Разрушение

Мужчина опускается перед клеткой и с любопытством смотрит на меня.

– Какая красивая девочка. – Говорит второй. Его губы растягиваются в улыбке. – Что ты здесь делаешь?

Слова застревают в горле. Я не знаю, можно ли мне с ними разговаривать. Разозлит ли это Угго? Или же он наоборот хочет, чтобы я хорошо относилась к ним?

Я молчу. Мужчины переглядываются между собой и говорят на незнакомом языке. Иногда на нем говорил Угго, особенно когда ругался с Карминой. Я не понимаю ни единого слова и не двигаюсь с места. Помимо запаха табака чувствую какой-то другой запах. Запах еды.

Я быстро облизываю губы.

– Как тебя зовут? – Обращается ко мне первый мужчина. Я не отвечаю. – Как зовут твоих родителей? – Я снова не отвечаю.

– Может, она немая?

Они снова смотрят друг на друга. Один из них бьет по замку, и тот ломается от силы его удара. Мои глаза округляются. Они спасут меня, да? Они ведь для этого открыли клетку?

– Давай, малышка, выходи.

Я перевожу взгляд с одного на другого. Их четверо и у всех у них темные волосы. Даже щеки покрыты волосами, как у Угго, только короткими.

Что-то внутри меня противится тому, чтобы я выходила. Но я ползу. Мне хочется хоть немножко постоять вне клетки. Мужчины выглядят добрыми, и мне кажется, если я попрошу меня спасти, то они сделают это.

Как только я оказываюсь вне клетки, один из них проводит рукой по моим волосам. Он мягко гладит, и я хочу предупредить его, что мои волосы грязные и он может испачкаться.

– У тебя есть семья?

– Нет, – тихо отвечаю я и обнимаю себя руками. В горле так неприятно ощущается дым, что я стараюсь реже дышать.

– Хочешь, мы поиграем с тобой? – предлагает другой. Я хочу совершенно другого, но киваю.

Тот, что гладил меня по волосам, внезапно резко тянет за них. Один мужчина начинает кричать и размахивать руками. Я не знаю, почему они ссорятся. Поэтому просто хочу вернуться в клетку. Мне не нравится, когда кто-то кричит. Мне не нравится, что они такие большие и окружили меня со всех сторон.

Мне страшно.

Мужчина продолжает тянуть мои волосы. Я не выдерживаю и падаю на колени. Слезы текут из глаз, такие горячие, что мне хочется их собрать куда-то, чтобы позже согреться.

– Простите, я не…

Хватка на моих волосах такая сильная, что я начинаю рыдать. Мне очень больно. Я умоляюще смотрю на мужчину, мечтая вернуться к матрасу и тряпкам.

– Пожалуйста, – шепотом говорю я, но он занят собственными брюками. Крики продолжаются. Я трясусь, пытаюсь отползти обратно в клетку, но мужчина очень сильный.

Внезапно перед моим лицом появляется длинная плоть. Я не знаю, что это такое. Мужчина давит на мою челюсть, видимо хочет, чтобы я открыла рот. Если я открою его, он отпустит меня? Что я должна сделать, чтобы он отпустил меня?

Сильный запах бьет в нос. Я задыхаюсь. Я не могу дышать. Живот бунтует, остатки еды, что были в нем, поднимаются к горлу. Я пытаюсь выплюнуть эту штуку. Пытаюсь отодвинуться. Колени сильно жжет от того, как сильно они трутся о бетон. Мужчина издает какие-то странные звуки и практически выдирает мои волосы.

Я задыхаюсь.

Я задыхаюсь.

Я задыхаюсь.

Я задыхаюсь.

Я задыхаюсь.

Меня накрывает темнота. Я перестаю различать звуки и запахи. Что-то плотное застилает глаза. Я ничего не вижу.

Я ничего не вижу.

Что-то тяжелое опускается на меня, а запах дыма становится таким сильным, что я боюсь сделать глоток воздуха. Кто-то смеется, кто-то продолжает кричать, а я тону. Тону. Тону.

Я не могу дышать.

Острая боль внезапно вспыхивает во всем теле. Платье задирается, и ледяной воздух обжигает кожу. Меня словно пытаются разорвать на части. Я кричу, но огромная ладонь накрывает мой рот и заталкивает крик обратно в горло. Я дергаюсь, бью кулаками так, как могу, но с каждой секундой становится все больней. Они что-то пихают в меня снова и снова. Все тело горит, будто они поднесли ко мне огонь.

