслям. Девушка обхватила ноги руками, а её утончённый подборобок покоился на коленях. Глаза выглядели уставшими и озабоченными, но на удивление счастливыми, будто Аврора наконец-то нашла то, что искала слишком давно. Каспер хотел что-то проговорить, но тут же поймал себя на мысли, что если он сейчас что-то скажет, то тут же разрушит магию момента, уничтожит нечто сакральное. Только вот они были не одни, и магия не могла долго продержаться.

– Он проснулся!!! – ошалелый голос навигатора Артера разнёсся над долиной подобно крику птицы-падальщика, и Аврора мигом вскочила на ноги, подобравшись и нахмурив прекрасное лицо.

– Наконец-то, – проговорила она назидательно, будто отчитывая Каспера, – Ты уже слишком долго спишь, без тебя тут все чуть не передрались.

– Вот в этом ты точно в матушку пошла, – потянулся Вэнс, – Никогда не даёшь в кровати понежиться. Я же более чем уверен, что сон дал мне в жизни больше чем школа, – он улыбнулся, – Я рад тебя видеть.

– Я тоже рад вас видеть, господин Вэнс! – возрадовался Артер, даже отдалённо не понимая, к кому именно были обращены эти слова, – Аврора права, вы должны что-то с ним сделать…

– Ты знаешь, мой дорогой бородатый друг, – Каспер потянулся и бодро встал на ноги, чувствуя, что всё его тело налилось какой-то невиданной бодростью, – иногда я понимаю нашего дорогого капитана и тоже хочу сделать тебе больно. Да и вообще, ты вроде в одиночку сбегать с «Энкратуриуса» хотел – откуда такая радость от моего благополучия?

Навигатор же не обратил на слова Вэнса никакого внимания и продолжал всячески перетягивать на себя внимание, даже при том, что Аврора буквально испепеляла его гневным взглядом.

– Вы даже и представить не можете, что тут делалось! Чуть до драки дело не дошло! А теперь-то он вообще в депрессии…

Каспер шумно выдохнул и огляделся, попутно стараясь не сбиться с дыхания от искреннего восхищения. Надо сказать, что Вэнс, будучи человеком алчным и практичным, предпочитал не отвлекаться на такие мелочи как красоты природы – его гораздо больше впечатляли красоты игорного стола и окружающих его красоток. Однако даже такой человек как он не мог устоять перед раскрывающимся перед ним видом.

Спасательная капсула сгинувшего «Энкратуриуса» приземлилась на самой вершине пологого холма, покрытого плотной изумрудной травой – мягкой настолько, что каждый шаг отзывался в ногах искренним наслаждением. Вокруг же, насколько хватало глаз, расстилалось плато, расчерченное различными оттенками зелёного – салатовые, малахитовые, нефритовые и фисташковые полосы пересекали поле подобно полосам зебры, и было сложно поверить, что это не творение разума, а природы, хаотичной в своих идеях. То тут, то там виднелись чуть более скромные холмы, на некоторых из которых можно было разглядеть деревья без ветвей, но вместо этого усеянные лиловыми и малиновыми цветами. В похожих цветах было выдержано и небо, а местное солнце казалось розовым шаром, который кто-то подвесил в самом центре небосклона. Если где-то в Галактике и существовал рай, то, по мнению, Каспера, он должен был выглядеть именно так.