Психопаты, невротики, нарциссы. Секреты взаимоотношений

В-третьих, за сверхжестокостью может скрываться опухоль мозга. Например, Чарльз Уитмен внезапно, «по щелчку» убил супругу, мать и еще полтора десятка человек – всё это за один день. Был застрелен полицейскими. При вскрытии у него обнаружили глиобластому.

В-четвертых, дефицит серого вещества (внешний слой коры больших полушарий, отвечающий за высшие мыслительные функции). В книге «Дуэль нейрохирургов» Сэм Кинг рассказывает о Шарле Гито, которому «Бог повелел убить Гарфилда». Не кота, а тогдашнего президента США. Убийца долго подбирал нужный момент, несколько раз останавливал себя по разным причинам. Когда совершил злодеяние и был пойман, то продавал открытки с автографом прямо из тюремной камеры, на судебном заседании кривлялся, всех перебивал, декламировал стихи. Штрих к портрету: кривая ухмылка, непроизвольно закрывающийся левый глаз и вываливающийся язык – Гито не контролировал левую половину лица. К счастью, тогда еще не было моды смягчать уголовное наказание безумцам. Гито был приговорен к смертной казни. Микроскопия мозга показала, что серое вещество «истончилось до неузнаваемости».

В-пятых, у детей и подростков антисоциальное жестокое поведение может быть как частью детской психопатии (не путать с обычной психопатией), так ии ранней шизофрении. Это дважды не наша область: книга про взрослых людей, книга не касается большой психиатрии.

Неизвестно до конца, как и в какой степени наследуется ум. А вот то, что дефекты ума наследуются – это и ежику понятно. Многие явные социопаты – это просто выходцы из социальных низов, где давно полным ходом идет отрицательный отбор, где выживают не самые приятные элементы. А если не хватает дурной наследственности, то работу доделает не менее дурное воспитание.

И стоит ли развивать эту тему? Избегайте мезальянса, не верьте в сказки про честную бедность, не тратьте время на колхозников, избегайте связей с криминалитетом. При первой возможности уезжайте из плохих районов, не ходите по темным улицам, носите баллончик, дружите с участковым. Какая здесь психология? Это всего лишь азы безопасности.

Ну хорошо, с социопатами вроде разобрались – их видно сразу, они особо и не скрываются. Почему тогда находятся особи, которые фанатеют от серийных убийц, которые остаются в отношениях с риском для жизни? Здесь рисуем красную линию и говорим: каждый такой случай надо анализировать индивидуально. Бывает так, что человеку просто скучно и он ищет острых ощущений в отношениях с социопатом – это его осознанный выбор (надо лишь убедиться в степени осознанности). Однако устойчивую тягу к опасным партнером можно рассматривать как симптом нарциссизма. Да-да, вы не ослышались. Для нарцисса вполне типична ситуация, когда не столько он сам кому-то вредит, сколько ищет вредителя для себя – так нарцисс спасается от специфической нарциссической тревоги. К нарциссам мы еще вернемся.

Иногда можно услышать такой ответ: «Вы проповедуете евгенику. Человека просто испортила среда! Я его спасу, перевоспитаю. Да, он вчера опять кому-то морду набил. Но меня-то он не трогает!». Ну, положим, к евгенике я и правда отношусь чуть-чуть более тепло, чем это принято сейчас. И соглашусь, что действительно бывают особи, которые к своим ближним относятся крайне трепетно, а ко всем остальным беспощадны. Тем не менее, никто не гарантирует вам вечного иммунитета, неприкосновенности, ценности для партнера.

Что такое ценный объект? Тот, кого нельзя обижать. Сегодня ваш партнер бросается с кулаками на всех, кроме вас. Конечно, это греет душу. Вы под защитой, вы можете чужими руками творить правосудие, карать обидчиков. Прекрасно. Это длится месяц, год, пять лет. А в какой-то момент вы лишаетесь ценности. Теперь вас тоже обижать. Что или кто остановит вашего вчерашнего защитника? Сегодня есть вы и есть «все остальные». Но где гарантия, что вы будете всегда отличаться от «всех остальных»? Точнее, что партнер всегда захочет и сможет отличить вас от других?