Пожалуйста.

Пожалуйста.

Пожалуйста.

На мгновение все прекращается, мужчина отходит, но его место занимает другой. Он наваливается на меня, прижимает руку ко рту, и все тело снова взрывается болью. Кровь заливает мой рот. Я захлебываюсь ей, снова задыхаюсь, пытаюсь выбраться, но мужчина тяжелый, и вес его тела удерживает меня на месте.

Я снова и снова повторяю «пожалуйста», словно кто-то из них прислушается ко мне. Но они продолжают меня трогать, их руки дотягиваются до каждого дюйма кожи, гладят, щипают, шлепают. Зубы вонзаются в плечо, собственный крик оглушает. Меня словно выворачивает наизнанку. От твердой плоти во рту остается отвратительный вкус. Я хочу вырвать себе язык, чтобы не ощущать его.

Я хочу вернуться в клетку и спрятаться под своими тряпочками.

Все внезапно прекращается. Даже время останавливается.

Остается только тьма.

Глава 4. Алекс

Тени притаились в углах. Они смотрят на меня, я смотрю на них в ответ, пока мокрая тряпка скользит по моему телу.

Я не могу двигаться. Слезы больше не текут по щекам. Голод и холод не так страшны, как то, что чудовища постоянно делают со мной. Я чувствую себя грязной, но не потому что не мылась очень долгое время.

Мне кажется, все заканчивается.

Но оно продолжается.

Каждый раз, когда они приходят сюда. Каждый раз, когда они трогают меня и называют маленькой шлюшкой. Я не знаю значение этого слова. Я не знаю, почему они причиняют мне такую боль. Они говорят, что это игра. Я делаю то, что они хотят, а взамен получаю еду.

Когда это закончится? Когда тени окончательно поглотят меня? Когда Угго решит, что нужно отдать меня кому-нибудь другому?

Что я сделала?

Жирная крыса визжит, когда чудовище машет ей перед моим носом. Они сидят с трех сторон клетки и пытаются выманить меня.

– Пожалуйста, не надо, – рыдаю я. Но один из них бросает в меня крысу.

– Выходи, и тогда я заберу ее, – улыбаясь, говорит Диего. Он чаще остальных приходит сюда. Он чаще остальных расстегивает штаны и заставляет меня делать что-то нехорошее.

Я перебегаю в другой угол, но чудовища следуют за мной. В конце концов, Диего не выдерживает и вытаскивает меня из клетки.

Я не двигаюсь.

Я не могу.

Это тело больше не принадлежит мне. Это тело грязное, плохое, плохое, плохое.

Я закрываю глаза и вспоминаю Энзо. Вспоминаю половинку яблока, которое он мне дал. Вспоминаю теплую булочку, но чувствую другой вкус во рту. Тогда я думаю о братьях, о маме, которая, наверное, не перестает искать меня.

А после заживо сгораю.

Одно чудовище спереди, другое сзади. Остальные ждут своей очереди.

Я не понимаю, где сон, а где реальность. Почему когда я закрываю глаза, мне все еще больно?

Почему это происходит со мной? Я так сильно разозлила Кармину? Я сделала что-то не так?

Но что?

Как это прекратить? Как перебраться в другое тело, в котором не будет больно?

Когда Угго приходит, я притворяюсь спящей. Он оставляет еду и воду и уходит. Я голодна, но не настолько, чтобы встать. Почему между ног так горит? Почему там постоянно кровь, когда чудовища отпускают меня?

Почему?

Почему?

Почему?

Дверь открывается. Наверное, Угго забыл плюнуть на меня. Иногда он так делает, когда особенно зол. Я крепко зажмуриваюсь, стараюсь ровно дышать, но от страха все тело трясется.

– Привет, – тихий голос заставляет меня вздрогнуть.

Это сон?

– Эй, ты спишь?

Я медленно поднимаюсь и вижу Энзо. Под его левым глазом почему-то фиолетового цвета кожа. Волосы сильно взъерошены, как будто кто-то пытался их вырвать. Он смотрит на меня и улыбается, но его глаза… Они не улыбаются.

