Рай для богов

– Знают, но немногие. Те самые Вечные, что напали на тебя на пустыре, владеют этой информацией. Они научились вычислять, где и в кого из людей переродится тот или иной адепт их кровавого культа. Каждый Вечный знает, чьей реинкарнацией является. Их ряды пополняются и свежей кровью: им подчинены правительства, крупнейшие банки, корпорации. Все войны начинаются по их сценарию. На Земле сейчас все происходит по плану Вечных.

– И что это за план?

– Вечно жить и править земным шаром. Для них главное – власть и бессмертие. Их устраивает нынешнее положение, перерождаться не в их интересах.

– Почему же чины не вмешаются и не положат этому конец? – спросил Степан.

– Мы не можем влиять напрямую на судьбы людей. Взять и уничтожить Вечных – значит изменить промысел, а команды его менять не было. Сам я не раз приходил на помощь тем, кого люди довели до края гибели. Из архангелов лишь я встал на защиту исполинов. Сначала даже хотели отправить Люцифера со своим воинством, чтобы добить исполинов, дабы они не несли угрозы людям, но, увидев методы Вечных, решили отказаться от такого кардинального вмешательства. Я же был молод, действовал по зову сердца. Получилось так, что исполины стали для меня как семья. Я не мог бросить их на произвол судьбы, как и остальные расы. Силы, вопреки запретам, открыли мне, как я могу уберечь остатки своих друзей с помощью Купола. Конечно же, господства узнали об этом. Меня и Харона, который мне помог, едва не лишили воплощений. Но престолы не смогли вынести однозначный вердикт: с одной стороны, я нарушил промысел, а с другой – поступил так исключительно из милосердия. Поэтому меня оставили архангелом, но лишь в пределах Купола. За его границами я – просто крылатый исполин, и возможности мои весьма ограничены. Правда, иногда какой-нибудь неугомонный Ираклий сбегает через внезапно открывшиеся воронки за пределы Купола и устраивает неразбериху. Тогда мне приходится вмешиваться, как в случае с тобой. Через эти же воронки иногда и люди попадают к нам. Если успеваю, то отправляю их обратно. Сам теперь понимаешь, в Агарте не рады гостям из вашего мира.

В этот момент они свернули с большой дороги на тропу, ведущую к дому. Все здесь было невероятных размеров: и окна, и двери, и сама постройка из монолитных блоков с тяжелым деревянным полотном входа. В щелях между камнями зеленел мох, а огромная с накатом крыша, выложенная новенькой черепицей, сверкала на солнце золотистыми бликами. Неподалеку горел костер, вокруг которого сидели около десяти обнаженных девушек с длинными волосами, украшенными цветами и травами. Рядом с ними стояла исполинка, вдвое выше их, лет тридцати с небольшим на вид по человеческим меркам. Она была одета в темно-зеленую эллинскую тунику до пят. Ее прекрасное лицо от правого глаза до щеки пересекал шрам, тело покрывали следы ожогов и старых ран, а светлые волосы рассыпались по плечам. Услышав шаги, она вскочила, нацелив копье в сторону звука, но через мгновение опустила его, приветливо улыбнувшись.

– Гавриил, приветствую тебя! – звонко воскликнула исполинка.

Девушки тут же вскочили на ноги и хором повторили приветствие. Легко, словно юная нимфа, исполинка бросилась к архангелу с распростертыми объятиями. Гавриил обнял ее, укрыв белоснежными крыльями от взглядов свидетелей их страстного поцелуя. «Твою ж мать! Да что тут вообще творится?» – мелькнуло в голове у Степана. Как только Гавриил убрал крылья, Артемида обратила внимание на человека, что был рядом с ним.

– Зачем ты его привел? – спросила она, подозрительно оглядывая незнакомца.

– Нужно, чтобы он на время побыл у тебя. Опять проблемы с Ираклием – долго объяснять, – ответил архангел, нежно касаясь ее щеки.

Степан бросил взгляд на обнаженных дев, и в голове промелькнула мысль: «О, да я проведу незабываемый уикенд в компании сказочно красивых нимф под Куполом на берегу Австралии!» Его лицо озарилось восторгом.

– Это вообще безопасно и разумно? – нахмурилась Артемида, наблюдая, как Степан пожирает глазами океанид. Но он тут же он получил увесистый подзатыльник от Гавриила, достаточно сильный, чтобы пролететь пару метров, но не упасть. У архангела был талант объяснять все доходчиво и с первого раза.

