Полная версия
Загадка города Шахтар
Это был мемориал жертвам обвала. Надя подняла голову к странной, полумифической сцене. В металле и камне скульптор изобразил шахтеров, бегущих от неизбежной гибели. Объемная бесформенная тьма настигала их, поглощала без остатка, в черной завесе виднелись лишь тянущиеся к свету руки и обезображенные лица тех, кто так и не покинул шахту. Слова памятной таблички, в которых имена Шахты и Гор отзывались особенно зловеще, эхом перекатывались у нее в голове, а от искаженных ужасом лиц и тяжелой, наступающей массы гранита по коже побежали мурашки. Вокруг памятника как будто перестало светить солнце. Надя поежилась, отступила в спасительную июльскую жару и спешно зашагала к красивому трехэтажному зданию на другой стороне площади. Облицованные ракушечником стены блестели в лучах солнца, а сквозь большие окна верхних этажей она приметила книжные стеллажи. Городская библиотека в самом деле притягивала взгляд.
К сожалению, тяжелые двери были уже заперты. Надя глянула на режим работы и перевела взгляд на часы. Она опоздала всего на десять минут. «Главное, не опоздать на работу завтра», – усмехнулась она про себя и спустилась по широкой лестнице. Уходя, бросила взгляд на окна первого этажа. Сквозь занавески было видно просторный вестибюль, деревянные вешалки гардероба, зал со множеством стульев и небольшой сценой. Ничего похожего на архив Надя не заметила, но на его поиски у нее будет целый завтрашний день.
В общежитие она вернулась с полными сумками продуктов – нужно же было отметить удачный приезд и ближе познакомиться с соседкой. До комендантского часа еще было время, и жильцы общежития наслаждались теплым вечером. На лавках обнимались парочки, курильщики освещали беседку огоньками сигарет, кто-то разрисовал асфальт под уличные игры, и уже взрослые парни и девушки с хохотом играли в классики и резиночки. Воздух пах горной свежестью, сиренью и сигаретным дымом, и из этого душистого облака совсем не хотелось уходить. Отложив покупки, Надя несколько раз сыграла в классики, отказалась от трех сигареток и заставила себя все-таки пойти домой. Как раз вовремя: прямо за ней к входу подошла целая толпа. По обрывкам фраз Надя поняла, что все они работают в больнице.
В этот раз она подготовилась и сразу назвала вахтерше комнату. Первый этаж был все таким же оживленным, люди разбредались по комнатам, а дверь подвала беспрестанно хлопала, и каждый проходящий бросал на нее оценивающий взгляд. Надя остановилась и задумалась. Возможно, они делали так по какой-то причине? Она успела прочитать устав общежития только один раз, и многие правила еще ускользали из памяти, но там точно было что-то про подвал. Надо будет их перечитать…
– В сто шестнадцатую, – отчитался кто-то вахтерше, и девушка замерла.
В ней боролись воспитанность и желание увидеть жильца упомянутой в правилах комнаты. Неспешные шаги застучали справа, и она незаметно скосила глаза в сторону коридора. Мимо прошел высокий, сутулый парень с черными коротко стриженными волосами. Врач или медбрат, если верить разговорам, но ничего в его облике не помогало понять, почему именно его комнату в уставе упомянули отдельно.
– Бывай, Кощей! – крикнул кто-то, и он, не оборачиваясь, махнул рукой.
«Кощей? – задумалась Надя уже на лестнице. – Какое необычное прозвище…»
* * *На следующее утро Надя стояла на пороге библиотеки за пять минут до указанного начала работы. На площади было пусто: жители города разошлись по все еще работающим конторам и магазинам, школам и больницам. Девушка глубоко вдохнула, толкнула большие стеклянные двери и зашла в холодный вестибюль первого этажа. Эхо шагов гулко разнеслось по пустому помещению, отразилось от лестничных ступеней и растворилось где-то наверху.
На втором этаже тоже не было ни души. Надя просмотрела таблички на закрытых дверях: детский отдел, взрослый отдел, отдел ЭВМ, и на всякий случай постучалась в две безымянные двери, но оттуда не донеслось ни звука. Она поежилась и поспешила на третий этаж.
