Обещай мне все звёзды

Мира Айрон

Обещай мне все звёзды

Пролог

Наши дни, декабрь 2024 года

Она оценивающе посмотрела на себя в высокое зеркало и поправила стильную короткую причёску. В целом всё очень даже неплохо… Особенно, если учесть, что до неумолимо приближающегося её личного «золота» осталось чуть больше десяти месяцев.

Фигура почти сохранила прежнюю лёгкость: по сравнению с тем, что было в юности, прибавилось каких-то несколько килограммов. Волосы теперь, конечно, намного короче, чем были, да и светлее на несколько тонов, – длинная русая коса давно ушла в небытие.

Зато синие глаза блестят всё так же, хоть в уголках и появилось «украшение» в виде сеточки морщин. Этакий стервозный прищур, которым природа зачастую награждает женщин за сорок. А открытость и наивность во взгляде, присущие юности, заменил практически безотказный «прибор сканирования», позволяющий видеть людей насквозь.

Да, как бы ни хотелось сохранить молодость или хотя бы на денёк вернуться туда, в давние времена, а годы бегут неумолимо.

Зачем-то поправив безупречный и стильный брючный костюм тёмно-синего цвета, посмотрела на узкие носы телесного оттенка лодочек на шпильке, выглядывающих из-за краёв идеально сидящих брюк.

Интересно, а если бы она вернулась в юность, стала бы что-нибудь менять? Или провела бы подаренный ей день или час так же, как раньше?

Дверь скрипнула, и в комнату вошёл он. Всё такой же высокий и импозантный, по-прежнему выше её на целую голову. Хотя очень изменился, очень. Вот он точно стал совсем другим – и внешне, и внутренне.

Во взгляде тёмных глаз затаились недоверчивость, холодность и жёсткий блеск. Нет прежней безбашенности, нет легкомыслия и бьющей через край энергии.

В коротко стриженных тёмно-русых волосах всё больше седины. Странная вещь – эта самая седина! Женщин она старит, а мужчинам почему-то прибавляет шарма и привлекательности, генерирует для них новый образ.

По-прежнему стройный. Плечи и шея стали шире и крепче, но лишнего веса нет.

Порой кажется, что это вообще другой человек, а не он. И только её чувства, которые с годами стали ещё сильнее и глубже, безошибочно утверждают: это он.

Её чувства, а ещё его взгляд, который неизменно меняется, когда он смотрит на неё. Становится почти прежним.

Подошёл и встал за спиной, опустил крепкие смуглые ладони на её плечи. Она смотрела на него в зеркало, а он опустил взгляд на её макушку, осторожно коснулся губами светлых волос.

– Пора. Всех приглашают в зал. Скоро выход молодожёнов, – сказал тихо и чуть хрипло.

Она прижалась щекой к его руке, лежащей на её плече.

– Думали ли мы когда-то, лет этак тридцать назад, что окажемся вместе на свадьбе детей? – спросила с улыбкой.

– Вряд ли. Но сейчас я уверен: то, что происходит, – единственно верное развитие событий.

– Думаешь, нашим детям удастся исправить и свои, и наши ошибки?

– Каждый проживает собственную жизнь. Просто у них есть мы, – он пожал плечами, чуть отстранился и взял её за руку. – Пойдём. Нас ждут.

* * * * * * *

Здравствуйте, дорогие читатели! Представляю вашему вниманию свою новую книгу «Обещай мне все звёзды».

Роман будет посвящён представителям моего поколения, а основные события будут развиваться в девяностые годы прошлого столетия. Тем, кто давно и постоянно читает мои произведения, известно, что у меня особое отношение к тем временам, и я часто о них пишу.

Почему такое название? Всё просто. Значительная часть моей ранней юности прошла под песни о розах, грёзах и звёздах.

Один хороший знакомый когда-то придумал целую теорию о том, что музыка, которую человек слушал в период полового созревания, остаётся с ним на всю жизнь. Возможно, это не истина в последней инстанции, но что-то в этом определённо есть.

Несмотря на то, что когда-то мы с друзьями слушали, играли и пели, в основном, бардовские песни и рок-музыку, звёзды, розы и белое покрывало января остались со мной навсегда, и некоторые струны души безошибочно отзываются на них. Всегда тепло.

