bannerbanner
Цианистый карлик
Цианистый карлик

Полная версия

Цианистый карлик

Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
3 из 6

– Матильда Жановна! – встревоженно крикнул в подвальную черноту Савушкин.

– Нет ответа, – прокомментировал Кошкин.

– Куда ее черти понесли? Агата Кристи… Пойду искать.

А теща, мокрая, как лужа, вернулась к электрощитку с черепом. Она решительно открыла дверцу и сразу приметила два торчащих оголенных провода. Осмотрев лупой их концы, Матильда Жановна приняла решение их соединить.

– Непорядок!

Вспышка, треск, искры ослепили женщину, она взвизгнула, мгновенно отскочив к противоположной стене.

Именно этот в самый миг экстремальной развязки подвального путешествия Матильды Жановны и появился Савушкин, который верно шел по запаху тещиных духов.

– Мама, назад! Назад! – закричал Савушкин.

Но маму уже и силком не притащить было к электрощитку.

– Матильда Жановна, что вы тут делали, черт побери? – сердито крикнул Савушкин.

– Я хотела найти следы преступников, товарищ майор, – испуганно прошептала теща.

– А почему вы мокрая?

Теща замялась.

– Я проверяла исправность пожарного крана!

– Ясно, – покачал обреченно головой Савушкин. – А что там шипит? Тоже ваша работа?

В глубине коридора клубился пар.

– Что вы там крутили?! – с неподдельным ужасом спросил Никита.

– Я хотела изъять фальсифицированную ржавчину на кране…

Савушкин нырнул в туман, на ощупь нашел кран, завернул его, шипение прекратилось. Вернувшись к теще, Савушкин с мольбой в голосе попросил более ни к чему не прикасаться. Иначе дом рухнет! И он буквально под руку вывел ее на улицу.

А Белозеров с Кошкиным продолжали обследовать подвал.

– Надо кровь изъять с пола. И опечатать обе двери подвала, – распорядился Белозеров.

Кошкин кивнул, посветил в углу и заметил лоскуток материала, явно от женского платья, показал Белозерову.

– Отлично! – похвалил Белозеров. – Приобщим это к делу.

– Я бы и этих метлоносцев приобщил… к нашему обезьяннику, – заметил Савушкин. – Для их же безопасности.

Кошкин хмыкнул:

– В обезьяннике места – «тифисит».

– Ладно, на сегодня – антракт до утра, – подытожил Никита.

– Бог не выдаст – свинья не съест, – брякнул Кошкин.

– Ну, эти-то метлоносцы на свинину не падки…

– С этими божьими тварями у них перемирие.

– Охрану, что ли, им вызвать? – Савушкин почесал затылок. – Да пока соберутся… Ладно, пошли наверх.

Чета дворников терпеливо, с метелками, по стойке «смирно», ожидала правоохранителей.

– Так, многоуважаемые! – деловито продолжил Савушкин. – Вас видел убийца. Так?

Абдул и его супруга Наиля синхронно кивнули.

– Так! Так…

– Он обязательно должен убить вас как свидетелей. Так?

– Так, так… – согласилась чета.

Смысл фразы быстрей дошел до Наили.

– Как так?! За что убить? Абдул-маразмат, не хочу ничего, уезжаем Андижан! Не хочу! Кто я здесь – сраная москвичка!

– Тихо! – прикрикнул Абдул, дернув жену за руку. – Стидно за тебя, младшая метелка!

– Теперь – по умолчанию, – остановил разборку Савушкин. – Слушайте внимательно, товарищи «эсенговцы». Сидите дома и никуда не высовываетесь. Подчеркиваю для тебя, Наиля, как более трезвомыслящей: не высовываетесь! В ваш ДЭЗ я позвоню, разъясню ситуацию… Закупите побольше продуктов. И никому не открывайте! В случае нападения – звоните в ваш местный ОВД. Отзываться только на мой телефон.

Никита сунул картонку с номером Наиле.

