Обещай мне все звёзды

– Тебя ведь Таней зовут? Узнаёшь меня? Я Саша Тихонов, мы с тобой раньше в одной школе учились.

Таня помнила Сашу не очень хорошо, поскольку он учился в их школе недолго, к тому же, в другой параллели, на год старше. Лично они общались только однажды, и то это можно назвать общением лишь с большой натяжкой: в тот самый день, когда она согласилась пойти на дискотеку с Аллой и Светой. Кстати, Саша тогда с ними не пошёл.

Тем удивительнее было, что сейчас он сразу узнал её и даже вспомнил имя. Видимо, память хорошая на имена и на лица.

– Да, помню, – смущённо кивнула девушка. – Ты учился на год старше.

Таня поёжилась: конечно, ветра в лесу не было, но погода оставалась морозной.

– Поехали, – распорядился Саша. – А то стоять холодновато. Давай ты по лыжне, а я рядом. А дальше там есть двойная лыжня.

Таня послушно заскользила дальше. Конечно, девушка была не ахти какой лыжницей, но по физкультуре за третью четверть всегда получала «пять».

– А ты почему одна? – сдвинув тёмные брови, спросил парень. – Всё же здесь лес, хоть и в черте города.

Таня рассказала ему о том, что на остановку к назначенному времени не пришёл никто из актива школы, а она всё равно решила ехать.

– Значит, ты теперь в активе школы? Неужели и те две размалёванные красотки тоже? Кстати, на дискотеку-то вы тогда сходили?

– Сходили, – усмехнулась Таня. – С тех пор я с ними и не дружу.

Таня всегда была довольно открытым и общительным человеком, но всё равно внутренне удивлялась: с чего вдруг она так легко общается сейчас с практически незнакомым парнем?

Она тогда ещё не догадывалась о том, что совсем не обязательно знать друг друга миллион лет или сказать друг другу перед этим миллион слов. Раз – и всё, судьба меняет направление. Хотя так же можно быть хорошо знакомым с кем-то, однако в какой-то момент увидеть этого человека совсем по-другому.

– А что так?

– Не знаю. Просто поняла, что они не подруги мне.

Рассказать о том, что ей тогда нравился Миша Кайсаров, Татьяна всё же не решилась: мало ли, вдруг Саша до сих пор общается с ним.

– Я ушла домой раньше всех, и меня увязался провожать какой-то взрослый парень, а мои так называемые подруги даже не волновались за меня.

– Не обидел? Тот взрослый парень?

– Нет, – покачала головой Таня. – Наоборот. Он понял, что я малолетка. Проводил меня до дома, чтобы со мной по дороге ничего не случилось. Мир не без добрых людей. Даже не знаю, кто такой, не видела его с тех пор. Помню только, что его звали Валера. Сокрушался ещё, дескать, недавно демобилизовался и пришёл на дискотеку, чтобы девочку сн… чтобы с девушкой познакомиться…

Таня, едва не сболтнувшая лишнего, густо покраснела. Саша, который всё понял, пытался спрятать улыбку.

– И? – поднял бровь он.

– Но пришлось провожать малолетку в виде охранника.

Нельзя сказать, что Таня часто вспоминала того Валеру, но когда вспоминала, что-то всегда царапало мозг, какое-то несоответствие. Однако уловить и сформулировать этот нюанс девушка так и не могла.

– А ты где учишься? – спросила Таня, чтобы сменить пластинку и увести разговор от обсуждения её персоны. – И вообще, куда ты перешёл из нашей школы?

– После окончания седьмого класса родители перевели меня в школу с углубленным изучением математики, а после девятого я поступил в лицей, который открылся при Политехе. А сейчас я уже учусь на первом курсе аэрокосмического факультета. Мне восемнадцать исполнилось недавно. А ещё можешь поздравить меня: позавчера я закрыл первую сессию, все экзамены отлично.