Это относится не только к социопатам, а вообще ко всем людям. Ваш партнер привык общаться и поступать с другими людьми тем или иным образом. Изучите его привычки и подумайте: вы готовы к тому, что с вами будут обращаться так же? Сейчас партнер взаимодействует с вами по-другому, потому что вы ценны и непривычны для него. Но привыкнет же! И будет встраивать вас в привычные ему схемы.

Как же взаимодействовать с социопатами? Никак. Взаимодействия и проживания с ними на одной территории следует избегать любыми способами.

Психопатия

Еще одна новаторская идея Фройда состояла в том, чтобы смотреть на норму через призму патологии. Так, инфантильные бессознательные фантазии удалось реконструировать благодаря изучению сознательным фантазиям взрослых невротиков. Как уже было сказано, в норме Эдипов комплекс распадается. Многие детские переживания вытесняются или вовсе уничтожаются психикой как опасные улики. Нечто похожее происходит с культурой – европейская цивилизация, выйдя из подросткового возраста, стремится поскорее забыть, отречься от бурного прошлого. Фройд проводил параллель: «невротик – подросток – дикарь», так как у всех троих обнажаются и сохраняются незрелые влечения, деструктивные импульсы, магическое мышление… Оказалось, что всё это есть и у здорового человека, но в усеченной и «одомашненной» форме. Желающие могут ознакомиться со следующими работами Фройда: «Три очерка по теории сексуальности», «Бред и сны в Градиве Йенсена», «Достоевский и отцеубийство» и «Толкование сновидений». Обычному человеку нередко снится то, о чем невротик (втайне от себя) ежедневно фантазирует и что в зашифрованной форме воплощается в невротических симптомах.

Фройд предложил нам присмотреться к безобидным аквариумным рыбкам и разглядеть в них миниатюрных китов.

Возникает соблазн повторить прием Фройда и расслышать в нормальном поведении не невротические, а психопатические нотки. Это удалось советскому психиатру Андрею Евгеньевичу Личко. Он не просто предложил свою классификацию психопатий. Главная его заслуга в том, что он проводил длительные и детальные наблюдения подростков, а не взрослых. На основании обширного материала Личко сделал вывод о существовании акцентуаций характера – это такие черты характера и модели поведения, которые очень похожи на психопатию вплоть до неразличимости. Отличие в том, что акцентуация не мешает человеку успешно социализироваться. Если же говорить о подростках, то у большинства акцентуация может вовсе исчезнуть после вступления во взрослую жизнь! Получается, акцентуация – это часть нормы. Но Личко описывал и исследовал акцентуацию в терминах психопатии, то есть в терминах болезни. Почему этот подход был корректным? По той же причине – у подростка бурлит психика, а тело сотрясается от гормональной бури. Сверстники, учителя, родители, общество – все чего-то требуют. Это колоссальный стресс, который обнажает и заостряет определенные черты характера.

Личко значительно сузил список случаев, когда подростку могли бы поставить полноценный диагноз – психопатию. Так, с одной стороны, было проведено разграничение между расстройствами личности и расстройствами характера. С другой стороны, сами психопатии сформировали отдельную предметную область, которую раньше называли малой психиатрией.

Каковы же наши, отечественные, психопаты? По Ганнушкину, психопатия есть тотальная устойчивая дезадаптация. Что это значит?

Вот есть человек со странностями, у него тараканы в голове. Разноцветные. И слава богам. Эти тараканы конкурируют, заключают союзы, скрещиваются, развиваются. Происходит их эволюция. Человек адаптируется.

А есть человек, у которого по каким-то причинам все тараканы, кроме красных, резко вымерли. Он психопат? Проверим. Дадим ему книжку, написанную автором с зелеными тараканами. Если человек хотя бы на время способен впустить чужих тараканов к себе в голову, частично их интроецировать, то всё в порядке.