Лестница упиралась в дверь читального зала, единственную открытую в столь ранний час. Внутри царила знакомая уютная атмосфера: ряды стеллажей с книгами, витрины с местными газетами и журналами, деревянные столы и мягкие стулья, толстые ковры и пыль в свете больших гудящих ламп. Бесшумно она прошла по ковру и перевела взгляд на конторку библиотекаря, которая отгораживала читальную зону от большинства книжных стеллажей. Оттуда на нее в упор смотрели два болотных глаза за толстыми стеклами очков.
– Фамилия? – хрипло спросила пожилая женщина и положила руку на деревянную картотеку.
– Доброе утро, – улыбнулась Надя. – Я пришла не за книгой. Я – новый архивариус, по распределению. Мне сказали обратиться сюда…
– Вот еще! – хмыкнула женщина и сердито хлопнула по столу. – Не нужен нам архивариус!
– Но меня отправили именно сюда. – Надя положила на конторку документы и направление из университета.
Библиотекарь сжала бумагу в руках, поправила очки и недовольно зажевала губами. Ее, очевидно, не предупредили о приезде новой коллеги.
– Вы можете позвонить в мой университет и…
– Сама знаю!
Она резко встала со стула и отшвырнула документы. Не одарив девушку ни единым взглядом, низкая, сгорбившаяся женщина проковыляла к двери с табличкой «Дирекция» и хлопнула ею.
– Меня тут еще и не ждали, – пробормотала Надя себе под нос. – Хорошенькое начало…
– А должны были?
Надя резко обернулась на чужой голос. Она не ожидала увидеть в такой ранний час кого-то, кроме работников, но в библиотеку уже заглянул первый читатель. Парень в мятой рубашке и потертых штанах тихо закрыл дверь читального зала и подошел к стойке, переводя взгляд то на девушку, то на пустую библиотечную конторку, то на дверь, из-за которой доносился возмущенный голос библиотекарши. В чуть раскосых глазах скользнуло недоумение, и Надя поспешила объясниться:
– Я приехала сюда работать по распределению. Кажется, библиотекаря не предупредили об этом… Думаю, она сейчас вернется.
– Кому пришло в голову послать сюда еще одну библиотекаршу? – язвительно поинтересовался он и заговорил тише: – От первой бы избавиться…
– Я не библиотекарь, – привычно уже поправила она. Почему-то голос собеседника казался знакомым. – Меня назначили сюда архивариусом.
От этих слов его брови заползли чуть не на середину лба, как будто Надя сказала что-то удивительное.
– Новый архивариус? – повторил он. Уголки губ задергались, словно он не давал себе улыбнуться. – Да уж, долго ждали…
Он снова посмотрел на закрытый кабинет. Шум из-за двери стих, и парень с видимым недовольством отошел от стойки. Библиотекарша, снова хлопнув дверью, тяжело прошла мимо Нади и смерила пришедшего уничижительным взглядом.
– Давай, чего принесла. Документы, трудовую книжку, все давай! – рявкнула она и требовательно захлопала по стойке. Девушка подпрыгнула, неуверенно глянула на единственного читателя, и ему тут же досталось: – А ты не стой столбом, иди отсюда! Все равно не найдешь ничего, только глаза мозолишь!
Парень выразительно закатил глаза и скрылся между стеллажами с журналами и краеведческой литературой. Библиотекарша фыркнула ему вслед и продолжила вслух читать Надины документы. Не найдя к чему придраться, она нехотя заполнила нужные бумаги.
– Пока медосмотр не пройдешь, в архив не пущу! – наконец заявила она, и Надя только вздохнула. Она уже не сомневалась, что ей здесь совсем не рады.
– Я проходила комиссию в университете, там есть справка…
– Пройдешь у наших врачей. Знаю я ваши университеты, за красивые глаза любую бумажку нарисуют. Потом все документы соплями зальешь, кто виноват будет?! – Не услышав возражения, старуха махнула рукой в сторону выхода: – Пока иди на второй этаж, будешь в детском отделе сидеть. Там хоть портить нечего.
Она швырнула на стойку связку ключей и уткнулась в книгу, явно давая понять, что разговор окончен. У Нади на языке вертелась сотня возражений и вопросов, но все они слиплись в вязкий комок слюны, который она с трудом проглотила и взяла ключ. Не прощаясь, она ушла из читального зала, чувствуя на спине не один, а целых два пристальных взгляда, и прислонилась к дверям с другой стороны. Да, ее взяли на работу. Да, она могла выполнять обязанности библиотекаря, хоть и не знала особенностей работы. Но, черт побери, что вселилось в эту женщину? Неужели так сложно показать Наде, куда идти, и не мешать?!
