Муха, Ваза и прочие Лошади. Сказки-метафоры

Крышка кокона откинулась в сторону, и свет ударил Гусенице по глазам. Она замерла в нерешительности. Что дальше? Назад пути нет. Медленно, осторожно расправляя затёкшие лапки, она выбралась на край кокона и осмотрелась. Прежний мир изменился. Теперь он был ярче, шире, огромнее. На неё обрушилось бездонное синее небо, разноцветный, пышущий красками луг манил одуряющими ароматами, ветер звал ввысь. Но как теперь жить? Всё то, к чему я привыкла, теперь не подходит! – думала Гусеница, дрожа от волнения и согреваясь под ласковым солнышком. Мимо неё, грациозно взмахивая крылышками, пролетело яркое создание, поманило лететь за собой. Гусеница вжалась в листок, на котором сидела, и с удивлением разглядела у себя длинные усики, сам собой раскрылся и снова скрутился в спираль хоботок, лапки стали длиннее и более цепкими, она с наслаждением потопталась по стеблю цветка и перебралась на солнечный край. В животе заурчало от голода. На спине что-то сильно мешалось…

В этот момент кто-то грузный с жужжанием налетел на неё и сшиб со стебля цветка.

– Вот нахал! – взвизгнула Гусеница, но вместо того, чтобы рухнуть вниз, как раньше, когда приходилось упасть с листьев в траву, она вдруг почувствовала силу ветра, с лёгкостью подхватившего её невесомое тело! Она взлетала! За спиной развернулись широкие крылья! О, боже мой, как они были прекрасны! Неужели это мои? Я лечу? Все страхи были напрасны??? И кто я теперь?

Бабочка взмахивала крыльями, с удовольствием отмечая их красоту, ловила потоки воздуха, чтобы передохнуть и отдышаться от нахлынувших чувств. Всё было не зря. Все страдания были на пользу. Внизу, в траве, Бабочка разглядела вчерашних подруг. Они не смотрели наверх, они занимались тем же, чем прежде: ели впрок, даже не подозревая, какие чудесные превращения ждут их всех впереди.

А Бабочка поднималась всё выше и выше. Весь мир теперь был открыт для неё, цветы распахивали лепестки, маня душистым нектаром, ветер подхватывал, чтобы кружить и нести в любом направлении за горизонт. Ещё недавно она была Гусеницей и боялась всего, но теперь она Бабочка и имеет право стать безгранично счастливой! О, да, это стоит того, чтобы побороть свои страхи и выбраться из тесного кокона!

ЖАСМИНОВЫЙ ДОЖДЬ

А у нас во дворе – жасминовый дождь.Вы знали, такое бывает?Когда огромные белые каплимедленно падают вниз.Или даже взлетают.А у нас возле дома – жасминовый снег.Это только летом бывает.Душистыми хлопьямиКружится вниз.И не тает.А у нас повсюду – жасминовый дух.С ветром в окна влетает.Белый, свежий жасминовый пухКружит голову,Отцветает.Как жаль…Прощается с нами.Но с новым летом вернётся опять.Обещает.

ТЕРПЕЛИВАЯ МАМИНА МУЗА

Терпеливая мамина Муза сидела высоко на карнизе и, поджав к подбородку коленки, тихонько вздыхала. Идея у мамы была интересная. Тема такая – глубокая, нужная. И уже вырисовывался яркий сюжет. На всякий случай мама никогда не выключала компьютер. Но… как это обычно у мамы бывает…

– Мам, мам, иди сюда, мне надо с рисунком помочь!

– Мам, мам, в этой дурацкой задаче ничего не понятно!

– Мам, мам, я хатьсю Тсебуласку! И яблочко. Полезанное. На синей талелочке.

– Сейчас, сейчас, уже иду, иду! – сказала мама, громыхая посудой. – Девочки, почитайте Чебурашку младшей сестре!

– Нет, я хатьсю, стобы мама! – закапризничала малышка.

– Понятно. Сейчас, милая, только со стола уберу, посуду домою, развешу бельё, собак покормлю и будем читать. Маша, ты доделала геометрию? Квадрат гипотенузы равен сумме квадратов катетов. Что? Такое не катит? Ну, ладно, тогда сама разбирайся. Даша, портфель собрала? Девочки, когда же у вас на столах воцарится порядок??? Разберитесь кто что наденет уже сегодня, чтобы утром не нервировать папу!