– А вы не забудете позвонить, когда можно будет выйти на улицу? – смущенно спросила Наиля.

– Не забудем…

– Представляешь, – хохотнул Кошкин, – забыли позвонить… Вспомнили через полгода, а в квартире – два скелета…

– Ага, и Белозеров приходит к ним с протоколом допроса, – на полном серьезе продолжил Савушкин.

Дворники с ужасом слушали этот треп, не понимая, как реагировать.

– Наиля… – Савушкин глянул на часы. – Хотя бы три дня постарайтесь не выходить из дома. Ради вашей же безопасности. По секрету скажу, мы прямо сейчас выставим у вашего дома очень незаметную охрану.

– А вот какой степен нэзаметност? – важно поинтересовался Абдул.

– Ты муху видел? – спросил Савушкин.

– Канычно.

– А маленькую мошку?

– Тожи видел.

– И вот представь, на этой маленькой мошке сидит еще одна очень маленькая мошка.

Абдул изумился:

– Такой малэнький?

– Да. И вот эта самая незаметная маленькая мошка и будет ваша охрана.

Кошкин пояснил:

– Нанотехнологии, однако…

Абдул понятливо кивнул:

– Надо, надо тэхналогия…

Настя, дождавшись, когда закончили вешать лагман на уши перепуганным дворникам, подошла к Савушкину.

– Надеюсь, ты меня позвал не только для того, чтобы использовать в качестве понятой? Посидим где-нибудь? День был просто сумасшедший… И ты, кажется, меня приглашал?

Савушкин оглянулся на тещу, которая намертво прицепилась к Кошкину и что-то пылко говорила, вздохнул:

– Не могу… Я заминирован. Сзади – теща.

– Твоя?

– А чья еще?

– Зачем ты взял ее?

– Давно просилась, – печально ответил Никита.

– И я, значит, тоже напросилась?

– Настя, прекрати, – оглянувшись на тещу, с мольбой попросил Савушкин. – Давай завтра?

– Вместе с тещей? – с сарказмом уточнила Настя.

– Да с ней просто экспромт получился – не могли найти понятых.

– И со мной тоже – экспромт? – Настя все более распалялась.

– С тобой – эксклюзив! – брякнул Никита.

Прекрасные глаза Насти сверкнули, как искры короткого замыкания, устроенного тещей в подвале. Даже страшнее…

– Да иди-ка ты, Никита, к теще. Иди в семью! Семья – основа бытия! – вынесла Настя приговор. – А я куколкой по вызову больше быть не хочу. Прощайте, Никита! Кстати, эксклюзивы ваши мне тоже не нужны.

Она стремительно и не без изящества села в машину и мгновенно исчезла.

Присутствующие открыли рты.

– А протоколы, блин, кто будет подписывать? – возмутился Белозеров.

Теща, которая уже унюхала особый разговор между Настей и Никитой, напомнила о своем существовании.

– Давайте, где надо там черкнуть во имя правосудия…

Она лихо подмахнула листы, которые протянул Белозеров, и поинтересовалась:

– А чегой-то она так быстро умчалась?

Савушкин нейтральным голосом пояснил:

– Вспомнила, что утюг забыла выключить.

Больше вопросов в этот поздний вечер никто не задавал.

В своем маленьком мирке события дня переживала семейная чета дворников.

Абдул восседал на армейском табурете, Наиля стояла на коленях и по обычаю предков мыла ему ноги в тазу, делая это с великим отвращением, понимая, что в гигантской Москве подавляющему числу женщин такой кошмар и в голову бы не пришел.

Мысли же хозяина были заняты только что услышанным писком комара.

– Слышишь, кричит? – шевельнул пальцами ног Абдул. – Маленький мошка… Может, это наша охрана?

Комар, однако, зудел в разных местах, и Абдул, не желавший тратиться на очки, безуспешно пытался увидеть его. А тут отравленная эмансипированным воздухом Москвы Наиля резко, даже чрезмерно, дернула ногу мужа, давая понять, что надо вытирать. Он, понимая в данную минуту беззащитность своего положения, без слов подчинился, выдернул ногу из воды. Блуждая взглядом, как мартовский кот, Абдул все еще продолжал пытаться увидеть насекомое. Наиля со злостью вырвала из таза вторую ногу, вытирать не стала. А комар летал уже над головой Абдула, делая прицелочные виражи. Наиля встала, выпрямилась, вспомнив вдруг мимолетно картину, висевшую в кишлачном клубе, – «Женщина Востока снимает паранджу»… Комар, конечно же, избрал лысину хозяина квартиры. Абдул все понял, скосил как только можно глаза на лоб и вопросительно посмотрел на жену.

– «Let it be», – сказала Наиля, вспомнив остатки английского языка и любимую песню веселых парней из Ливерпуля, и, сняв со своей крохотной ножки тапочку, прихлопнула комара. Удар по лбу не произвел на Абдула никакого впечатления. Послушная супруга двумя пальчиками аккуратно отклеила трупик насекомого и бросила в тазик.

Абдул, в предвкушении всех прелестей Камасутры, покровительственно похвалил:

– Молодец! В моем доме мошка никогда не будет защищать женщину!


3‐е число того же самого. Очень поздно

Еще одна московская супруга в тот поздний вечер ждала запропастившихся куда-то мужа и еще – свою маму. Муж, впрочем, раньше одиннадцати вечера и не приезжал. Наконец тренькнул звонок, Наташа бросилась открывать. На пороге стояли расстроенный Никита и все еще возбужденная Матильда Жановна.

– Вы вдвоем? – изумилась Наташа.

– Да, мы с Никитой ездили на задержание убийцы! – с легкой небрежностью сообщила мама.

– Ужас! – Наташа застыла, переваривая новость. – И что?

– Ускользнул из рук буквально в последнюю минуту, – начала рассказывать теща. – Представляешь? И утащил с собой мертвую деву.

– Я подогрею ужин, потом расскажешь! – крикнула уже из кухни Наташа.

– Ужин отменяется! – объявила теща. – У нас срочная летучка!

Она решительно прошла в комнату, Наташа вынужденно подчинилась, зная, что тут лучше уступить. Никите уже было все равно.

– Никита, можно я буду называть тебя по званию? – заговорщицки спросила теща.

Никита переглянулся с женой, она пожала плечами и развела руками.

– Да-да, конечно!

– Товарищ майор, у меня есть очень серьезные наблюдения и выводы по делу… Ната, разговор служебный, поэтому посиди пока на кухне.

Наташа криво усмехнулась, вздохнула и пошла на кухню.

– И не вздумай подслушивать!

Неожиданно Матильда Жановна метнулась к рабочему столу, взяла лист бумаги и маркеры. Из-под ее руки стали выползать круги, стрелы, кривые прямоугольники.

– Очертим круг подозреваемых! – запальчиво приступила теща. – Варвара, Курбан… Извечный квартирный вопрос! Булгаковщина! А там, где булгаковщина, там чертовщина!

– Черт ногу сломит…

– Совершенно верно, Никита, то есть товарищ майор. Следующий, кто у нас на подозрении – и не случайно: со-о-сед! – Матильда Жановна написала это слово в кружочке. – А ему какой интерес? Отвечаю: он тайный педофил! И, зная это, Варвара незаметно поощряла визиты падчерицы к Роману. Чтобы потом на него пало подозрение. Ха-ха! Все кубики складываются очень даже… прикольно, как говорит молодежь.

Теща, потирая ладони, сделала круг по комнате.

Вошла Наталья с подносом, на котором стояли две чашки с чаем и тарелка с бутербродами.

– Не заходи!!! – страшно крикнула Матильда.

Наталья попятилась назад, чуть не уронив поднос.

– Очень интересно… – похвалил Савушкин. – Ну, и кто же был убийца в балахоне? Роман?

– Не было никакого убийцы в балахоне! Не было кошмара на улице Колодезной!

– Вы хотите сказать, что дворники сочинили всю эту историю?

– Дворники и были исполнителями убийства! Именно так! А историю про мужика в красном балахоне сочинила Варвара. Она же наняла Ахмеда и его жену для похищения и последующего убийства девушки.

– Хорошо, а кто же тогда, по мысли Варвары, подразумевался под мужчиной в балахоне?

– Товарищ майор, Ники, мне стыдно за тебя! Ну, конечно же, Роман! Сосед-педофил, который долго мечтал реализовать свои похотливые намерения… И как бы ждал совершеннолетия Марии! Так что, товарищ майор, дело на улице Колодезной раскрыто. Как говорится, не кидай в колодец стреляного воробья. Вылетит – не поймаешь! Ната!

Наталья вошла, печально вздохнув на пороге.

– Значит, так. Чаем с коврижками не обойдешься. Готовь праздничный ужин!

– Я не против… – поддержал Савушкин.

– Не против моей версии? – уточнила теща.

– Не против ужина.

– Никита! Я дарю тебе это раскрытие! И надеюсь, что теперь ты не будешь приходить домой поздно!

Савушкин вытянулся во фрунт.

– Под вашим руководством, мама, преступления будем раскрывать, не выходя из дома!


4‐е число, где-то после 12.00

В любом возрасте, подходя к школе, ощущаешь смутное волнение и в дымке удаляющихся школьных лет вспоминаешь легких, прозрачных, как феи, одноклассниц в форме с белыми передничками, учителей, таких сомнамбулически нереальных. Вдруг зазвеневший звонок возвращает тебя, разомлевшего, ко дню сегодняшнему, в котором ты инородное тело в глазах детворы, хлынувшей на переменку из классов, некий странный дядя.

Во дворе школы Савушкин договорился встретиться с классной руководительницей Маши Лихолетовой. Когда из дверей вышла женщина, которая ощутимо излучала доброту, Савушкин понял, что это именно она, и пошел навстречу.

– Здравствуйте, вы – Светлана Васильевна?

– Здравствуйте. Да, я.

– Разрешите представиться: Савушкин Никита Алексеевич из уголовного розыска.

Ларионова отреагировала, как и все, услышав зловещее сочетание «уголовный розыск». И если б у нее сейчас померили давление, оно наверняка было бы подскочившим.

– Да, мне директор говорила, что приходили из милиции. Скажите, о Маше по-прежнему никаких известий? – заметно волнуясь, спросила она.

– Пока никаких… Хотел бы поговорить, сами знаете о ком, Светлана Васильевна… Может, пройдем в парк?

До самого парка прошли молча. Тенистые аллеи вдали от любопытных глаз учеников и учителей располагали к откровенности. На что и рассчитывал Савушкин.

– Просто невыносимо, когда не можешь ничем помочь ребенку… – первой начала Ларионова. – Может, за нее хотят выкуп… Хотя откуда у девятнадцатилетней девушки деньги? Мачеха в больнице работает…

– А не могла ли она уехать с кавалером, который вскружил ей голову? – спросил Савушкин.

– Вряд ли… Она всегда отличалась холодным рассудком, трезвым умом… Да и оставить квартиру мачехе? Нет… – Ларионова порывисто вздохнула. – С ней случилась беда… Сейчас люди исчезают средь бела дня. Вот вы в милиции работаете. Когда этот беспредел закончится?

– Честно сказать? Не знаю… – Никита развел руками. – У нас некоторые законы будто специально для бандитов написаны, а милиция – по рукам и ногам связана…

– И как же вы собираетесь ее искать?

– Как обычно: отработкой ее связей, знакомых, друзей, поиском свидетелей. Кстати, с кем она дружила в школе, в классе?

– Дружила она… – Ларионова призадумалась. – Дружила она, пожалуй, только с Олей Костомахой…

Они прошли еще некоторое время по аллее, потом повернули обратно.

– Светлана Васильевна, я понимаю, что уже прошло достаточно много времени и вы за свою жизнь не одну сотню учеников выпустили, – после затянувшейся паузы продолжил Савушкин. – И все же, если что-то вспомните о Маше, о ее окружении, товарищах, может быть, какие-то конфликты были… Вот, если что, позвоните мне по телефону.

Никита протянул визитку.

– Она не была конфликтной, но умела поставить на место, – заметила Ларионова. – Незаурядная, скажу вам, девочка. Как говорится, с лица не общим выраженьем… Обещайте, что позвоните, когда будет хоть какая-то весточка о Маше…

– Обещаю… – кивнул Савушкин. – Всего доброго, Светлана Васильевна.

– До свидания, Никита Алексеевич.

Никита проводил учительницу взглядом, достал список телефонов одноклассников, нашел фамилию «Костомаха Ольга», сразу набрал номер.

– Оля, здравствуйте, беспокоит Савушкин Никита из районного уголовного розыска. Скажите, ведь вы были подругой Маши Лихолетовой?.. Не могли бы со мной встретиться, скажем, через час, у входа в центральный парк? Хорошо? Тогда – до встречи.

В этот день состоялась еще одна встреча, нежданно-негаданное свидание двух расчетливо любящих сердец.

Звонок в квартиру заставил Варвару содрогнуться всем телом. Она тихо подошла к двери, глянула в «глазок». На пороге стоял воровато озирающийся Курбан. Она открыла, он торопливо вошел.

– «Хвост» не привел за собой? – озлобленно спросила Варвара.

– Какой «хвост»? – опешил Курбан. – Меня отпустили, под подписку о невыезде.

– А я думала, ты сбежал, как граф Монте-Кристо, – без тени улыбки произнесла Варвара. – Ну, проходи, Монте-Курбан…

Курбан снял обувь, явив хозяйке предельно грязные ноги, босиком прошел на ковры.

– А носки где? Чучело! – зажав нос, спросила Варвара.

– В обезьяннике на сигареты поменял, – небрежно пояснил Курбан. – У бомжа…

– Представляю, что за сигареты… – хмыкнула Варвара. – Я вот думаю, как бы они про квартиру на Пионерской не пронюхали.

– Я тебе давно говорил: давай продадим!

– В наше время квартиры продают только идиоты! Тут еще эта понятая Иванова появляется, ох, не случайно…

– Которая? – спросил Курбан.

– Ну, эта, молодая…

– Кондитер?

– Какой, на хрен, кондитер? – повысила голос Варвара. – Она такой же кондитер, как ты – член палаты лордов! Она – журналистка из районной газеты. У нее серия материалов была по «черным риэлторам», ну, по скупщикам квартир. И под меня подкапывалась, мерзавка! Но ручонки коротки оказались!

– Варя, ну, давай, я по-быстрому эту квартиру продам! – запричитал Курбан.

– Я лучше тебя самого продам: живым весом, с ботинками, – отрубила Шпонка. – И носки в подарок.

Ко входу в городской парк Савушкин подъехал на машине. Чтобы скоротать время в ожидании Ольги и приглушить проснувшийся голод, купил эскимо на палочке. Только развернул холодную оберточку и впился зубами в шоколадный цилиндрик, как ко входу, явно на встречу, подошла молодая привлекательная брюнетка. Никита сокрушенно посмотрел на мороженое, со вздохом опустил его в урну и направился к девушке.

– Девушка, простите, вы не Оля? Савушкин.

– Не-ет! – удивленно протянула девушка.

Савушкин не заметил, как за спиной его вырос здоровенный битюг. Он с ходу попер в атаку.

– Ты чё к девчонке клеишься, пижон? Ни на минуту оставить нельзя! «Вы не Оля-я?..» – куражливо передразнил он. – Умней не придумал, как знакомиться?