Она потрясла головой и похлопала себя по щекам. Не хватало еще расплакаться в первый рабочий день! Она еще сможет разобраться с этим недоразумением, а пока что раз детский отдел, значит, детский отдел.
К счастью, там было гораздо уютнее, чем на третьем этаже. Небольшая картотека, стеллажи с цветными обложками, рисунки маленьких читателей на стенах и крошечный стол, словно у дошкольного воспитателя. Надя разложила на нем бумаги и тут же убрала их в сторону, чтобы рассмотреть открытки и рисунки под стеклом. Они были такими очаровательными, что о неудачном знакомстве с библиотекаршей девушка почти перестала думать.
– Надя? Надежда Дмитриевна? – постучали в дверь, и она подскочила со стула.
На пороге стоял все тот же парень. «Разумеется, он слышал, как библиотекарша вслух читала все документы», – вздохнула она и через силу улыбнулась:
– Можно просто Надя. А вы…
– Давай на «ты», все-таки в одной общаге живем. Ленина соседка, значит, – кивнул он. – Я Эльдар. Зашел на пару слов, пока Фрекен Бок не решила подкрасться к тебе со спины.
– Фрекен Бок? – рассмеялась Надя, и он с улыбкой приложил палец к губам.
– Так прозвали эту старуху. Вообще, она Олимпиада Васильевна, но Фрекен Бок ей как-то больше подходит. А еще она очень любит шастать в детский отдел через взрослый, – он показал на проход между стеллажами, который Надя даже не заметила. – Не дай ей тебя задавить.
– Да ты же сам все слышал, – вздохнула Надя. – Что за бред с медкомиссией?
Эльдар открыл было рот, но тут же передумал и просто сочувственно улыбнулся. Глядя на него снизу вверх, она не могла не заметить мешки под темно-карими глазами, резко выступающие скулы и острую линию подбородка. Он был на голову выше Нади и при таком росте казался почти болезненно худым. Услышав, что он тоже из общежития, Надя подумала, что уже могла его встречать и потому узнала голос. Может, он был в беседке курильщиков?
– Медосмотры обычно проходят по четвергам, – тихо сказал он. – Но ты приходи утром в следующую среду.
– Зачем?
– Во-первых, Фрекен успеет смириться с твоим приездом и, быть может, сменит гнев на милость. Во-вторых, по средам Ленка в регистратуре с утра. И в-третьих, это будет моя смена. Получишь все справки в мгновение ока, за красивые глаза, – посмеялся он, – а в четверг уже будешь выпрашивать ключи от архива.
Идея была заманчивой. Надя прекрасно понимала, что со своей проклятой скромностью может провести полдня в одной только очереди, поэтому крепко задумалась над его предложением. Иметь соседку со связями в больнице оказалось удобно, но…
– А тебе это зачем?
– Ну как же я брошу товарища на произвол судьбы? Не по-пионерски как-то.
Надя приподняла бровь, и Эльдар усмехнулся:
– Ладно, будешь мне должна.
– Что?
– Об этом поговорим потом, когда, наконец-то, станешь архивариусом, а не запасным библиотекарем.
Недалеко хлопнула дверь, и Эльдар быстро отошел от стола.
– Надеюсь, это случится скоро. Удачи!
Он успел уйти за несколько секунд до того, как из прохода между залами появилась грузная фигура Олимпиады Васильевны. Обведя помещение взглядом, она остановилась около Нади и положила тяжелую, увешанную кольцами руку ей на плечо.
– Я позвонила в горисполком. Пока что в архив тебе нельзя, но не оставлять же тебя без работы. С сегодняшнего дня будешь отвечать за детский отдел и за взрослый, – наставническим тоном проговорила она. – Документы потом подпишешь. Приходить будешь к без десяти, и чтобы как штык! А теперь слушай, повторять не буду…
И Надя слушала расползающиеся монотонные слова, стараясь не принюхиваться к обволакивающему парфюму, думая, что все-таки пойдет на медосмотр в среду утром, и вспоминая, где она могла слышать голос Эльдара.
А, точно.
На входе в общежитие.
Он шел в комнату сто шестнадцать.
