Сквозь войну и руины

Каждая кость в теле Данна кричала, что он должен бежать. Он не был магом. Не был рейнджером Аравелла. Беги. Он посмотрел в сторону Тэрина, Алеа и Балдона. Все трое продолжали бежать; они не заметили, как Эйсон упал.

Ноги Данна дернулись, заставляя его повернуться. Они не слишком меня любят. Однако он не мог их бросить.

– Проклятие!

Данн сорвал с плеч лук и выпустил три стрелы одну за другой. Все три попали в цель, пролетев над головой Лирей и воткнувшись в шишковатое лицо духа, который устремился к ней. Когда одна из стрел угодила в пульсировавший белым светом глаз духа, последовала вспышка. Дух взревел, удар заставил его чуть-чуть замедлить атаку, но этого оказалось достаточно для Лирей, которая сначала отсекла ему обе ноги, а потом и голову. И сумела добраться до Эйсона.

Данн закинул за спину лук и побежал к Эйсону и Лирей. Эльфийка перерубила корни, которые удерживали ногу Эйсона, и помогла ему встать.

Еще два духа выскочили из темноты и врезались в Эйсона и Лирей. Из-за спины Данна послышались крики.

Рука юноши метнулась к мечу, но он ее опустил. Сталь лишь замедляет их. Огонь. Нужен огонь. Огонь их убивает.

Не останавливаясь, Данн подпрыгнул и сильно ударил ногой по одной из горевших конечностей существа. Как и любая ветка, она с треском сломалась. Подняв ее одной рукой, Данн бросился к Эйсону и Лирей, которые сумели подняться на ноги, но у обоих появились кровоточащие раны.

Данн атаковал, промчавшись мимо своих спутников. Вложив всю силу в хлесткий удар, он попал импровизированным оружием в лицо ближайшего духа, во все стороны полетели искры, вспыхнуло пламя, и чудовище с воем отскочило назад.

Данн заскользил вперед по влажной земле, его ноги не находили опоры, и он с грохотом упал на землю. Его пальцы оставили борозды в палой листве, когда он, охваченный паникой, попытался вскочить на ноги. Что за идиотская идея пришла мне в голову? Вставай. Вставай. Вставай.

Над его головой вспыхнул свет, дуги голубых молний. Пронзительные крики ударили в уши. Чьи-то пальцы схватили его за ворот рубашки и поставили на ноги. Лицо Лирей было залито кровью, когда она толкнула его вперед, рот исказила судорога боли. Данн побежал, спотыкаясь о корни и скользя на мокрой листве.

Впереди он увидел Алеа и Балдона, стоявших рядом с бледным Эйсоном, который лежал. Они не двигаются. Почему они стоят?

– Бегите! – взревел Данн, у которого пересохло в горле. – Бегите!

Он оглянулся. Пальцы Лирей все еще сжимали ворот его рубашки. Тэрин бежал среди моря горящих глаз, его озаряли дуги молний, слетавших с пальцев эльфа. За спиной Данна послышались новые крики.

Пальцы Лирей еще крепче сжались на вороте рубашки сзади, и она сильно толкнула его вперед. Данн потерял равновесие, споткнулся обо что-то твердое и упал вперед, размахивая руками. Земля и грязь устремились ему навстречу, с влажным хлопком ударили в лицо и грудь, перед глазами расцвели звезды, легким мучительно не хватало воздуха.

Вставай.

Голова у Данна кружилась, когда он вскочил на ноги, продолжая скользить. Лирей лежала лицом вниз рядом с ним, ее дыхание стало хриплым и прерывистым, грязь и кровь покрывали тело. Данн выхватил меч и повернулся к существам, толпившимся в темноте. У него больше не было шансов от них убежать. Если ему суждено умереть здесь, то он хотя бы сумеет их задержать. И пусть Тэрин потом рассказывает истории о его храбрости.

Его грудь судорожно вздымалась, тело дрожало, в ушах звучало собственное тяжелое дыхание. Туманные белые глаза духов пульсировали в темноте перед ним, в тусклом свете балдира он видел очертания их лиц.

– Давайте! – закричал он, заставив свои ноги перестать дрожать.

Но духи не двигались. Данн сильнее сжал пальцы на рукояти меча, потом посмотрел на лежавшую на земле Лирей. Крови рядом с ней становилось все больше.

– Они не пересекут линию, Данн, – сказал Тэрин, опускаясь на землю рядом с Лирей. Его спокойный голос показался Данну странным. – Помоги мне с ней.