– Супер! Ты настоящий молодец! – искренне восхитились Таня. – А почему ты здесь на лыжах катаешься? Разве вы не переехали в центр?

– Нет, что ты! – рассмеялся Саша. – Мой папа никуда из Закамска не уедет. Он вырос здесь. Сразу, как только он вышел в отставку, мы приехали сюда. Просто мы переехали в частный сектор, купили дом. А в школу меня папка на машине возил каждый день. Раньше он работал начальником охраны у одного богатого чувака, но потом перешёл в службу безопасности банка. А мама по-прежнему преподаёт в музыкалке на Ласьвинской. А твои как?

– Мама работает на заводе. Она с юности там. А папа… А папы нет уже больше года, с осени девяносто первого. Сердце, – погрустнела Таня.

– Прости, что напомнил, – Саша был искренне расстроен.

– Нет, что ты! Я и не забывала, – девушка попыталась улыбнуться и продолжила уже бодрее. – А я в одиннадцатом классе учусь.

– Куда думаешь поступать?

– В Пермский Государственный университет мечтаю, на географический. Получится или нет, – не знаю. Если не поступлю, работать пойду, а потом снова буду пытаться. Платно учить меня некому. Да я и не хотела бы так.

– Будем надеяться, что у тебя всё получится, – убеждённо ответил Саша и заботливо спросил: – Замёрзла?

– Есть немного, – призналась Таня.

– Тогда пойдём в помещение, там есть специальные столы. А у меня с собой термос, пироги и бутерброды.

Саша указал подбородком на рюкзак, который был у него за спиной.

– Ты молодец, предусмотрительный! А я даже не догадалась ничего взять с собой.

– Ничего страшного, у меня провизии хватит на двоих. Не забывай, что я сын офицера, а военные бывшими не бывают.

Вскоре ребята сидели на деревянной скамейке, с аппетитом поглощая бутерброды и пироги. К счастью, термос оказался с двойной крышкой, потому не пришлось пить чай по очереди.

– Спасибо, Саша, – Таня была искренне благодарна. А ещё она ругала себя за то, что даже не подумала взять с собой хоть какой-нибудь перекус. – Жаль, что я тебя ничем не угостила.

– Может, мне в гости к тебе прийти, на чай? – весело спросил Саша, блестя глазами. – Раз уж тебе так хочется меня угостить.

– Приходи! – обрадовалась девушка, стараясь не обращать внимания на то, что горло перехватило от волнения, а сердце понеслось вскачь. – Я печенья напеку сама. Любишь домашнее печенье?

До сих пор мальчики никогда не приходили к ней в гости по одному, только в общей компании актива школы. Таня знала, что нравится некоторым из них, ей даже цветы дарили и угощали мороженым, но девушка как-то не принимала это всё близко к сердцу.

– Просто обожаю. Обязательно приду. Вот прямо завтра. Или ты завтра занята?

– Нет, ничем не занята. Завтра же воскресенье.

– А парня у тебя нет? Конкуренции за печенье не будет?

– Нет, не будет, – рассмеялась Таня. – А у тебя… девушка есть?

– Была, но сейчас нет, мы расстались ещё осенью.

Таня кивнула, проглотив комок в горле. В душе появилось предчувствие, что начинается новая жизнь, которая пугала, манила и одновременно заставляла волноваться. Удивительно, если учесть, что каких-то полтора часа назад она даже не вспомнила бы о Саше Тихонове.

…На следующий день вера в то, что Саша придёт, испарилась. Нужна ему такая простушка, как Таня! Он вон какой красивый… И семья у него состоятельная по сравнению с семьёй Тани. Конечно, печенья она всё равно напекла, хоть и накрутила себя почти до слёз.

Все тревоги исчезли, как только в назначенное время раздался звонок в двери. Саша был пунктуален. Он принёс Тане цветы и большую коробку конфет «Ассорти», а потом съел всё печенье.

