Отвергнутая невеста. (Не) нужная жена

В душе поселилась горькая обида на Аскеля, который так нелепо умудрился жениться! “К тому же он еще и картежник!” – пронеслось грустное в голове. Да ладно бы, если бы он был удачливым картежником! Кто бы ему слово сказал. Люди вон выигрывают целые поместья! Но, как выяснилось, это не наш случай.

И все равно, где в душе, по остаточным рельсам несся локомотив любви.

Я с трудом вылезла из ванной, вытерла волосы маленьким полотенчиком. Стала искать второе, но не нашла.

Сейчас я чувствовала себя, как в не самой лучшей гостинице.

Придется выйти и закутаться в плед, высохнуть и снова надеть пыльное платье. При мысли об этом я поежилась. Но выбора не было. Другие платья зажал братец. Что-то подсказывало, что ему с его моральной ориентацией они очень нужны.

Я решила обмотать полотенчико вокруг бедер. Оно, разумеется, не сошлось. Поэтому я придержала его рукой.

Я вышла из ванной, как вдруг увидела своего будущего мужа. Он стоял в моей комнате, а потом повернулся в мою сторону.

Глава 6

Ситуация была неловкой.

Наглые глаза уставились на меня, а потом скользнули по полотенцу туда, где пряталась Донна Труссарди без тех самых “труссарди”, разумеется!

Так, все на месте? Стыд, отчаяние, возмущение? Где писец? А, вот ты где! Уже бежишь, мой хороший!

Вот и отлично! Все в сборе! Можно начинать!

– А что вы здесь делаете? – спросила я, изображая леди Годиву.

Некогда одна прекрасная леди, чтобы доказать мужу, что крестьян угнетать надо, но не сильно, согласилась ради этого проехать в полном “ню” через все земли супруга. Технически она была обнаженной. Но все самое интересное умудрились прикрыть длинные волосы. Так что получилось скучно и вовсе не так интересно, как если бы волосы были собраны в прическу.

– Садитесь, я хочу с вами поговорить, – заметил дракон спокойным голосом.

Он не был смущен. Не выглядел растерянно. И уж тем более не имел ни малейшего желания выходить из комнаты.

– Может, я оденусь? – спросила я, покрепче ухватив набедренную повязку.

– Не вижу в этом смысла, – заметил будущий муж, спокойно усаживаясь в кресло. – Все равно я скоро ознакомлюсь с тем, что вы так интригующе прячете. К тому же я не теряю дар речи при виде обнаженной женщины.

Проскользила мысль о том, что, увидев меня, ничуть не смущенную, развратную и вовсе не леди, дракон вдруг откажется от женитьбы. Ведь в приличных семьях для исполнения супружеского долга существует даже отдельная рубашка с дыркой. И горе той, которая впопыхах наденет эту “рубашку для утех” задом наперед.

Нет, а что? Это мысль!

И тут же я передумала. Если я сейчас поведу себя провокационно, то рискую остаться ни с чем. Ведь в брачном кодексе королевства есть отдельная статья “Распутное поведение”. И под нее подходит даже лишняя улыбка в сторону соседа.

Я снова стыдливо прикрыла грудь волосами.

– Вы меня очень обижаете мыслью, что я вижу обнаженную женщину впервые, – заметил дракон, ничуть не смущаясь. – Вы так прячетесь, что если у вас там не врата в другие миры, не пещера чудес, усыпанная золотом, если оттуда мне не будут кричать приветствие, я негодую!

Он цинично рассмеялся.

– Итак, что вы хотели? – спросила я, глядя на него. Крабиком я добралась до пледа и закуталась.

– Надеюсь, что у нас будут в меру теплые отношения, которые периодически будут заканчиваться вашей беременностью. Но я не об этом. Я хотел поговорить о ваших светлых чувствах к моему брату. Я прекрасно понимаю, что вы согласились стать моей женой из-за отчаяния и обиды на него. Но обида имеет свойство проходить, – начал будущий муж спокойным и ровным голосом. – Итак, я даже не спрашиваю вас, любите ли вы его. Сейчас, разумеется, вы скажете, что нет. Но это будет говорить обида, а не вы.

Разговор мне уже не очень нравился. Я пыталась понять, к чему он клонит. Кажется, я уже начинала понимать.