А вот есть человек, у которого все тараканы не просто красные, а еще и строем ходят. С красным знаменем. И всех белых тараканов они едят. И зеленых. И всех тараканов, которые недостаточно красные, они перебили. Тут сразу понятно – психопатия. И это не потому что они именно красные, конечно же.

Теперь как это выглядит со стороны?

1. Психопата невозможно переделать или перевоспитать – даже не пытайтесь. С психопатом невозможно выстроить полноценные отношения, сотрудничество, общение. Вас либо засунут в патологический шаблон и отрежут от вас все лишнее, либо сделают из вас врага. Ваши достоинства, интересы, переживания существуют для психопата только в рамках его психопатии. Все, что за рамками, игнорируется.

Можно вывести аддиктоида из запоя, но нельзя вывести привычку к запоям из аддиктоида. Можно сместить эпилептоида с руководящего поста, но эпилептоид всегда будет видеть себя идеальным начальником или главой семьи. Можно вылечить астеноида от всех болезней, окружить заботой, плюшевыми игрушками и какао, но астеноид всегда будет бояться, что вы его бросите – и поэтому придумает себе новую проблему, новую болезнь. И так далее.

2. Психопат имеет фиксированный набор болевых точек. Если на них нажать, то будем бум. Не трогайте болевые точки психопата! Не факт, что психопат бросится на вас с кулаками – не забывайте, что это именно психопат, а не социопат. Хотя эпилептоид, может, и набросится… Нет, психопат просто очень сильно обидится. Все-таки психопаты тоже люди. Однако у них усеченное восприятие социальной реальности, поэтому и обижаются они сильнее. Помните, в школьной физике: чем меньше площадь, тем больше давление. Вы идете по снегу на лыжах, а психопат на костылях. У лыж площадь большая, они скользят. У костылей площадь маленькая, они сильнее давят на снег и проваливаются.

3. У психопата есть слепые зоны. Это антипод болевых точек. Дави – не дави, хочешь жни, а хочешь куй. Психопат не отреагирует. Будете приводить сотню аргументов – психопат не услышит их, если они родом из чуждой психопату части реальности. Психопат видит мир в одном цвете и даже не представляет, что существуют какие-то другие цвета. Если вам нужно что-то донести до психопата, то важны стиль и структура коммуникации. Содержание отходит на второй план.

4. Не все психопаты одинаково опасны. С некоторыми вполне можно подружиться, я расскажу как. Не хотите дружить? А придется, потому что это не про каких-то левых мужиков, которые из кустов выпрыгивают. Это про принятие себя, про самопознание. Мы все немного психопатичны. Здоровый человек умеет переключаться между психопатиями, умеет смешивать психопатические стили в разных пропорциях – это и делает его здоровым. То, что вы иногда заискиваете перед начальством, а срываетесь на подчиненных, не делает из вас эпилептоида. Однако это эпилептоидный стиль. То, что вы в новом коллективе первым делом наблюдаете и повторяете коллективные ритуалы, не делает из вас конформоида. Однако это конформоидный стиль. То, что вы любите быть в центре внимания, не делает из вас истероида. И так далее. Не увлекайтесь самодиагностикой.

Что делает психопатов удобным базисом для наших построений? Именно их дезадаптивность. Психопат устойчив в своей дезадаптации. В норме человек учится на своих ошибках и корректирует модель поведения – мы находим это естественным. Но взгляд на норму через призму патологии требует обратного. Нас как раз заинтересует и как бы смутит тот факт, что вместо одного психопатического стиля человек вдруг начнет «исповедовать» другой. Также мы больше не будем смотреть на спонтанное и многообразное поведение здорового человека как на нечто естественное и целостное. Вместо этого мы попытаемся разложить его в спектр, как Ньютон с помощью призмы раскладывал белый свет. И скажем: вот здесь здоровый человек поступил как эпилептоид, а здесь как истероид. И дальше заметим, что у эпилептоидного и истероидного стилей есть общие черты, что между ними можно построить плавный переход, естественный для здорового человека, но недоступный ни одному из двух психопатов. И так далее.