Я не приближаюсь. Я не хочу, чтобы он меня трогал. Меня могут больше не трогать? Что мне сделать, чтобы меня больше не трогали?

Никто и никогда.

– Я принес тебе немного еды.

Он достает пакет. Я все еще не подхожу. Вдруг он попросит за еду поиграть с ним? Я больше не хочу играть.

Я больше не мечтаю о той кукле.

Энзо уходит, но приходит еще раз. И еще. И еще.

Он сидит у моей клетки, о чем-то рассказывает и всегда приносит еду. Я все так же сижу в своем уголку и смотрю на него.

Зачем мне разговаривать, если никто не слышит меня?

Я говорю себе, что Энзо не такой же как чудовища. Возможно, он слабее, но по крайней мере не пробует прикоснуться ко мне. С каждым его приходом я пододвигаюсь все ближе. Пока в конце концов не оказываюсь вплотную к решеткам.

– Господи, – шепчет Энзо, протягивая пальцы к моим волосам, – что Угго сделал с тобой?

Я не понимаю, о чем он говорит. Мои волосы выпадают? Чудовища выдрали большой клок, и сейчас там нет ничего? Глаза наполняются слезами, и я делаю шаг назад, боясь, что тогда Энзо посчитает меня каким-то уродом.

– Ты, – он тяжело сглатывает, и его глаза блестят от слез, – поседела.

– Поседела? – переспрашиваю я, потому что не знаю значение этого слова. – Это плохо?

Энзо аккуратно выдергивает один волос и кладет мне на ладонь. Он… серебристый. Но мои волосы темные, практически черные. Как они могли стать такими?

– Это навсегда? – спрашиваю я и чувствую, как мои губы дрожат.

Энзо отворачивается и смахивает слезы. Неужели он не сдержит своего обещание и не вытащит меня отсюда? Он несколько раз сказал, что сделает все, чтобы вытащить меня.

– Нет, – говорит он и сжимает кулак.

– Теперь ты не вытащишь меня отсюда? – мой голос ломается.

– Я сделаю все, чтобы спасти тебя.

Но отсюда нет выхода. Я понимаю это, когда слышу тяжёлые шаги и смех. Удушливый запах табака пробирается в клетку раньше, чем открывается дверь.

– Уходи, – шепчу я, боясь, что чудовища увидят Энзо.

– Кто это?

– Чудовища.

Он разворачивается ко мне спиной и не двигается. Я толкаю его, кричу шепотом, чтобы он спрятался, потому что не хочу, чтобы чудовища из-за меня сделали больно ему. Но Энзо сильный, и мне не удается это сделать.

Дверь открывается. Сердце бешено стучит в груди, когда я встречаюсь взглядом с одним из чудовищ. На его губах эта ужасная улыбка, от которой мое тело бросает в холод. Я не могу дышать.

Я опять не могу дышать.

– Бастард, – тянет один из них, щелкая Энзо по носу.

– Пожалуйста, – шепчу я, – пожалуйста не трогайте его.

Но меня никто не слышит. Один из них хватает Энзо и удерживает его за плечи.

– Собираешься подсмотреть, маленький извращенец?

– Не подходи к ней!!! – Кричит Энзо. Чудовище резко бьет его в лицо, и с моих губ срывается визг.

– Пожалуйста, я все сделаю, – повторяю я, смотря на чудовище, – отпустите его, пожалуйста.

– Ему нужно преподать урок. – Он прикладывает сигару к губам, а после выдыхает дым мне в лицо. – Маленькая шлюшка принадлежит нам, так что он не должен вмешиваться.

Я слышу, как открывается клетка. Чудовище резко дергает меня на себя. Он собирает мои волосы и давит на плечи, чтобы я опустилась на колени. Энзо продолжает кричать, но другой закрывает ему рот и удерживает на месте. Я стараюсь больше не смотреть в его сторону даже когда задыхаюсь. Даже когда слезы текут по моим щекам, а желчь поднимается к горлу.

Энзо не должен был видеть, что чудовища делают со мной. Он единственный, кто так добр ко мне.

– Не трогай ее!!! – Истошные крики разрывают мои барабанные перепонки. Но лучше они, чем та боль, которая разгорается у меня между ног. Она режет на части, заставляет рыдать до хрипов в горле, словно кто-то провел там ножом. – Пожалуйста, убейте меня, но не трогайте ее!!!

