Сладкий уголок в другом мире

***

Дом Эдриана оказался неожиданно скромным – узкий трёхэтажный особняк из серого камня, зажатый между лавкой торговца пряностями и старой библиотекой. Никаких позолоченных решёток, никаких гербов на дверях – только крошечный крендель, выгравированный на дверном молотке.

– Вы? – Камердинер с перевязанной головой смотрел на неё с явным недоверием. Его левый глаз был закрыт кровавой повязкой. – Пекарша?

Алиса достала из корзины стеклянную банку, где в густом мёде плавали тёмные листья и фиолетовые цветки:

– Медовый настой с шалфеем, лавандой и корнем мандрагоры. Для ран. – Она намеренно говорила громко, чтобы слышали в глубине дома. – По рецепту моей бабушки.

Из полумрака коридора донесся знакомый голос, слабый, но твёрдый:

– Пусть войдёт.

Эдриан сидел у камина в глубоком кресле с высокой спинкой. Его обычно безупречный камзол был расстегнут, рубашка на правой руке – разрезана от запястья до локтя. На маленьком столике рядом стояла полупустая бутылка виски и дуэльный пистолет с инкрустированной рукоятью.

– Вы… – Алиса замерла на пороге, внезапно осознавая, как неуместна она должна выглядеть – простая пекарша в муке и пятнах от вишнёвого сока.

– Жив-здоров, как видите, – он горько усмехнулся, поднимая бокал левой рукой. В камине треснуло полено, осветив его лицо оранжевым светом – тени под глазами стали глубже, губы – бледнее. – Хотя граф Валмор уверен, что отравил клинок. Его слуга даже похвастался этим в таверне «Золотой якорь».

Она молча подошла, поставила корзину на пол и взяла его руку. Даже сквозь бинты чувствовалось неестественное тепло. Когда она начала аккуратно разматывать повязку, Эдриан резко вдохнул через зубы.

Рана была страшной – длинный неровный разрез от запястья до локтя, с воспалёнными багровыми краями. В центре – синеватое пятно, явно указывающее на яд.

– За что вы дрались? – не удержалась она, смачивая тряпицу в медовом настое.

Эдриан вздрогнул, когда лекарство коснулось раны:

– Он назвал вас… – резко оборвал себя, сжав кулак здоровой руки. – Неважно.

Алиса замерла с баночкой в руках:

– Меня?

***

Мед действовал чудесно – уже через час воспаление начало спадать, а синеватый оттенок сменился здоровым розоватым. Эдриан, ослабевший от боли и виски, неожиданно разоткровенничался:

– Моя мать… она умерла не своей смертью. – Его пальцы сжали ручку кресла так, что костяшки побелели. – Её отравили за то, что она… пекла для «не тех» людей. Для бунтовщиков в Нижнем городе. Для детей из Приюта.

Алиса осторожно накладывала новый компресс из пропитанной мёдом ткани:

– А вы… боитесь повторить её судьбу?

Он резко поднял на неё глаза – впервые за вечер по-настоящему живой взгляд:

– Я боюсь, что вам придётся за это заплатить. В этом мире за кусок хлеба можно лишиться головы. – Внезапно его рука дрогнула, и бокал упал на ковёр, оставив тёмное пятно.

Алиса неожиданно поняла – этот человек, обычно такой сдержанный и холодный, сейчас полностью беззащитен перед ней. И эта мысль наполнила её странным чувством – смесью нежности и ответственности.

Когда она собралась уходить, уже рассвело. Эдриан вдруг встал – немного шатаясь – и схватил её за руку:

– Подождите.

Он подошёл к старинному секретеру с секретными ящичками, один из которых открылся только после сложной последовательности нажатий. Оттуда он достал небольшую шкатулку из тёмного дерева с инкрустацией в виде того же кренделя, что и на двери.

– Это… семейная реликвия. Мать завещала отдать тому, кто… – он запнулся, отвернувшись к окну, – кто приготовит для меня настоящий вишнёвый торт. Как её.

В шкатулке на бархатной подушке лежал крошечный серебряный медальон в виде… кренделя, точь-в-точь как шрам на её ладони.

– Но я ещё не…

– Приготовите, – он закрыл её пальцы над медальоном. Его ладонь была горячей от лихорадки. – Я знаю.

***

На обратном пути, когда солнце уже высоко поднялось над крышами, Алиса заметила, что за ней следят. Двое мужчин в дорогих, но неброских плащах с едва заметным гербом графа Валмора неотступно шли по пятам, то замедляясь, то ускоряясь вместе с ней.

Она свернула в переулок к Приюту – и наткнулась на Лору. Девочка что-то прятала за спиной, её глаза были расширены от волнения.