С этого дня Таня и Саша начали встречаться. Тане порой казалось, что всё происходящее – сон, потому что не может такой парень увлечься ею всерьёз. Однако Саша увлёкся.

Он красиво ухаживал, всегда был рядом, и Таня постепенно оттаяла, доверилась судьбе. Она уже не представляла себе жизни без Саши. Его поддержка помогла ей пережить неудачу при попытке поступить в университет после окончания школы: девушка не набрала необходимое количество баллов.

Таня хотела пойти работать продавцом, но Нина Анатольевна, мастер из парикмахерской, в которой Таня делала уборку, уговорила девушку поступить в училище и получить профессию парикмахера.

– Без куска хлеба никогда не останешься, – убеждала Таню женщина. – Работа не из лёгких, но парикмахеры будут нужны всегда, в любые времена. Тем более, хозяйка расширяться собирается вот-вот, открывать салон. Будешь пока мне помогать, практиковаться. А в университет потом снова попытаешься, никто ведь не запрещает.

Когда Таня рассказала о совете Нины Анатольевны Саше, он горячо поддержал идею. Ему совсем не хотелось, чтобы Таня пошла работать продавцом к частнику.

Хозяйка парикмахерской выкупила квартиру на первом этаже пятиэтажки, расширив помещение, и к осени вправду открыла салон. Таня с утра училась, а по вечерам работала. Сначала по-прежнему уборщицей, но постепенно ей стали доверять простые стрижки.

День восемнадцатилетия Тани Саша предложил отпраздновать у него. Таня не была совсем уж наивной и прекрасно понимала, что Саше давно хочется гораздо более взрослых отношений, а не только поцелуев, которые раз от раза становились всё более горячими, откровенными, мучительными и долгими.

Тане и самой хотелось подарить себя любимому, узнать его как мужчину. Она любила Сашу и была уверена в том, что никого другого в её жизни быть не может. Они оба с нетерпением ждали совершеннолетия Тани.

Родители Саши как раз уехали в санаторий на десять дней, и Таня почти неделю жила у Саши. Эти дни навсегда остались для неё одними из самых счастливых.

* * * * * * *

Январь 1994 года

– Опять твой Саша всё печенье съел, – покачала головой Анна Ильинична, которая готовила ужин в ожидании Леонида Николаевича.

– Так я для Саши его и пекла, – пожала плечами Таня, которая пила пустой чай.

Есть почему-то не хотелось.

– Хоть бы раз Лёне оставили, – продолжала ворчать мать. – Саша твой много ли чего принёс?

– Постоянно приносит что-то к чаю, – возразила Таня, душа которой требовала справедливости. – Ни разу с пустыми руками не пришёл.

– Жалко тебе для Лёни? Испекла бы. Ты же знаешь, у меня такое печенье не получается, – гнула свою линию мать.

– Мама, я не хочу готовить для твоего Леонида Николаевича! Он приходит к тебе, ты ему и готовь!

Таня очень редко настолько резко отвечала маме, но сегодня терпение девушки лопнуло. Если раньше мамин любовник вызывал у неё просто неприятие, то в последнее время она почти возненавидела его, он был ей глубоко противен, отвратителен.

С тех пор, как она стала совершеннолетней, постоянно ловила на себе плотоядные и красноречивые взгляды Леонида Николаевича. Даже при мысли об этом девушку начинало мутить.

– Что ж, – холодно ответила мать. – Рано или поздно я должна была тебе об этом сказать. В ближайшие выходные Лёня переедет к нам. Мы приняли решение жить вместе.

У Тани внутри всё оборвалось, даже голова закружилась. Девушка взялась рукой за лоб.

– В смысле? Здесь жить? В папиной квартире?

– Это не только папина квартира, если ты забыла! Я тоже всю жизнь вкалываю! И три четверти квартиры принадлежат мне! А остальное делится между тобой и Антоном.