Часть 2. Август
Летние недели побежали одна за другой, и не успела Надя глазом моргнуть, как дни стали короче, а ночи – длиннее. Эльдар сдержал слово, и в поликлинике девушку сразу приняли. Перед коллегами в белых халатах открывались все двери, и Надя получила нужные справки за пару часов. Лена воспользовалась моментом и познакомила ее со всеми нужными врачами, а позже, уже вечером, отпустила пару шуточек в сторону нового знакомого соседки. Эльдара в больнице тоже знали все – он работал в патанатомии и иногда помогал на скорой. Поначалу Надя остерегалась парня из запретной комнаты, но Лена говорила об Эле, как она ласково его называла, очень тепло, и Надя вскоре к нему привыкла. Особенно когда они стали видеться чаще.
Врач заглядывал в библиотеку несколько раз в неделю. Он находил Надю на втором этаже, молчаливо задавал один и тот же вопрос и получал один и тот же ответ. Ему тоже зачем-то хотелось попасть в архив, но путь туда был закрыт даже для нового архивариуса. Олимпиада Васильевна каждый раз придумывала все новые и новые причины, по которым Надю нельзя было пускать к архивным документам. Она придиралась к работе девушки, давала невыполнимые задачи, постоянно ругалась с кем-то по телефону и грозилась уволить незваную помеху. Всего за месяц Надя совсем растеряла присутствие духа, и в голову поползли мысли уехать из Шахтара. Однако она не собиралась так быстро сдаваться, да и уезжать было некуда – не возвращаться же с позором в отчий дом.
К счастью, остальные шахтарцы были приятными и добродушными людьми. Лена водила новую подругу по булочным и дешевым магазинам, Эльдар баловал занятными историями из больничной практики и помогал в библиотеке, постоянные читатели узнавали ее на улице и приветливо здоровались. Все это делало рабочие будни чуточку ярче, а некоторые дни озарялись особенным солнцем. В такие дни в библиотеку наведывался один молодой человек. Он брал книги из секции естественных наук и тихо читал, бесшумно шевеля губами. На третий этаж он обычно не поднимался, и Надя могла долго любоваться светлыми волосами, умными серыми глазами и длинными пальцами, нежно перелистывавшими страницы книг. Когда их взгляды пересекались, безымянный читатель улыбался ей, и его серые глаза тоже улыбались. Если во взрослый отдел в поисках библиотекаря прибегали дети, они всегда радостно приветствовали незнакомца, и тот, тихо здороваясь в ответ, прижимал палец к губам, чтобы они не шумели. Почти все ребята его знали, и Надя решила, что он, наверное, учитель или воспитатель. Кем бы он ни был, при виде детей его лицо озарялось неподдельной радостью, и в глазах Нади это делало незнакомца еще более привлекательным. В душе она лелеяла надежду узнать его имя из библиотечного формуляра, когда он все-таки решит взять книгу домой, но до тех пор старалась не показывать своего интереса. Однажды она уже обожглась и неустанно напоминала себе, что именно слепая влюбленность стоила ей испорченной репутации. Шахтар дал ей шанс начать все заново, и Надя знала, что не повторит прошлых ошибок. Поэтому за красивым сероглазым читателем она лишь наблюдала издали.
К сожалению, даже щит светлых чувств и ожиданий не мог выдержать каждодневных испытаний.
– Надежда! – услышала она резкий голос и устало вздохнула. Олимпиада Васильевна взяла в привычку звать Надю полным именем, отчего та все время чувствовала себя провинившейся школьницей. – Надежда, чем ты там занимаешься?!
– Точно не своей работой, – прошипела девушка под нос и сунула книги испугавшимся детишкам.
Олимпиада как раз показалась из прохода, когда дети убежали в коридор. Она недовольно хмыкнула и осмотрела рабочее место библиотекаря, прожигая Надину спину взглядом. Искала, к чему придраться. Как и каждый день.
– Почему старые газеты неправильно разложены? – вдруг спросила она и, не дожидаясь ответа, продолжила: – Разбери, а то завтра надо будет другие туда сложить…
Болотные глаза сверлили в Наде дырки, и той оставалось лишь сидеть смирно и вспоминать, где в библиотеке вообще лежат старые газеты и насколько они старые. Наконец, Фрекен собралась с мыслями, почмокала губами и объяснилась:
– Из исполкома звонили, велели газеты из архива в библиотеку поднять. – Судя по голосу, она совсем не была довольна распоряжением. – Они для меня больно тяжелые, так что сама займешься, ты же у нас архивариус. Поднимешь их, занесешь в картотеку и разложишь по стеллажам в хронологическом порядке, поняла? И чтобы никакой грязи мне тут не разводила!
– Это значит, я начну работать в архиве? – И заниматься настоящей работой, хотелось ей сказать, но испепеляющий взгляд Фрекен был достаточно красноречивым ответом.
– Завтра сама тебе архив открою, а там решим. Смотри у меня, чтоб дальше положенного ни ногой!
И не дожидаясь, пока Надя ответит, она удалилась, по пути смерив подозрительным взглядом заходящих детей. Из-за стены кто-то громко позвал библиотекаря, детишки разбежались по стеллажам со школьной классикой и начали перекрикиваться через полки, из взрослого отдела нетерпеливо застучали по столу. Надя устало опустила голову на руки. Мысль вернуться в альма-матер и выпросить другое назначение на работу уже не казалась такой отталкивающей.
В общежитие она вернулась совершенно измотанной: сероглазый красавец так и не пришел, Фрекен Бок устроила под конец дня очередную выволочку и наказала наутро прийти пораньше, а внезапный дождь уничтожил и летние туфли, и Надино настроение. Выслушав ругань вахтерши на мокрую одежду и грязную обувь, она взлетела по лестнице и вломилась в комнату, хлопнув дверью так, что Лена чуть не уронила сковородку.
– Плохой день? – сочувствующе поинтересовалась соседка, окинув ее взглядом.
Надя лишь фыркнула, скинула мокрые туфли и швырнула сумку на пол. На стене висел целый список домашних дел, и один взгляд на него наполнял девушку еще большей яростью.
– Так что случилось-то? – не унималась Лена. – У тебя аж дым из ушей идет. Давай, рассказывай!
– Скажи мне, чего не случилось! – вспылила Надя и упала на кровать.
Сразу захотелось расплакаться в подушку, но она подняла голову. Взгляд уперся в злополучный список, который так и просил, чтобы она занялась стиркой, готовкой и прочими важными делами. Недовольно прорычав что-то нечленораздельное, она через силу принялась переодеваться и в красках рассказывать Лене о том, как прошедший месяц и конкретно этот день испортили ей настроение. Как ни странно, это и правда помогло – к концу рассказа Надя чувствовала себя гораздо спокойнее. Внутри все еще тлела злость, но предстоящая стирка уже не казалась таким испытанием.
– Мужика тебе надо, – со знанием дела заявила соседка. Надя только раздраженно выдохнула. – Я серьезно! Любой здоровой девушке нужен мужик. По медицинским показаниям. У тебя же был мужик?
– Да, молодой человек у меня был, – огрызнулась Надя. От усталости она совсем забыла, как еще недавно заглядывалась на парня из библиотеки. – Из-за него я сюда и уехала. Больше такого счастья не надо, спасибо!
– Из-за мужика? Правда, что ли? – Лена тут же выключила плиту и повернулась к ней. – Давай, рассказывай! Это ж кто там был, чтобы от него в Шахтар уехать?
Надя снова завалилась на кровать и уставилась в потолок. Она пожалела, что проболталась, но Лена уже села рядом и с нетерпением уставилась на соседку.
– Кто, кто… Конь в пальто, – вздохнула она. – Одногруппник. Мы с ним, как поступили, сразу друг на друга внимание обратили, двое с самыми высокими баллами. Каждый экзамен за лучшую оценку боролись, на каждом коллоквиуме друг другу вопросы задавали, он хотел обойти меня, я – его. Так слово за слово и сошлись. Всю учебу за ручку проходили, я уж думала, выпустимся – замуж позовет. Хотели вместе в университетском архиве остаться работать. Место непыльное, платят неплохо, да и большой город все-таки…
– Понятное дело, – кивнула Лена. – Бросил он тебя, что ли?
– Не бросил, а подставил, – злобно отрезала Надя, вспомнив совсем недавнее прошлое. – Как узнал, что теплое местечко только одно, сразу подсуетился. Я, конечно, сама дура, что про все свои промахи ему рассказывала и черновики диплома показывала, но кто же знал?
Лена подобрала под себя ноги и сочувственно вздохнула.
– Он что, твой диплом вперед тебя сдал? – Надя кивнула. – С ума сойти… Я про такое слышала, но не думала, что и правда так бывает. Как ему поверили-то?
– Да запросто, – угрюмо посмеялась Надя. – Одному профессору он как бы невзначай рассказал, как я на практике документы перепутала, другому – какой реферат списала. Как будто он их никогда не списывал! Тут девчонкам из деканата подмигнул, там теткам в архиве «случайно» глаза открыл на то, что я работу не доделала. Сам мне сказал, что поможет, а я…
Она разочарованно вздохнула и покачала головой. В глазах защипало от жгучей обиды и злости на ту наивную влюбленную девочку, которой она была.
– Ну, не кори себя. – Лена похлопала ее по руке. – Задним умом все крепкие, знала бы – послала бы его при первой встрече. А такие мужики, они, глазом моргнуть не успеешь, а уже тебя за спиной всю грязью обольют. Сволочь, самая настоящая сволочь!
– Может, и сволочь, но место в университете он получил, а я – спасибо, что выпустилась хотя бы. – Надя села на кровати и подтянула колени к груди. – После этой истории мне вообще не хотели никакое нормальное направление давать. Руководительница выручила, вспомнила, что у них бумажка из Шахтара где-то завалялась. Вот я и приехала сюда. Даже никому ничего не говорила, чтобы сплетни дойти не успели. А то бы совсем без работы осталась…
– Дела, – вздохнула Лена. – Да, подруга, тебе точно надо найти кого-то нормального. Вон, целое общежитие в твоем распоряжении. Захочешь – и в больнице кого-нибудь найдем, свободных ребят у нас пруд пруди! Не считая Эли, конечно же.
Надя закатила глаза, но последние слова соседки пробудили ее любопытство.
– У Эльдара есть подруга?
Лена только печально вздохнула, встала с кровати и отошла к окну.
– Да к нему бы очередь выстроилась, и я, быть может, даже в нее встала. Но он не признает ничего серьезного. Наверное, потому, что бесплодный.
– Бесплодный?!
– Уж много лет как. Понимает, что семья без детей – это совсем грустно. Не хочет никакую девушку на такое подписывать.
– Я и не знала, что с ним такое случилось, – пробормотала Надя.
Образ замкнутого человека с отпугивающей профессией приобрел в ее глазах новые оттенки. Теперь становилось понятно, почему он проводил все свободное время в библиотеке или на подработке и как будто даже не задумывался о личной жизни. При одной мысли о возможном бесплодии Надю пробирал ужас, и в сравнении с трагедией Эльдара ее собственные проблемы казались мелочью.
Отогнав печальные думы, она собралась с силами, подхватила полный таз вещей и осторожно спустилась, к счастью, не встретив никого на своем пути. Дверь подвала была закрыта, и Надя перехватила ношу одной рукой, чтобы другой подцепить ручку. Замок щелкнул, и она просунула в щель носок туфли. Ногу защекотал густой, похожий на туман белый пар: как будто кто-то переборщил с банькой. Возможно, ей бы тоже не помешало расслабиться на горячих деревянных скамейках. Сходить в натопленную баню, а затем сразу в холодный душ… Замечтавшись, Надя не услышала торопливые шаги. Вдруг ее резко дернули за плечо. Девушка вскрикнула, вцепившись в таз еще крепче, и дверь захлопнулась у нее перед носом. Обернувшись, она увидела сердитого Эльдара.
– С ума сошел? Так до смерти напугать можно! – Она с трудом перевела дыхание и заметила, что он все еще крепко держит ее за плечо.
– Это ты с ума сошла, – прошипел парень в ответ. – В правилах четко сказано: не открывать дверь подвала, если внутри густой пар. Он почти до первого этажа дошел, чем ты думала?!
– Я… – Надя стушевалась, не желая признавать, что забыла про это правило. Почему-то оно все время вылетало из головы.
– Комендант уже идет сюда, и ей лучше не знать, что ты чуть не открыла дверь, – смягчился Эльдар. – Стирка подождет.
Не дожидаясь ответа, он пошел к выходу. Надя кинула взгляд на вахтершу, которая зачиталась кроссвордами и не обратила внимания на их разговор, и тоже поспешила в комнату. Сказав Лене о паре и выслушав, как соседке все это надоело, она до конца вечера перечитывала правила общежития. Теперь она знала, какой пар имелся в виду, но все еще не понимала его опасности. Последнее же правило казалось еще более странным после знакомства с Эльдаром. «Надо спросить об этом его самого», – решила она перед сном. В сердце еще тлела надежда, что завтрашний день будет лучше.