Более того, мы сможем посмотреть на истерический невроз как на зрелую версию истероидной психопатии. Конечно, тут же обнажится бездна между этими двумя регистрами (степенями тяжести патологии). Например, невроз может исчезнуть сам собой и больше никогда не возвращаться. Тем ярче на фоне этой бездны различий будут сиять ценные сходства.

Поэтому очень полезно помнить, что иногда вы действуете так, как будто вы страдаете какой-то психопатией. И ваш партнер тоже иногда может вести себя, как будто он махровый психопат. Ключевое слово здесь – иногда. Бывает, что из-за того на фоне здоровых счастливых отношений случаются крупные ссоры и взаимные обиды вплоть до расставания. Когда «заклинивает» одного из партнеров – терпимо. Когда у двоих совпал тяжелый период, заклинило обоих – труба, хоть святых выноси. Забрало упало, каждый из вас видит только узкую полоску реальности, и в этой полоске партнер воспринимается как враг. Если это происходит именно иногда и при определенных обстоятельствах, то речь идет всего лишь о дисгармонии. Вы с партнером повернулись друг к другу не теми сторонами психики. Получается, не нужно никуда убегать, никого лечить или перевоспитывать. Достаточно подружить своих тараканов с тараканами партнера. Если тараканы произведут культурный обмен, то и отношения наладятся. Но прежде, чем делать такие позитивные прогнозы, надо исключить самое неприятное. Поэтому придется пробежаться по всем психопатам. Благо, их всего лишь дюжина.

Тут еще надо добавить, что в психиатрии различают ядерные и краевые психопатии. По меркам психиатра диагностировать у пациента психопатию – это фактически признать его здоровым. Но по нашим меркам даже краевые психопаты – теоретический предел психоанализа. Мне удалось, потратив почти десять лет, построить относительно надежную психоаналитическую модель психопатий. Для этого потребовалось создавать (в нескольких редакциях) достаточно хитрый почти математический формализм. И то – с точки зрения некоторых моих коллег сама постановка вопроса о психоаналитической интерпретации психопатий есть что-то неуместное. Все, что тяжелее психопатии: тяжелые биполярные аффективные расстройства, шизофрения, олигофрения, педофилия, социопатия, наркомания – вообще не наша область, этим могут заниматься психиатры, наркологи и клинические психологи. Все, что легче психопатии, поддается психоанализу или вовсе в нем не нуждается.

Психопаты интересны не сами по себе, а как сжатие привычных нам китов до размеров таракана. У истероида мы увидим примитивное подражание истерическому неврозу, у аддиктоида – пародию на зависимость. И никаких сложных психических структур, никаких зашифрованных посланий из бессознательного, никаких по-настоящему ценных объектов и ядерных комплексов. Если у психопатов и были киты, то умереть своей смертью они не успели. Их еще во младенчестве съели тараканы.

Классификация психопатов

Личко выделял одиннадцать психопатий и одноименных акцентуаций. Его классификация не вызывает нареканий. Это результат длительной блестящей работы клинициста-исследователя. Однако нам хочется повышенной наглядности и симметрии. Грубо говоря, мы хотим разместить всех психопатов на общей плоскости, как на палитре, чтобы отслеживать их различия и сходства. И еще кое для каких целей. Но вот проблема – число одиннадцать не делится ни на два, ни на три… Простое число. Мы никак не «рассечем» палитру психопатов на крупные равные части.

Впрочем, Личко это не останавливало. Он предложил схему «взаимодействия» психопатий, их взаимных превращений и слияний. Получилось как получилось. Схема точно отображает результаты исследований Личко, но пользоваться ею для наших целей неудобно (Рисунок 1).

Рисунок 1. Схематическая цепь совместимости и трансформаций типов психопатий и акцентуаций характера. Источник: Личко. «Психопатии и акцентуации характера у подростков».

А теперь без доказательства приведем нашу модификацию классификации Личко (Рисунок 2). Она выглядит компактнее, удобнее и более симметрично. В ней двенадцать типов. Двенадцатым я добавил параноида, который был у Ганнушкина, но исчез у Личко. Видимо, это связано с тем, что параноидный радикал трудно обнаружить у подростков. Или Личко просто хватило его одиннадцати типов для описания полученных результатов. Это нормально. Ни одна классификация не является универсальной и незыблемой, это просто удобная модель, даже классификация элементарных частиц. (Хотя я не берусь распространить это утверждение на классификацию простых групп в математике.)

Рисунок 2. Большая схема психопатов. Буквами обозначены: И – истероид, Э – эпилептоид, П – параноид, К – конформоид, Г – гипертим, Д – аддиктоид, Ц – циклоид, С – сенситив, Ш – шизоид, В – виктимоид, Р – рефлексоид.

Астеноневротический и психастенический тип я объединил в астеноидный. При этом предрасположенность астеноневротика к, пардон за тавтологию, к неврозам, была вынесена за скобки. По мнению Личко, именно астеноневротический тип «это та точка, где области психопатий и неврозов соприкасаются особенно сильно». И у него есть веские аргументы на этот счет, однако это аргументы клинициста. Понятное дело, что для психоаналитика под определение такой точки соприкосновения подходит другой тип – истероидный. Однако вы уже можете видеть, что на моей схеме истероид и астеноид находятся рядом, поэтому здесь нет существенного противоречия с моделью Личко. Что касается психастенического типа, то Личко прямо пишет: «в детском возрасте обнаруживаются навязчивости, особенно фобии», то есть опять-таки близость к неврозам. Психастеническая «робость, пугливость, моторная неловкость, склонность к рассуждательству и ранним интеллектуальным интересом» часто сплетена с астеноневротической болезненностью, ипохондрией. И это переплетение наиболее явно проступает и фиксируется в зрелом возрасте (Личко изучал подростков).

В неустойчивом типе (по Личко) я сделал акцент на склонности к зависимостям, превратив его в аддиктоида. Подросток, даже неустойчивый, все-таки находится под внешним присмотром. Когда же он вступает в самостоятельную жизнь, именно аддиктоидные черты выходят на первый план.

Лабильный (подвижный) тип – это в принципе психофизиологическая, а не психологическая категория. У Ганнушкина этот тип называется эмотивно-лабильным, что только сильнее подчеркивает его «психофизиологичность». Сам Личко пишет: «Главная черта лабильного типа – крайняя изменчивость настроения. … В какой-то мере все они (подростки) наделены эмоциональной лабильностью». Поэтому этот тип я как бы «растворил» среди других, для которых характерна избыточная эмоциональная подвижность (гипертим. аддиктоид), переменчивость настроения (циклоид), хрупкость (астеноид). Обратите внимание: типы, указанные в скобках, на моей диаграмме выстроились друг за другом по дуге.

Далее, мной были добавлены два новых типа. С учетом современных реалий появился виктимоид – мнимая жертва, борец с угнетением, чья борьба проявляет крайне причудливые формы. Возможно, Личко мог наблюдать у подростков виктимоидные черты, однако в то время трактовка этого типа как «патологических борцов за равенство и справедливость» шла бы вразрез с господствующей идеологией, но это уже мои домыслы.

Менее очевидным является добавление рефлексоида – коллекционера чужих и своих мемуаров, живущего прошлым, избегающего конфликтов. Рефлексоиду, чтобы проявиться и показать свои коренные отличия от шизоидного (или просто интровертного подростка) нужно время и, желательно, работа в качестве лектора, историка, писателя, преподавателя философии. Само по себе добавление рефлексоида мне долгое время виделось спорным ходом. Это самый безобидный и сохранный из всех психопатов. Психопат ли он вообще? Однако в соответствующей главе вы поймете, что рефлексоид (как и любой другой тип) вводится в модель не сам по себе, а в сопоставлении и во взаимодействии с другими типами.

Наконец, я не оперирую «вспомогательными» характеристиками: делинквентностью и реакцией эмансипации. Первое – это склонность к преступным действиям. Второе – стремление подростка к самостоятельности вплоть до открытого конфликта с семьей. Думаю, причины вынесения этих параметров за скобки очевидны.