– Да я не спорю, мама! Но если уж вам так хочется жить вместе с Леонидом Николаевичем, почему не у него?

– Ты ещё мать из дома выгони!

– Мама, я совсем не об этом говорю, – пыталась успокоиться и выровнять дыхание Таня. – А о памяти папы.

– А я и не забываю Юру! Но он ушёл, а я осталась. Или ты хочешь, чтобы меня как у древних каких-то там народов вместе с ушедшим мужем закопали?

– Мама, что ты такое говоришь?!

– Всего лишь то, что я по-прежнему живая, и имею право на счастье. Тебе ли меня осуждать? Едва восемнадцать стукнуло, начала жить со своим Сашей как жена. Похоже, еле дотерпели! А он тебе хоть что-то обещал? С родителями познакомил? В Новый год укатил с родителями к друзьям семьи, а тебя оставил.

– С родителями Саши я пока сама не хочу знакомиться, стесняюсь. А с Сашей мы поженимся, как только он окончит университет и начнёт работать. Мы так договорились. Хотим сразу жить самостоятельно.

– Тю! Это когда ещё будет? Ты жди, а он тебя будет завтраками кормить. Зачем ему на тебе жениться, если ты и так ему даёшь? Ни стыда у вас, у нынешней молодёжи, ни совести, ни серьёзности! Одно только на уме!

– Не смей так говорить о Саше!

– Как ты, так и я, – пожала плечами Анна Ильинична. – Ты же против того, чтобы у матери была личная жизнь, а от меня требуешь понимания.

– Да не против я вовсе, – махнула рукой Таня. – Делайте что хотите.

– Почему здесь решили жить? – мать как ни в чём не бывало вернулась к прежнему разговору. – У Лёни после развода осталась только комната в малосемейке. Что мы там будем ютиться? Сдавать будем. Лёня уже и арендаторов нашёл, парней с рынка, они овощами и фруктами торгуют. Главное, деньги платят.

Таня быстро соображала. Жить под одной крышей с Леонидом она точно не будет. Оставаться с ним вдвоём, когда мать на смене? Девушка поёжилась. Конечно, она не имела права обвинять Леонида Николаевича в чём-либо, но и проверять справедливость своих подозрений опытным путём не собиралась.

* * * * * * *

… – Я тебе ещё раз повторяю: общежитие полагается только иногородним, а у тебя городская прописка. Так что всё, свободна!

Комендант общежития училища, высокая дородная женщина с короткими туго завитыми серо-коричневыми волосами, указала Тане на двери тесного кабинета.

– Пожалуйста, я очень вас прошу! – девушка всхлипнула от отчаяния.

Кажется, придётся пойти на крайние меры и рассказать правду. Если не удалось убедить коменданта, может, получится хотя бы вызвать сочувствие?

Таня торопливо рассказала о своей ситуации. Женщина, кусая ярко накрашенные сиреневой помадой губы и сдвинув брови-ниточки, с минуту разглядывала сидящую перед ней со склонённой головой девушку. Кажется, не врёт. Да и с чего бы девчонке из благоустроенной квартиры проситься в общагу?

– Показывай, что у тебя там? – тяжело вздохнула комендант.

Она не понаслышке знала о приставаниях взрослого мужика, сама в юности терпела такое от мужа тётки. Зажимал, тискал, дышал в лицо перегаром. Повезло – сгинул по пьяни, не успел натворить непоправимого. Не хочется грех на душу брать, ох, не хочется… Жаль девчонку.

Таня, быстро смахнув слёзы, достала из сумки часть своих скудных сбережений и золотую цепочку с подвеской – подарок мамы на совершеннолетие.

Женщина приняла дары и задумчиво посмотрела на серьги, в которых была Таня. Девушка инстинктивно закрыла уши ладонями, будто кто-то собирался снять с неё серьги силой.

– Это подарок моего покойного папы, – жалобно сказала она.

Комендант махнула рукой: чёрт с тобой, не надо.

– Жить пока будешь в одной комнате с Зоей, моей крестницей. Она девушка взрослая, при ней не забалуешь. Если задержишься здесь и хорошо себя зарекомендуешь, то летом, может, поселю тебя отдельно. Платить мне станешь каждый месяц до десятого числа. Не задерживать! Иначе сразу пойдёшь с вещами на выход. И чтобы порядок был! Правила общежития не нарушать!

…Таня переехала в общежитие на следующий день. Мать отреагировала на переезд дочери спокойно: она была уверена, что Таня, с детства привыкшая к комфорту благоустроенной квартиры, в общаге долго не протянет, прибежит обратно, да ещё попросит прощения. А так – пусть-ка поживёт без опеки! Глядишь, научится ценить то, что имеет.

Саша сдавал сессию, и они с Таней практически не виделись, потому он был пока не в курсе последних новостей. Таня знала, что любимый будет, мягко говоря, не в восторге, но в конце концов поймёт её, уступит.

В итоге так и получилось: Саша побушевал и успокоился. Но для себя решил, что нужно обязательно поговорить с родителями после сессии. Может, они не будут против того, чтобы Таня переехала к ним? Места в доме достаточно. Ведь живут же некоторые другие парни с девушками. Да и пожениться можно раньше, не дожидаясь окончания университета. Должны понять, ведь он так любит Таню!

Саше недавно исполнилось девятнадцать, и он рассуждал ещё почти по-детски, несмотря на то, что в физическом смысле давно стал мужчиной. Жизнь казалась ему простой и понятной. Он любит Таню, Таня любит его, и они всегда будут вместе. Это аксиома.

Александр Тихонов уже имел за плечами опыт отношений с женщинами, Таня не была у него первой. Потому он и понимал, что она для него – не такая, как все предыдущие. И отношение к ней не такое. Чувства. Ни с кем до сих пор ему не хотелось быть вместе всегда. А с Таней хочется. Он мечтает только об этом.

Первый мужской опыт Саша приобрёл, тесно общаясь с замужней соседкой. Ему едва исполнилось шестнадцать, но он выглядел старше своих лет, был уже тогда высоким и спортивным.

Взгляды, которые бросала на него тридцатилетняя Эльвира, живущая через два дома от них, замечал. Муж Эли уезжал на вахты и неделями отсутствовал дома. Однажды Эля попросила Сашу помочь донести тяжёлые сумки. Помог… И не только с сумками.

Эля стала для Саши своеобразным наставником, а он для неё – благодарным учеником. Любовники тщательно скрывали свои отношения, длившиеся почти год; ни родители Саши, ни муж Эли, ни вездесущие бдительные соседи, – никто ничего так и не узнал.

Саша умел держать язык за зубами. У парня не было потребности хвастать и бахвалиться перед приятелями своими амурными успехами, достаточно было того, что он знал всё сам.

Потом мужу Эли предложили постоянную работу в другом городе, очень далеко, и женщина уехала с ним. Дом соседи продали.

Саша печалился недолго, и вскоре у него начались отношения с одноклассницей Ксенией. К слову сказать, у Ксюши он был не первый.

Вздорный характер красавицы вскоре утомил Сашу, а тут ещё Ксении подвернулся какой-то папик, потому молодые люди разбежались быстро и без сожаления.

А потом Саша встретил Таню… Это было ровно год назад. И прошедший год стал самым счастливым для парня. Таня казалась другой, не такой, как все вокруг. Единственной и неповторимой. Она принадлежала ему вся целиком, от и до: её душа, её чувства и её тело.

Сначала он взбеленился, узнав о её решении жить в общаге. Однако, приняв решение после сессии поговорить с родителями, немного успокоился и поостыл. Запретить Тане он не мог, тем более, пока предложить ей взамен было нечего. Таня очень самостоятельная, и договориться с ней можно только по-хорошему, без давления и приказов.