– Петя, да что ты к нему пристал? – затеребила его за рукав девушка. – Молодой человек просто ошибся…

– Знаем, как ошибся! – продолжал напирать битюг. – Вали в свою деревню, валенок…

– Я, вообще-то, из уголовного розыска… – предельно спокойно пояснил Савушкин. – И что правда, то правда: простые мы, как валенки. Обуваем наглецов так, что только уши торчат. Но так как ты с девушкой, я тебя прощаю…

– Петя, пойдем. – Девушка занервничала в предчувствии мордобоя.

Тут, на счастье, кто-то дернул Никиту за рукав. Он обернулся, перед ним стояла крошечная девчушка.

– Простите, вы – Никита?

– Да, – ответил Савушкин.

– А я – Оля.

– Слава богу, – сказал Савушкин.

Девушка рассмеялась.

– Пошли, Отелло!

Битюг с озадаченно-тупым выражением послушно поплелся за подружкой.

– У вас что-то случилось? – полюбопытствовала Оля.

– Впервые нюх подвел… – пробормотал Савушкин. – Хотите мороженого?

– Хочу, – не стала отказываться Оля. – Ни разу милиционеры не угощали…

Савушкин взял две порции, они вошли в парк, сели на скамейку.

– Скажите, Никита, есть хоть какая-то надежда найти Машу? – строго спросила Оля, уплетая мороженое.

– Надежда есть… Вы с ней дружили?

– Да… Последний раз встречались где-то полгода назад. Посидели в кафе…

– Чем дальше уходят школьные годы, тем реже встречи… Маша доверяла вам свои тайны?

– Да, но не всегда. Все зависело от ее настроения. – Оля задумалась. – Она очень неровный человек, самолюбива, то вспыхивает, то угасает, теряет ко всему интерес… Иногда впадала в депрессию. И я как могла старалась развеять ее. Ездили в Москву, гуляли по Арбату, на Манежной, таскала ее на модные выставки.

– А какие у нее отношения были с мачехой?

– Она на эту тему никогда не говорила. – Оля пожала плечами. – И я не спрашивала. Ясно, что не очень-то любила. Отец умер, осталась чужая тетя…

– А были у нее конфликты с одноклассниками?

– Да нет, особых не было. Характер у нее резкий, колючая, как еж. Сразу иголки наружу…

Тут Оля проглотила большой кусок мороженого, и у нее свело горло. Отдышавшись, она продолжила:

– Да, вот, правда, была история, давно, по-моему, в пятом или шестом классе, когда ее взяли сниматься в кино.

– В какое кино? – удивился Савушкин.

– Да вот, знаете, по телевизору идут документальные серии про бандитов. «Криминальные истории», кажется, называются. Я их сама не смотрю. И вот Машка снялась вот в таком фильме, «Девочка на цепи» назывался.

– Что?! Как ты сказала? – чуть не подпрыгнул Савушкин.

– «Девочка на цепи»… – повторила Оля. – А вы не знали? Роль, конечно, жуткая… Фильм был про то, как детей похищали. И вот она тоже играла такую украденную девочку; ее вымазали грязью, грим сделали, так что губы как бы потрескались, приковали цепью в каком-то подвале. Очень страшное кино… Я так думаю, это мачеха ее заставила, чтоб денег на ней заработать.

– Одноклассники видели этот фильм?

– Да, и очень многие. Лучше бы она не снималась…

– Почему? – быстро спросил Савушкин.

– Ну, начали ее доставать. А вот, типа, кинозвезда пошла… Потом кто-то придумал кличку: «болонка на цепочке». А у нее волосы тогда были светлые такие, вьющиеся. А один идиот, Гришка Хлопухин, двоечник и дебил, когда Маша появлялась в классе или он встречал ее на улице, так становился на четвереньки и лаял. Все ржали… В общем, у Маши был нервный срыв, она целый месяц в школу не ходила.

– А что же учителя – не знали? – возмущенно спросил Савушкин.