– Итак, я – не мой брат. И никогда им не стану. Я сразу вам сказал, что от меня душевного тепла, широких жестов в виде “выложить цветами ваше имя” и восторженных, полных любви взглядов вы не дождетесь. Так же можете не ждать комплиментов, которые мой брат так любит рассыпать. И прочих милых сердцу женщины вещей, – произнес Розельрад. – Я говорю это, чтобы не было потом надутых губок, хлюпающего носа и полного трагизма взгляда. Я не имею ни малейшего желания быть таким, как мой брат.

Я стиснула зубы. Вот если бы не обстоятельства, я бы с удовольствием послала бы его дремучим лесом.

– И сделать из меня его копию у вас не получится. Однако сейчас, когда все поуляжется, обида утихнет, уйдет на задний план, может возникнуть неприятная ситуация, – глаза дракона внимательно смотрели на меня.

Я сидела на кровати, глядя на то, как дракон вальяжно расположился в кресле.

– Ещё раз повторяю. Я – не мой брат. И если я вдруг узнаю, что ты, о моя будущая прекрасная жена, решила наставить мне рога со своим несостоявшимся женихом, я за себя не ручаюсь… Если у меня будет хорошее настроение, то вы полетите отсюда оба. Ну и леди Кэтрин туда же. Я лишу вас всего, что причитается вам по праву герцогини.

Глаза дракона все еще смотрели на меня.

– Это в лучшем случае, – добавил дракон. И взгляд его стал ледяным. – В худшем, можете представить, чем это закончится. Ещё раз повторяю. Я – ревнив. Очень ревнив. А зная вашу ситуацию, ревность обоснована.

– Я вас услышала, – произнесла я. Обида все еще стояла перед глазами.

– Надеюсь, что вы будете верной супругой. Но сначала потренируйтесь быть верной невестой, – произнес дракон, вставая с кресла. – Я посмотрю, как у вас это получится сегодня на ужине.

– На ужин я сегодня не пойду, – произнесла я, хотя есть хотелось зверски.

– Ну, не настолько верной, – рассмеялся дракон.

– У меня нет ни одного приличного платья. Только дорожное. И то, оно куда-то пропало, – ответила я.

– Его унесла служанка, чтобы почистить. Ладно, я подумаю, как вам можно помочь, – заметил Розель.

Интересно, откуда он возьмет платье? Что-то мне подсказывает, что он попросит леди Кэтрин выделить мне какое-нибудь захудалое платье на то время, пока мне не купят новое. Мысль о том, что я буду ходить в обносках леди Кэтрин, меня крайне возмутила.

– Если вы вдруг решили позаимствовать нарядное платье у леди Кэтрин, – произнесла я. – То я отказываюсь сразу!

– У меня платьев нет, у брата тоже… Хотя, судя по тому, как он с вами поступил, там должен быть целый гардероб из дамских нарядов, – рассмеялся дракон.

Я быстро поняла шутку. Никто еще так завуалировано не обозвал “папуаса” “папусом”.

– Прикажите мне вернуть мое дорожное платье! – произнесла я.

Дракон вышел, а через две минуты в комнату вошла служанка с темным платьем. Оно было чистым и свежим, но напоминало вдовий наряд.

Глава 7

Я с грустью вспомнила роскошные наряды, вспомнила добряка-отца, который любил баловать сначала свою дочь, а потом меня. Изматывающая, странная, не поддающаяся лечению, внезапная лихорадка чуть не унесла у него дочь. Доктора разводили руками. Такой болезни они не знали. Я появилась ровно в тот момент, когда старый доктор в очках грустным голосом сказал: «Мужайтесь, господин! Ваша дочь покинула наш мир!». И тут я открыла глаза, видя седого, заплаканного мужчину.

Он бросился ко мне, обнял.

Ему было плевать на провалы в памяти, плевать на то, что я его не узнаю. И я была ему очень благодарна. «Знаешь, после болезни ты выросла! Да!» – повторял отец. А я настолько свыклась, что действительно считала его своим отцом.

«Не стану неволить с браком! Выйдет замуж за того, за кого сама захочет!» – строго произнес отец на одном из вечеров, отшивая похотливого старика, решившего жениться в шестой раз на молоденькой.

Я посмотрела на наряд, стиснула зубы… Мой папа был хорошим человеком. И та же самая молниеносная лихорадка убрала его буквально за ночь.

– Так, – произнесла я, опомнившись. – А у вас есть набор для шитья и какие-нибудь кружева? И манекен!

Немолодая служанка смотрела на меня с удивлением. Потом исчезла за дверью.

Я осталась с платьем наедине.

В коридоре послышался грохот, а в комнату вошла служанка, неся манекен и корзинку, откуда торчали белые ленты и кружево.