История не является автобиографической. Вообще, у меня нет ни одной истории обо мне, хотя часто встречаются эпизоды из моей жизни и жизни знакомых, родственников, друзей. Так же будет и в данном случае. Основная сюжетная линия полностью вымышлена. Все совпадения случайны.

Повествование не будет лёгким и ванильным. Во-первых, это драма. Во-вторых, будут присутствовать откровенные сцены и нецензурная лексика. В контексте, конечно, но будут. Прошу принять во внимание это предупреждение, когда будете решать, покупать книгу или нет.

Глава 1

Ноябрь 1988 года

Таня, остановившись перед чёрной дверью с дерматиновой обивкой, вдавила кнопку звонка. Тишина. Немного подумав, девочка решилась позвонить ещё раз и услышала шаркающие шаги, а потом и глухое бормотание.

– Кто там? – из-за двери спросила бабушка Аллы, хотя наверняка увидела подругу внучки в глазок.

– Здравствуйте! А Алла дома? – звонко спросила Таня.

– Нет её, – отрезала Таисья Степановна. – Гулять ушла. Сказала, что с тобой.

Последнюю фразу пожилая женщина произнесла громко и едко. Так, будто это Таня виновата в том, что Алка обманула бабушку.

– Вот молодёжь-то! – продолжала усердствовать за дверью Таисья Степановна. – Тринадцать годов ещё не исполнилось, а уже что вытворяете! Морды красите! Кто из вас вырастет-то? Проститутки? Тьфу!

– Извините, – громко ответила Таня и шагнула к лестнице, отвернувшись от двери. – До свидания!

– Иди-иди! – прилетело в спину напутствие.

Тане тринадцать уже исполнилось, родители отдали её в школу поздно, почти в восемь лет. Но она вовсе не красилась! А вот у Алки и вправду день рождения будет только в начале января, но она уже где-то раздобыла польскую тушь и перламутровую помаду.

Была суббота, и Таня вышла погулять сразу, как только пообедала после возвращения из школы. Где же Алка?

Девочка прошлась по своему двору, потом по соседнему, вышла на улицу и повернула к большому продуктовому магазину. Медленно брела вдоль длинной стеклянной стены, когда заметила группу ребят, стоявших на торце здания.

Яркая красно-серая куртка точно принадлежала Алле, и Таня ускорила шаг. Правда, чем ближе подходила, тем медленнее шла.

Алла была в компании Светы Банновой из параллельного класса и троих парней, которые учились на год старше: Миши Кайсарова, Серёжи Зубова и Саши Тихонова.

Саша жил в соседнем дворе и учился в их школе не так уж давно, с тех пор, как его отец вышел в отставку и вернулся в родной город, потому Таня почти не знала парня. Серёжа Зубов был довольно симпатичным, но слишком застенчивым. А вот бойкий и яркий Миша Тане очень нравился.

Кстати, Алка прекрасно знала об этом, и даже не зашла за Таней, отправилась на прогулку без неё!

Компания заметила приближение Тани. Света Баннова что-то тихо сказала, ухмыляясь, и все дружно рассмеялись. С трудом подавив желание повернуть обратно и броситься бежать, Таня остановилась около ребят.

– Привет.

– Привет, – вразнобой ответили они.

– Алла, ты почему не сказала, что гулять пойдёшь и не зашла за мной? – набравшись смелости, Таня посмотрела прямо в насмешливые светло-карие глаза подруги.

– А вдруг ты опять «Четыре танкиста и собака» смотришь? Или «Гостью из будущего»? Или что ты там любишь? «Приключения Электроника»? – хохотнула злопамятная Алка, с которой Таня и вправду однажды не пошла гулять, поскольку ждала серию любимого фильма.

Только это было давно, больше года назад, и с тех пор они гуляли вместе уже бессчётное количество раз. Значит, Алла просто не захотела сегодня гулять с ней, а теперь ищет, за что зацепиться. Конечно, если гулять с мальчиками, то Света Баннова – более предпочтительный вариант, чем Таня.

Да и вообще… У Светы отец работает в торге, потому у неё все шмотки импортные. А ещё она красится, хоть и учится только в шестом классе, так же, как Таня и Алла. И даже чёлку осветлила. Таня по сравнению со Светой – наивная простушка в обычных шмотках и с немодной русой косой.

– Давай отойдём, поговорим? – предложила подруге Таня.

– А у меня секретов нет, – Алла демонстративно сложила руки на груди. – Говори при всех, что хотела.