– Мам! Ну иди узе книску тситать!

– Сейчас, сейчас.

– Мам, собаку на веранде стошнило. Папа придёт, будет орать.

– Мам, я галсок оплакинула. А-а-а-а! Я сидела, сидела, и он к попе прилип…

– Мам, она мой рисунок испортила!!!

– Так, быстро всем спать! Завтра рано вставать! Я сама тут всё уберу. Боже, этот день никогда не закончится!

Так, посуда, еда… геометрия… Ой, сыну же надо позвонить, помочь с дипломной работой по физике… Так, рыбки, черепашка… Чебурашка!.. Уснула?

Ага, отлично, быстрей за компьютер… на чём я остановилась? Так, они подружились, сходили в лес, встретили Непонятнокого, расшифровали послание…

В прихожей хлопнула дверь. Послышался голос:

– Солнышко, я уже дома! Почему никто не встречает?

– Тише ты, девочки только уснули. Привет. Уф-ф-ф, ну и денёк!

– Да, день у меня сегодня на редкость! Столько всего! Расскажу.

– Садись, дорогой, всё готово. Тебе чай сразу налить? Попозже? Хорошо.

– Ты только в компьютер не утыкайся, я вообще-то хотел с тобой что-то важное обсудить…

– Да-да, сейчас. Понимаешь, мне надо мысль одну дописать, я её целый день в голове держу, боюсь потерять… сейчас, да, угу… «Ёжики удили рыбу в предрассветной мгле…» нет, чушь какая-то… – Муза, Музочка, помоги, дорогая! Я же так чётко видела картинку пока мыла посуду!

– Жена, я иду спать. Жду тебя. Слышишь?

– Да, дорогой, ложись, я сейчас… сейчас… умоюсь, зубы почищу… мысль допишу…

Экран неудержимо расплывался у мамы перед глазами. Терпеливая мамина Муза пригладила прядь её непослушных волос, нежно, как будто сквозь сон, прошептала:

– Не волнуйся, моя дорогая, поспи, я приду к тебе снова и снова столько раз, сколько тебе будет нужно. Ведь главная книга, которую ты пишешь – вот она – твоя жизнь. Пой, танцуй, улыбайся, обнимай любимых детей, балуй мужа вниманием. И просто живи в том волшебном, загадочном мире, который в тебе. Дети вырастут, и ты обязательно всем обо всём всё расскажешь. Держи своё сердце открытым, вбирай в себя жизнь во всех её мелочах, и – я тебе обещаю – мы с тобой ещё не раз, много раз, обязательно встретимся.

КЛЮЧ ОТ СЕРДЦА

Дина рыдала в подушку. Когда тучи в голове немного рассеивались, а всхлипы стихали, Дина утирала покрасневшие глаза и смотрела в окно, за которым качались от ветра деревья, птицы скакали с ветки на ветку в будничной суете, порхали бабочки, бельё хлопало на верёвках. Потом Дина вспоминала, как она глубоко несчастна и снова принималась дубасить подушку и плакать.

Но тут случилось что-то не совсем обыкновенное, вернее, совершенно необыкновенное. Затрещали тонкие крылышки, и через открытую форточку влетела фея Медина. Она поморщилась, придирчиво осмотрела рыдающую, хмыкнула, пухлой ручкой поправила чёлку и уселась на подоконник, поверх стопки книг. Полюбовавшись на свой безупречный алый маникюр и кольца со сверкающими камнями, фея подняла на Дину глаза.

– Кхм, кхм! – настойчиво покашляла крошка и постучала по книжке волшебной палочкой, – Ну, и чего мы ревём?

Дина резко подобралась, пошарила глазами вокруг. Ей, конечно, почудилось, хотя голос звучал совершенно отчётливо.

– Кто здесь? Кто… а? – в её огромных глазах отразился испуг. Дина открыла рот, силясь сказать, но только хватала им воздух, продолжая судорожно всхлипывать.

Феечка махнула рукой и поморщилась:

– Ой, да не боись ты! Это же я! – сказала маленькая фея покачивая упитанной ножкой в красной туфельке с бантиком.

– К-к-кто э-это «я»? – Дина всматривалась в сторону голоса, но не могла понять: то ли проплакала все глаза, то ли ей это снится. Иллюстрация на книге расплывалась и двигалась, пока не превратилась в…

– Э-э-э, ну, так не пойдёт! Давай, вытирай свои слёзы, а то меня не увидишь, – тётенька в красном так лихо взмахивала палочкой, будто перед ней сидел симфонический оркестр. – И шо тут бояться? Вон, сердце стучит как антикварный будильник. Фею никогда не видала? Медина, – представилась она. – Мне тоже очень приятно. Учусь на этого, как там у вас называется, ну, по душевным вопросам.

Дина протёрла глаза, и брови полезли на лоб. Перед ней, качая ножкой, сидела крошечная толстая тётенька, до треска обтянутая ярко-красным платьем с воланами, и любовалась своим маникюром. Тонкие крылышки трепетали у неё за спиной, отражая красный бант ниже талии.

– Ну, и о чём наши слёзки? – участливо, как ребёнка спросила Медина, заморгав накладными ресницами под густыми тенями. Лицо расплылось в помадной улыбке.

– Я… я самая несчастная! Никто меня не понимает! – как под гипнозом промямлила Дина. – И… не любит… – против своей воли добавила она. Дина уже не была так уверена в этих словах.

– Ах, как я тебя понимаю, моя дорогая! – феечка легко поднялась на крылышках и, картинно поджав ножки, перелетела на кровать. Затем скинула туфли и пошла, балансируя, по неровностям одеяла, то подлетая, то неуклюже барахтаясь в складках.

Дина икала и смотрела во все глаза, как к ней приближается красная тётя. На всякий случай, девушка вжалась в стену и загородилась подушкой. Фея провалилась в складку одеяла и, отдуваясь, выбралась на поверхность. Выбившись из сил, Медина протянула девушке руку:

– Диночка, ты мне не поможешь?

Дина отцепилась от мокрой подушки, протянула Медине ладонь. Та взобралась, отдуваясь и охая, уселась, как можно изящнее скрестив ноги. Дина поднесла ладонь ближе к глазам.

– Ну, валяй, рассказывай! – взмахнула у неё перед лицом палочкой фея.

– О чём?

– Кто виноват? Какой негодяй мою девочку обижал?

Дина наморщила лоб, собралась было снова заплакать, но спохватилась и не очень уверенным голосом произнесла:

– Во-первых, родители. Неправильно воспитали! Не научили французскому, недолюбили, внимания недодали! Вон, у других в детстве: с папой – в кино, с мамой – в музей. А я? Сама по себе росла, ну прям как сорняк! Не детство, а сплошная никомуненужность!

Фея придвинулась ближе, свесила ноги, внимательно слушая Дину.

– Во-вторых, фигура плохая! Вон, у Катьки Семёновой – как у модели! Почему у меня не такая? Ноги худющие, попы нет, плечи торчат. Мне скоро тридцать, а я всё как мальчик!

Медина вспыхнула, хотела заспорить, но вовремя прикусила язык, понимающе улыбнулась.

– В-третьих, муж недостаточно ценит. Всё воспитывает, никак не хочет понять… – Дина так увлеклась своей бурей эмоций, что чуть не скинула фею. Та затрещала блестящими крыльями и приземлилась на виновато подставленную ладонь.

– Ой, простите. Я не специально.

– Пустяки. А в-четвёртых? – миролюбиво продолжила фея.

– Дом слишком маленький! Ну как в таком доме можно жить, да ещё и с детьми?

– В-пятых, дети не слушаются. Вон, у других, дети как дети, а у меня? За что мне такое? Вчера весь дом вверх тормашками после игр. И хоть бы убрали! Сил нет орать. И вообще… вообще ни на что нету сил, понимаете?

– Ох, понимаю. Хочешь конфетку? – Медина уже развернула перед ней лучистую карамель.

Дина послушно взяла, сунула в рот, и улыбка детского счастья пронизала насквозь. Нотки задорного апельсина искрами газировки лопались на языке. Она глотала их, и беззаботная лёгкая радость наполняла ей сердце.

– Немного солнышка не помешает! – лукаво подмигнула тётушка в красном и продолжала:

– Вот теперь я смогу немного помочь. Ведь всё не так страшно, не правда ли, моя дорогая? Твоё сердце с годами повесило на себя пудовый замок из обид и претензий. Раньше ты их прощала, избавлялась и забывала, а потом перестала, стала копить. Привыкнув к тяжести, ключ от замка ты потеряла. Ну-ка, вспомни, где он лежит? – сказала Медина, взмахнув палочкой.