– Какая линия? – спросил Данн, глядя на Лирей.

Потом он перевел взгляд на толпу духов, столпившихся всего в шести или семи футах от него. Черный дым скрывал их лица, белые ноги испускали свет.

– Данн, – голос Тэрина стал твердым. – Она умрет, если я ее не исцелю. Мне нужно, чтобы ты ее держал, пока я буду это вынимать.

– Что вынимать? – Паника овладела Данном, когда он опустился на колени и увидел обрубок корня, торчавшего из живота Лирей, кровь продолжала литься из раны.

Когда это произошло?

Данн бросил меч на землю.

– Держи запястья, – сказал Тэрин, не отводя глаз от Лирей.

– Насколько все плохо? – Эйсон стоял над Данном, Тэрином и Лирей, одну руку прижимая к ране под ребрами, другой опираясь на плечо Алеа.

Тэрин не ответил Эйсону, только посмотрел Данну в глаза.

– Данн. Запястья.

Данн кивнул и с трудом сглотнул, пытаясь хоть как-то смочить пересохшее горло. Он замедлил дыхание, вдыхая через нос и выдыхая через рот, как его когда-то научил отец. Духи продолжали стоять на прежнем месте, но теперь Балдон находился всего в нескольких футах от них, его шерсть встала дыбом, он скалил зубы.

Данн крепко сжал запястья Лирей.

– Пожалуйста… О-о-ох! – простонала эльфийка.

Без предупреждения Тэрин схватил кусок корня и одним движением вырвал его из раны. Лирей завыла. Данн посмотрел вниз и увидел зияющую дыру в кожаных доспехах, которая уходила внутрь тела. Однако кровь не брызнула из открытой раны, не вытекло даже струйки.

Тэрин положил одну руку на бок Лирей, а другую – на рану.

– Все будет хорошо, дитя мое. – Челюсти эльфа сжались. – Все будет хорошо.

В животе Данна все сжалось от ужаса. Совсем не казалось, что все будет хорошо.

– Тэрин. – Эйсон оторвал руку от плеча Алеа и опустился на колени рядом с другом, поморщившись от боли. – Тэрин, рана очень серьезная, а ты очень слаб.

– Я не дам ей умереть, – прорычал Тэрин. – Ты удерживай поток крови. А я заживлю рану.

Эйсон перевел взгляд с Лирей на Тэрина, на мгновение закрыл глаза, потом кивнул, и его лицо стало холодным и стоическим. Данну показалось, что Эйсон выглядел более измученным, чем Тэрин.

Данн ослабил хватку на запястьях Лирей, поднял голову и увидел, что над ними стоит Алеа, ее глаза были широко раскрыты, и она не сводила их с сестры.

– Клянусь богами, – прошептал Данн, на глазах которого рана Лирей стала закрываться, мышцы срастались, появлялись новая плоть и кожа.

Данн и прежде видел, как Тэрин исцелял раны – эльф вылечил его плечо, – но ничего подобного и никогда прежде. Как, именем Герайи, такое возможно?

Лирей застонала, под закрытыми веками зашевелились глаза. Тэрин упал в грязь, тяжело дыша.

– Нам нужно доставить ее в Аравелл, – сказал он, стискивая переносицу и встряхнув головой, словно пытался не заснуть. Потом он обнял себя за колени и закинул голову назад, стараясь замедлить дыхание. – Эйсон, нам нужно закрыть рану на твоей ноге. Придется использовать огонь.

Алеа опустилась на колени рядом с Лирей, убрала волосы сестры с лица и провела пальцами по щеке. Сделав глубокий вдох, Данн поднялся на ноги, взял свой меч и вытер клинок о штаны. Потом убрал меч в ножны и повернулся к существам, которые стояли напротив, но увидел лишь темноту и смутные очертания деревьев и подлеска.

Балдон все еще их охранял, однако теперь он стоял на двух ногах, приняв более человеческую форму – более здесь было ключевым словом. Кровь и грязь покрывали серый мех оборотня, на котором остались куски дерева и коры. Из горла вырывалось тихое рычание.

– Почему они остановились? – спросил Данн, все еще пытавшийся отдышаться и успокоить сердце.

Он едва ли обменялся двумя предложениями с анганом с тех пор, как тот появился в Даракдаре. Теперь наступил подходящий момент это изменить.

– Их не пропускал Нитрандир, – ответил Балдон, чей голос оставался хриплым и холодным.

Он повернул голову и указал куда-то вправо, и его золотые глаза заблестели в белом свете балдира, висевшего между Эйсоном и Тэрином.

Данн проследил за взглядом Балдона и не нашел слов, что случалось с ним очень редко. Он и сам не понимал, как мог это пропустить – скорее всего, из-за отсутствия нормального света, – но перед ним возвышалась огромная статуя, не менее десяти футов в высоту, состоявшая из толстых корней, которые сплелись, точно змеи. Корни имели очертания почти человеческой фигуры, хотя плечи были непропорционально большими, а грудь широкой и мощной. Украшенные узорами доспехи покрывали все тело, руки и ноги. Пластины доспехов, окантованные золотом, показались Данну в два раза более толстыми, чем любые, которые он видел раньше.

– Что это? – спросил Данн.

– Души древних эльфов, которые отдали себя для защиты своих потомков. Они окружают весь город.

– Я не…

– Данн, сейчас не время, – вмешался Эйсон. – Нам нужно помочь отнести Лирей. Аравелл недалеко. Мы должны спешить.

* * *

Данн несколько раз повернул шею и застонал, когда затрещали кости. Все мышцы у него болели. Он нес Лирей на руках, как маленького ребенка. Хотя она не была ребенком, а его руки не привыкли к подобным упражнениям. Сначала он хотел забросить Лирей на плечо, но заработал суровый взгляд Алеа. Он пытался протестовать, но впервые за все время оказался единственным, кто не получил никаких ранений. При любых других обстоятельствах это стало бы поводом для радости, но теперь, когда его плечи и руки горели от тяжести эльфийки, это казалось скорее наказанием.

– Почему ты не можешь ее нести? – спросил Данн и повел плечами, переместив Лирей так, чтобы иметь возможность посмотреть на Балдона, который шагал рядом вялой походкой, широко размахивая руками.

– Я не ваше вьючное животное, – ответил анган, его золотые глаза вспыхнули, и он продемонстрировал острые как бритва зубы.

– Значит, я такое животное?

Балдон почти незаметно пожал плечами и стал смотреть вперед.

– Осталось совсем немного, – сказала Алеа, которая слегка прихрамывала. – Уже совсем близко.

– Совсем близко? Я думаю, нам следует поработать над этим понятием. – Данн видел только корни, лианы, кустарник и деревья, освещенные балдиром – дальше была темнота. – Очень скоро мне придется положить ее на землю. Она тяжелее, чем кажется. – Данн прищурился и повернул голову, когда его ослепил яркий свет. Он потряс головой и переместил Лирей, чтобы не уронить. Когда его глаза приспособились к яркому свету, смазанные образы и очертания стали принимать форму, и он понял, что слышит ритмичный шум падающей воды и пение птиц.

Ему вдруг показалось, будто кто-то его трясет, и подумал, что еще немного, и его желудок извергнет наружу все свое содержимое. Когда его глаза приспособились к яркому свету и полностью вернулось зрение, он отшатнулся и резко выдохнул.

– О боги… – пробормотал он.

Темнолесье исчезло. Небо скрывали черные тучи, но солнце стояло у западного горизонта, мягким сиянием озаряя мир. Перед Данном возникла огромная платформа из белого камня, которая имела форму полукруга, окаймленного низкими белыми стенами. Высокий мост соединял платформу с гигантскими воротами, выглядевшими так, словно они были высечены из сплошной кости, инкрустированной камнем лазурного цвета, напоминавшим виноградные лозы.

Ворота, которые наверху изгибались, как оленьи рога, уходили вверх почти на двести футов. По обе стороны от них стояли две цилиндрические башни с плоскими вершинами, соединяясь со стеной из гладкого естественного камня, тянувшейся на мили в обоих направлениях, поднимаясь все выше, пока они не смыкались с двух сторон с утесами, как если бы находившийся внутри город защищал природный ландшафт.

– Такого просто не может быть… – Данн смолк, оглядываясь по сторонам. За спиной все еще оставался лес, такой же темный и мрачный, как и прежде, но теперь впереди был огромный подъем, словно они шли вниз много часов. – Наверное, я сошел с ума. Это единственное объяснение, – продолжал Данн, не сводя глаз с огромных каменных ворот – еще совсем недавно там находилось бесконечное море леса. Он почувствовал огромное облечение, когда посмотрел на Друнира. Серо-белая шкура животного блестела в солнечном свете – его скакун стоял вместе с двумя другими лошадьми перед стеной. – Я счастлив, что с вами все в порядке, но я, наконец, спятил.

Он перехватил взгляд Тэрина и мысленно выругался, увидев довольное выражение на лице эльфа. Тэрин ненавидел отвечать на вопросы Данна, но получал удовольствие, когда Данн просил у него объяснений. Теперь, когда Данн обратил на это внимание, он увидел парадокс.

– Самые могущественные чары во всей Эфирии, – сказал Тэрин.

Его плечи все еще оставались опущенными после исцеления Лирей, глаза запали и покраснели, а дыхание было тяжелым. Но ему почти удалось улыбнуться. Данн знал: Тэрин понимает, что ему потребуется дать дополнительные объяснения.

– Ты помнишь Белдуар? Пещеру на горном перевале.

Данн кивнул. И он не забыл раздражение, которое тогда испытал, когда не получил объяснений.

– Здесь такая же магия, но только куда более могущественная. Она многие столетия хранит Аравелл. Даже со спины дракона можно увидеть лишь Темнолесье, если только живот дракона почти не касается верхушек деревьев. Главная проблема с такими сильными заклинаниями состоит в том, что их нельзя запереть при помощи ключа, – как было сделано в Белдуаре. Это зрительные чары, а не чары прикосновения, если попытаться дать примитивное объяснение. Более сконцентрированные, небольшого размера магические заговоры можно наделить истинными физическими проявлениями.

– Ясно. – Данн понятия не имел, о чем говорил Тэрин, но не собирался ему это показывать.

Эльф и без того выглядел слишком довольным собой.

Грохот ударов стали о камень привлек внимание Данна к мосту. Первым побуждением Данна было потянуться к своему луку, но обе его руки были заняты безвольным телом Лирей, и он решил, что не следует класть ее на камень.

По мосту шли десять воинов. Шестеро – в сверкавших стальных доспехах, гладких и блестящих, которые, впрочем, выглядели слишком легкими, чтобы принести какую-то пользу, на бедрах у них висели мечи, в руках они сжимали похожее на копья оружие с длинными изогнутыми лезвиями на конце. Кожаные доспехи одного из них напоминали те, что носили Алеа и Лирей, за спиной развевался зеленый плащ и висел лук из белого дерева. Еще один воин был в зеленой мантии, расшитой золотом вдоль ворота и рукавов, снежно-белые волосы спадали ниже плеч. Последние двое, в простых белых туниках и свободных зеленых штанах, с коротко подстриженными волосами шагали по обе стороны от эльфа в зеленом.

– Алеа, Лирей! – Эльф в кожаных доспехах побежал, увидев Алеа и Лирей. – Что случилось? Где остальные?

Эльф встретил взгляд Данна и протянул руки, чтобы взять Лирей. Его левый глаз был молочно-белым, и Данн узнал эльфа по последней встрече в Темнолесье – сложно было забыть покрытое шрамами лицо и стеклянный глаз. Именно он ехал верхом на олене с черными рогами. Данн с величайшей осторожностью позволил эльфу забрать Лирей.

– Высокий капитан. – Алеа склонила голову и застыла в неподвижности. – Насколько мы знаем, Вейрил все еще с дралейдом. – Она сделала паузу, у нее перехватило в горле. – Эллисара и Гейлерона приняла земля.

Высокий капитан переместил Лирей так, что ее голова оказалась у него на плече, и стиснул челюсти.

– Вы потеряли дралейда?

– Мы разделились в Белдуаре, Таланил, – поморщившись, сказал Эйсон. – Поэтому мы здесь. Нам требуется сопровождение, чтобы пересечь Аравелл и попасть в Свидар'Циа. Мы должны уйти, как можно скорее.

Таланил посмотрел на Лирей, лежавшую в его объятиях, потом перевел взгляд на Алеа. Он собрался ответить, но в этот момент к ним подошли остальные эльфы.

– Добро пожаловать, – сказал эльф в зеленой мантии и раскинул руки в знак приветствия. Он посмотрел на Лирей, потом повернулся к эльфу в белой тунике, стоявшему справа от него. – Сообщи целителям, чтобы они подготовились. – Затем эльф оглядел всю группу. – Для нас честь видеть вас всех. – Он склонил голову в сторону Эйсона, демонстрируя уважение, но ничего больше. – Ракина, твои братья и сестры обрадуются, когда узнают о том, что ты здесь. Балдон из клана Фенрир, пусть духи богов станут проводниками твоего света. Клан Двалин будет рад тебя видеть.

– Холмир, у нас нет времени на любезности, – сказал Эйсон, перебив эльфа, когда его взгляд остановился на Данне. – Нам необходим эскорт, чтобы пересечь Аравелл и добраться до Свидар'Циа. Дралейд в опасности. Как и мой сын. Пожалуйста.

Эльф задержал взгляд на Данне, затем неохотно кивнул Эйсону и вздохнул.

– Очень хорошо, ракина. Я отведу вас к Эфори.

Глава 7. Спящий дракон

Тархелм – ранняя зима, год 3081-й после Падения

Звон клинков разнесся по огромному атриуму из коричневого камня, отразился от стен, отдаваясь эхом в ушах Эллы. Ее взгляд едва успевал следить за Корен и Фарвен, исполнявшими изящный танец с мечами на пыльном дворе для тренировочных поединков. Их клинки превратились в проблески голубой стали в лучах солнца, что проникли во двор через почти идеально круглую дыру в потолке.

В данный момент около ста человек находилось на тренировочном дворе, но большинство остановились, чтобы понаблюдать за Корен и Фарвен, причем некоторые прервали собственные поединки.

Элла их не винила. Многие из тех, кого она уже успела увидеть в спаррингах, фехтовали ничуть не хуже, чем любой страж из Прогалины, но Корен и Фарвен находились на совершенно другом уровне. Только один известный Элле человек двигался, как они, – Фарда. Возможно, причина в том, что они были магами? Элла знала, что все трое владели магией и фехтовали так, словно родились с клинками в руках.

Наклонившись вперед, Элла поставила левый локоть на колено и потянулась правой рукой, чтобы погладить грубый серый мех Фейнира. Она сидела на массивной деревянной скамье, одной из многих, стоявших возле стен атриума, а Фейнир свернулся у ее ног, положив голову на лапы, и не отрывал взгляда от Корен и Фарвен.

– Что скажешь, мальчик? – спросила Элла.

Фейнир издал низкое рычание, навострил уши, приподнял голову и склонил ее набок, наблюдая за обменом ударами. Эти двое сильные хищники. Дрожь пробежала по телу Эллы, и она тряхнула головой, словно в ответ на собственное наблюдение.

С того самого момента, как Фарвен сказала, что Элла, возможно, является друидом, все стало казаться ей другим. Нет, изменения не имели драматического характера, но Элла начала замечать некоторые вещи, если подумать, всегда имевшие место, но прежде она не обращала на них внимания.

Сейчас, когда она полностью погрузилась в эти ощущения, они каким-то образом стали сильнее.

Элла всегда знала, когда Фейнир испытывал голод, ей казалось, это связано с тем, что она его хорошо понимала. Сейчас же, если она прикладывала определенные усилия, то могла чувствовать… больше. Она понимала его эмоции и намерения, а в данном случае – мнение. Ощущения, которые касались ее разума, все еще оставались смутными, чтобы Элла могла быть уверенной, что это не обычная игра воображения, но ее не отпускала мысль, что это не так.

Аплодисменты оторвали Эллу от собственных мыслей, и она снова стала смотреть на арену, где Корен стояла над опустившейся на одно колено Фарвен, а ее клинок лежал на плече эльфийки. С тех пор как Элла оказалась в Тархелме, она шесть раз наблюдала тренировочные поединки Корен и Фарвен, и каждая из них одержала по три победы. Это была четвертая победа Корен.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила Корен, подходя к Элле, на ее темной коже блестел пот.

Черные волосы она собрала на затылке и заплела в сложные косички. Женщина была стройной, но, казалось, целиком состояла из мышц. Она двигалась с грацией кошки, глаза неизменно оставались внимательными, а тело – готовым к движению. Фейнир относился к ней с огромным уважением.

– Вполне прилично, – ответила Элла. – Яана настояла на том, чтобы я поспала прошлой ночью.

– И поступила правильно, – ответила Корен, доставая мех с водой из сумки, которую оставила на скамье перед поединком, закинула голову назад и сделала большой глоток, а потом надула щеки.

– Ей также необходим сон. – Элла постаралась скрыть раздражение.

Она сердилась не на Корен, женщина не заслужила ее гнева. Элла была недовольна собой. Ведь именно из-за нее рисковал жизнью Таннер. Из-за нее он сейчас лежал в лазарете. С тех пор как Фарвен вернулась вместе с Таннером, прошло десять дней. За это время он пришел в себя только один раз и оставался в сознании всего несколько минут. Очевидно, Корен поддерживала в нем жизнь при помощи магии, что вызывало больше вопросов, чем давало ответов.

Но Элла поняла, что Корен не могла это делать долго. Яана оставалась с ним почти постоянно, отходя только для того, чтобы облегчиться, и даже в эти моменты не сводила с него глаз.

Элла пыталась с ней спорить, заставить Яану лечь в нормальную постель, а не оставаться рядом с Таннером на койке, стоявшей в лазарете. Несколько раз она почти решилась заставить ее уйти силой. Девушка сомневалась, что сможет справиться с Яаной, – и в итоге сама могла оказаться в лазарете. Но всякий раз, когда ее переполняла решимость, Элла вспоминала про Рэтта. Если бы в лазарете лежал Рэтт, только сами боги могли бы заставить ее от него отойти. И даже с ними она бы сражалась до самого конца.

– Я пойду на встречу с разведчиками, – сказала Фарвен, подходя к Корен и Элле. Три длинных шрама от челюсти эльфийки до ключицы сейчас, после тренировочного поединка, стали еще более заметными. Ее каштановые волосы с седыми прядями были собраны в узел, как у Корен, пот покрывал кожу, и свободная рубашка прилипла к животу и бокам. – Они должны были вернуться еще час назад.

Корен кивнула, сделала еще глоток из меха с водой и протянула его Фарвен.

– Откуда они должны вернуться?

Фарвен взяла мех и прищурилась, взвешивая его в руке, чтобы оценить, сколько воды в нем осталось. Затем швырнула его обратно с такой силой, что, если бы на месте Корен была Элла, у нее остался бы синяк под глазом. Но Корен с легкостью поймала мех и рассмеялась.

Фарвен покачала головой, ее лицо оставалось серьезным.

– Форт Харкен. Крепость уже несколько недель постоянно атакуют араки. Это привело к тому, что наши линии снабжения с Катаганом перерезаны. Мы посылали разведчиков из Башни и Аргинуотча в конце дня. Джуро был занят.

Волоски на руках Эллы встали дыбом, Фейнир поднял голову и навострил уши. Форт Харкен. Таннер говорил, что именно туда отправился Фарда с Четвертой армией.

– Ладно, – сказала Корен, выпрямляясь во весь рост и потягиваясь. – Ты можешь идти. Нам с Эллой нужно кое-что обсудить.

Элла приподняла бровь. Она не знала, что им было что обсуждать. Впрочем, если немного подумать, речь пойдет о месте Эллы здесь, в Тархелме. Сколько она уже провела тут времени? Наверное, две недели. Элла понимала, что такой разговор неизбежен. Корен дала ей больше времени, чем она рассчитывала. И все же Элла никак не могла разобраться в своих чувствах. Наверное, все зависело от того, какие вопросы задаст Корен.

– Иди сюда.

Корен подошла к стойке с оружием, установленной между двумя скамейками, провела рукой по эфесам нескольких мечей и остановилась на одном: коротком клинке длиной в восемнадцать дюймов с вогнутой рукоятью и плоской головкой эфеса.

Она резко повернулась и бросила меч Элле. Пока он летел, Эллу охватила паника. Однако она наклонилась вперед и схватила рукоять, едва не свалившись на Фейнира. Она собралась сказать Корен что-нибудь резкое за неожиданный бросок меча, но та успела отойти и теперь стояла в десяти футах от нее, на арене. На самом деле Элла испытывала раздражение из-за того, что никто не видел, как она поймала клинок. Она и сама этого никак не ожидала.

Она наклонилась и погладила Фейнира по голове, когда проходила мимо. Волкобраз поднялся на ноги, последовал за ней и снова улегся в нескольких футах от Эллы, не сводя золотых глаз с Корен.

Элла вздохнула и перевела взгляд с меча на Корен.

– Ты хочешь, чтобы я с тобой фехтовала?

Корен кивнула.

– Почему здесь все постоянно проводят тренировочные бои? – спросила Элла.

– Разум, который не используется, становится тупым, а сталь – ржавеет.

Элла познакомилась с Корен десять дней назад, и все это время пыталась ее понять.

Девушка считала, что она хорошо разбиралась в людях. Она с самого начала понимала, что Фарда что-то от нее скрывал, и у нее не вызывало сомнений, что он совсем не тот, за кого себя выдавал. В любом случае он сделал свое дело: быстро доставил ее в Берону в целости и сохранности. И через несколько минут после встречи с Таннером Элла знала, что может ему доверять. Но с Корен было гораздо сложнее.