Полная версия
Муха, Ваза и прочие Лошади. Сказки-метафоры
Муха, Ваза и прочие Лошади
Сказки-метафоры
Ясна Малицкая
© Ясна Малицкая, 2025
ISBN 978-5-0067-5371-6
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Дорогая моя милая девочка!
Ты держишь в руках эту книгу – значит, где-то внутри тебя сидит трудный вопрос. Может быть, тихий, почти неслышный, не сформулированный или громкий, не заданный. Может быть, острый, кричащий, от которого ноет в груди. Или просто смутное ощущение, что в твоей жизни что-то не так… Погоди.
Значит, эти сказки для тебя. Для той частички тебя, которая до сих пор верит в чудо – не в фей и драконов, а в то, что жизнь может волшебным образом измениться. Ведь сказки – это не просто истории на ночь. Это древний язык души, который говорит с нами образами, а не нравоучениями. В них – правда, которую мы не всегда готовы принять напрямую, но можем легко распознать через метафору. В мире метафор можно примерить любую роль, увидеть свой страх или мечту со стороны – и решить, что с ними делать.
Открой любую историю – и, возможно, почувствуешь в ней себя. Ты ведь тоже так делаешь? Замечаешь в случайном разговоре свои мысли. В чужих глазах – свои слёзы. В посторонней истории – свою боль.
Поэтому читай не глазами. Читай сердцем. Если сказка зацепит – остановись. Если героиня покажется знакомой – присмотрись к ней внимательней. Если в горле встанет комок – прислушайся. Это твоя душа говорит с тобой через сказку.
Я не дам тебе умных советов. Не научу тебя жить, не скажу «будь сильной» или «отпусти». Я просто обниму и протяну тебе зеркало – ты сама увидишь в нём то, что готова увидеть. Что бы ты ни почувствовала в этот момент, просто знай, я буду рядом, чтобы обнять тебя снова. В добрый путь.
Твоя Ясна Малицкая
P.S. Если закроешь книгу и поймёшь, что стала чуть ближе, добрее и бережнее к себе – значит, у нас с тобой всё получилось.
Сказки-метафоры,
стихи, зарисовки
Но сначала —
немного о том, с чего всё начиналось…
МЕНЯ БРОСИЛ МУЖ
Я выпала из привычных условностей жизненной колеи на много мучительных дней, недель… даже месяцев… или… лет. Барахталась в небытии. И почти умерла – я не могла понять это точно. Разбилась дотла о привычный мне мир, утративший прочность. Сердце рвалось на тысячи лоскутов, я – лишившись оков, безвольно падала в глубокую чёрную пропасть.
Но вдруг поняла, что в пропасть я не хочу, расправила крылья и неожиданно для себя обнаружила, что лечу… Взмыла под облака. Испугалась. И вдруг как-то само собой осозналось, что я – по-прежнему я, не испортилась, не сломалась. И я у себя одна, и так было всегда, и со мной – без него – ничего плохого не сталось. Даже наоборот.
И что я хороша и мудра, что я ценна сама по себе, без него! Я могу хотеть много чего, могу петь, орать или выть, если тянет, могу смеяться, взлетать или падать пластом на диван и смотреть сериалы. Я могу собрать свои чувства и выстроить образы, которые оживут и отправятся в люди. Могу жить и творить безо всяких условностей и договоров. Потому что теперь я свободна, я сама себе и закон, и уют, и опора. Я есть. Я здесь. Я живу и дышу. Для себя. И всё это было со мной всегда! Вот счастье-то, да?
Завтра наведу марафет, куплю себе туфельки, платьишко и конфеты. Чтобы порадовать в себе любимую милую девочку, так долго блуждавшую где-то. Без притворства, лжи или фальши буду стараться понять себя лучше и лететь к себе – выше и дальше…
А вот интересно, если бы он не бросил меня, разве я бы узнала, что у меня за спиной крылья были всегда?