Дина откинулась на подушку, закрыла глаза. Она увидела маму. Уходя на работу, мама присела на корточки перед маленькой Диной. Зимний запах от воротника, в него хочется уткнуться лицом и никуда не пускать. Но маме надо работать. На золотистой верёвочке ключ. Она вешает ключик Дине на шею, целует и поспешно уходит. А Дина рисует, читает, смотрит фотоальбомы… готовит нехитрый обед, кормит себя, кошку и кукол, потом одевается и уходит гулять. И очень гордится тем, что ей доверяют. Она ведь большая. И в свои годы умеет больше, чем многие сверстницы.

Очнувшись, Дина вдруг ощутила, что на спине ей что-то мешает. Села. На шее какая-то тяжесть. Что это? Это не сон? Потянула за верёвочку и перекинула на ладонь старинный ключик из детства. Медина с лукавой улыбкой смотрела на Дину, которая разглядывала свой ключ будто впервые.

– Погоди-ка, тут что-то написано. Бла-го-дар-ность! – Дина застыла, раскрыв от удивления рот. Так вот он – ключ от замка! Ну-ка, ну-ка, попробую вставить.

Железный замок заскрипел, сопротивляясь. «Я смогу. Я исправлю. Я сниму эту тяжесть с себя…» – стиснув зубы думала Дина. Один поворот и в мыслях случилась огромная перемена. Словно тёплой волной захлестнуло сердце девушки.

– О, боже, как это здорово, что однажды я родилась! Мама, папа, я понимаю, как вам было трудно всё время работать, не видеть, как я расту, уставать, выбиваться из сил, чтобы я ни в чём не нуждалась! Благодарю! Я вижу, как многому вы меня научили, как много мне дали! Больше, чем я могла себе даже представить!

Ключ ещё чуть-чуть повернулся.

– Как хорошо, что у меня здоровое тело! Правда! Я могу бегать, прыгать и танцевать! Это так здорово! Благодарю!

Ключик вертелся всё легче, сердце раскрывалось и сквозь щели проливалось сияние:

– Муж, дорогой, какое счастье – ты рядом, мы вместе, ты меня любишь! Как же я благодарна тебе за всё, что ты делаешь для меня и для нас!

– Мой дом. Какой он уютный и тёплый! Как много значит для всей нашей семьи! О, домик, родной, как я тебе благодарна! В этих стенах случилось так много радостных, счастливых событий!

Ключ в замке, будто смазанном после забвенья, поворачивался всё быстрей.

– Дети, какое счастье, что я могу вас держать на руках, гладить вихры и косички, умиляться, ласкать, читать вместе книжки, открывать для вас мир!

Слёзы радости затуманили взгляд. Хлопнула дверь, в доме вдруг стало шумно. Дина вскочила с постели, вытерла лицо, оправила волосы.

– Ну, где там наша мамуля? Как ты, родная? А что мы тебе принесли!

– Мама, мама, смотри, что папа купил! – детский гомон ворвался, заполнил весь дом.

– Цветы? Это… мне? Как здорово пахнут… – Дина подняла на мужа глаза.

Он прижал её, не давая прорваться слезам, погладил по волосам. Дина вдруг поняла, что вот это всё она не ценила. Отворачивалась. Закрывала себя на замок.

– Благодарю тебя, благодарю! – прошептала Дина, ища глазами Медину.

– Смотри у меня! Ключик не потеряй, я проверю! – фея погрозила ей пухленьким пальцем, послала воздушный поцелуй, прошелестела крыльями и улетела в открытую форточку.

ТЫКВЕННЫЙ ГНОМИК

Жил-был на свете тыквенный гномик. Он зародился в маленькой тыковке и рос вместе с ней. Тыковка пела ему нежные песни, баюкала, наливаясь боками. А гномик трудился, раздвигая тыковку ножками, чтобы ей было лучше расти. И гномик мечтал, что станет большим-пребольшим и вырастит самую большую тыкву на свете. И он устроит в ней домик и будет в нём жить, по вечерам пить чай с видом на осень и петь оранжевые песни.