Я не могу это слышать. Я не могу причинять Энзо столько боли. Хватка на моих волосах усиливается. Чудовище издает довольный стон и отстраняется. Это только начало, а Энзо уже не может выдержать.

– Прости меня, – шепчу я, прежде чем чудовища меняются местами, – ты не должен был видеть.

На этот раз мне удается отключиться. Уйти в себя и не слышать собственных рыданий и криков Энзо. Если в конце концов он откажется от меня, то я выберу смерть.

Когда все заканчивается, я лежу на полу не в силах пошевелиться. Чудовища вытаскивают Энзо и оставляют меня наедине со стыдом.

– Пожалуйста, – продолжаю повторять я, словно все произошедшее можно исправить.

Словно очередной кусок моего сердца не разбился вдребезги.

***

Я открываю глаза и не понимаю, сколько времени прошло. Запах дыма такой сильный, что я едва не задыхаюсь от кашля. Чудовища снова вернулись? Но здесь никого нет.

Только я.

Я макаю тряпку в ведро, где осталось немного воды, и прижимаю ко рту. За дверью слышны крики, чей-то плач, но я не знаю, кому он принадлежит. Точно не чудовищам.

Дым продолжает заполнять комнату. Глаза слезятся. Я снова мочу тряпку, прикладываю к лицу, но не могу без кашля дышать. Это конец?

Все заканчивается?

Дверь с грохотом распахивается. Из-за густого дыма я не вижу того, кто ворвался сюда. Клетка открывается и чья-то рука хватает меня. Я хочу попросить, чтобы меня не трогали, но из горла вырывается кашель.

– Не отключайся, – слышу голос Энзо, и сердце перестает так больно биться, – особняк горит!

Энзо тащит меня за собой, но я так давно не ходила, что с трудом перебираю ногами. Боль взрывается во всем теле. Я не выдерживаю и падаю. Не успеваю коснуться пола, как Энзо подхватывает меня и куда-то несет. Поток холодного ветра резко ударяет в лицо. Так много воздуха, но я не могу его вдохнуть.

Я не в клетке, но все еще не могу дышать.

Энзо бежит, а позади него разгорается гигантское пламя. Черный дым тянется к темному небу. Я не могу перестать смотреть на маленькие беленькие точки на нем. Это звезды? Они очень красивые.

– Ты должен спасти Эмилио и Армандо. Ты должен спасти своих братьев, – повторяю я, но Энзо не слушает меня. Его лицо такое бледное и напуганное, что этот страх передается и мне.

Кто-то зовет Энзо, и он начинает бежать быстрее. Мы приближаемся к какой-то машине. Рядом с ней стоит высокая красивая женщина. Она выглядит напуганной, но быстро открывает дверь и помогает мне сесть в машину. Энзо садится рядом со мной.

Женщина как-то странно смотрит на меня через зеркало. Она внезапно поворачивается, переводит взгляд с Энзо на меня.

Я ей не нравлюсь?

Она тоже посадит меня в клетку?

Когда дверь закрывается, я чувствую, как пространство в машине сужается. Я снова оказываюсь в клетке, в душном месте, запертая. Страх, словно пламя разгорается внутри меня. Я дергаю ручку, хочу распахнуть дверь и выбраться. Энзо тянет меня на себя, его прикосновения обжигают, и я срываюсь на крик.

– Пожалуйста, не трогай меня!!! – Рыдаю я и борюсь с ним. Машина резко останавливается. Я ударяюсь об сиденье, и тьма наконец-то поглощает меня.

***

Я открываю глаза и снова вижу перед собой длинную плоть. Вскидываю голову и встречаюсь с темными глазами. Грубые руки сжимают мою челюсть, заставляют открыть рот. Из него наконец-то вырывается крик.

Я просыпаюсь в холодном поту. Вокруг ходят мужчины в белом, задают какие-то вопросы и пытаюсь прикоснуться ко мне. Я падаю с кровати, кидаю в них все, до чего могу дотянуться, и кричу, кричу, кричу.

Красивая женщина, которая увезла нас с Энзо, возникает передо мной и пытается успокоить. Она, как и эти мужчины в белом, тянет ко мне руки. Я вырываюсь, кусаюсь, бью кулаками до тех пор, пока что-то острое не вонзается в шею.