Ведь пока мы летели вдвоём, махал крыльями он… А не я.НЕ СТУЧИСЬ В ЗАКРЫТУЮ ДВЕРЬ
Если больно, замри, не трать свои силы.
Постепенно угаснет, утихнет печаль.
Не стучись в закрытую дверь, ведь тебя не просили
Ни любить, ни поддерживать…
Хотя очень жаль.
Вдоволь плачь. Пусть от слёз затупятся осколки
Всех иллюзий твоих и напрасных надежд.
Пусть не кошки скребут на душе – воют волки,
Береги свою грусть от случайных невежд.
Не ропщи!
Улыбайся! Пой, пляши, как безумная вакха!
Жизнь не кончилась! Жизнь – началась!
Всё, к чему приросла, отпусти без остатка.
Всё, что дорого сердцу, пусти с молотка.
И забудь.
Дверь захлопнута. Лязгом спели засовы.
День вчерашний угас, растоптан в пыли.
Ничего не вернуть. Скинь на землю оковы.
Ничего не вернуть! Хоть плачь, хоть ори!
Уходи.
Всё пройдёт. Зарубцуются все твои раны,
Превратятся в дары на широкой ладони судьбы.
Не страшись, что пока горизонты туманны,
Есть сегодня, сейчас, и с тобой – только Ты.
Береги себя, девочка.
И в закрытую дверь – не стучи.
МУХА
Висит муха на паутине и рассуждает:
– Паук красивый, он сильный и добрый. Он мне условия создал – паутина у него такая мягкая, нежная. Липковата, но это всё мелочи, угол тёмный, но это всё ерунда, зато тепло и не дует. А со всем остальным я справлюсь – я же сильная, у меня же душа нараспашку, я всему дарю свет и любовь. Паук однажды увидит, какая я замечательная, вся из себя очень талантливая, полюбит меня, зауважает и сразу отпустит на волю – реализовываться и украшать собой мир.
Паук ползёт по своей паутине, смотрит на муху и думает: «Мелковата муха, пусть чуток пожирнеет, силы накопит. А я её пока, так и быть, есть не стану, наоборот, покормлю, чтобы не сдохла. Она мне ещё пригодится. Сама ведь пришла, я её не тащил.»
Муха сама с собой разговаривает:
– Вот все говорят: беги подобру-поздорову, а я не могу! Жалко мне паука. Вот уйду, будет плакать. А со мною он счастлив! Не говорит, но я-то знаю, что счастлив, по глазам его вижу, когда смотрит на меня из угла.
Захотелось пауку мушиной крови отведать, присосался он к мухе, насытился и ушёл. Осталась муха на паутине страдать. Висит ни жива, ни мертва, о своей жалкой доле печалится. Прилетает комар. Муха и давай ему жаловаться:
– Паук, негодяй, все соки из меня высосал!
– Так взяла бы и удрала! – говорит мухе комар.
– Ага! Чтобы он другую нашёл? Любовался бы ей, песни ей при луне сочинял?
– А что, он тобой любовался? Много песен тебе сочинил? – удивился комар.
– Мне-то нет, но это как раз и обидно! Я для него – всё, а он – даже песни не спел ни одной!
– Дура ты, муха! Беги от него, пока силы есть. Завтра придёт, только шкурку оставит.
– Сам дурак! Ничего ты не понимаешь! Я люблю его! Он без меня пропадёт! А я, я могу спасти его, вывести к свету! Он очнётся, увидит, как прекрасен весь мир, преобразится и сразу забудет, как пить мушиную кровь!
Полетал-полетал комар, позудел-позудел, да и вылетел в форточку. А муха снова принялась страдать и скучать по своему пауку.
ЖЕНЩИНА-ВАЗА
Жила-была на свете Женщина-Ваза. Она мечтала, чтобы в ней благоухали цветы, чтобы её до верху наполняли лучшими фруктами. Но время шло, Женщина-Ваза пылилась на полке, и никто не брал её к себе.