– Даже не вздумай к кому-то или чему-то прикоснуться! Отправишься к нагам на болота, – пригрозил Гавриил с блеском молнии в глазах.

– Все понял, виноват, исправлюсь, – тут же ответил Степан, даже не пытаясь представить, что за болота и наги его ждут. Ясно было – это далеко не экскурсия.

– Пусть побудет у тебя. Мне надо кое-что уладить, – попросил Гавриил, беря возлюбленную за руку. По ее лицу было видно, что ему-то отказать она не сможет.

– Хорошо, но возвращайся скорее, – уже не скрываясь за крыльями архангела, страстно поцеловала его Артемида. Гавриил явно боролся с собой, но все же отстранился и шепнул:

– Ну зачем… при всех…

– Одно крыло здесь, другое там. Помни о долге, – многозначительно напомнила она и игриво подмигнула. Архангел вспыхнул румянцем, как юнец, и исчез во вспышке шаровой молнии.

– Ну что ж, пойдем, расскажешь, что там у вас за Куполом творится, – сказала Артемида, глядя на смущенного Степана.

* * *

Ираклий попивал медовуху, развалившись в кресле у дома и играя в нарды со своим старым другом кентавром Хироном. Когда-то Хирон был могучим воином, воспитавшим немало легендарных героев. Теперь это было дряхлое больное существо, не способное даже поднять копье, а не то что метнуть. Да он уже и не пытался. Целыми днями по-стариковски рассказывал байки за стаканом вина и время от времени пытаться дать какие-то наставления молодому поколению. Хотя Ираклию самому шел третий тысячелетний круг, кентавр по-прежнему считал его юнцом.

– Ну чего задумался, ходи уж! – бурчал изрядно поддатый Ираклий.

– Подожди… думаю я… – не менее пьяный Хирон водил дрожащей рукой над доской.

В этот момент Ираклий заметил спускающегося с неба Гавриила. «Твою ж мать! – мелькнуло у беса в голове. – Сейчас начнется».

– Приветствую тебя, Хирон, – поздоровался архангел.

– И я тебя, Гавриил, – кентавр выпрямился, тщетно пытаясь изобразить трезвость.

– Ты мне ничего не хочешь рассказать, Ираклий? – сурово произнес Гавриил.

– Да в чем дело, Гавр! Вот клянусь, я тут ни при чем. Я случайно попал во временную воронку! – начал оправдываться рогатый.

– В третий раз за лунный месяц? – уточнил архангел.

– Да я-то тут при чем? Все вопросы к силам, это у них возникают проблемы с пространством, – строил из себя невиновного Ираклий.

– Ты понимаешь, насколько это опасно? Сюда могут попасть те, кому здесь не место, – Гавриил пытался вразумить Ираклия. – Где была последняя воронка? Не заставляй меня лезть в твои мысли! Говори!

– Ладно, ладно! Возле поселения нагов есть ущелье. Достаточно укромное место, где постоянно происходят какие-то аномалии. Наги не распространяются об этом, но воронки там появляются все чаще, – сдался Ираклий, понимая, что на этот раз не отвертится и что больше уж не получится улизнуть за Купол.

– И ты об этом молчал?! – глаза архангела вспыхнули гневом.

Подлетев к ущелью, Гавриил сразу ощутил искажение реальности – пространство пульсировало странными энергетическими вибрациями. Внутри ущелья, на первый взгляд, все казалось обычным: пещерная речушка, вдоль которой шла узкая тропа. Но когда архангел углубился в пещеру, его внимание привлекли темно-фиолетовые пятна, которые то проявлялись на стенах, то бесследно исчезали. Вода текла из трещины в скале, наполняя глубокий природный колодец, прежде чем продолжить путь, превратившись в небольшую реку. И тут Гавриил заметил нечто странное – водная гладь перестала отражать стены пещеры. Вместо них в колодце мелькнул незнакомый город, затем картинка сменилась океаном с закатом на горизонте, а через мгновение – азиатским автобаном. Колодец оказался постоянно действующей временной воронкой, беспрестанно меняющей локации.

Глава 3. Восхождение архангела

Я очень хорошо помню, как Гавриил появился на свет. Это было после того Всемирного потопа, когда Саваоф очистил землю от множества непокорных Его воле и на сороковой день падали последние слезы Божьей кары, словно силы выжимали из туч остатки капель.