***

– Не трогайте меня. Не трогайте меня. Пожалуйста, только не трогайте меня. Я сделаю все, что угодно, только не трогайте меня.

– Меня зовут Анна, – говорит красивая женщина. Она стоит возле двери и больше не пытается ко мне приблизиться.

Я нахожусь в большой светлой комнате. Здесь много окон, одно из них открыто, и теплый ветер просачивается сюда. Но мне холодно.

Мне дали большую кофту и штаны. Разрешили помыться в теплой воде и спать не на земле, а в кровати под большим одеялом. Какая-то белая штука всю ночь источала тепло, но я все равно замерзла.

– Не трогайте меня, пожалуйста.

– Мне нужно, чтобы ты поела, – спокойно говорит Анна.

– Что я должна для этого сделать? – Спрашиваю я, и мои глаза наполняются слезами.

– Ничего. Можно я поставлю тарелку на этот стол?

Я не понимаю, какой ответ она хочет услышать, поэтому молчу. Как только Анна делает шаг ко мне навстречу, я начинаю плакать.

– Пожалуйста, только не трогайте меня, – заикаясь, говорю я, и Анна сразу останавливается.

Дверь позади нее открывается, и в комнату заходит светловолосая женщина и Энзо. Я хочу подбежать к нему. Хочу спрятаться за ним от этих голубых глаз, которые смотрят прямо в душу.

– Тест ДНК, – говорит женщина и передает Анне бумаги.

Анна долго изучает их. Ее лицо вытягивается, глаза расширяются, а губы приоткрываются.

– Боже, – выдавливает она.

Энзо выхватывает из ее рук бумаги. Его глаза быстро скользят по строчкам, а потом округляются. На его лице отражается шок. Я обнимаю себя руками и отступаю.

– Забери ее, – хрипло просит Энзо, – увези ее отсюда.

Он падает на колени и начинает плакать. Он снова и снова просит Анну забрать меня. Страх сотрясает мое тело. Я не выдерживаю и забиваюсь в угол.

– Пожалуйста, забери ее в Россию. Спрячь ее.

***

Анна сказала, что меня теперь зовут Алекс, а не Алессия.

Анна сказала, что теперь мой дом Россия, а не Чикаго.

Анна сказала, что Энзо мой сводный брат, а Угго Эррера – отец.

Но почему папа посадил меня в клетку?

Глава 5. Алекс

Рэй вылетел из трейлера раньше, чем видео закончилось. Я досмотрела последние секунды одна. Проблема видео заключалась в том, что здесь не было ни счастливого финала, ни титров. Никто не знал, чем закончилась история девочки из подвала. Она была навеки погребена под грудой пепла.

Пожар в особняке унес несколько жизней, в том числе и мою.

Алессия Эррера умерла. Вместо нее появилась Алекс.

Мое сердце разрывалось на части, но замерло, когда с улицы донесся яростный крик и звуки ударов по дереву. Боль Рэя была такой осязаемой. Казалось, что если я протяну руку, то легко нащупаю ее в воздухе. В груди что-то громко треснуло, и обжигающие слезы хлынули по щекам. Я научилась не плакать, смотря на это видео, но сейчас не сдержалась. Вулкан эмоций извергся внутри меня, затапливая внутренности. Я судорожно втянула воздух, не в силах совладать с собой. Непослушные пальцы потянулись к крышке ноутбука, но не сумели закрыть.

Я продолжала задавать один единственный вопрос «за что?». Я задавала его Энзо, Анне, Ройсу, Джексу. Я умоляла их найти причину, чтобы не умирать от неизвестности.

Никто не знал ответа.

Никто не объяснил, почему родной отец поступил так со мной.

Я должна была жить с последствиями чужого решения. Каждый божий день я боялась, что Анна не захочет жить с такой проблемой и вернет меня обратно. Страх так сильно укоренился во мне, что я испытывала боль даже когда находилась в полной безопасности.

Я сделала много выводов, но самый главный отравлял мою жизнь по сей день: страх усиливает любую боль.

Монстр заботливо забирал канат контроля, смотря на меня с жалостью. Он – это я, худшая версия, воплощающая в себе самые мрачные стороны и мысли. В отличие от моей руки, его лапа не способна была дрогнуть.

Именно этого все боялись, когда я вместо Пэйдж приехала на свадьбу Эмилио. Вернее, все боялись того, что будет дальше. Не было смысла держать чудовищ в живых, если мой главный кошмар внезапно умрет.

Соколы боялись потерять меня. Я боялась потерять себя в этой мести.

Но я не могла лишить себя возможности столкнуться с Угго лицом к лицу. И пускай мои глаза были скрыты линзами, его я видела отчетливо.

Я старалась не смотреть на Вэнну, потому что ее горе и без того витало в воздухе. Горе матери, потерявшей первенца. Энзо был маленьким, но помнил ее истерику на моих похоронах. Когда я стала старше, он признался, что больше никогда в своей жизни не слышал, чтобы кто-нибудь так плакал. Я не могла винить Вэнну. Мир мафии уничтожил ее решимость и прогнул под себя. Ей ничего не осталось, кроме как смириться с этой потерей.

Чего нельзя было сказать об Угго.

Он воспитывал меня как монстра. В конце концов им я и стала.

И теперь собиралась правильно разыграть карты, чтобы уничтожить все то, что он бережно построил на крови, костях и моих слезах.

Никто не мог вернуть мне потерянные годы детства. Но лишь один человек способен был за них расплатиться.

Я не спешила с местью, потому что Энзо все еще не согласился занять место, предназначенное ему по праву рождения, а мне важно было знать, что кто-то будет контролировать клан.

Отсечешь одну голову – на ее месте вырастут две.

Когда я убью Угго, его место займет Эмилио, воспитанный по тем же принципам и нравам. Придерживающийся тех же правил и взглядов. Способный так же посадить свою дочь в подвал и скрыть от целого клана существование родного ребенка.

Угго вычеркнул Энзо, так как он бастард.

Бастард не мог управлять кланом. А я могла.

Второй причиной был Джекс. Он хотел умереть, и от смерти его удерживал только мой приказ. Но если в конце концов я прекращу свое жалкое существование, он вскроет свои чертовы вены. У Джекса был шанс прожить хорошую жизнь. До недавних пор у меня его не было.

Крышка ноутбука внезапно закрылась. Покрасневшие глаза встретились с моими. Я уловила металлический запах крови, и он подействовал на меня успокаивающе. Монстр внутри меня замурлыкал, влекомый жаждой убийства. Любое неверное слово Рэя могло обернуться его смертью. И я находилась на грани того, чтобы швырнуть контроль в уродливые лапы и скрыться в потаенных уголках сознания.

Рэй опустился передо мной на колени и взял за руки. Тепло его кожи на этот раз не передалось мне. Я не могла вырваться из хватки воспоминаний. Не могла отбросить пласт жизни и сделать вид, что все в порядке.

Ни черта не было в порядке.

– Я бракованная.

– Не смей так говорить о себе, – прорычал Рэй, с трудом сдерживая эмоции, – ты не бракованная. Никогда ей не была и не будешь.

Я тяжело сглотнула. Пелена слез не дала разглядеть черты его лица. Мне нужно было его увидеть. Мне нужно было знать, что он не готов отказаться от меня после увиденного.

От меня и так отказался человек, который должен был защитить от целого мира.

Окровавленные пальцы коснулись моей щеки и стерли слезы. Я прижалась к ним, в глубине души зная, что они не причинят мне боль. Рэй просто смотрел на меня, но мое сердце все равно успокаивалось и больше не металось в груди. Я знала, что задолжала Рэю ответы, но не могла вытолкнуть их из горла.

– Я уничтожу весь клан Фрателли. Убью всех, кто носит фамилию Эррера.

– Нет, – прохрипела я, – Эмилио, Армандо и моя… Вэнна ничего не знают обо мне.

Недоумение отразилось на его лице. В этой правде и крылась главная проблема. Соколы тоже мечтали сравнять особняк с землей и всех его жителей. Вот только невиновные не должны были пострадать.

Я жаждала пролить кровь, но того человека, кто стоял за всем этим.

Кто разрушил мою жизнь раньше, чем я успела сказать первое слово.

– Поклянись мне, что не убьешь их.

– Клянусь.

– Поклянись мне, что не станешь ничего делать без моего приказа.