И вот однажды пришёл человек, который взял эту Вазу и положил в неё грязной картошки. Ваза вздохнула и согласилась. Пусть лучше картошка, чем одиночество, а уж она как-нибудь постарается сверкать всеми хрустальными гранями, чтобы показать, какая она прекрасная Ваза и достойна цветов, – думала она.
Но никто не замечал в ней хрусталя. В неё клали гвозди, кидали окурки и фантики от конфет. Ваза терпела, не прекращая надеяться, что однажды солнечный луч заиграет во всех её тонких гранях, и человек заметит, как она изящна и великолепна. Но время шло, грани тускнели, забивались въедливой пылью. Вазу били, роняли, за ней не ухаживали, оставляя плакать в пыли и отчаянии. А однажды её даже использовали вместо ночного горшка.
Женщина-Ваза не выдержала и ушла. Брела она, побитая, жалкая и несчастная, перебирая годы, прожитые в страданиях, оплакивая несбывшиеся мечты и пустые надежды, и вдруг увидела Женщину-Храм. Величественно и с достоинством шла Женщина-Храм, и все любовались её грациозной походкой, её статью и красотой. С мольбой упала перед ней на колени Женщина-Ваза:
– Помоги мне! Я не понимаю, за что со мной так? Почему я стала помойным ведром?
Женщина-Храм подняла её и сказала:
– Вспомни, родная, сколько раз ты предавала свою хрустальную суть?
– Но я надеялась, что однажды он увидит, что я прекрасная Ваза!
– Как грустно, что ради этого ты снова и снова соглашалась на гнилую картошку…
Женщина-Храм мягко взяла Женщину-Вазу за потрескавшиеся руки и подвела её к зеркалу:
– Посмотри на себя: даже с трещинами, даже побитая и вся в пыли, ты по-прежнему из хрусталя. Но ты забыла главное – хрустальные вазы не просят, чтобы их наполняли. Их выбирают бережно. И не каждому суждено стать обладателем хрусталя.
Она повела Женщину-Вазу к реке и велела омыть каждую грань. Речной песок отчистил въевшуюся за годы грязь, вода смыла пыль, и солнечный луч заиграл в каждой трещинке.
– Какой ужас! Я совершенно, совершенно разбита! – Женщина-Ваза задрожала с хрустальным звоном и закрыла руками лицо.
– Трещины – это твоя история, а не изъян, они сверкают, как серебристые нити. Но если ты снова позволишь класть в себя что попало – ты сама предашь свою ценность.
– А что, если Он опять не увидит во мне хрупкую вазу?
– Кто должен сказать тебе про твою суть, чтобы ты в это поверила? Хрусталь не сверкает для тех, кто привык к ржавой консервной банке. Свет хрусталя сияет только для тех, кто готов его разглядеть, и ты не сможешь сиять для незрячих душой. Подумай об этом.
– А что, если я не найду того самого, кто увидит во мне хрустальную вазу? Ведь тогда я навсегда останусь пустой! Я не смогу исполнить своё предназначение!
– Вряд ли твоё предназначение быть помойным ведром. Пустая ваза лучше, чем наполненная мусором. Просто познай свою суть и пойми, чего ты действительно хочешь. Оставайся собой и увидишь, как мир повернётся к тебе сияющим светлым лицом.
Женщина-Ваза вернулась в город. Когда первый же знакомый протянул ей ржавые гвозди, она отшатнулась:
– Нет! – тихо сказала она, испугавшись собственной дерзости.
Но, вспомнив Женщину-Храм, сказала решительнее и громче:
– Я – хрусталь! Хранить твои гвозди я не хочу.
И, знаете что? Мир не рухнул. И она не разбилась. И знакомый просто пошёл себе дальше.
Сначала люди недоумевали: что случилось? Она зазналась? В ней взыграла гордыня?
Потом удивлялись, какой сияющей, восхитительно прекрасной становилась Женщина-Ваза.
А однажды к ней подошёл молодой человек и протянул ей ромашку:
– Можно украсить вас этим цветком? Вы так красиво светитесь в лучах вечерней зари!
Ваза дрогнула, но Женщина-Храм, стоявшая за спиной, прошептала:
– Можно. Просто почувствуй, как это здорово, когда тебя украшает цветок!
Молодой человек ювелирно оправил трещины на её изящных боках в серебро, и теперь они блестят ещё ярче, чем тогда, когда она была целой. Теперь в ней живут только прекрасные розы. Иногда – самые свежие фрукты. И Женщина-Ваза, даже оставаясь пустой, слушает музыку внутри своих тонких граней. Она наслаждается тем, что сделана из хрусталя, наслаждается тишиной и покоем, принимает в себя только самое лучшее, чтобы с достоинством и величием нести в этот мир свою суть.
ДОСТОЙНЫЙ МУЖЧИНА
«Есть ли в природе достойный мужчина?Где он? Во что одет?Узнать бы имя сквозь дней пучинуСквозь опыт ранящих лет,Проведённых не с нимС кем-то другимНе родным…»– Слышу стоны в сети интернет.И дамы клянутся, что разведутся,Бросят к ногам ЕГОБорщи и котлеты,Массаж, марафеты,Ресницы, укладкиИ в доме порядкиТолько бы встретился «ТОТ»!Но где он – тот самыйМужчина Достойный?Кто он? Во что одет?Тот, за которым ей будет спокойно,Счастливо множество лет?Сыта и одета, стихами воспета,Обласкана, обольщена,Описана в прозе, любовью согретаИ всячески защищена…Спасите тех дам! Помогите, найдите!Им нужно его отыскать!Параметры лучшие в поиск введите!И уж тогда (вот здесь не ропщите!)Постарайтесь, родные, не подведите,Быть ему также под стать.ПОЛУДОХЛАЯ ЛОШАДЬ
Жила-была сердобольная Женщина, и была у неё полудохлая Лошадь. Когда-то давно Лошадь была пободрее и клятвенно обещала Женщине отвезти её к светлому счастью. И Женщина очень надеялась. Но пока что Лошадь только лежала, вздыхала, жаловалась и ругала бедную Женщину. Но Женщина помнила про обещания, она верила и не могла бросить свою Лошадь в беде, поэтому продолжала за ней ухаживать.
«Как же так, – думала Женщина, – вот брошу мою полудохлую Лошадь, а она оживёт и уйдёт к светлому счастью одна, без меня! Или кто-то другой её подберёт, поднимет на ноги и поедет к светлому счастью! К тому же я столько сил в неё вгрохала, что мне просто жаль! А вдруг я недостаточно сильно стараюсь? Вдруг надо попробовать всю себя без остатка посвятить спасению Лошади, а я ещё недостаточно много вложила, чтобы её оживить? Надо ещё поднажать – витаминчики, там, процедуры, массаж! Я же верю, что Лошадь живая! Я ведь всем докажу, что я хорошая спасительница лошадей, особенно полудохлых! И когда я реанимирую эту Лошадь, она это оценит, и мы с ней вместе поскачем галопом к светлому счастью!»
И Женщина принималась с удвоенной силой поднимать полудохлую Лошадь, кормить-поить её, мыть и обхаживать. И не переставала верить и надеяться на скорое счастье. Иногда Женщина так уставала, что оставляла Лошадь одну и уходила поплакать. И засыпала. А когда просыпалась, то на свежую голову вдруг понимала, что Лошадь ей не спасти. Что Лошадь уже родилась полудохлой. Но почти сразу же спасительница начинала испытывать чувство вины: ведь была же она когда-то полуживая! Значит, это со мной она стала совсем полудохлой? Это чувство гнало её снова и снова пытаться поставить на ноги Лошадь, которая никак не вставала, а только ворчала, упрекала бедную женщину во всех смертных грехах и жаловалась на судьбу.
Но вот однажды Женщина настолько устала, что заболела сама. У неё просто не было сил ухаживать за своей Лошадью. Лошадь лежала-лежала, звала, ругалась, уговаривала и угрожала, стонала, обвиняя бедную женщину в бессердечии. Но у Женщины не было сил, чтобы подняться с постели… И Лошадь встала сама. Подошла к бочке с водой, напилась, пожевала травы и пошла к постели хозяйки справиться о здоровье, мол, как скоро ты снова начнёшь заботиться обо мне, а то, ведь, я так издохну? И когда мы уже, наконец, вместе поедем к светлому счастью? А?
И тут Женщина вдруг поняла, что уже много лет не живёт. Не живёт, не поёт, не радуется, не танцует! Вдруг оглянулась она на свою беспросветную жизнь и поняла, что все эти годы жила лишь иллюзией. Надеждой на мнимое счастье, к которому почему-то можно приехать только на этой вот Лошади!
И Женщина расхохоталась. Громко, безудержно, от души хохотала так звонко, что Лошадь взяла, да и сдохла. Совсем. А Женщина собрала узелок, закрыла свой дом на замок и отправилась к счастью. Пешком. А по дороге смотрела на мир, пела, дышала, исцеляла себя и внимательно слушала своё освобождённое сердце.
МОЙ МЕДЛЕННЫЙ ВАЛЬС
Внутри себя я танцую медленный вальс. Он меня кружит.
Снаружи вертится жизнь, меняются люди, соприкасаясь со мной глазами или ладонями.
Или сердцами.
Они со мной дружат. Или наоборот.
А я делаю па, поворот, удерживаю равновесие на кончиках пальцев, спускаюсь на новый виток скольжения по паркету и наслаждаюсь движением.
Замедлись, мгновение, не спеши.
Сердце – дыши!
Я то будто падаю, то взлетаю. Мои руки – изящные крылья. Я летаю. Внутри.
Музыка то нарастает, то снова стихает – раз, два, три! Раз, два, три! Раз, два, три…
Нет веса, нет формы, нет времени – я и мелодия, тонкие звуки божественной музыки эхом вибрируют в каждой точке души.
Я проживаю будни снаружи. Играю важные роли, наполняю целями дни, куда-то бегу. Но снова и снова погружаюсь в свой медленный вальс. Я его берегу.
Я танцую внутри. Раз, два, три! Раз, два, три! Раз, два, три…
ЯБЛОНЯ
В одном саду росла прекрасная Яблоня. Когда-то давно её маленькой семечкой принесла в клюве Синичка и защебетала:
– Я посажу тебя в плодородную землю! Тебе будет уютно и сытно! Твои яблоки будут самыми вкусными! А я буду прилетать к тебе, выклёвывать гусениц и угощаться плодами!
– Что ты! Что ты! – запротестовала семечка. – Мне хватит и того каменистого кусочка земли в тенистом углу! Пусть другие растения наслаждаются солнцем и влагой! И с гусеницами я сама как-нибудь справлюсь. А яблоки я и так тебе вкусные выращу.
– Ну, как скажешь! – чирикнула Синичка, воткнула семечку в землю и улетела.
Яблоня выросла. Ей было трудно в тени, но она пробивалась. Воды не хватало, но она старалась тянуть живительные соки из каменистой земли, с огромным трудом добывая себе пропитание. Её ветви вопреки всему стали сильными, листья – зелёными, а яблоки кое-как вызревали. Каждое лето Яблоня отдавала плоды всем, кто проходил мимо. Путники, птицы, звери – все находили у неё и приют, и угощение. Яблоня была счастлива приносить радость другим, хотя сама при этом неимоверно страдала.
Но со временем сил становилось всё меньше. Корни упёрлись в камни, ветвям не хватало света, а ствол покрылся паршой. Всё больше гусениц забиралось на Яблоню и точили некогда прекрасные плоды. Яблоня думала: «Ну что ж, главное – чтобы другим было хорошо, а я как-нибудь справлюсь». Она продолжала всё отдавать, даже когда её листья желтели, а яблоки становились мелкими и кислыми. Непогода ломала хрупкие ветки. Звери и птицы перестали селиться в её кроне, люди больше не приходили – плоды стали невкусными.