– Ура! – обрадовалась я, надевая платье на манекен.

Я стала бережно раскладывать содержимое корзиночки.

– Срам хоть прикройте! – подала голос старая ворчливая служанка. И положила мне простенькое платье. Оно было деревенским, но я была рада и ему! – Ходит босой, пипой светит! Тьфу! Тоже мне леди! Глядеть стыдно!

Платье было легким, простеньким, но приятно чистым. И я, не обращая внимания, тут же надела его.

В корзинке было много всякого. Бусины, отливающие перламутром, старинные брошки и кружева. Я рассматривала все это, раскладывая на столе.

– Дай сюда, кулема! – произнесла вредная старушка, когда я вдевала на свет нитку в иголку. – Гляди, че тут есть!

Она вытащила какую-то клизму. Приглядевшись, я увидела иголку, к которой был приделан огромный шар.

– К нитке прислоняешь, – бурчала старуха, а шарик, который до этого был черным, тут же принял цвет нитки и стал белым. – А потом вот так ведешь…

Ого! Невероятная штука!

– Пробуй сама! – засопела бабка, уходя. – Смотри, палец не пришей!

Я выпорола верх платья, напоминающий темную, полупрозрачную, кружевную водолазку. Платье стало открытым. Осторожно срезав нитки, я стала отмерять кружево.

– Ух ты! – обрадовалась я, видя, как магия делает ровную машинную строчку.

Через пять минут у платья появилось кружево сверху. Оно тут же стало нарядным и строгим. Я решила добавить кружева на рукава и на подол.

Отойдя, я полюбовалась работой, решив, что кружев маловато. Я из белой ленты я собрала красивый бант и пришила к нему брошь с камнем цвета павлиньего пера.

Потом меня понесло. Дремавший во мне кутюрье решил гулять, так гулять. После пары проб на лоскутке ткани я приловчилась пришивать бусинки в три касания.

Увлекшись работой, я забыла о времени, как вдруг в дверь постучали.

Я увидела ту же служанку, которая несла платье.

– Через двадцать минут ужин! – произнесла она, глядя на платье. – Ну, показывай, че с кулемала?

Я не без гордости продемонстрировала ей платье.

– Ишь ты! Ну, тут кривовато, тут не симметрично, но в целом… сойдет за третий сорт в темноте, если один глаз закрыть, а другой прищурить, – согласилась бабка, разглядывая меня. – Ты откуда такая взялась, рукодельница?

– Долгая история, – улыбнулась я, глядя на получившееся платье. – Как-нибудь расскажу!

– Потрепала тебя жизня, ой потрепала… – выдохнула старуха. – Небось, аристократы, а дома жрать нечего! Да?

Я смотрю, что когда где-то в небесной канцелярии орали: «Кому остатки вредности еще? Кому добавки?», бабка заорала: «Мне!». И гребла двумя руками.

Решив посмотреть, что за платье такое-растакое мне прислали, я увидела голубой атлас. Платье было очень дорогим. И очень пафосным! Словно я не на ужин, а на бал собралась.

– А это платье откуда? – спросила я, пока старуха рассматривала подъюбник.

– Как откуда? Хозяин дал. Надеть велел! – пожала плечами бабка.

– Оно, случайно, не леди Кэтрин? – спросила я с подозрением собаки-подозреваки.

– А я почем знаю? У нее этих платьев столько, хоть завались! – проворчала старуха. – Может, и оттуда! Ладно, пойду! А то еще леди Кэтрин завивать! Там прическа, шо дворец! Уже три часа делаем! Тебе на голове ничего сделать не надо?

– Нет, спасибо, – улыбнулась я, решив, что обойдусь без вычурной прически. Хотя… У меня появилась идея, которую я решила попробовать. Найдя в коробке проволоку для корсетов, я согнула ее и сплела, сделав ободок. Нет, а что? Если мы сейчас его обошьем тканью, а потом добавим туда цветов из лент и кружев…

Я принялась за работу. Ободок был готов через десять минут. Я надела его на голову, убирая волосы. Получилось очень нарядно.

Пока я мерила ободок, в дверь постучали.

– Кто там? – спросила я, обернувшись на платья.

– Ужин через пять минут, – произнес голос старухи. – Да, я узнала. Это не платье леди Кэтрин.

Я смотрела на два платья, не зная, какое надеть. Каждое платье по-своему было красивым. Покупное выглядело дорого, но у швеи явно не хватило вкуса и времени. А вот мое хоть и не выглядело дорого, казалось во много раз милее. Может, потому что его шила я?