Родители Гавриила, Шаул и Архаза, успели вовремя укрыться высоко в горах, чтобы переждать тот страшный потоп. Но сам Гавриил не смог насладиться первыми лучами восходящего над землей солнца: Силы словно взбесились в час его рождения и другого ответа найти мне не удалось. Ветер многократно усилился, подобно морским водам яростно хлынули с неба проливные дожди и Шаул не смог удержать на руках младенца…

Прежде чем стать хотя бы просто ангелом, Гавриил бесчисленное множество раз перерождался. И каждая земная жизнь заканчивалась для него мученической смертью в юном возрасте, а последний его земной облик запечатлелся на его ангельском лике. Но ни в одной из прожитых жизней он не познал любви. Не изведал он жарких и страстных ночей с возлюбленной, не знал он и женской ласки, и семейного счастья. Сама судьба как будто насмехалась над ним: он то заживо сгорал, то был растерзан свирепыми хищниками.

Но все же престолы сжалились над ним и решили возвысить мученика до низших ступеней ангельской иерархии. Как ангел он проявлял себя безупречно и мог решить любые необычные и сложные проблемы. Самым замечательным в нем было то, что он так и не познал в земной жизни зла. Его кристально чистое сердце благодатно отразилось на его ангельской сущности, что вскоре обещало возвышение до архангела. Он был желанным гостем в любом пантеоне богов и был знаком со всеми старейшинами.

Все чаще он стал появляться в землях эллинов: его внимание привлекла юная Артемида. Уж слишком она была тогда легкомысленной и доверчивой. И очень многое позволяла себе, украдкой передавая тайные знания узкому кругу людей. Она обучила их охоте, причем не просто метанию копий или стрельбе из лука, а тому, как подобно свирепым хищникам, уметь дать в этом жестоком мире достойный отпор тем, кто смеет творить бесчинства. Конечно и тщеславие трогало ее девичье сердце и туманило разум. В ее честь возводились храмы и устраивались пышные праздники, называемые артемидиями, и она по праву считала себя богиней – великой богиней охоты.

Иногда Гавриил украдкой следил за ней в дни артемидий. Все чаще он ловил себя на мысли, что его любопытство по отношению к ней перерастает во что-то большее. И уже каждый его день начинался и заканчивался мыслями о ней. Я молил Всевышнего долгие годы, пока Гавриил жил на земле, чтобы в его сердце вспыхнула та искра, что разжигает огонь любви. И не думал я, что этот момент настанет, когда юноша возвысится до архангела. Когда он смотрел на Артемиду, его взор был подобен взгляду Азазеля. Да, точно! Только у него я тогда замечал такие глаза, полные неукротимой страсти с одной стороны, и любви и нежности – с другой. Именно так Азазель смотрел на свою Лилит, мечтая возлечь с ней вместо Адама.

Однажды он увидел, как Артемида шла в сторону водопада в окружении своей свиты из океанид. Стояла знойная жара, и было такое ощущение, что Гелиос решил испепелить все живое. Водопад был скрыт зарослью деревьев и кустов, что делало его почти невидимым со стороны. Гавриил впервые за столько веков поддался искушению и решил тайком проследовать за Артемидой, догадываясь, куда она направляется.

Легкой и грациозной походкой она шла по тропе в окружении веселых девиц, а Гавриил подобно влюбленному мальчишке, спрятавшись, наблюдал за ней из кроны дерева, надеясь, что она его не заметит. Пройдя под тем деревом, на вершине которого затаился любопытный архангел, она слегка улыбнулась. По этой улыбки я понял, что она заметила или догадывалась о присутствии тайного наблюдателя.

Пройдя к небольшому водоему, куда шумливым потоком стекала ледяная вода, она чуть расставила руки. Океаниды без промедления развязали ей пояс, и Артемида, слегка прогнув спину, отставила назад руки, отчего туника сползла по ее бархатистой коже, оставив прекрасное юное тело полностью обнаженным. И когда она ловким движением руки расплела хвостик у себя на затылке, золотистые волосы водопадом рассыпались по ее плечам. Как же она была прекрасна! Не зря барды и поэты воспевали ее красоту! Она медленно, с наслаждением ощущая долгожданную прохладу, стала заходить в ледяную воду. И как только отошла подальше от берега, то попросила свою свиту удалиться:

– Нимфы мои светлые, оставьте меня, я хочу побыть сейчас одна.