Таня по очереди посмотрела на каждого члена компании, встретившись взглядом с большими голубыми глазами Светы, блестящими и синими – Мишки Кайсарова, небольшими и очень тёмными – Серёжи Зубова, весёлыми и насмешливыми тёмно-карими – Саши Тихонова. Повернулась к Алле.

– Мы же с тобой дружим с детского сада…

Кто-то прыснул, но Таня нашла в себе силы продолжить:

– Учимся вместе с первого класса, живём в одном доме. Что случилось? Я тебя чем-то обидела? Почему ты перестала общаться со мной?

– Потому что ты, Яковлева, – детский сад, – веско ответила Алла. – С тобой неинтересно.

– А я думала, что мы с тобой подруги, Алка!

– Я тоже так думала, – равнодушно пожала плечами Алла.

– А что я должна сделать, чтобы со мной было интересно? – решила использовать ещё один шанс Таня.

Алла задумалась, оценивающе глядя на неё.

– Пусть на дискотеку с нами пойдёт, – предложил Миша, весело глядя на Таню из-под светлой чёлки.

– Точно, – кивнула Света. – Сегодня в семь дискотека в «Строителе». Слабо́?

– Так там же от шестнадцати лет, – испуганно ответила Таня. – Нас не пустят.

– Пустят, – подняла брови Алла. – У Серёги там родная тётя билеты проверяет. Ну так что? Если пойдёшь с нами, буду с тобой дружить.

Таня была в панике, но на неё внимательно и испытующе смотрели пять пар глаз: ребята ждали её решения. И она его приняла.

– Договорились, пойду!

– Ладно, ребята, мне пора, – сказал Саша Тихонов, пожал руки Мише и Серёге и подмигнул Светке.

– А ты что, не пойдёшь с нами, Саша-а-а? – растягивая слова и хлопая длинными накрашенными ресницами спросила Светка.

– Нет, – усмехнулся Тихонов и пожал плечами. – Не интересуюсь дискотеками.

Его высокая худощавая фигура начала быстро удаляться, и Света, проводив его сожалеющим взглядом, снова уставилась на Таню.

– Ну так что? Не передумала?

– Нет, – покачала головой девочка.

Она быстро соображала. Папа утром уехал в деревню к своему старшему брату Павлу, колоть поросёнка. Мама скоро уйдет на завод, она сегодня в ночь. Родители уже давно не боялись оставлять дочь ночевать одну, примерно с тех пор, как ей исполнилось десять лет.

Строго-настрого наказывали ей никому не открывать, а если кто-то попытается вскрыть двери, – выбираться в окно. Квартира Яковлевых располагалась на втором этаже, а прямо под балконом находилась крыша магазина «Хозтовары".

Таня никогда не боялась оставаться одна, поскольку с детства привыкла к самостоятельности. Она и готовить давно научилась; правда, достаточно простые блюда.

Итак, из дома она уйдёт без проблем. Главное, в клубе не нарваться на неприятности. Но потом девочка вспомнила ещё кое о чём и помрачнела.

– Только мне пойти-то не в чем, – задумчиво сказала она. – Шмотки все какие-то детские. Не в спортивном же костюме идти!

– В синем? – с интересом спросила Алка.

Таня задумчиво кивнула.

– Олимпийку вполне можешь надеть, – посоветовала подруга. – А вот трико – это, конечно, стрём.

– У меня юбка джинсовая есть, – Света окинула взглядом фигуру Тани. – Размер у нас, вроде, одинаковый. Правда, ростом Танька мелкая по сравнению со мной.

– Это не страшно, – обрадовалась Таня.

– Только колготки сама ищи, я свои не дам, – предупредила Баннова.

– Хорошо, – согласно кивнула Татьяна.

– Ну всё тогда, девочки, встречаемся у меня в шесть, – Света отодвинула рукав розовой куртки и посмотрела на маленькие золотые часики. – Надо ещё накраситься и причёски сделать.

– А где потом встречаемся? – улыбаясь, спросил у Светки Миша. – И во сколько?

– Давайте у «Строителя» минут пятнадцать восьмого, – предложила Алка. – Чё там с самого начала делать-то? Народ позже подтянется.

* * * * * * *

В половине восьмого вечера ярко накрашенные Алла Смирнова, Света Баннова и Таня Яковлева вошли в средних размеров танцевальный зал клуба «Строитель». Девочек сопровождали Миша Кайсаров и Серёжа Зубов.