– Я… я следила за ними! – прошептала она, втягивая Алису в тёмный проход между домами. – Они хотят узнать, кто вы такому лорду. Граф дал им три дня.

Алиса сжала медальон в кармане – металл впитал тепло её руки:

– Пойдём. Надо предупредить Гаррета.

Но когда они, сделав крюк через пять переулков, вернулись в пекарню, на пороге их ждал не пекарь. Высокий мужчина в серебристо-сером камзоле с лисьим воротником медленно обернулся, и его тонкие губы растянулись в улыбке хищника:

– Наконец-то мы познакомимся, пекарша. Мой друг Эдриан так много о вас… не рассказывал. – Граф Валмор сделал шаг вперёд, и солнечный луч высветил кинжал у него за поясом – с изумрудом на рукояти, точно таким же зелёным, как пятно на ране Эдриана.

Глава 5. «Тесто для двоих»

Граф Валмор переступил порог пекарни с изяществом хищника, вступающего на чужую территорию. Его ботфорты, отполированные до зеркального блеска, гулко стукнули по деревянному полу, оставляя на пыльной поверхности четкие отпечатки. Алиса инстинктивно прижала Лору к себе, чувствуя, как тонкое тельце девочки дрожит, как осиновый лист.

– Гаррет уехал за мукой в порт, – солгала Алиса, заслоняя собой Лору. В углу глаза она заметила, как из кухни исчезла тень – старый пекарь явно предпочел остаться в тени. – Вернётся только к вечеру.

Граф медленно обвёл взглядом пекарню, его бледные пальцы с тщательно подпиленными ногтями поглаживали рукоять кинжала с изумрудной инкрустацией. В свете утреннего солнца камень переливался ядовито-зелеными бликами, точно так же, как пятно на ране Эдриана.

– Как… мило, – прошипел он, растягивая слова, будто пробуя их на вкус. – Скромная пекарня, скромная пекарша… и такой неожиданный покровитель. – Он резко повернулся к Алисе, и его холодные глаза впились в нее, как лезвия. – Что ты для него значишь? Простая девка с мукой на руках и лорд Рейтель?

Лора неожиданно выскользнула из-за её спины, ее детские глазки сверкали яростью:

– Она лучшая пекарша в городе! Даже королева пригласила её на бал! Вчера гонец приходил с пергаментом и печатью!

Граф резко засмеялся – высокий, неестественный звук, напоминающий скрип несмазанных колес:

– Ах вот в чём дело! – Его тонкие брови поползли вверх. – Значит, Рейтель нашел себе новую королевскую кондитершу. Как трогательно возрождает семейную традицию. – Он сделал шаг вперед, и Алиса почувствовала запах его духов – удушливую смесь мирры и чего-то горького. – Его мать тоже начинала с королевских балов… пока не кончила в канаве с перерезанным горлом.

Вдруг дверь распахнулась с такой силой, что колокольчик над входом сорвался и с звоном упал на пол. На пороге, окутанный утренним туманом, стоял Эдриан. Его правая рука была перевязана чистой белой тканью, левая – покоилась на эфесе шпаги. За его спиной маячили тени двух вооруженных стражников.

– Валмор, – произнёс он ледяным тоном, который заставил даже графа непроизвольно выпрямиться. – Ты нарушил условия дуэли. Тебе запрещено приближаться ко мне и моим… – он едва заметно запнулся, – моим подчинённым до полного заживления ран.

Граф медленно развернулся, его длинный плащ разлетелся, обнажив роскошный камзол из серебристого шелка:

– Подчинённым? – его губы искривились в улыбке, обнажив неестественно белые зубы. – Какая трогательная забота о простой пекарше. Или… – он бросил взгляд на Лору, – их уже две?

Эдриан сделал шаг вперед, и Алиса увидела, как боль пробегает по его лицу, но он мгновенно взял себя в руки:

– Она готовит для королевского бала. Любое препятствие – измена. – Его голос звучал металлически холодно, каждое слово падало, как удар молота. – Хочешь пополнить список предателей, Валмор? После истории с поставками оружия северянам?

В воздухе повисло напряженное молчание. Даже Лора затаила дыхание. Наконец граф склонил голову в едва уловимом поклоне:

– До бала, значит. – Он бросил на Алису взгляд, полный немой ненависти, и вышел, нарочито громко хлопнув дверью.

Когда шаги затихли, Эдриан внезапно прислонился к прилавку, бледнея. Капли пота выступили на его лбу, повязка на руке начала краснеть.

– Ваша рана… – Алиса бросилась к нему, но он остановил ее жестом.

– Ничего, – он махнул рукой, стиснув зубы. – Просто поспешил. – Затем перевел взгляд на Лору, которая смотрела на него, раскрыв рот: – Девочка, сбегай к моему камердинеру в синий дом у фонтана. Скажи, чтобы прислал корзину с зелёной лентой.

Когда Лора выскочила, хлопнув дверью, он неожиданно улыбнулся – слабая, но искренняя улыбка:

– Теперь научите меня печь. По-настоящему.

– Что? – Алиса не поняла, все еще глядя на его окровавленную повязку.

– Валмор не отступит. Нам нужен предлог для встреч. – Он указал на свою рану. – Я буду приходить «учиться». А вы – «лечить» меня. Так мы сохраним видимость. – Его глаза стали серьезными. – Если он заподозрит большее…

Алиса молча кивнула, протягивая ему скалку. Их пальцы соприкоснулись, и она почувствовала, как его рука дрожит – не от слабости, а от сдерживаемых эмоций. В этот момент она вдруг осознала, что этот человек, обычно такой холодный и неприступный, сейчас полностью доверяет ей свою жизнь.

Первая попытка Эдриана раскатать тесто закончилась катастрофой. Липкая масса прилипла не только к скалке, но и к его дорогому камзолу, к столу, и даже к его сапогам.

– Чёрт возьми! – выругался он, что было совершенно непохоже на его обычную аристократическую сдержанность. – Это же просто мука и вода! Как оно может…

Алиса не смогла сдержать смех. Звук, звонкий и неожиданный, наполнил пекарню:

– Ваша светлость, вы обращаетесь с тестом, как с мятежным вассалом! – сквозь смех произнесла она. – Его нужно не покорять, а уговаривать.

Эдриан сначала нахмурился, затем его лицо неожиданно расслабилось, и он рассмеялся – искренне, по-настоящему, как ребенок. В этот момент дверь распахнулась, и на пороге появился Гаррет с мешком муки за спиной.

– Что за… – его глаза, похожие на две щелочки в тесте, перебегали с перепачканного в тесте лорда на смеющуюся Алису. – Лорды не пачкают руки, девка! – рявкнул он, швыряя мешок на пол. Белое облако муки окутало его. – Ты с ума сошла?!

Эдриан мгновенно изменился в лице – снова стал тем холодным аристократом, каким его знал весь город:

– Это я попросил научить меня. Для королевского бала. – Его голос звучал так, что даже Гаррет потупил взгляд. – Есть возражения, пекарь?

Пекарь пробормотал что-то невнятное и удалился в подсобку, хлопнув дверью. Алиса заметила, как его плечи напряглись – не от страха, а от чего-то другого… может быть, догадки? Или ревности?

***

Поздно вечером, когда Эдриан ушёл, а Гаррет, ворча, запирал пекарню, Алиса нашла у задней двери небольшую плетеную корзину, перевязанную зелёной шелковой лентой. Внутри, аккуратно уложенные на бархатной ткани, лежали:

– Хрустальный флакон с розовой водой из королевских оранжерей

– Мешочек из золотой парчи с редкими специями с южных островов

– Крошечная серебряная ложка с изящной гравировкой в виде кренделя

– И маленький пергамент: «Для нашего следующего урока. Э.»

Когда она подняла глаза, то увидела в окне Лору, которая отчаянно махала руками, делая какие-то сложные знаки. Выглянув на улицу, Алиса заметила в переулке двух знакомых мужчин в серых плащах с едва заметным гербом Валмора. Они что-то усердно записывали в маленькие книжечки, украдкой поглядывая на пекарню.

Сердце Алисы забилось чаще. Игра становилась опасной. Но когда ее пальцы снова коснулись серебряной ложки с кренделем, она поняла – отступать уже поздно. В этом странном мире, где выпечка могла стоить жизни, она вдруг обрела нечто большее, чем просто выживание.

Нежданный королевский приказ

За три дня до скандала с графом Валмором, когда Алиса как раз заканчивала украшать вишнёвые тарталетки для ночного визита Эдриана, в пекарню ворвался запыхавшийся паж в ливрее с королевским гербом.

– Пекарша Алиса? – оттопырив мизинец, юноша протянул ей сверток с золотой печатью. – Её Величество требует ваш лучший торт к празднику урожая. С вишнями. И чтобы… – он закатил глаза, вспоминая, – чтобы «тающий во рту, как первый снег».

Гаррет, наблюдавший за сценой из-за прилавка, побледнел так, что его щетина стала выглядеть синей.

– Королевский заказ?! – прошипел он, когда паж удалился. – Да ты понимаешь, что если что-то пойдет не так, нам отрубят головы вместо того, чтобы заплатить?!

Алиса развернула пергамент дрожащими руками. На плотной бумаге каллиграфическим почерком было выведено:

«Ко двору ожидается торт „Вишнёвое облако“ – трёхъярусный, с позолотой и без ванили (Её Величество не выносит запаха). К вечеру пятого дня месяца Жатвы. Вознаграждение – 50 золотых крон. В случае неудачи – неделя в колодках на Рыночной площади.»

– Пятьдесят крон… – прошептала она. Это было больше, чем пекарня зарабатывала за полгода.

– И колодки, – мрачно добавил Гаррет, тыча пальцем в зловещую приписку. – Знаешь, что они делают с мошенниками? Под колодки кладут гнилую рыбу, чтобы…

– Мы справимся, – перебила его Алиса, уже лихорадочно листая подаренную Эдрианом книгу рецептов. Её глаза загорелись, когда она нашла нужную страницу – рецепт был помечен крошечным кренделем на полях. – У нас есть… особый ингредиент.

В тот момент она ещё не знала, что этот заказ станет для неё не только шансом на спасение пекарни, но и роковой ловушкой, расставленной давними врагами Эдриана…

Глава 6. «Случай в дождь»

Небо над городом почернело задолго до заката. Алиса стояла у окна пекарни, наблюдая, как первые тяжелые капли оставляют темные пятна на пыльной мостовой. В воздухе витал тот особый запах – смесь озона и мокрого камня, который всегда предвещал сильную грозу.

«Нужно успеть до дождя», – подумала она, торопливо завершая последний пробный мини-торт. Королевский заказ висел над ней как дамоклов меч – пять ярусов совершенства, которое должно было впечатлить самых взыскательных гурманов королевства.

Внезапный порыв ветра распахнул ставни с грохотом, заставив Алису вздрогнуть. Она поспешила закрыть окно, но успела заметить, как по пустынной улице бежит знакомый силуэт.

Лора ворвалась в пекарню, словно ураган – мокрая, запыхавшаяся, с огромным свертком, который она бережно прижимала к груди.

– От него! – выдохнула девочка, протягивая пакет. Ее глаза блестели от возбуждения. – Сказал, это для «того самого облака»!

Алиса развернула сверток с трепетом. Внутри оказались:

– Флакон с розовой водой, помеченный королевской печатью

– Мешочек необычного сахара с золотистыми кристаллами

– Серебряная лопатка с изящной гравировкой «E.R.»

Ее пальцы дрогнули, когда она коснулась инициалов матери Эдриана. В этот момент гром грянул прямо над пекарней, заставив обеих девушек вздрогнуть.

Когда часы пробили десять, Алиса уже потеряла счет времени. Пятая попытка бисквита лежала перед ней – снова неудачная. Она с досадой отодвинула тарелку, когда услышала тихий скрип двери.

Эдриан стоял на пороге, неожиданно простой без своего обычного аристократического величия. Его волосы были мокрыми от дождя, а на сапогах – следы уличной грязи.

– Вы… – начала Алиса, но он перебил ее жестом.

– Не вставайте, – сказал он, сбрасывая промокший верхний камзол. – Я видел свет в окне. Думал, Гаррет задержался.

Она покачала головой:

– Он ушел в таверну. А я… – ее голос дрогнул, – я не могу добиться нужной текстуры.

Эдриан подошел к столу и, не спрашивая разрешения, отломил кусочек неудавшегося бисквита.

– Слишком много муки, – констатировал он. – И яйца должны быть комнатной температуры.

Алиса удивленно подняла брови:

– Вы разбираетесь в выпечке?

Его губы дрогнули в подобии улыбки:

– Моя мать считала, что каждый джентльмен должен уметь три вещи: фехтовать, танцевать и печь бисквит.

Они проработали бок о бок несколько часов. Эдриан оказался удивительно искусным помощником – его руки, обычно такие изящные и ухоженные, ловко управлялись с кухонной утварью.

– Вот секрет, – он поднял миску с идеально взбитыми белками. – Воздух. Бисквит должен дышать.

Алиса наблюдала, как в свете масляных ламп его профиль кажется менее строгим, более человечным. Капли дождя, застрявшие в его ресницах, сверкали как бриллианты.

– Почему вы на самом деле пришли? – спросила она неожиданно для себя.

Он замер на мгновение, затем медленно положил венчик:

– Боялся, что Валмор снова появится. И… – его голос стал тише, – что вы сожжете пекарню, пытаясь угодить королеве.

Когда наконец получился идеальный бисквит и торт был закончен, буря за окном разыгралась не на шутку. Вода хлестала по стенам, а ветер выл в дымоходе, создавая жутковатую мелодию.

– Вам нельзя идти в такую погоду, – Алиса с тревогой смотрела на бушующую стихию.

Эдриан уже надевал свой плащ:

– Я пережил худшие бури на северных границах.