Океаниды поспешили уйти, а Гавриил взирал на нее как завороженный: он никогда раньше не видел ее нагой. Его тело охватила дрожь и какое-то новое, ранее неведомое ощущение нахлынуло на него.

Артемида встала под тугие струи водопада и обернулась. Искусная охотница предстала перед Гавриилом во всем своем великолепии. Красивую упругую грудь с маленькими аккуратными сосочками омывала кристальная вода. Пушок золотистых волос обозначил треугольник внизу живота и так и манил изведать, что там скрывается. Ее изящные движения были исполнены кошачьей грации и безмятежной естественности. Неожиданно подняв вверх голову и вытянув к небу прелестные руки, не открывая глаз, она вдруг негромко произнесла:

– Ты так и будешь смотреть или все-таки присоединишься ко мне? – ее взгляд устремился на то самое дерев, где спрятался архангел. Гавриил плавно опустился на тропу, не спуская глаз с охотницы. Он не мог понять, что с ним происходит. Крылья и ноги едва слушались его и неумолимо притягивали все ближе и ближе к предмету его очарования. Вот он уже в воде почти рядом с ней. В голове сплошное помутнение – такого он еще никогда и ни в каком обличии не испытывал.

Мягко но уверенно Артемида взяла его руку и прижала к своей обнаженной груди. Молнии засверкали в глазах Гавриила. Он нежно и страстно положил свои сильные руки на ее маленькие упругие холмики. Легкий стон вырвался из мягких и притягательных губ богини. Для Гавриила это был как призыв к действию. Не пытаясь больше сдерживаться, архангел впился своими губами в манящие уста очаровательной искусительницы. Какой же это был страстный и пьянящий поцелуй! Легкие молнии слегка покалывали богиню, что возбуждало ее еще больше. Белоснежные крылья архангела бережно укрыли влюбленных, давая им всецело насладиться друг другом. В тот момент я даже не думал осуждать Гавриила, что он подобно наблюдателям поддался искушению и вступил в любовную связь с потомками Азазеля. Хотя это и большое беззаконие для ангельской иерархии. Но кто я такой, чтобы осуждать его? Я лишь невольный свидетель всего того, что будет дальше.

* * *

В ту ночь стояла непроглядная тьма, поглотившая Каир и его окрестности. Только множество звезд на небе несли с собой мерцанье тусклого света. Легкий теплый ветерок проносил частицы песка по плато Гизы. Было уже далеко за полночь, как на вершине одной из пирамид вспыхнула небольшая шарообразная молния и тут же голубой вспышкой растворилась в темном небосводе, а на ее месте появился архангел. Вскинув руки к небу, он начал что-то бормотать себе под нос на неизвестном мне языке. Спустя какое-то время перед ним появилась светящаяся линия высотой с три человеческих роста. Вдруг линия раздвинулась в ширину и со стороны это выглядело как будто небесные светлые двери распахнулись на фоне черного покрывала ночи. Оттуда шагнул, как показалось, пожилой архангел. Это был старец в длинных светлых ризах, которые скрывали низ его тела, а из-под накинутого на голову капюшона вырисовывалось источавшее свет лицо. Его черты расплывались в ярком свете, и только борода до пояса, подобно алмазам, закрепленным на невидимой нити, блестела от лучей, исходящих от лика.

– Даже странно, что для разговора со мной ты не пришел к нам в обитель, а позвал меня сюда – металлический голос донесся откуда-то из-под капюшона.

– Прости за беспокойство, Харон, – начал архангел. – Я очень озадачен одним вопросом. И ответа на него мне самому не найти. Я не могу смотреть, как чины остаются безучастны, когда идет такое истребление жизни во владениях Саваофа, – растерянно продолжал он.

– И что же ты от меня хочешь, Гавриил? Я не волен сам вмешиваться во все происходящие. Если чины непричастны и пребывают в бездействии, значит все идет согласно промыслу, – ответил старец, распахнув крылья.

– Ты же видел, что творят эти Вечные? Они бесчинствуют как отчаянные злодеи, кровь исполинов течет рекой так, что даже Гея вопит от ужаса на все земное царство. Я прекрасно понимаю, что мне не по силам это остановить, да и чины ничего делать не станут. Но умоляю тебя, скажи мне, как сохранить тех, что остались – исполинов и остальные расы? – В отчаянии Гавриил уже надеялся хоть на какую-то помощь Харона.

