Станислава. На круги своя.

Анфиса была старше Станиславы на целых четыре года. Маленькая, но жилистая и крепкая, несмотря на голодное детство, она приглянулась приехавшей в отпуск соседке, завербовавшейся после войны в новую область, доставшуюся от немцев. Там соседка вышла замуж и родила ребёнка. С декретными отпусками в то время было плохо, садиков не хватало, а на работу выходить было нужно. Сидеть с ребёнком было некому, и потому предложила она Анфисиной матери отпустить с ней дочку в няньки. Обещала её кормить, одевать и отправить учиться в школу. Мать согласилась. Хотелось для дочери лучшей доли, чем голодная жизнь в деревне. Так и оказалась Анфиса в одном городе со Стасей. Там она окончила семь классов в вечерней школе, вынянчила хозяйского малыша, получила паспорт, который живя в деревне никогда бы не получила, устроилась на работу на мясокомбинат и вышла замуж. У мужа была крохотная комнатка на чердаке старого немецкого дома, где они и поселились.

И вот теперь две молодые женщины встретились, и их судьбы переплелись самым трагичным образом.

Глава 6

В тот вечер в роддоме дежурила старенькая нянечка. К ночи она принесла грудничков мамочкам для последнего кормления, ушла в сестринскую комнату и задремала. Женщины покормили дочек, устроив их у себя под боком, немного поговорили в полголоса и, не дождавшись нянечку, которая должна была забрать малышек, уснули, не выключив света в палате.

Первой проснулась Анфиса. Она почувствовала, что ей стало совсем неудобно лежать. Что-то мешало. Осмотревшись, она поняла, что во сне придавила голову дочки рукой. Она быстро привстала, тихонько пошевелила ребёнка, затем потрясла его уже сильнее. Девочка не реагировала, а лицо её почему-то приобрело слегка синюшный отлив.

«Приспала! Убила дочку!» – с ужасом смотрела Анфиса на мёртвого ребёнка, едва шевеля губами. «Что ж теперь делать? Что делать? Ведь посадят. Непременно посадят!» В этот момент встревоженная женщина не думала о том, что только что лишилась дочери, нерадивая мамаша судорожно размышляла о своей незавидной участи.

Анфиса осмотрела палату и постаралась взять себя в руки. На соседней кровати мирно спала Станислава, а её дочка сопела рядом, причмокивая во сне губами. Решение пришло мгновенно. Женщина осторожно встала, развернула пелёнки, сняла с руки своей дочери бирку с именем, потом тихо взяла ребёнка Станиславы (та крепко спала и ничего не почувствовала во сне) развернула и поменяла ей бирку. Затем привязала новую бирку своей дочке и завернула обеих девочек. Проделав всё это, она подложила свою мёртвую девочку соседке, а сама быстро улеглась на свою кровать с чужим ребёнком. Теперь Анфиса не спала, но лежала смирно, стараясь не касаться дочки Станиславы. Она со страхом ждала, что будет дальше.

Через некоторое время в палату вошла проснувшаяся нянечка, чтобы забрать детей. Она взяла ребёнка у Анфисы, притворявшейся крепко спящей, а затем подошла к кровати, на которой мирно спала Стася.

Наклонившись к ребёнку, нянечка вдруг испуганно отпрянула, громко заголосила и стрелой выбежала из палаты. Через несколько минут туда вбежали дежурные врач и медсестра. Поднялся шум. Анфиса делала вид, что только что проснулась и ничего не понимает, а в это время, разбуженная неожиданным шумом Станислава, с ужасом смотрела на посиневшее личико мёртвого ребёнка. Спросонья она даже не успела толком разглядеть лежащую рядом малышку. Девочку быстро унесли, а Станиславе велели идти в кабинет врача. Она поднялась с постели, на автомате сунула ноги в тапочки, накинула халат и, раскачиваясь, словно пьяная, медленно вышла из палаты.

Анфисе строго настрого приказали лежать тихо и никому ничего не рассказывать. Она и не собиралась. Это было не в её интересах. Вдруг дознаются, что это она придавила во сне ребёнка, а потом поменяла детей местами.