Глава 8

Мой взгляд скользил от одного платья к другому. Если будущий муж настаивает на платье, то вдруг он решит, что мне больше платья не нужны, и перестанет их мне дарить? А с другой стороны, платье пусть и выглядит дорого, но свое, вдовье-дорожное, намного милее. К тому же по размеру! И сейчас оно выглядит мило и нарядно.

Я вспомнила слова служанки про леди Кэтрин и ее трехчасовые приготовления и посмотрела на платье, подаренное мужем. Под это платье нужны туфли, украшения, но у меня нет даже захудалого браслета или подвески. А появиться без украшений в роскошном платье – моветон. Зато к моему платью у меня есть ободок.

После долгих раздумий я направилась к своему платью и надела его. Быстро соорудив на голове прическу – греческий хвост, я украсила прическу ободком.

– Вы идете? – послышался ворчливый стук.

– Да, уже иду! – спешно ответила я, пытаясь поправить волосы.

Платье сидело на мне так мило. Темная ткань оттеняла бледность кожи, фасон подчеркивал силуэт.

Я направилась к двери, видя, как служанка уже караулит меня.

– Столовая там, – произнесла она, ведя меня по коридорам. – Зря вы надели это платье… Оно, конечно, красивое, но… Леди Кэтрин там уже блистает, аки сопля под носом!

От такого сравнения я прыснула.

Ворчливая бабка нравилась мне все больше и больше.

– А много слуг в доме? – спросила я полушепотом.

– Нет, – заметила старуха. – Немного.

– А почему так? – спросила я.

– Не все выдерживают дурной характер вашего будущего мужа! – усмехнулась бабка.

Если днем поместье казалось довольно светлым, то ночью оно приобретало какой-то зловещий вид. Запах старости проникал в каждый уголок поместья, будто его стены впитали в себя множество страшных историй. В окна бледный свет луны, создавая мрачные тени на полу. Потемневшие портреты на стенах смотрели на нас в каком-то зловещем ожидании.

– А как вас зовут? – спросила я, видя, что мы целенаправленно идем к какой-то двери, откуда виднеется свет.

– Громко. Я глуховата, – произнесла старуха.

Она толкнула массивную дверь, а я очутилась в уютной столовой. Огромный камин дарил комнате теплый свет. Роскошный накрытый дубовый стол персон на двенадцать казался слишком большим для столь немногочисленной семьи. При виде меня мой будущий супруг повернул голову в мою сторону и усмехнулся.

Все уже сидели за столом. В воздухе витал яркий запах фруктово-цветочных духов, а леди Кэтрин выглядела так, словно пришла на бал. Огромное бирюзовое платье занимало сразу два стула. Пышное и украшенное обилием кружев, оно шуршало при каждом ее движении. На шее у леди Кэтрин был массивный гарнитур с изумрудами. Длинные серьги с изумрудом в виде капли почти ложились на ее белые плечи.

Рядом с ней сидел Аскель. При виде меня он едва заметно улыбнулся, но я прошла мимо.

Пламя свечей дрогнуло, когда я проходила мимо них, бросив мимолетный взгляд на своего будущего супруга. Мы с ним сидели напротив Аскеля и Кэтрин. Она мимолетно посмотрела на Аскеля, который почему-то не сводил с меня взгляда.

– Какое чудесное платье, – послышался язвительный голос Кэтрин. – Я видела точно такое, когда в столице проезжала магазин для слуг!

– Спасибо, я польщена. Жаль, что вам пришлось побывать в этом районе. Там, на самом конце улицы, находится ломбард. Вы верно ехали туда? – ответила я, положив салфетку на колени.

Муж, который еще не муж, молчал. Но я чувствовала его взгляд. Интересно, злиться он за то, что я не надела его платье, или нет?

– Ну, слава богам, отец дал за меня хорошее приданое, а моя семья никогда не нуждалась в деньгах! – заметила леди Кэтрин с натянутым смехом.

– Зато остро нуждается в воспитании, – заметил будущий муж. – Стоит с протянутой рукой и просит хороших манер.

Я отследила его взгляд, направленный почему-то на Аскеля.

– Кэтрин, дорогая моя, – негромко произнес Аскель, касаясь руки своей супруги. – Давай поговорим о чем-нибудь другом. Столичные новости, столичная мода…

Леди Кэтрин ковыряла еду серебряной вилочкой с красивым гербом в виде дракона.