Светина мини-юбка была Тане почти до колен, но зато идеально подошла в талии. На юном лице Тани её подруги воплотили свои самые смелые фантазии, щедро используя весь арсенал достаточно объёмной косметички.

Таня до этого дня никогда не красилась, и наложение туши на ресницы показалось ей сущей пыткой. Было ужасно щекотно, Таня моргала, а Светка и Алка матерились от досады.

Помимо ярко-синей туши, на лице Татьяны красовались тени трёх оттенков, румяна, блёстки и перламутровая помада. Синяя олимпийка была щедро орошена духами «Шахерезада».

Таня стащила у мамы чёрные колготки и узконосые «праздничные» сапоги на плоской подошве, которые были велики девочке на полтора размера.

Единственное, чему Таня наотрез воспротивилась, так это тому, чтобы девчонки сделали ей чёлку. Она всегда носила простую косу без всяких чёлок и кудряшек на висках, потому категорически отказалась от парикмахерских услуг.

Однако её всё же уговорили распустить волосы, начесать их и залакировать. До клуба пришлось идти без шапки, чтобы не испортить красотищу, потому Таня была очень рада, что ноябрь выдался достаточно мягким.

В зале гремела музыка, по стенам скользили разноцветные лучи и топталась пара десятков человек. Гораздо больше молодёжи группами стояли вдоль стен, переговаривались и время от времени заглушали музыкальные децибелы своим дружным хохотом.

Ребята тоже сначала встали у стены и начали оглядываться; все, кроме Светы Банновой, были здесь на дискотеке впервые.

Постепенно зал заполнялся народом, и танцующих становилось всё больше. Ребята тоже пошли танцевать. Сначала Тане понравилось на дискотеке: её захватила всеобщая эйфория, и девочка вместе со всеми громко подпевала одному из самых любимых исполнителей, голос которого лился из динамиков:

Только цвет, цвет, цвет

Мира станет прежним,

И мерцание звезд будет лишь сильней…*

Но постепенно девочка начала себя чувствовать явно лишней в компании. Все медляки Света танцевала с Мишей, а Алла – с Серёгой. Да и во время быстрых танцев остальные будто не замечали Таню. Ей становилось всё труднее скрывать свои эмоции, ведь Миша ей нравился.

Когда диджей снова поставил медленную композицию, и Баннова уже по-хозяйски обвила шею Кайсарова своими руками, Таня решила уйти домой.

Резко развернувшись, она быстро пошла к выходу, как вдруг дорогу ей преградил высокий светловолосый парень, худощавый, с большими светлыми глазами и впалыми щеками.

– Разреши тебя пригласить?

Голос у парня был низкий, и Таня, внимательно взглянув на незнакомца, поняла, что он довольно взрослый.

Пожав плечами, она послушно положила руки на обтянутые белым джемпером плечи парня. Его ладони осторожно легли на талию девочки. Танцевали молча. Парень ни о чём не спрашивал, а Таня стеснялась поднять взгляд, хотя успела заметить, что все четверо её так называемых друзей практически не сводят с неё глаз.

Как только песня закончилась, Таня резко отступила от парня и кинулась из зала почти бегом. Она боялась, что разревётся как дура прямо на глазах у всех, потому одевалась очень торопливо. На причёску было уже наплевать, и из кармана куртки была извлечена шапка.

Выскочив на улицу, девочка быстрым шагом пошла в сторону своей улицы. Она даже не сразу услышала позади себя шаги, и очень испугалась, когда рядом опять возник давешний блондин.

– Не бойся, я тебя просто провожу, – выставив вперёд ладони, сказал он. – Поздно уже. Тебя почему родители отпускают одну в такое время, да ещё на взрослую дискотеку?

– Не ваше дело, – огрызнулась Таня. – И не нужно меня провожать, я сама дойду.

– Это Закамск**, детка! И ночью тут с тобой может произойти всё, что угодно. Так что не спорь.

Продолжая быстро шагать, девочка покосилась на провожатого. Он был в защитного цвета телогрейке и модном клетчатом шарфе, без шапки. Длинная светлая чёлка спускалась почти до глаз.

– Где живёшь-то? – полюбопытствовал парень.

– На Нахичеванской, – буркнула Таня, поняв, что отвязаться от парня не получится.