– Они же и так укрываются на отколовшейся земле. Да и чем я-то могу помочь, не преступив закон? – ответил Харон, давая понять, что ему особо нет до этого дела.

– Ты же понимаешь, что Вечные и туда придут. Они не остановятся, пока не перебьют всех исполинов. Помоги мне создать для них защиту подобную той, что охраняла Эдем. Только так я смогу уберечь их от людей.

– Глупец! – вскричал старец. – Как ты смеешь меня о таком просить?! – Я даже испугался, услышав, с какой злобой Харон прокричал эти слова. – Престолы нас тысячу раз уничтожат только за одну мысль об этом! И бессмертие не спасет, а лишь продлит пытки на целую вечность! Это кощунство, потому что тогда то было по благословению Всевышнего – Он так задумал.

– Я не прошу тебя участвовать, лишь скажи, что для этого надо? – Гавриил вновь стал умолять о спасении несчастных исполинов.

– Ты считаешь, что сможешь сделать один то, для чего потребовалось множество сил? В чем причина такой жажды развоплощения ради спасения этих убогих? Не в той ли белокурой красавице? – Гавриил все же надеялся сохранить тайну, но пред оком вездесущих это бесполезно.

– Дело не только в ней, множество жизней под угрозой и мой долг архангела это предотвратить. И если есть хоть малейший шанс на их спасение, то я готов сгинуть хоть в линию жизни, хоть в вечных мучениях, но воспользоваться этим шансом.

– Тебе потребуется очень много эфира и те, кто обуздали его силу. На костях агнца, что чувствует линию жизни, ты сможешь воздвигнуть нерушимый Купол, – как-то неожиданно легко и для Гавриила, и для меня согласился Харон. – Большего от меня не жди.

– Благодарю тебя, Харон, – радостно произнес Гавриил, еще не понимая до конца разгадку сказанного старцем.

Глава 4. Гибель богов

Начало нового тысячелетия после смерти Малахана ознаменовали громкие походы. Люди поняли, что с богами пора покончить раз и навсегда. Настало время разрушить пантеоны и обратить заблудших язычников к истине. У тех, кто поддерживает лжебогов, будет лишь две возможности: поклясться в верности Саваофу, встав на истинный путь, в конце которого ожидает Царствие Небесное, или мучительная смерть. Следующей целью был поиск амброзии. Ну и конечно же Вечные хотели расширить сферы своего влияния на другие страны.

До этого дня надежные стены храма в Эдфу всегда защищали богов и людей от любых угроз. Храм был посвящен великому покровителю царей, богу неба и власти Гору. Во дворе храма раскинулся прекрасный сад с различными редкими растениями, уникальными статуями, и чудесными редкими птицами. Подобно оазису располагалось это сокровище в неприветливых песках Египта. Массивные ворота оберегали укрывшихся там исполинов и людей, что были верны своим богам. Гор стоял на вершине пилона и наблюдал, как облако пыли поднимается над приближающейся конницей в сотни голов. Позади нее волы тащили за собой несколько требушетов: огромных метательных сооружений, что разбивали самые неприступные стены.

Несколько десятков лучников поднялись к Гору и приготовились к обстрелу приближающегося неприятеля. На некотором расстоянии от храма столб пыли осел, и стали видны отряды неприятеля, которые остановились в ожидании дальнейшей команды. Враги зарядили в смертоносные орудия огромные камни и дали первый залп. Десятки этих снарядов ударили в крепкие стены храма, разрушая верхушки пилона и повергая вниз с огромной высоты его защитников. Гор же и те лучники, что уцелели, поспешили покинуть стены и заняли оборону в саду храма. Один за другим следовали залпы требушетов, громя стены здания, так что покосились уже и массивные ворота.

Вот и еще один залп, но вместо прежних каменьев полетели ужасающие снаряды, рассчитанные не на разрушение, а на устрашение: десятки мертвых тел исполинов врезались в стены, оставляя на них кровавые отметины. При этом какие-то тела даже перелетали через полуразрушенные стены храма, падая в сад. Это была какая-то вакханалия зла: свирепые выродки не питали никакого уважения даже к покойникам, чьи сердца уже перестали биться, а тела нуждались в погребении. Смрадный запах тухлой мертвечины опустился на чудный цветущий сад.