– Кстати, про столичные слухи! Я слышала, что одну девушку, которую так же лишили наследства, ее старший брат сдал в бордель, – послышался нарочито сочувственный голос леди Кэтрин. – А ваш не пытался вас сдать?

– Я так мало знаю о борделях. Мне говорили, что там проводят время респектабельные джентльмены в компании вульгарных красоток! – удивилась я. – О, божечки-кошечки! Меня что? Действительно привезли в бордель?

– Спасибо, – проскрипел голос бабки. – Польстила! Я вот недавно решила тряхнуть молодостью, так из нее пыль посыпалась. Прямо почувствовала себя развратной вульгарной красоткой. Кому нести второе?

Она взяла мою грязную тарелку, а взамен поставила чистую.

Леди Кэтрин пошла румянцем. Ее вилка заскрежетала по тарелке.

– На твоем месте, дорогой братец, я бы задумался, откуда твоя жена так много знает о борделях! – заметил Розен. – Ты уверен, что ее зовут именно так, как она представилась?

– Вы же сами сказали, что мы обсуждаем столичные новости! – удивилась леди Кэтрин.

– А также ваше воспитание, – произнес мой муж. – И как такая богатая и влиятельная семья сэкономила на учителях.

– Бэтани, – приказала леди Кэтрин, а старуха направилась к ней. – Будь любезна, принеси мой девичий альбом. Его светлость сомневается в моем воспитании!

Девичий альбом – это что-то вроде родословной, паспорта и свидетельства о рождении. Любая приличная девушка обязана иметь его. Там отмечается ее происхождение, родители, визиты, балы. Там же оставляют протекцию и рекомендацию важные лица. Также там пишут заказные стихи заказные поэты, маскируясь под тайных воздыхателей. В нашем мире тоже было что-то похожее. И заказные стихи в альбомы в свое время не дали умереть от голода раньше, чем его настигнет пуля Дантеса, нашему Поэтическому Все.

Я вспомнила, как брат бросил мой альбом в камин, перечеркивая все мое прошлое и происхождение. Я помнила, как пламя пожирало страницы, но у меня была уверенность, что мой жених видел этот альбом. И больше он не пригодится.

Я посмотрела на жениха. Было приятно, что он заступается за меня. Хотя в этом может и не быть его личной заслуги. Как-никак, я его невеста. Так что побурчать с места – это его обязанность.

– Ее альбом, ваша светлость! – послышался голос старухи, а она принесла огромную книгу, усыпанную драгоценностями.

Книга легла на стол. Розен властно положил на нее руку.

– И все же, что вы думаете о последней сплетне? – осведомилась леди Кэтрин. – О ней мне написала маменька… Поговаривают, что вы, дорогая моя, отравили своего отца, чтобы завладеть наследством!

– Тогда тем более в моей компании ешьте осторожней, – заметила я.

– Я ничуть не хотела вас обидеть, – ядовито произнесла Кэтрин. – Просто слухи дошли даже досюда. Моя матушка написала мне об этом в письме. Столица до сих пор обсуждает раздел наследства между вами и вашим братом.

Она еще раз акцентировала на этом.

– Я так понимаю, что этикетом здесь пользуюсь только я, – заметил мой будущий муж. – Я чувствую себя оторванным от семьи. И сейчас планирую наверстать упущенное.

Он качнулся на стуле и с грохотом закинул ноги в сапогах прямо на стол. Звякнули тарелки, звякнули приборы. Красивая салфетница в виде лебедя перевернулась.

Его правая нога очутилась рядом с тарелкой леди Кэтрин, где таяло маленькое красивое пирожное, которое выглядело так, словно с одной стороны его клевала птичка.

– И вы смеете указывать мне на мою невоспитанность! – взвизгнула леди Кэтрин, глядя на подошву его сапог рядом со своей тарелкой. Бокал подпрыгнул и перевернулся ей на платье. Аскель отстранился и успел удержать свой бокал.

– Брат, что ты себе позволяешь? – нахмурил брови Аскель.

– Смею напомнить, что это вы у меня в доме, – заметил муж, невозмутимо качаясь на стуле. Я смотрела на него обалдевшим взглядом. Его рука покоилась на чужом альбоме, сверкая фамильным кольцом. Такого я даже представить себе не могла.

– Чтобы не быть унылым говном, я решим почувствовать себя озорной какашкой!

Это немыслимо! Просто немыслимо! И… Я видела на его лице самодовольную улыбку.

– Продолжаем наш ужин! – заметил Розен.