«Неблагодарные! – с тоской думала Яблоня, будто слёзки роняя сухие листочки. – Я готова всю себя отдавать, чтобы им было хорошо, а они этого совершенно не ценят! Никому-то я теперь не нужна. Наверное, я действительно недостойна внимания и любви…»
И только Синичка продолжала прилетать и проведывать Яблоню. Однажды она всерьёз забеспокоилась о подруге и прощебетала:
– Ты плохо выглядишь, давай я приведу к тебе старого садовника, тебе нужен уход!
– Что ты! Что ты! – замахала на неё Яблоня ветками. – Я не хочу привлекать к себе так много внимания!
– Ну, как знаешь! – щебетнула Синичка и упорхнула.
Но старый садовник сам заглянул в заброшенный угол сада и увидел её.
– Эх-хе-хе! Как здесь всё запущено! Яблоня, вон, едва живая! Но я же помню, что у неё были очень вкусные яблоки! Надо бы её пересадить, – решил он и пошёл за лопатой.
– О, нет-нет, не стоит беспокоиться обо мне, со мной всё в порядке! – зашелестела ветками Яблоня.
– Почему ты не позволяешь заботиться о себе? Твои листья желтеют, кора потрескалась, а плоды стали невкусными.
– Ох, заботиться о себе… это как-то эгоистично, – прошелестела ветками Яблоня.
– Но как ты сможешь давать вкусные плоды, если сама истощена? – удивился садовник. – Твои яблоки стали кислыми, и никто больше не хочет их есть.
Яблоня с тоской опустила ветви. Садовник взял лейку и начал поливать её. Но Яблоня зашелестела:
– Нет, не надо! Я не заслуживаю такой заботы. Лучше полей другие деревья.
Садовник не стал её слушать. Он принёс лопату, окопал вокруг ствола землю, освободил её от камней, привёз удобрений, убрал колючий кустарник, который забирал у Яблони солнце. Яблоня только вздыхала и охала, но садовник делал то, что считал нужным.
– Если ты не позволишь мне позаботиться о тебе, твои плоды так и останутся кислыми, и ты никому не сможешь приносить пользу. Разве только червям. И тогда – не обижайся – мне придётся срубить тебя и посадить новое дерево.
Яблоня испугалась. Задумалась. Она вдруг поняла, что без заботы о себе не сможет дарить другим то, что им нужно. Она позволила садовнику ухаживать за ней и начала оживать, хорошеть и выравниваться. Её листья снова стали зелёными, кора – крепкой, а плоды – ещё слаще, чем прежде.
Однажды Яблоня спросила садовника:
– Ты ухаживаешь за мной потому, что тебе нужны мои яблоки?
– Да, – честно ответил садовник. – Но это не делает тебя менее ценной, когда яблок нет. Ты – часть этого сада. Мне нравится любоваться тобой, когда ты цветёшь, мне нравится слушать пение птиц в твоих сильных ветвях, я люблю твои плоды. Но чтобы они были вкусными, ты должна быть здоровой и сильной.
С тех пор Яблоня научилась не только отдавать, но и заботиться о себе, и принимать чужую заботу. Она поняла, что любить себя – это не эгоизм, а необходимость. И её плоды стали не только вкуснее, но и намного полезнее, потому что теперь она была полна сил и света. Она радовалась себе, любовалась собой, с удовольствием наполнялась солнцем и силой земли, чтобы исполнять своё главное предназначение – быть Яблоней! Ведь только любовь к себе даёт силы расцветать по весне.
ПРЕВРАЩЕНИЕ
Жила-была симпатичная Гусеница. Она была достаточно взрослая, умная, рассудительная и понимала, что её основная задача – много и разнообразно питаться. Гусеница старательно ела всё, что ей нравилось, а какую-то интересную и нужную пищу оставляла в домике про запас – длинными пасмурными вечерами можно будет и за неё приняться с большим аппетитом. Гусеница была счастлива. Жизнь удалась, пищи вдоволь, она красива и очень упитанна, все подруги её уважают и даже завидуют.
Но вот однажды Гусеницу посетила ужасная мысль: а что, если весь смысл жизни только и заключается в том, чтобы есть? И больше ничего другого ей в жизни не светит? Гусеница принялась судорожно размышлять, вспоминать, что она такого ядовитого съела, что ей вдруг стало так плохо. Она поделилась мыслями с подругами, но те лишь с насмешками отмахнулись, мол, не дури, все просто едят, это наше предназначение, вот и живи себе в удовольствие, не выпендривайся, не отравляй себе жизнь, а то накличешь несчастья на свою голову!
У Гусеницы наступили трудные времена, её терзали сомнения. Почему со мной что-то не так? Я не такая как все? За что мне такая судьба? Как раньше жить – тошно, а как бывает иначе – неведомо. Да и страшно, вдруг и вправду несчастья накличу? – думала Гусеница и не находила ответов. Ей казалось, что жизнь дала трещину, и весь уютный, солнечный, сытый мир вот-вот развалится. Ей не хотелось ни есть, ни пить, ни передвигаться. Она побледнела, утратила былую расцветку и форму, начала сторониться подруг. Единственное, что теперь ей хотелось – тишины и покоя. И чтобы никто не мешал ей страдать и думать о жизни. Гусеница стала угрюмой, неразговорчивой, дрожала от холода и думала, что совсем умирает.
И в какой-то момент Гусеница заметила, что на её теле образовалась красивая тонкая нить. Что это? Спасение? Ну конечно же! Я согреюсь, посплю, и беды отступят. Она принялась старательно обматываться шёлковой нитью, чтобы занять себя делом и отогнать чёрные мысли. Это так её увлекло, что Гусеница повеселела и уже совершенно спокойно думала о том, что если уж суждено умереть, то пусть это будет в тепле, темноте и комфорте. Обмотавшись как следует, Гусеница отогнала грустные мысли и ненадолго уснула. Как же это было приятно! Со всех сторон её обнимал нежный кокон, в нём было спокойно и безопасно. Ей снились зелёные листья, свежий солнечный ветер, который делал её невесомой, и ароматы цветов…
Как цветов? Зачем ей цветы? Это же не питательно!!!
Гусеница внезапно проснулась. Ей стало тесно, душно, темно и панически страшно. Где я? Что происходит? Сколько времени я спала? – метались в её голове тревожные мысли. Где-то снаружи жужжала, гремела и суетилась внешняя жизнь, а Гусеница, сжатая темнотой, размышляла о тяжкой судьбе, о своём предназначении, о том, что, скорее всего, пока вокруг всё живёт, цветёт и развивается, она – такая красивая, умная и талантливая – обречена на нелепое прозябание. А, впрочем, стоп! Почему это я должна прозябать? Кто сказал, что мне надо погибнуть? У меня же есть лапки, глазки и усики! У меня есть красивое гибкое тело! И раз снаружи что-то жужжит, значит, там что-то есть! – подумала Гусеница и ей стало невыносимо.
– Нет! Нет! Я так не хочу!!! Хочу жить! Пусть я погибну в неизведанном мире, но оставаться в этой тьме я больше не собираюсь! – крикнула Гусеница и задёргалась всем телом. Тщетно.
Внутри кокона сразу стало совершенно несносно. Ей давило и натирало абсолютно везде, а на спине жутко свербило. Мир снова трещал и стремительно рушился. Снова было страшно от неопределённости, снова были мысли, что случится что-то ужасное, что она умирает, а это – последняя агония и конец. Но теперь это было неважно. Гусеницу распирало желание выбраться из тесноты и хотя бы в последний раз вдохнуть свежего ветра.