А познакомившись с соседкой Тани по комнате, Саша почти совсем успокоился. Крестницей коменданта, той самой Зоей, оказалась женщина лет двадцати семи, ростом почти с Сашу, коренастая, с коротко стриженными рыжеватыми волосами.

Зоя преподавала физкультуру в химико-технологическом техникуме, а в общаге у крёстной жила давным-давно. Когда-то юная Зоя приехала в Пермь из посёлка, расположенного на севере области, чтобы поступить в институт. Родители определили девушку не в общагу того самого института, а под крыло и присмотр крёстной-почти-доброй-феи.

Зоя меньше всего производила впечатление несерьёзной и легкомысленной особы, а значит, Таня пока находилась под надёжной защитой.

* * * * * * *

В конце января Таня загрипповала и не смогла пойти с Сашей на праздник, посвященный закрытию сессии. А он уже парням пообещал, что придёт со своей девушкой. Предыдущие два раза Саша пропустил, и приятели уже начали обижаться на него.

Понимающая, доверчивая и добрая Таня уговорила его пойти одного. Саша до последнего сомневался, хотя уже скинулся деньгами на «торжество». В конце концов решил, что побудет на попойке в общаге не очень долго и уйдёт.

Немного опоздал, и когда пришёл в нужную комнату, там уже дым стоял коромыслом. За несколькими сдвинутыми столами сидела целая толпа студентов, с большей частью которых Саша не был даже знаком.

Особое место на пиршестве занимали напитки; их было точно больше, чем закуски. «Винная карта» поражала разнообразием: и «Рояль» в угловатой зелёной бутылке, и огромная пухлая бутылка «Сангрии», и несколько литровых бутылок «Смирнофф», и разноцветные ликёры, и нечто вроде бренди, и даже «Боровинка». Так сказать, на все вкусы.

Саша не очень любил выпивать и никогда не мешал напитки, потому остановил свой выбор на классике: налил себе чуть-чуть водки. Потом спохватился: справа от него сидела какая-то девушка.

– Что тебе налить? – решил проявить галантность Саша.

– Ликёр, вот тот, вишневый, – ответил ему красивый мелодичный голос.

Саша с интересом взглянул на соседку и встретился взглядом с раскосыми зелёными глазами. Девушка оказалась натуральной блондинкой с длинными вьющимися волосами, нежной белой кожей и маленькими розовыми ушками. Фигура явно стройная при довольно высоком росте, длинная лебединая шея.

Саша налил в стаканчик соседки рубиновую жидкость и представился:

– Александр. С аэрокосмического.

– Елена. С экономического. За знакомство?

– Ага. Ты здесь, в общаге живёшь?

– Да, – кивнула Лена, и кудряшки около её маленьких ушей нежно качнулись. – Я из Березников приехала. А ты?

– А я местный.

Саша не понимал, что с ним происходит: его словно затягивало в омут. Он не мог отвести взгляда от порозовевшего лица Лены. Девушка улыбалась ему, и у него вдруг вспотела спина, а в джинсах стало тесно. Вот это он попал!

Саша подумал о Тане, и какое-то шестое чувство настоятельно посоветовало ему бежать из этой комнаты как можно быстрее, – так, чтобы пятки сверкали.

Но он продолжал сидеть и смотреть на Лену. Налил себе ещё водки, а ей ещё ликёра. А потом спросил шёпотом:

– У тебя сейчас комната свободна?

Несмотря на то, что гремела музыка, а вокруг шумели подвыпившие студенты, Лена услышала вопрос. Или прочитала по губам.

– Да, – кивнула она. – Двести вторая. Пойдём?

Саша не помнил, как они шли по лестнице и коридорам до комнаты Лены. Ему казалось, что его всего скоро разорвёт на части от невыносимого желания, а не только его джинсы. Едва молодые люди вошли в тесную душную комнатку, Лена толкнула Сашу на дверь и опустилась перед ним на колени.