Бэтти промакивала пятно на платье салфеткой, пока леди Кэтрин, красная от возмущения, стояла с поднятыми руками в позе «хэндэхоха».

– Итак, продолжим наш разговор про последние сплетни! – зевнул мой муж. – Я слышал, что ваши младшие сестры, леди Кэтрин, в этом году дебютируют на балу!

Леди Кэтрин успокаивалась, присаживаясь на место. Она брезгливо отодвинула от себя тарелку.

– Да, у них дебют, – заметила она.

– И им понадобятся рекомендательная запись от герцога, – напомнил Розен, со скрипом покачиваясь на стуле. Он перевернул солонку и вазу с цветами. – У меня уже есть, что им написать! По поводу поведения их старшей сестры…

Я посмотрела на то, как побледнела леди Кэтрин. Мне было приятно видеть на ее лице растерянное выражение. Но ведь девочки могут быть не такими, как она? А одна запись способна перечеркнуть им жизнь!

– А могу ли я посмотреть альбом вашей супруги? – спросила леди Кэтрин.

На секунду я потерялась. Что сказать про альбом, я не знала.

Глава 9

Вариантов было много. Что-нибудь убедительно соврать, просто промолчать с некоторой обидой, мол, обижаете! Всё при мне! И последним вариантом было сказать правду. Я решила остановиться на правде.

– Я не могу показать мой альбом. Мой брат бросил его в камин, – произнесла я, глядя на Розена.

– Прекрасно! – рассмеялся будущий муж. – Чудесная шутка! А если без шуток, то альбом моей невесты лежит у меня на столе. Но с братом и камином ты здорово придумала.

Я посмотрела на будущего мужа, как на сумасшедшего.

– Тогда я смогу посмотреть его завтра? – настойчиво спросила леди Кэтрин, напрочь потерявшая аппетит при виде двух подошв возле собственной тарелки. – К тому же на свадьбе он обязательно понадобится! Все должны убедиться, что невеста достойна жениха! Благодарю за ужин!

Леди Кэтрин встала, а следом за ней поднялся Аскель, отодвигая ее стул. Шурша платьем, в сопровождении мужа она направилась в сторону двери.

– Его правда сжег мой брат, – произнесла я, но мой будущий посмотрел на меня пристально и снял ноги со стола.

– Бэс! Проводи ее в комнату! – приказал Розен.

Я понимала, что разговаривать со мной дракон не желает. Он явно куда-то торопился.

– Ну че? Пойдем! – вздохнула Бэс. И тут же проворчала. – Прямо как маленькие!

Мы шли по коридору, а я чувствовала, как меня обдувает холодным сквозняком. Загадочные портреты, старинные вещи, мрачные коридоры – всё это навевало какую-то глухую тоску.

– Спокойной ночи! – послышался голос служанки, когда я вошла в комнату и стала раздеваться.

Пламя ее свечи трепетало на сквозняках. В комнате горел уютный свет.

– Интересно, а здесь водятся привидения? – спросила я, чувствуя, как усталость тащит меня на кровать.

Ветер так гулко завывал в каминных трубах, что казалось, что дом наполнен призраками.

– Нет, не водятся, – успокоила меня Бэтани. – Они ни с кем не водятся. Так, сами по себе гуляют! Индивидуалисты!

Она вышла, оставив меня наедине с домом. Свет стал плавно гаснуть, а я лежала и слушала, как ветер напирает на окна. Стоило свету погаснуть, как дом наполнился шорохами. В тишине они были отчетливо слышны.

Желание спать пропало моментально. «Ой, да ладно!» – махнула рукой усталость. – «Я пока в гости схожу к кому-нибудь!»

Ни мучительная дорога, когда карета неслась на таких скоростях, что впору вводить посты ДПС, ни тряска, ни случайный удар головой, когда карета подпрыгнула на кочке, ни пугающая неизвестность – ничего не заставило меня отрубиться.

А ветер все завывал в камине, пока я сидела бдительным островком посреди огромной кровати.

Честно сказать, мне очень захотелось замуж. Когда-то в детстве я сказала, что замуж выходят те, кто боится темноты и спать один. Золотые слова!

Мне показалось, что в коридоре кто-то ходит… Я отчетливо слышала негромкие, приглушенные нарочно шаги.

Я вскочила с кровати, распахнула дверь, но в коридоре было пусто. Прохладный сквозняк заставил поежиться.

Я закрыла дверь, как вдруг услышала рев…

Это был настоящий, жуткий рев, наполненный досадой и яростью. Ревело какое-то чудовище. По размерам явно превосходящее меня.