– Да, не знали… – тем же тоном ответила Оля. – И Машу совсем затравили… У нас тогда и классной не было, никто из учителей не хотел брать наш класс под руководство. Мальчишки – одни придурки и отморозки. А вот девчонки – нормальные были.

– Контрастный класс… – оценил Савушкин. – А парень-то есть у Маши?

– Не знаю…

– А о чем вы говорили, когда встречались последний раз?

– Да так, о пустяках. Перебирали девчонок класса, кто как устроился, кто замуж вышел…

– Значит, фильм назывался «Девочка на цепи»? – Савушкин призадумался. – Оля, о нашей встрече, пожалуйста, никому не говорите… Хорошо? Иначе это сильно повредит поискам Маши.

Никита встал первым, за ним вскочила Оля.

– Это так серьезно?

– Да. Всего доброго, Оля. Мой телефон у вас есть. Если еще что-то вспомните, звоните.

– Хорошо. До свидания, Никита.

Оля ушла. А Савушкин в задумчивости побрел по аллее. Вдруг призывно запищал телефон: пришло сообщение. Никита глянул: это была Настя. Он прочитал послание: «Извини, я сорвалась. Давай встретимся?» Савушкин тут же набрал номер.

– Привет, это я! И я тоже сорвался… и лечу в пропасть. И только ты можешь меня спасти!

Настя засмеялась:

– Задачка не из простых. Постараюсь хотя бы замедлить твое падение.

– Ну, что – тогда в нашем кафе? – предложил Савушкин.

– Когда?

– Сейчас.

– Хорошо, – после секундного раздумья согласилась Настя.

– Я за тобой заеду.

Никита буквально выскочил из парка, сел в автомобиль. Подъезжая к месту встречи, позвонил Насте по телефону.

– Настя, я подъезжаю.

Настя ждала на улице. Савушкин остановился рядом, выскочил, открыл дверцу.

– Ты так быстро! – с приятным удивлением произнесла Настя.

– И ты быстро! – с грустью ответил Савушкин.

Настя села в машину, внимательно посмотрела на Никиту:

– Ты какой-то не такой сегодня…

– А ты сегодня – просто неземной красоты… – с романтичным придыханием ответил Савушкин. – И вместе с тобой воспарим над грешной землей.

И случилось то, чего не миновать: Настя и Никита впервые слились в страстном поцелуе.

– Затяжной… – отдышавшись, оценила Настя. – У тебя сегодня поэтическое настроение?

– С тобой, солнышко, и глухонемой стихами заговорит.

Савушкин тронул машину и, чтобы сократить путь, пересек двойную линию. И тут же попал под свисток инспектора.

Чертыхнувшись в душе, остановил машину.

– Чтоб ты лопнул от взяток! – не удержался Савушкин.

Инспектор вразвалку пошел к машине.

– Инспектор ГИБДД лейтенант Криворулько! – представился он чинно. – Вы грубо нарушили правила дорожного движения: пересекли двойную полосу. Ваши документы!

Савушкин протянул служебное удостоверение.

Инспектор небрежно открыл, посмотрел и вернул. Но вместо ожидаемого: «Езжайте, но так не нарушайте!» – он произнес: «Предъявите удостоверение на право управления автомобилем, товарищ майор!»

Савушкину показалось, что он ослышался.

– Лейтенант, ну ты чего, свои же!

– Вы свидетельство о браке не показываете на проходной в ГУВД? – тоном, не предвещавшим ничего хорошего, продолжил инспектор. – Не показываете! Вот и на дороге за рулем надо предъявлять удостоверение на право управления!

– Кошмар! – потрясенно произнес Савушкин. – Что тут с вами происходит?

Никита достал права на вождение, техпаспорт, протянул инспектору.

– Месячник у нас происходит: борьбы с нарушителями ПДД в милицейских погонах, – злорадно пояснил инспектор.

– Нашли врагов… – пробормотал Савушкин. – Может, как-то договоримся по-человечески?

На страницу:
3 из 6