Ещё бы понять, что у него на уме! Было страшно, очень страшно.

– Недалеко, – кивнул провожатый. – А я на Химградской живу, мне ещё пилить и пилить туда. Меня Валера зовут, а тебя?

– Таня.

– Я дембельнулся три дня назад, сегодня на дискач пошёл, думал, девочку сниму, а в итоге малолетку провожаю до дома в качестве охранника! Тебе лет-то хоть сколько, Таня?

– Ну допустим, тринадцать.

– А без «допустим»?

– И без «допустим» тринадцать.

– Да уж, – вздохнул Валера. – Я думал, хотя бы лет пятнадцать. А чего ты размалевалась-то так? Приключений на задницу ищешь?

Таня вкратце рассказала о том, как оказалась на дискотеке.

– И на фига тебе такие друзья? – покачал головой Валера. – Да и не друзья они тебе! С такими угодишь в неприятности, а они тебя кинут без зазрения совести.

– А вам сколько лет? – попыталась перевести разговор Таня.

– Двадцать один. Я после окончания технаря в армию ушёл, здесь учился, в химико-технологическом. Так вот, зубы мне заговорить не пытайся. Лучше обещай хорошенько подумать над тем, с кем дружить. Выбирай себе нормальных друзей.

– Да я и сама не хочу больше с ними дружить…

– Вот и правильно! И не мажься так больше никогда. Ты всю красоту заштукатурила.

Валера проводил Таню до подъезда. Девочка радовалась, что оставила во всей квартире включенный свет и задвинутые шторы, и новый знакомый не сможет отследить по окнам, где она живёт. А то мало ли что!

Попрощавшись, она скрылась в подъезде, в котором, к счастью, тоже было светло. Забыла даже поблагодарить своего провожатого.

* * * * * * *

Январь 1993 года

Лыжи скользили гладко и быстро, и Таня даже успевала мурлыкать себе под нос песню: «Снег, видно, нужен ты лишь мне…»

Девушка поймала себя на том, что впервые за прошедшие полтора года она поёт. А ещё снова радуется жизни и чувствует её вкус.

Впечатление не портили ни мороз, начинающий пробираться под одежду, едва Таня останавливалась, ни тот факт, что из всего актива школы на лыжную базу поехала она одна. Видимо, остальных напугала холодная погода.

Прошедшие полтора года были самыми трудными в жизни семнадцатилетней Татьяны Яковлевой. Сначала не стало бабушки со стороны мамы, а чуть больше года назад внезапно ушёл из жизни отец Тани, Юрий Иванович.

Папа большую часть того, что ему было отпущено судьбой, отдал работе на железной дороге и постоянно проходил медицинские осмотры. Беды ничто не предвещало. Мужчине было всего пятьдесят два года, когда у него оторвался тромб.

Конечно, сначала Таня и её мама Анна Ильинична были оглушены случившейся трагедией и полностью потеряны. Старший брат Тани Антон, которому тогда уже исполнился тридцать один год, приезжал из соседнего региона, где постоянно жил, и провёл с матерью и сестрой первые три месяца. Самые тяжёлые.

Благодаря Антону и пониманию со стороны его жены Веры страшное время прошло хоть немного легче. Анна Ильинична с дочерью постепенно адаптировались к осознанию своей беды, начали свыкаться с новой жизнью, новой реальностью.

Именно тогда Татьяна и вошла в актив школы. Точнее, не вошла, а Юлька её затащила туда.

С Юлей Сарапуловой Таня училась вместе с первого класса, но долгое время девочки относились друг к другу абсолютно индифферентно. Однако в шестом классе, после знаменательного похода Тани на дискотеку в «Строитель», она пересела от Аллы на единственное свободное место, к Юльке.

Юльку в классе не слишком жаловали, ведь одноклассники часто относятся с предубеждением и подозрением к излишне активным ученикам. А у Юли ещё и характер был далеко не сахар.

Она училась отлично с первого класса, но обращаться к ней за помощью было бесполезно, так же, как и просить у неё списать. Она слыла высокомерной зазнайкой и заучкой. К тому же, с детства читала толстые взрослые книги, порой такие, которые иной человек и за всю свою жизнь не возьмётся прочесть.

Таня никогда не была отличницей, но училась хорошо, ни у кого не списывала и за помощью не обращалась, потому обид на Сарапулову накопить не успела.