В кабинете врача стояла суматоха. Стася сидела на больничной кушетке, раскачиваясь из стороны в сторону и рыдала. Нянечка виновато молчала, понуро опустив голову. Медсестра и доктор осматривали ребёнка. Результат был неутешителен. Пожилая женщина-врач размышляла, что делать и как выпутаться из создавшейся ситуации. Ей было искренне жаль плачущую мамочку и её погибшую дочку, но и старушку нянечку она тоже жалела. Той тоже теперь достанется. Судить будут и её за халатность. Да, и ей дежурному врачу придётся несладко. Виноваты все, не одна эта бедная женщина.

Докторше было известно, что отец Станиславы начальник милиции, и потому она решила первым делом позвонить ему. Он должен был узнать об этой беде первым. А вдруг дело удастся замять!

Телефонный звонок разбудил Николая среди ночи. К ночным звонкам он был привычен. Его часто так вызывали на службу. Однако, на этот раз вызов был не просто служебный. Он касался его семьи, его любимой дочери и только что родившейся внучки. Виктор спал в соседней комнате и звонка не слышал. Поэтому Николай решил съездить в роддом один, разобраться в ситуации, а потом посвятить в неё зятя. Он быстро оделся, вызвал служебную машину и покинул квартиру.

Медсестра встретила его на крыльце и проводила в кабинет врача. Там он увидел рыдающую дочь и услышал душераздирающую историю о гибели внучки. Ему потребовалось всего несколько минут, чтобы взять себя в руки. Усилием воли он заставил себя обсудить с врачом создавшееся положение. Отец не мог допустить, чтобы его дочь попала в тюрьму. Хватит и одного несчастья. Но спасая дочь, он заодно спасал от наказания и нерадивую нянечку и недосмотревшего врача. Всё было сделано быстро и чётко. В свидетельстве о смерти указали подходящую болезнь, во все документы вписали соответствующий диагноз. Все свидетели и участники подписали документ о неразглашении тайны. Ребёнка унесли, обработали и без вскрытия приготовили для захоронения.

Станиславе дочку не показали, и проститься с ней не дали. А ведь, если бы она рассмотрела девочку, то быстро поняла бы, что это не её дочь. У её дочки была приметная родинка за левым ушком и ещё одна над правой бровью. Так и не узнала несчастная женщина, что её малышка осталась жива. Правда мучило Стасю временами странное чувство, словно дочка зовёт её и тянет к ней ручки. В такие моменты ей казалось, что девочка где-то рядом, живая и невредимая.

Потеря ребёнка была для несостоявшейся матери страшным потрясением, и она надолго слегла в горячке, но, если физические страдания со временем прекратились, то душевная боль осталась с ней навсегда.

Виктор, поднялся рано утром, как обычно и, позавтракав, отправился на службу, ничего не подозревая. О беде ему стало известно лишь вечером. Тесть встретил его на пороге чернее тучи, усадил за кухонный стол, налил в стаканы водки, маханул разом и, не поднимая глаз, глухим срывающимся голосом рассказал обо всём, что случилось ночью.

На другой день Николай заехал в ритуальную контору попросил сколотить ему крохотный гробик и уже через несколько часов, забрав внучку из морга, отправился вместе с Виктором на кладбище.

Глава 7

Станислава вернулась из роддома другим человеком. Не было больше живой улыбчивой девушки с озорными весёлыми глазами. Её взгляд потух, уголки губ опустились, плечи поникли, голос стал тихим и грустным. Её часто можно было увидеть застывшей, задумчиво уставившейся в пустоту глазами полными слёз. Даже супругу, тоже сильно переживавшему трагедию и жалевшему жену, это стало казаться невыносимым. Виктор стал дольше пропадать на службе, раздражаться в разговорах с женой и делать ей резкие замечания. Семейное счастье повисло на волоске.

Отец понимал страдания дочери, жалел её, пытался утешить и разговорить. Однако, все разговоры для Стаси заканчивались горькими слезами и укорами в свой адрес. Она не могла простить себе гибели дочки. Однажды отец сказал ей:

– Прекрати себя винить, особенно при муже. Он и так считает, что тебе надо было бы быть осторожнее, а если ты будешь часто говорить об этом, он от тебя уйдёт. Просто будет бояться, что и с другим ребёнком произойдёт то же самое. А ему детей хочется! Понимаешь? Забыть тебе надо об этом.

– Не могу я забыть. Я ведь на руках её держала, кормила, целовала. Она такая тёпленькая была и нежная. Ротик такой маленький, – всхлипывала Стася.

– Ты должна быть сильной. Возьми себя в руки. У вас ещё будут дети. Слышишь, будут. Тебе надо только захотеть, – убеждал её отец.

Стася соглашалась, пыталась заставить себя не думать о потерянной дочке, но ничего не могла с собой поделать. Там, где мужчина может проявить силу воли, для матери вынашивавшей малыша девять месяцев, подержавшей его на руках и приложившей к груди сделать это было намного тяжелее.

Возможно, их семья рухнула бы очень скоро, если бы не новое назначение Виктора. Его направляли служить в Восточную Германию. Посылали туда только семейных офицеров и потому Виктор, уже начавший задумываться о разводе, оставил эти мысли. К тому же появилась надежда, что смена обстановки, новые впечатления смогут изменить настроение жены и исправят их пошатнувшиеся отношения.

Уезжали они после Нового года. Это был последний семейный праздник, проведённый Стасей вместе с отцом. Они пытались веселиться, загадывали желания, поднимали бокалы за счастье и удачу и, кажется, им удалось создать праздничную атмосферу. Только у Стаси в глубине души росла тревога, что расстаётся она с отцом навсегда.

Молодые уехали, и Николай остался один. Он полностью погрузился в работу, стараясь заглушить тоску одиночества и тревогу за дочь. Раны, полученные на войне, и семейные утраты сделали, однако, своё чёрное дело. Однажды утром он как обычно вышел на службу, зашёл в свой кабинет и, вызвав на утреннее совещание сотрудников, расположился за рабочим столом. Нашли его через несколько минут, откинувшимся назад на стуле, в неудобной позе с запрокинутой головой. Приехавший врач «Скорой» констатировал мгновенную смерть.

Станиславе отправили телеграмму и ей удалось прилететь на похороны на военном транспортном самолёте. Тем же путём, совершенно растерзанная новым горем, она вернулась через несколько дней назад.

К горькому чувству очередной утраты добавилось странное ощущение пустоты. Словно потеряла она все мостики, оборвала все ниточки, связывавшие её с прошлой жизнью. По сути, так и было. Ни бабушки, ни родителей, в живых больше не было, с братьями отца особой дружбы никогда не водилось. Вот и теперь никто из них на похороны брата не приехал и даже телеграммы с соболезнованиями не прислал. Бабушкин дом Николай оставил братьям и те давно его продали, квартира отца была служебной и, уезжая с мужем, Станислава из неё выписалась. Случись что с супругом и ей даже некуда будет вернуться. Молодой женщине сделалось страшно и совсем одиноко.

Глава 8

Анфису из роддома забирал муж. Радостно взволнованный, он обнял и расцеловал жену, принял ребёнка из рук медсестры, и бережно понёс беленький свёрток к автобусной остановке. Анфиса семенила рядом. Ей очень хотелось побыстрее покинуть неприятное место, напоминавшее о её преступлении. Правда, сама она не считала свой поступок преступлением, скорее несчастьем. Виктор (её мужа тоже звали Виктором, как и мужа Станиславы) радостно рассказывал жене о том, как он готовился к этой встрече, как доставал у знакомых люльку, какие вещи для малышки принесли соседи и о том, как ему удалось купить в магазине отрез фланели на пелёнки. Жена слушала в пол-уха и размышляла о своём.

Главным для Анфисы было не выдать своего недоброжелательного отношения к малышке и не проговориться мужу о случившемся. А неприязнь к девочке она испытала уже в первый раз, когда кроху принесли к ней на кормление. Ребёнок, видно тоже почувствовал чужую, не материнскую грудь, к которой за три дня уже успел привыкнуть, и стал капризничать. Анфиса нервничала, ребёнок ел плохо. Врач заметила, что малышка похудела и стала беспокойной, но это объяснили волнением матери из-за трагедии, произошедшей у неё на глазах. Через пару дней девочка привыкла к новому молоку и стала набирать вес. Благо молока у Анфисы было много.

И всё же женщине чужой ребёнок был неприятен, ведь это было живое напоминание о её грехе. Напоминание, с которым ей теперь придётся мириться до конца жизни. При муже или чужих людях Анфиса была ласковой с малышкой, улыбалась ей и агукала, но, оставаясь с ней наедине, старалась реже к ребёнку подходить и не брать на руки. Девочка её постоянно раздражала, но при этом мамаша совсем не вспоминала свою собственную погибшую дочку. Она легко вычеркнула её из памяти, словно и не носила девять месяцев и не рожала в муках.

Девочка видимо чувствовала такое отношение матери, и росла сдержанной и, как говорила Анфиса, неласковой. Однако неласковой она отнюдь не была. С отцом у дочери со временем сложились добрые и доверительные отношения. Они часто оживлённо разговаривали, смеялись, шутили и по всему было видно, что эти двое хорошо ладили и понимали друг друга.

Необъяснимо холодное отношение Анфисы к дочери для Виктора не осталось незамеченным. Он часто недоумевал и удивлялся по этому поводу. Иногда он спрашивал Анфису, за что она не любит малышку, но та каждый раз старалась уверить мужа, что ему это только кажется. Виктор, однако, всё больше убеждался в обратном. И однажды он узнал истинную причину.

С маленькой Агнессой случилось несчастье, чуть не закончившееся трагедией. Было в то время девочке уже около пяти лет.

В тот памятный вечер Анфиса забрала малышку из садика, зашла по дороге в магазин и, подойдя к дому, решила оставить Агнессу погулять во дворе. Муж возвращался позже, и Анфисе не хотелось оставаться в квартире наедине с ребёнком до его возвращения. Она часто так поступала, и девочка привыкла играть одна у подъезда. Агнесса была послушным ребёнком, двор был тихий и никаких опасностей не предвиделось. Однако, на этот раз во двор забежала чужая собака и стала облаивать одиноко игравшую девчушку. Малышка испугалась, заплакала и бросилась бежать; неожиданно споткнулась и, налетев на острый сучок, сильно распорола себе вену на руке. Брызнула кровь. Подбежавшие взрослые, подняли ребёнка, вызвали «скорую», но никто из них не знал, как остановить кровотечение. Пока появилась машина, прошло немало времени, и ребёнок был уже без сознания. Анфиса за всё это время даже не выглянула в окно, чтобы посмотреть, как играет дочь. Она спокойно занималась домашними делами, не думая о малышке.

Вернувшийся с работы Виктор, застал «скорую» во дворе и, не заходя домой, помчался в больницу вместе с дочерью. Он в волнении метался по коридору, пока девочку осматривал дежурный врач. Наконец, тот вышел из палаты и объяснил, что малышка потеряла много крови и ей срочно нужна донорская кровь, а у неё достаточно редкая первая группа.

Виктора охватила паника. Он точно знал, что и у него, и у жены вторая группа крови. Тогда почему у их дочери первая? Он помнил кое-что из школьного курса анатомии и понимал, что так не должно быть.

– Может, я ошибся? Что-то перепутал? У Анфисы не вторая группа крови? – размышлял он, набирая номер домашнего телефона. Благо в их коммунальной квартире поселился участковый милиционер, и телефон им недавно провели. Трубку сняла ничего не подозревающая жена.

– Алло! Кого надо? – услышал он знакомый голос.

– Анфиса! С Агнессой беда. Она в больнице. У тебя какая группа крови?

– Вторая! А что? – не раздумывая ответила жена.

– Дочке срочно нужна кровь. У неё первая группа…

– Так, сдай свою. Моя всё равно не подходит, – в голосе женщины зазвучала досада. Не тревога за дочь, а именно досада.

– У меня тоже вторая группа, – услышала она сразу упавший голос мужа. И тут до Анфисы дошло, какую она сделала оплошность. Виктор понял, что этот ребёнок не его.

«Надо было сказать, что у меня температура и мне сейчас нельзя сдавать кровь. Что же теперь делать? Ведь подумает, что я ему изменила. Как дальше жить? А я ведь, как на зло, снова беременна. Только хотела ему рассказать. Что же придумать, чтобы поверил?» – такие мысли роились в голове перепуганной женщины. Перепуганной не несчастьем с ребёнком, а теми неприятностями, которые могли её ожидать из-за этой оплошности. Занятая своими мыслями, она даже не поинтересовалась, что случилось с Агнессой.

Глава 9

После разговора с женой Виктор совсем поник. Только теперь до него дошло, почему жена так не любит девочку. Оказывается Агнесса, маленькая, очаровательная девчушка, славная добрая малышка, так им любимая, не его дочь. Но не это было для него главным сейчас. Главным была жизнь ребёнка. Не важно, кто настоящий отец, не важно, что у жены есть тайны. Важно было спасти девочку, найти ей донора. Сейчас было не время разбираться с Анфисой, и Виктор на ходу придумал версию с болезнью жены, чтобы объяснить врачу, почему родители сдать кровь не могут.

Агнессе повезло. Видимо сверху ей было предназначено выжить. Разговор Виктора с врачом происходил в коридоре и его случайно услышал военный, пришедший навестить жену, которой недавно удалили аппендицит. По счастью, у него оказалась нужная первая группа, и мужчина предложил свои услуги.

После успешной операции, Виктор зашёл поблагодарить спасителя, которого положили в соседней палате отдохнуть и восстановиться.

– Спасибо, никогда не забуду, – сказал он растроганно, протягивая руку неожиданному донору.

– Да, не за что. Пусть живёт дочка. Как её зовут?

– Агнесса. Агнесса Викторовна.

– Ну, ничего себе! Мою дочку могли бы так же звать. Тоже Агнесса Викторовна. Жаль, нет её больше, – печально протянул спаситель.

– А что с ней случилось? – спросил Виктор и тут же осёкся, пожалев о своей неловкости.

– Жена в роддоме во сне придавила. Была бы вашей ровесница, – с грустью проговорил мужчина.

– Да, несчастье…

– Видно Провидение нас сегодня свело. Вот и не верь в судьбу.

Виктор ещё раз поблагодарил тёзку, сказав ему на всякий случай свой адрес и фамилию, и покинул палату.

К дочке его пустили на следующий день. Девочка очнулась и понемногу приходила в себя. Анфиса в больнице так и не появилась. Надо было выдерживать версию о её болезни. Этого потребовал от неё муж чему она радовалась в душе. Навещать ребёнка в больнице ей не хотелось, там пришлось бы изображать беспокойство и любовь к дочери, чего женщина отнюдь не испытывала.

Дома Виктор не стал сразу выяснять отношения с женой, решив сначала, всё как следует обдумать и взвесить. Он выжидал, а Анфиса радовалась неожиданной отсрочке неприятного разговора.

А маленькая Агнесса пошла на поправку. Она так и не узнала, что по иронии судьбы была спасена собственным отцом, вернувшимся за два года до этого из Германии. Правда, вернулся он один, без Станиславы, с которой к тому моменту развёлся и из-за которой ему и пришлось раньше времени возвратиться на Родину. Здесь он женился во второй раз и счастливо зажил с новой семьёй.

Судьба первой жены долго оставалась для него неизвестной, и потому он не мог сообщить ей о странном спасении незнакомой девочки. До их новой встречи прошло ещё очень много лет.

Агнессу настоящий отец увидел только раз после её выздоровления. Он как-то встретил их с Виктором гуляющих в городском парке. В больнице он не рассмотрел девочку, но на этот раз малышка неожиданно поразила его необъяснимым сходством с первой женой, однако он постарался быстро забыть о произведённом на него не очень приятном впечатлении. Боль того несчастья ещё тревожила Виктора.

Мужчины остановились поговорить, обменялись несколькими вежливыми фразами и расстались навсегда. Военный офицер служит там, где ему прикажут, а приказали на этот раз отправиться в далёкий Хабаровск. Затем ему довелось служить на Кольском полуострове, а закончил свою службу полковник авиации в Подмосковном военном авиагородке.

У каждого была своя судьба. Агнессе выпало расти в чужой семье. По счастью, приёмный отец, узнав, что девочка ему неродная, любить её меньше не стал. Только Анфиса стала обращаться с малышкой ещё хуже.

Глава 10

Несчастье с Агнессой пролило свет на отношение Анфисы к дочери. Хотя Виктор пока не совсем понимал, что произошло на самом деле, но попытался из полученных кусочков информации сложить более-менее правдоподобную картину.

Поначалу он просто стал подозревать жену в измене. Подумалось, что была она в обиде на настоящего отца девочки и потому вымещала свою обиду на дочери. Но случай в больнице и известие о группе крови ребёнка изменило направление его мыслей. Агнесса вообще была не их дочерью. Что же тогда произошло на самом деле? Неожиданный рассказ мужчины-донора о задушенном в роддоме ребёнке дал совершенно иную версию событий. А вдруг погибла не дочка того мужчины, а его Виктора дочь? Судя по несовпадению групп крови, это вполне могло быть реальностью. Неужели Анфиса приспала дочку, а потом каким-то образом поменяла детей. Или кто-то ей в этом помог?

Виктор постоянно возвращался мыслями к тем первым дням после рождения дочери. Вспомнилось, как в один из дней он стоял под окнами роддома в ожидании случая пообщаться с женой через окно. Из дверей вышла заплаканная пожилая женщина и, понурив голову засеменила прочь. Женщины, стоявшие под окнами рядом с ним, громко зашептались.

– Чего это нянечка такая заплаканная? – спросила одна.

– Говорят, у них сегодня девочка новорождённая умерла.

– Что ж, бывает.

– Бывает-то, бывает, только эта говорят, внучка самого начальника милиции. Боятся теперь, что разбирательство будет и всех накажут.

– Да, что ты! А я ведь мать девочки знаю. Имя у неё такое красивое – Станислава. Жалко, хорошая девушка, добрая.

Тогда Виктор не придал значения услышанному разговору, лишь обрадованно подумал, что это случилось не с его дочкой. Оказывается, с его. Судя по всему, именно его дочурка тогда погибла.

Сделав вывод о том, что Агнесса не его дочь, Виктор растерялся и затосковал. В этот день он впервые серьёзно напился. Он не помнил, как добрался до дома, что говорила ему жена. На следующее утро проснулся с больной головой и, не позавтракав, без объяснений с Анфисой ушёл на работу.

Несколько дней он обдумывал случившееся и сопоставлял все факты. В голове звучало имя несчастной женщины. Постоянно вспоминалось всё услышанное у роддома. Наконец, Виктор решился на серьёзный разговор с женой.

Анфиса чувствовала, что муж что-то заподозрил и объяснений с ним не избежать. Правда, она недооценила его способности расставить всё по своим местам. Да и о том, кто был донором крови для девочки, она не знала. Анфиса вообще почти не спрашивала мужа о том, что случилось с Агнессой и мало интересовалась её здоровьем. Поэтому ей было сложно придумать правдоподобное объяснение. Перепуганная женщина считала, что ей придётся оправдываться в измене, и потому размышляла, как это лучше сделать. Выходило, что ей надо изобрести несуществующего любовника. Это было более безопасно, чем рассказывать мужу страшную правду о погибшей дочери. В голову, однако, ничего не приходило, и Анфиса запаниковала.

Из-за своих постоянных переживаний Анфиса стала рассеянной и менее внимательной на работе. Работала она, как и раньше, на мясокомбинате в пирожковом цехе. Лепила пирожки. В один из дней выходя из цеха после работы и не глядя по сторонам, она налетела на переходившего двор рабочего с ящиками. Оба упали, ящики посыпались на них и сильно ударили Анфису в живот. Поначалу боль была несильной, и женщина даже дошла до дома. Боль, однако, постоянно возрастала, и Анфиса прилегла на диване. Вернувшийся с работы Виктор, сначала решил, что жена притворяется, чтобы избежать назревающего разговора, но она так правдиво стонала, что Виктор вызвал ей «скорую». Анфису увезли в больницу из-за угрозы выкидыша. Муж, не подозревавший о беременности супруги, совсем разволновался. Дочка ещё не выписана, теперь жена заболела. На другой день, навещая обеих в больнице, он узнал, что спасти ребёнка Анфисы не удалось.

Вернувшись домой, Анфиса стала совершенно несдержанной на эмоции. Она то плакала, то раздражалась по любому поводу, устраивала скандалы мужу, кричала на Агнессу, и разговаривать с нею стало совершенно невозможно. Виктор отложил объяснение до лучших времён. А Анфиса совсем распоясалась. Больше всего Виктора волновала её несдержанность по отношению к дочке. Брань и крики зачастую заканчивались шлепками и тумаками для девочки. В один из вечеров он не выдержал.

– Прекрати издеваться над ребёнком. Девочка в твоих грехах не виновата.

– В каких грехах? Что ты ещё выдумываешь? Я ребёнка потеряла, а ты… ты… – Анфиса не знала, что сказать и потому, просто расплакалась.

– Агнесса здесь не при чём. Не надо срывать на ней зло. И хватит всех подряд обвинять.

– Может, она мне о потерянном ребёнке напоминает…

– О каком ребёнке? О том, которого ты пять лет назад потеряла?

– Какие пять лет? Что ты несёшь? – женщина не на шутку перепугалась.

– Пять лет назад ты нашу дочь в роддоме приспала…

– Неправда! Не было этого. С чего ты взял?