Пробудитель. Восхождение Тени

Глеб медленно шел вдоль стен, чувствуя, как по спине пробегает неприятный холодок. Чья это память? И чья такая всепоглощающая боль?

На полу, у одной из картин, что-то слабо блеснуло в тусклом свете. Он наклонился. Осколки тонкого стекла – остатки небольшой банки, похожей на ту, что тряс Собиратель Эха во сне другого пациента…

Нет, стоп. Это другое дело. Он осторожно собрал несколько крупных, острых осколков. И когда его пальцы коснулись холодного стекла, он снова услышал – или ощутил – тихий, прерывистый шепот, словно слабое эхо на самой грани сознания: «Я обещала быть рядом… даже если…»

Голос женщины. Той, чье лицо так яростно стерли с картин? Глеб бережно опустил острые осколки в карман своего плаща.

Это определенно была какая-то нить. Он выпрямился и нашел выход из галереи – обычную деревянную дверь в дальнем конце зала. Она вела обратно на улицу – широкую, пустую, залитую все тем же безмолвным, гнетущим сумраком. Впереди, словно маяк в этой безрадостной тишине, маячила большая площадь. И там кто-то был.

Глава 17. Собиратель Эха

Площадь была огромной, вымощенной тем же скользким, влажным булыжником, и абсолютно пустой. Пустой и мертвенно тихой. Тишина здесь казалась еще плотнее, чем на узких улицах, она давила на барабанные перепонки, ввинчивалась в мозг, словно пытаясь сломить его сопротивление.

В самом центре площади, между пустых каменных постаментов, двигалась высокая, темная фигура. Длинное черное пальто до пят развевалось вокруг нее, словно траурный саван, на голове – старомодный, высокий цилиндр.

Фигура двигалась медленно, с какой-то странной, ритуальной сосредоточенностью, переходя от одного постамента к другому и осторожно ставя на каждый из них небольшую стеклянную банку. Такие же банки, осколки одной из которых лежали у Глеба в кармане. Но эти были целы, и внутри каждой словно клубился невидимый дым, запертый звук, эхо давно ушедшей эмоции.

На некоторых банках Глеб смог разобрать едва заметные, словно выцарапанные на мутном стекле слова: «Прощай», «Мама», «Не уходи».

Лицо фигуры было скрыто идеально гладкой, белой маской без единой черты. Пустое овальное ничто. Собиратель Эха. Хранитель этой мертвой тишины. Глеб почувствовал, как ледяной холодок пробежал по спине. Он инстинктивно знал, что это – не союзник. Это страж.