После очередного каменного града одна из створок многотонных ворот рухнула, открывая проход Вечным Стражам. Гор и лучники отступили в помещение перед гипостильным залом, и из дверей прицелились в образовавшуюся брешь. Но последовала еще серия залпов, разбивая остатки пилона. Перед таким натиском старинная стена уже не устояла. Около пяти десятков воинов ринулись через руины в сад, но на них тут же обрушился град стрел. Прочная броня и щиты, изготовленные благодаря знаниям, полученным от Гефеста, с легкостью защитили их, дав возможность укрыться в саду и не понеся ощутимых потерь. Адепты Вечных начали выбираться из укрытий, прикрываясь щитами от редких атак обороны. Позади Гора показались Тот, Онурис, Исида, Бастет и Шу – немногие оставшиеся боги египетского пантеона. Шу, почитаемый как бог ветров, вышел вперед из ворот храма и звонким хлопком в ладоши пустил мощную воздушную струю, сбивая солдат с ног.

– Пли! – закричал он и стрелки тут же осыпали упавших воинов очередным градом стрел. И так как не все из них смогли подняться на ноги, то в какой-то момент я даже подумал, что у богов есть шанс отбиться. Расшвыривая солдат, раздалось еще несколько подобных хлопков, а следующий залп стрел последовал одновременно с хлопком Шу, что значительно увеличило их силу и скорость. Вот уже десятки солдат неподвижно лежали или судорожно извивались в предсмертных конвульсиях. Но вдруг откуда-то из-за обломков стены взметнулось несколько стрел, и все они попали в цель. Шу попытался закрыть руками пробитые артерии на шее, но еще десяток стрел пронзил его руки, не давая ими даже пошевелить. Из ран бога ветров хлынули потоки крови, и он упал в бордовую лужу, которая почти сразу образовалась под ним. Тот и Гор подхватили его и занесли в зал.

В это время на вершине того, что осталось от пилонов и ворот, появился Хазр с несколькими десятками лучших лучников. Остатки от первой волны солдат, уворачиваясь от стрел, кинулись в бой. Навстречу им ринулся Онурис, размахивая своей увесистой палицей и раскидывая солдат по сторонам. Глупец! На что он рассчитывал? В мгновение ока он был нашпигован стрелами, и его громоздкое тело упало на его собственную палицу. Исида, подбежав к истекающему кровью Шу, поднесла руки к его ранам, и от них распространился необычайно яркий фиолетовый свет.

– Я не смогла, я не успела! – безутешно рыдала богиня. – Сколько же будет продолжаться этот ужас?! – прижимая к себе голову покойного бога ветра, воскликнула богиня жизни и плодородия.

Тот и Гор забаррикадировали ставнями двери.

– Исида и Бастет, вы должны бежать в святилище с оставшимися преданными нам ополченцами. За жертвенником есть ход, который выведет вас в ущелье за пределами Эдфу. У вас будет шанс спастись. А я и Тот, мы задержим их, – пытаясь спасти оставшихся, произнес Гор, понимая, что надолго им не удастся задержать такое многочисленное войско.

– Я буду сражаться вместе с вами! И не побегу! – стала протестовать Бастет. Эта свирепая хищница и кровожадная охотница не знала страха и всегда была готова к битве. Ее тело стало покрываться черной шерстью, а оранжевые глаза напоминали кошачьи.

– Мы тоже не можем трусливо сбежать, оставив вас на верную гибель, – выступил один из ополченцев. В этот момент раздался сильный взрыв, который вынес двери храма.

– Бегите, умоляю вас! – закричал Гор и вместе с Тотом кинулся в столб пыли, поднявшийся после взрыва, скрывшись за пределами храма.

В высоких окнах убежища исполинов появились Вечные, которые принялись закидывать зал бочонками с какой-то горючей жидкостью. Поднявшееся пламя и окутавший все вокруг едкий дым отрезали все пути к отступлению.

Глаза Бастет стали все больше походить на кошачьи, на концах пальцев появились длинные и острые, как бритва, когти. В два прыжка, оттолкнувшись сначала от статуи, а потом уже от стены, она цепкими лапами выхватила из окна двух воинов и разорвала им шеи своими когтями. Тут же она начала выбирать следующую цель, но, спрыгнув вниз, увидела, как в зал вкатились головы Тота и Гора. Тем временем в ворота вбежало еще около двух десятков солдат во главе с Хазром.