Когда Татьяна попросила классного руководителя пересадить её от Аллы Смирновой к Юле Сарапуловой, учительница лишь недоуменно пожала плечами, но просьбу выполнила. Примерно такая же реакция была у Юльки, когда у неё нежданно-негаданно появилась соседка.

Так девочки и просидели вместе почти три года – каждая сама по себе. Даже когда после окончания девятого класса при расформировании обе оказались в десятом «А», пошли «комплектом» и заняли вторую парту второго ряда.

Вскоре после того, как Таня начала учиться в десятом классе, её семью и постигло горе. И вот тогда Юлька Сарапулова неожиданно раскрыла свои человеческие качества, которые до этого момента успешно прятала.

Как только Таня немного пришла в себя, Сарапулова предложила ей войти в актив школы. Пионерской дружины и комсомольской организации тогда уже в школе не было, однако организатор по внеклассной работе и двое вожатых оставались. Они-то и собрали вокруг себя активных старшеклассников.

Ребята помогали в проведении внеклассных мероприятий, организации концертов и праздничных вечеров, походов и туристических слётов. Активисты сдружились между собой, часто задерживались после уроков в бывшей пионерской комнате, пели песни под гитару. Также они время от времени выбирались своей компанией в небольшие походы и на прогулки.

Вот и сегодня договорились встретиться на остановке и ехать на лыжную базу, но к назначенному времени никто, кроме Тани, не пришёл (видимо, потому что уличный термометр показывал минус восемнадцать по Цельсию), и Таня поехала на лыжную базу в гордом одиночестве.

Одной из причин такого рвения стало то, что в гости к маме должен был прийти её коллега, мастер одного из цехов завода Леонид Николаевич. В прошедшие пару месяцев он стал появляться у них всё чаще.

Возможно, будь Таня помладше, она бы начала возмущаться и даже скандалить, ведь подросткам особенно присущи максимализм и категоричность. Но девушке было уже семнадцать, и она вполне понимала, что мать имеет право на личную жизнь.

Конечно, в глубине души был неприятный осадок, ведь Таня очень любила отца. И тем не менее она терпела присутствие Леонида Николаевича. Именно терпела и держала своё мнение при себе. Искренне порадоваться за мать никак не получалось.

Зато с деньгами было полегче. С тех пор, как отца не стало, Таня с мамой жили практически только на пенсию, назначенную по потере кормильца. Зарплату на заводе задерживали месяцами, потому решено было искать подработку. Нашли: по очереди ходили делать уборку в парикмахерскую, расположенную в соседнем доме.

После долгой полосы тотального дефицита продукты в магазинах наконец появились, но цены менялись порой по нескольку раз за день. Открывались киоски и частные магазинчики.

Леонид Николаевич был в разводе. Дети его выросли и в непрерывной материальной помощи не нуждались. Сам он постоянно где-то калымил и с пустыми руками в гости никогда не приходил. В холодильнике стали появляться такие продукты, которых там не было уже очень давно.

Только вот домой хотелось идти всё меньше, и даже будучи дома, девушка старалась не выходить из своей комнаты, если Леонид Николаевич был у них.

Но сейчас Таня не думала ни о чём плохом. Напевая себе под нос, продолжала неспешно скользить по лыжне. Народу на базе было не очень много, потому девушка никому не мешала. И всё же в какой-то момент, размечтавшись, не заметила того, как за её спиной появился ещё один лыжник.

– Лыжню!

Резкий мужской окрик заставил девушку вздрогнуть, она попыталась быстро отскочить, запуталась в лыжах и смешно завалилась на бок прямо в снег.

Вот позорище! Барахтаясь, мечтала о том, чтобы лыжник оказался чёрствым и равнодушным человеком, ведь тогда он просто проедет мимо.

Однако надеялась Таня тщетно, потому что тут же увидела сбоку от себя длинные мужские ноги, обтянутые спортивными брюками.

– Простите, что напугал вас.

Судя по голосу, молодому человеку явно стало весело при виде попыток Тани встать. Хотя бы просто встать! О грациозности даже мечтать не приходилось.

– Ничего страшного, бывает, – пыхтя, пробормотала девушка.

Одна сильная рука обхватила Таню за плечо, а вторая – за талию, и через пару секунд девушка снизу вверх смотрела на своего спасителя – высокого спортивного парня с большими карими глазами.

Таня ещё только начинала узнавать, когда он обрадовано спросил: