Мастер и Жаворонок

Сотрясение мозга – это не шутки!

– А если…

– Пьяная? – рычит он, оборачиваясь.

Я хлопаю ресницами. В груди вскипает раздражение.

– Прости?..

– Сколько ты выпила?

Мужчина наклоняется ко мне и… шумно втягивает воздух носом.

Ошалев от ярости, я толкаю его в грудь обеими руками, но это все равно что отпихивать мраморную статую. Он отодвигается сам – но лишь потому, что так захотел, а не я заставила.

– Нет, я не пила, наглый ты засранец! Ни капельки!

Он хмыкает.

– А что? Не почувствовал? Еще раз дыхнуть попроси, придурок!

Снова фырканье.

– Нечего меня обвинять, Бэтмен недоделанный. – Я пренебрежительно тычу пальцем в черный неопреновый костюм. – Я не пью и пьяной за руль не села бы!

– Угу.

– И чтобы ты знал, пьяной я могу только веселиться! Но глупостей делать не стану!

– Ну да, глупостей… – бурчит он, и в голосе слышится несомненный сарказм. Мужчина обводит лучом фонарика дорогу. – Где отпечатки покрышек?

Я хихикаю.

– Каких… каких еще покрышек?

Мужчина с явным разочарованием вздыхает.

– Обычных, – рычит он, и я шумно кашляю, пытаясь подавить неуместный смешок. – Когда резко тормозишь, должны оставаться следы от шин.

Я смеюсь в полный голос. Бэтмен раздраженно на меня смотрит.

– Ты, наверное, живешь в пещере и ничего не знаешь, но это цитата из фильма «Типа крутые легавые». «На асфальте нет отпечатков покрышек». Ну помнишь, с Саймоном Пеггом и Ником Фростом? Там еще Тимоти Далтона насадили на церковный шпиль…

В ответ – долгая тишина.

– Нет, правда! Ты в кои-то веки, выйдя из образа Бэтмена, выдал полноценную фразу, и она прозвучала точь-в-точь как цитата из старой комедии. Ты всерьез рассчитывал, что я не буду смеяться?

– Болтать он не любит, – раздается в ночи еще один голос.

В темноте справа что-то мелькает. Не успеваю я обернуться, как меня хватают крепкой рукой за бок и дергают в сторону. Выронив сумку, я впечатываюсь лицом в кирпичную стену, покрытую резиной, которая на поверку оказывается спиной Бэтмена.

– Урод…

– Эй, братишка, убери ствол. Это всего лишь я, – произносит чужой голос, не давая мне разразиться чередой ругательств.

Этот новенький смеется, и Бэтмен меня отпускает. Голова перестает кружиться, и я только сейчас понимаю, что, собственно, произошло: он инстинктивно прикрыл меня собой.

Выглянув из-за мужского плеча, я вижу еще одного человека в маске. Тот стоит неподалеку от нас, вскинув руки, и с совершенно невозмутимым видом глядит в дуло пистолета, который мой защитник направил ему в лоб.

Моего пистолета, между прочим!

– Ах ты козел! Это мое! Отдай!

Бэтмен хмыкает, а я пытаюсь отобрать у него оружие.

– Нет, – коротко отвечает он и отходит в сторону.

Оставив меня одну, он идет к напарнику. Мужчины о чем-то переговариваются вполголоса; я, собирая вещи из упавшей на землю сумки, слышу лишь отдельные фразы. «Отбуксируй ее машину… В озере труп… Видимо, трепалась по телефону. Не справилась с управлением».

Что значит – не справилась?!

Щеки под толстым слоем грима обдает жаром. Хочется выложить всю правду как есть – даже горло перехватывает, но я сглатываю комок и, присев на корточки, запихиваю вещи обратно в сумку, а сама кошу взглядом в сторону мужчин, пока они не видят.

Какая разница, что они думают? Эти двое – чистильщики и повидали всякое. Они работают на людей гораздо более жутких и опасных, чем я.

Что плохого, если обо мне узнают правду?

Но тогда я подвергну риску свою семью. Пусть они не самые щепетильные люди, однако внешне надо поддерживать образ благополучия, и если несчастный случай еще вписывается в мою легенду, то намеренное убийство – уже нет.

Я улыбаюсь, взваливаю сумку на плечо и подхожу ближе.

– Не хотелось бы прерывать нашу маленькую супергеройскую вечеринку, но вам не кажется, что пора бы заняться делом? До восхода солнца осталось всего четыре часа и двадцать две минуты, – сообщаю я, мельком глянув на левое запястье.

Новичок удивленно на меня смотрит. Бэтмен щурится. Я расправляю плечи и вздергиваю подбородок: плевать, что этот тип обо мне думает.

– Ну? Чем скорее все решим, тем быстрей разойдемся в стороны.

– Как скажешь, Барби безмозглая, – огрызается Темный рыцарь в гидрокостюме.

Я слышу акцент, который он явно пытается скрыть, но никак не могу понять, какой именно.

– Уймись, Бэтмен недоделанный. И как город прежде жил без столь вежливого работника из сферы услуг?..

Новичок фыркает, а я, скрестив на груди руки, впиваюсь в Бэтмена взглядом. Не моргая, мы смотрим друг другу в глаза. Наконец тот сдается, сует мой пистолет вместе с кобурой напарнику, с раздражением разворачивается на пятках и идет к «Доджу» за аквалангом.

Под нашими взглядами Бэтмен проверяет баллоны, тащит снаряжение к берегу, надевает вместо ботинок ласты и заходит в черную воду.

– Я Коннор, – говорит его напарник, неотрывно глядя на озеро, и протягивает мне ладонь.

– Безмозглая Барби. – Я пожимаю руку. – Также в эту ночь известная как Харли Квинн.

– Я понял. Классный макияж.

– Спасибо. А вот твоему приятелю не нравится. Он всегда такой придурок?

– Да, наверное.

– Супер.

– Обычно он просто ерничает и издевается над всеми подряд. Но сегодня превзошел сам себя.

– Оказывается, он многогранная личность. Буду иметь в виду.

Хмыкнув, Коннор протягивает мне пистолет, но выпускает его из рук, лишь поймав мой взгляд.

– Глупостей не делай.

– Чтоб мне сдохнуть!

– А если кто-то будет тебя доставать, то стреляй сразу, не стесняйся, – говорит Коннор.

Я киваю, и он отпускает оружие. Я медленно и осторожно забираю пистолет у него из рук. Смерив меня еще одним задумчивым взглядом, он разворачивается и уходит.

– А если меня будет доставать твой приятель? – кричу ему в спину.

– Тогда стреляй тем более. Только целься в коленную чашечку. Остальные части тела могут ему понадобиться.

Улыбнувшись, я прячу пистолет в сумку и снова поворачиваюсь к озеру. Под рябью тускло поблескивает луч фонарика. Вскоре раздается звук мотора, и к моему «Эскалейду» подъезжает эвакуатор. Коннор ловко закатывает на него машину, а потом снова спускается на берег, дожидаясь приятеля.

Через пару минут Бэтмен всплывает вместе с телом.

Сердце в груди принимается частить. Бэтмен выплевывает изо рта трубку и, обхватив труп рукой, тащит его к берегу. Я нервно тереблю ремешок сумки. За время нашего непродолжительного знакомства этот тип успел глазами выжечь на мне клеймо. Да и сейчас, хоть его и не видно толком в темноте, я чувствую, как меня буравят взглядом, словно сверлом.

Какое мне дело до его мнения? Он ничегошеньки обо мне не знает. Даже не догадывается о клятве, которую я себе дала.

– Это совершенно посторонний человек, – говорю я вполголоса, когда мыслей в голове становится слишком много. – Скоро вы разойдетесь в разные стороны и больше никогда не встретитесь.

Я подхожу ближе. Коннор помогает вытащить Меррика на берег. Бэтмен, выбравшись из воды, снимает с себя снаряжение. Они подхватывают труп: Коннор – под ноги, Бэтмен – за подмышки. Спотыкаясь, вдвоем выносят покойника на дорогу и бросают у моих ног.

Наступает тишина, нарушаемая лишь шумным тяжелым дыханием.

Мужчины выжидающе смотрят на меня. Я недоуменно хлопаю ресницами. Молчание затягивается. Такое ощущение, будто они ждут, что я начну петь и плясать.

Коннор склоняет голову набок, и до меня наконец доходит.

Прижав одну ладонь к груди, вторую я простираю в сторону валяющегося на дороге тела и громко произношу:

– О господи… Боже… что я натворила… какой ужас.

Тишина. Из леса доносится совиный крик.

– Такое горе, – продолжаю я, вытирая сухие ресницы. – Кошмар… Никогда себе не прощу.

– Срань господня, – хрипло бормочет Бэтмен. – Ну разумеется.

– Прости, что?

– Ну разумеется, – отчетливо повторяет он, подаваясь ближе и глядя на меня сверху вниз. – Тупая безмозглая принцесска, которой плевать на ни в чем не повинного парня, случайно перешедшего ей дорогу.

Насчет «неповинного» я бы поспорила, но Коннор осаждает приятеля:

– Эй, дружище, хватит…

– Вечно гадишь, а потом ждешь, что придут другие и уберут за тобой дерьмо, – продолжает Бэтмен, не слыша напарника. В голосе снова прорезается незнакомый акцент. – Весело порхаешь по жизни – и плевать тебе на всех, кто рядом!

Я подхожу вплотную, чувствуя мужское дыхание с запахом пресной воды. Скривив губы в улыбке, смотрю в затянутое маской лицо.

– Не пора ли напомнить, что я – клиент? Это твоя работа, забыл?

– Нет, не моя.

– Я думала, мне пришлют уборщиков.

– Значит, ошиблась.

– Тогда какого черта ты здесь делаешь?!

– Заставили.

Бэтмен с кряхтением взваливает труп на плечо, бросая в мою сторону злые взгляды. Я стараюсь не вздрагивать, хотя сердце заходится в груди отбойным молотком.

– Ты меня не знаешь, – шиплю я.

– И слава богу, – рычат мне в ответ.

Бэтмен тащит труп к эвакуатору. Я провожаю его взглядом. Ко мне подходит Коннор.

– Не сердись, – говорит он тихо и сипло, будто ему сдавили шею. – Такой уж он… по натуре. Да и ночка выдалась не из легких. Поверь, он ничего против тебя не имеет. Просто… Слишком давно работает, вот и устал, наверное.

Кивнув, я отворачиваюсь от эвакуатора, где Бэтмен заматывает тело в полиэтилен и затем в одеяло. Под его недовольное бурчание разглядываю деревья. Хорошо бы найти в лесу укромное местечко и посидеть наедине с собственными мыслями. Может, если мир затихнет хоть на минуту, я сумею обрести в душе покой?

– Завтра мы приедем и вытащим машину из озера. Сегодня уберем с дороги все обломки, – говорит Коннор. Я чувствую на себе его взгляд, но не оборачиваюсь. – Не обращай внимания… Бэтмен, может, и грубоват, но человек надежный. Мы все сделаем. Улик не останется. Все будет выглядеть так, словно никакой аварии не было.

– Да, хорошо… – шепчу я, на миг улыбнувшись.

Если я и хотела убедить Коннора, что со мной все в порядке, то не вышло. Увидев в его глазах тревогу, я старательно выдавливаю новую улыбку.

– Разве здесь была авария?

– Не было, – отвечает он со смешком. Наверное, думает, что я шучу. Коннор отходит, чтобы помочь недовольному Бэтмену принести с берега акваланг. Когда они проходят мимо, я старательно растягиваю губы в улыбке, но сама чувствую себя как никогда тоскливо.

Недоделанный Бэтмен бросает гидрокостюм в багажник «Доджа», переодевается в черные джинсы и рубашку с длинными рукавами, натягивает лыжную маску, кожаные перчатки и идет ко мне. Я сдерживаю желание выхватить из сумки пистолет.

– Пора ехать, – бурчит он, подходя ближе.

Я, широко расставив ноги, скрещиваю на груди руки.

– Не хочешь сказать «пожалуйста»? Или лучше «Мой бэтмобиль ждет вас, юная леди».

С порывом ветра доносится гул. На мгновение кажется, что к нам едет машина: какая-то развалюха без глушителя.

Но нет.

Это Бэтмен рычит.

Я отступаю, а он хватает меня и одним махом закидывает на плечо. В живот больно впечатываются твердые мышцы. Даже не знаю, чего хочется в этот миг сильнее: застрелить его или от души облевать ему спину.

– Охренел? А ну живо меня отпустил!

Я колочу по нему руками, но это бесполезно – как и корчиться, ругать его на все лады и подсовывать ему под ноги сумку в надежде, что он запнется и упадет.

– Как скажешь, Барби.

В следующий миг я оказываюсь сидящей в багажнике машины, свесив ноги.

– Не смей!

Я пытаюсь вылезти, но из головы будто разом высосали мозги и заменили их жидким бульоном. Все смешалось в кучу: и мысли, и чувства, и содержимое желудка. Такое чувство, будто я разучилась двигать конечностями. Когда немного прихожу в себя, Бэтмен уже нависает надо мной, упираясь руками в край багажника по обе стороны от моих ног. Большие пальцы задевают мне бедра. Мужчина занимает все пространство вокруг, и, даже зажмурившись, я остро ощущаю его присутствие. Чувствую запах мяты и озерной воды, а еще тепло дыхания. Когда я открываю глаза, то вижу перед собой лишь синий, словно море, взгляд, который кажется необычайно ярким из-за обрамляющей его черной маски.

В горле встает комок. Руки трясутся, пальцы сводит судорогой.

– Пожалуйста, не надо… – бормочу я.

– Залезай.

– Нет.

– Живо!

– Пожалуйста… Не нужно. Я поеду на эвакуаторе.

– Не поедешь. Там куча улик. Нельзя, чтобы тебя увидели рядом с ними, – рычит Бэтмен.

– Это уже слишком! Ты просто не хочешь сидеть со мной в одной машине!

Бэтмен наклоняется ближе. Его взгляд падает на мои губы, густо обмазанные малиново-черной помадой.

– Думай, что хочешь, – говорит он глухо. – Правду все равно не поймешь. И выбора у тебя нет.

В носу остро щиплет, но я торопливо смаргиваю слезы. Не собираюсь плакать на глазах у этого урода. Если он и чувствует, как трясутся у меня колени, то ничего не говорит. Только наклоняется ближе, вперившись взглядом. Я знаю, что он не отступит. Значит, деваться некуда…

Я бессильно опускаю плечи и шепчу:

– Пожалуйста…

– Боюсь, просить ты совершенно не умеешь.

– Козел!

– Нужно уезжать отсюда. Другого транспорта нет, так что заткнись, – говорит он, после чего кладет руку мне на макушку и заставляет пригнуться, опуская сверху крышку багажника.

Становится темно, и я торопливо зажмуриваюсь.

– Когда доберемся до Провиденса, я тебя выпущу; можешь и дальше устраивать истерики. А пока постарайся вести себя тихо.

Щелкает замок. Я открываю глаза в полной темноте. Сердце колотится в ушах. Унявшиеся было слезы накатывают снова. Я сворачиваюсь клубком и прижимаю к груди сумку. Затылок холодит мокрый костюм Бэтмена. Провожу влажным рукавом по лицу. На нем засохла пленка из крови, грима и пота. Она так стягивает кожу, что хочется поскорей ее смыть.

Все хорошо. Ты справишься!

Я твержу эту мантру, заставляя панику отступить. В ушах шумит, и я не слышу, о чем вполголоса Бэтмен переговаривается с Коннором. Они обмениваются короткими фразами, и на мгновение вспыхивает надежда: может, Коннор вразумит приятеля? – но уже в следующий миг со скрипом открывается и громко хлопает водительская дверца, с рычанием заводится двигатель, и мы трогаемся с места.

Нужен новый план!

Пока мы, набирая скорость, едем по извилистой дороге, я лелею в себе злость, чтобы сохранить ясный рассудок. Усыпив на время бдительность своего похитителя, я принимаюсь что есть сил колотить по крышке багажника.

– Мразь! – ору я, глотая слезы. Удары сыплются, не переставая. – Уродище, тварь, чтоб тебе сдохнуть!

– Уймись, – рычит тот, надавливая на педаль газа.

– А ты меня заставь!

Я молочу кулаками по гулкому металлу, и Бэтмен, не вытерпев, включает радио. Услышав музыку, я немного успокаиваюсь, а некоторое время спустя и вовсе замолкаю.

Пусть думает, что победил. Я включаю фонарик на телефоне и лезу в сумку.

Маниакальный смешок тонет в гуле мотора и реве музыки. В скользких от пота пальцах я держу рычаг тремоло для гитары. Может, по рождению я Монтегю, но вот по воспитанию – Ковачи, и отчим научил меня разным полезным трюкам: например, освобождаться от наручников, вязать морские узлы и заряжать пистолет.

А еще выбираться из багажника автомобиля.

Замок в старой машине непростой, но у него есть одно преимущество: он не включает на приборной панели предупреждающую лампочку. С третьей попытки мне удается подцепить защелку. Придерживая крышку пальцами, я приподнимаю ее и вижу дорогу. Мы все еще за городом – ни машин, ни людей, ни зданий. Только деревья, ночь и темный лес, озаренный красными отблесками задних фонарей.

Автомобиль замедляет ход. Сцепление щелкает: Бэтмен переключает передачу и тормозит. Фонари вспыхивают ярче. Правый принимается мигать, сигнализируя о скором повороте.

Я поднимаю крышку и на ходу выскальзываю из багажника. Приземляюсь не слишком удачно: ссаживаю коленку об асфальт и разрываю штаны. В лицо мне хлещут выхлопные газы. Встав на четвереньки, осторожно опускаю крышку, чтобы та не тряслась на ходу. Петли тугие, сама она не распахнется. Захлопнуть замок не получится, но если Бэтмен не заметит меня в зеркале заднего вида, то побег, считай, удался.

Фары тускнеют: водитель снимает ногу с тормоза. С рычанием, в клубах серого дыма машина уезжает за поворот.

На миг я замираю посреди пустой дороги, потом встаю на ноги, вытираю с лица засохшие слезы и иду в противоположном направлении.

«Ты меня совсем не знаешь», – думаю я, бросая последний взгляд на исчезнувшую вдали машину.

Впрочем, Бэтмен прав.

Знать друг друга нам совершенно необязательно.

Глава 2

В яблочко

Лахлан

…Год спустя

– Давненько так не веселились, – говорит Леандер, бросая дротик.

Среди бетонных стен раздается сдавленный визг: металлический наконечник втыкается в щеку Робби Ашера. Из лица уже торчат несколько игл. Парня трясет от боли и страха, но кричать он не может: во рту у него расширитель, который обнажает распухшие окровавленные десны. Зубов – ни верхних, ни нижних, кроме самых последних, – уже нет. Из мякоти нижней губы свисает дротик. Леандер обожает туда целиться.

Наверное, вырывать плоскогубцами зубы и кидать дротики в морду какому-то парню в подвале своего босса по пятницам – не самое увлекательное занятие. Не такой жизни я себе хотел. Впрочем, в детстве я редко задумывался, кем хочу быть, когда вырасту. Не припомню, чтобы мечтал стать пожарным, полицейским или учителем. Меня в то время мучили другие желания – например, избежать наказания за убийство. Я даже загадал это на тринадцатый день рождения, когда братья раздобыли немного денег и испекли мне торт.

Желания, как мы знаем, имеют свойство сбываться.

Леандер протягивает на ладони новый дротик. Я смотрю на стальное острие и, сглотнув отвращение, давлю в груди раздраженный выдох. Леандер Майес слишком хорошо меня знает – мы знакомы с моих семнадцати лет, когда он заявился к нам в дом в минуту самого страшного отчаяния. Практически как ангел-хранитель.

Кто бы мог подумать, что за ангельской внешностью скрывается сущий дьявол?

– Ну же, Лахлан. Ты знаешь, как я люблю дартс.

– Угу.

Я неспешно подношу к губам стакан с водой и делаю большой глоток. Черт… Сейчас бы чего-нибудь покрепче, но по опыту я знаю: нельзя пить виски в гостях у Леандера. В последний раз, когда я позволил себе лишнее, то очнулся три дня спустя, с распухшей мордой, на обочине в мелком городишке где-то в Нью-Мексико, не имея ни малейшего представления о том, как там оказался. В Нью-Мексико! Твою ж мать!

Леандер ухмыляется, словно читая мои мысли, и я, уставившись боссу в глаза, поднимаю дротик и наугад бросаю в сторону Робби. Судя по звяканью металла, я промахнулся и попал в стену.

Леандер вздыхает и проводит рукой по седым волосам. Глаза у него насмешливо блестят, а рот кривится в разочарованной гримасе.

– Знаешь… – говорит босс, подкидывая на ладони еще один дротик. – Я всегда держал слово и не заставлял тебя убивать невинных. Тебе не хуже меня известно, что Робби отнюдь не святой.

Он прав. Робби Ашер неоднократно фигурировал в криминальных сводках. Мой братец Роуэн даже подумывал убить его, но потом вместе со своей подружкой затеял ежегодный кровавый турнир и потерял интерес ко всякой швали вроде уличных наркоторговцев.

– Да, но я предпочитаю работать быстро и чисто. Не так… как здесь, – говорю я, махнув рукой в сторону Робби. Тот беззвучно шлепает губами, умоляя отпустить его. Слезы и сопли вместе с кровью собираются в ручейки и стекают по бледной коже. – Я наемник, а не уборщик и не палач.

– Твоя работа – делать то, что тебе говорят.

Я смотрю Леандеру в глаза под заросшими бровями. Насмешки в них уже нет. Только предостережение.

– Помнится, в последний раз, когда ты забыл о своих обязанностях и хороших манерах, это вызвало немало проблем. Я не давал тебе права злить одного из наших самых ценных клиентов. Так ведь?

Я давно не испытываю смущения и стыда, но сейчас щеки обдает жаром: вспоминаю последствия уборки, порученной мне в прошлом году в ночь на Хеллоуин. Тот случай привел к расторжению контракта и окончательно разбил мои надежды на свободу от Леандера.

А знаете, что самое мерзкое в той истории? Я и сам не понял, отчего вел себя как последний козел.

Может, я разозлился потому, что пришлось бросить напившегося в хлам Фионна и заняться уборкой, не входившей в мои обязанности. А может, оттого, что девчонка вела себя так, точно случившееся ни капли ее не заботит. Или дело было в том, что она оказалась ранена, хотя мне доложили об обратном. Вид ее крови взбесил меня не меньше, чем приглашение понырять с аквалангом в разгар осени. Не знаю, что именно вывело меня из равновесия, но эта безмозглая дура вывернула мне всю душу, а потом взяла и на хрен ускользнула – а я даже не понял, как она умудрилась это провернуть.

Я встряхиваю головой.

Мы долго смотрим друг другу в глаза, и наконец Леандер смягчается. Он кладет руку мне на плечо и протягивает дротик – словно драгоценный дар.

– Робби распространял последнюю партию радужного препарата, которую копы обнаружили во время рейда на прошлой неделе.

Леандер вскидывает бровь. Робби протестующе мычит.

– Он нарочно выбирал жертв среди детей, Лахлан. Но случайно нарвался на родителей, которые могут нанять людей, вершащих правосудие там, где бессилен закон. Людей вроде тебя.

Я перевожу взгляд на Робби: тот дергает за стяжки, пытаясь слезть с металлического стула. В вытаращенных глазах – ни капли раскаяния. Когда мы схватили этого парня, я не спрашивал, в чем его вина, но Леандер врать не будет. Он никогда не врет.

Глядя на Робби, я беру дротик с ладони босса. Тот улыбается и с одобрительным вздохом отходит в сторону.

Я кидаю дротик. Робби вскрикивает: игла вонзается в лоб и, отрикошетив от кости, падает на колени.

– Ого, отличный бросок! Почти в яблочко. Но я все равно выиграю, – заявляет Леандер, занимая позицию.

Он замахивается, но в динамиках вдруг звучит сигнал тревоги. Мы глядим на экран за барной стойкой. Трансляция игры в регби гаснет, вместо нее появляются ворота поместья. Возле них стоит старенькая «Хонда».

В следующий миг Леандеру звонят на мобильный.

– Впустить, – говорит он без лишних слов и, не прощаясь, кладет трубку.

На экране открываются ворота. Машина заезжает на территорию поместья и принимается петлять среди сосен.

Вытащив пистолет, я иду к укрепленной двери подвала. Леандер тем временем бросает дротик.

– Сейчас вернусь, – предупреждаю я.

За спиной раздается вопль, но стальная дверь, хлопнув, заглушает все звуки.

Тишина в доме бальзамом ложится на душу. Октябрьское солнце низко сползло к лесу, отчего дорогая мебель укрылась тенями. Жена и дети Леандера уехали отдыхать. Охранники держатся на расстоянии. Порой босс любит притворяться простым обывателем – из тех, кто в пятницу вечером пьет пиво, заказывает еду навынос и играет с приятелем в дартс.

Но, будучи по натуре высокофункциональным психопатом, Леандер каждую свою забаву превращает в кровавое побоище.

Я открываю входную дверь, пряча руку с пистолетом за широким косяком из красного дерева. Дуло направлено в сторону визитера. В доме Леандера ни на минуту нельзя забывать об осторожности.

– Одна пепперони и одна мясная? – уточняет курьер, сверяясь с чеком.

В животе неприятно бурлит. Пицца – плохой знак. Гораздо лучше, когда Леандер заказывает тайскую кухню – он ненавидит тратить хорошую еду напрасно.

– Вроде правильно.

Отдав курьеру чаевые и закрыв за ним дверь, я убираю пистолет в кобуру и несу коробки в подвал, на ходу мельком глянув на настенные часы. Почти пять тридцать. К счастью, у меня есть повод не сидеть здесь до конца вечера.

По возвращении я обнаруживаю, что из щеки Робби торчат три новых дротика.

– Ура! Умираю с голоду. Физическая активность, знаешь ли, – говорит Леандер, бросая очередной дротик по высокой дуге. Видимо, он рассчитывал, что тот застрянет у Робби в макушке и будет торчать флажком, но металлический наконечник вонзается в бедро, причем до самого основания, и болезненный вскрик нашего пленника становится неприятным аккомпанементом к музыке из динамиков на стенах.

У меня ноет затылок.

– Угу…

– Дартс – игра нелегкая, между прочим.

– Да, попотеть приходится, по тебе видно.

Леандер, ухмыльнувшись, идет вслед за мной к барной стойке, куда я сгружаю коробки – аккурат рядом с забрызганными кровью плоскогубцами и осколками зубов.

– Ты голодный?

– Как ни странно, нет.

– Ну хоть кусочек съешь?

Я качаю головой.

– Меня ждут на ужин.

– Ах да!.. Роуэн открывает новый ресторан. «Палач и Дрозд», так, кажется?