Структура книги

Классификация психопатий станет нашей опорой на протяжении первых восьми глав. Напомню, что в этой книге мы рассматриваем не психопатию как таковую, а психопатов как эдаких. Эдаких вредителей, изменщиков, домашних тиранов. Поэтому каждая глава стартует из каких-то странных дел, которыми гипотетический партнер (родственник, друг, коллега, сосед, кто угодно) вам докучает.

Замечание. «Партнер» в наших текстах имеет пол, противоположный вашему: во-первых, мы уважаем законы Российской Федерации, а во-вторых, учитывать сейчас аномалий полового и полоролевого поведения – ненужная попытка объять необъятное.

Импульсивные измены и беспорядочные половые связи – это визитная карточка истероидного психопата. Тема половой и эмоциональной верности волнует очень многих, поэтому с этого мы начнем. Признаки истероида, правила взаимодействия с ним: чего нельзя достичь, что можно и как. Но выясняется, что похожее поведение может практиковать истерический невротик, который ни разу не психопат. Поэтому глава 1 также содержит достаточно подробные сведения об истерии, о реакции невротика на фрустрацию, о признаках надвигающейся измены.

Садизм, контроль, жадность, упрямство — дедушка Фройд называл этот набор анальным характером. Согласитесь, грех ограничиваться одними эпилептоидными психопатами. Они крайне опасны, но это не даст полной картины. Здесь обязательно нужно сказать о навязчивых невротиках, а также гиперопеке (которая на самом деле является родительской перверсией). Этого материала мы, анально выражаясь, навалили в главе 2.

Ревность партнера в малых дозах льстит, но когда ее много – жди беды. Но ревновать можно по-разному! При клиническом психозе или в измененном состоянии сознания может развиваться бред ревности. Параноидный психопат не бредит, у него задачи уличить вас в неверности. Однако он боится, что вы начнете сливать на него информацию, обсуждать его, поэтому может подслушивать, читать ваши переписки (любые, не только «романтические»). Тревожный человек боится не вынести душевной боли от предательства. Но ведь ревнует и эпилептоид, потому что считает вас своей собственностью! Истероид ревнует, соревнуясь в бесконечной половой конкуренции. Невротик ревнует, боясь потерять ценный объект. То есть в главе 3 мы будем опираться на сказанное в первых двух главах, чтобы лучше понять и сходства, и различия всех названных ревнивцев.

Далее, человек не обязан активно вам вредить. Порой достаточно безразличия и безволия, из которого может вырасти и измена, и семейное насилие, и просто ощущение постоянной нестабильности. Конформоид легко расстанется с вами, если его друзья и родня не одобрят вашей «кандидатуры». Тот же гипертим быстро перегорает, он не может долго фокусироваться на одном деле, на одних отношениях. Аддиктоид отличается безволием, отсутствием жизненных приоритетов – он стремится к быстрым удовольствиям, на ваши интересы и благополучие семьи ему плевать. Человек с зависимостью может иметь и приоритеты, и сильный характер, но… вы сами понимаете. Что объединяет, что разделяет этих ребят – разбираемся в главе 4.

В главе 5 мы рассмотрим четверку психопатов, которых можно назвать интровертными. Фантазии и внутренний мир им важнее реальности. Шизоидов и аутистов романтизируют, а зря. Вроде бы шизоид погружен в себя, но в его голове постоянно строятся и перестраиваются мировоззренческие лабиринты. Если шизоид встроит вас в свою фантазию, то возникнут определенные риски. Виктимоид может внезапно «разоблачить» ваше неподобающее отношение к нему как к жертве. Или к тем, кого сам виктимоид считает жертвами. И тогда виктимоид организует травлю на вас, даже если вчера души в вас не чаял. Рефлексоид будет вам верен и никогда не причинит вреда, но вы его интересуете как источник мемуаров, как живое воплощение вашего совместного прошлого. Сенситив вечно пытается поправить непоправимое, он ищет потерянный рай, пытается создать неведомый шедевр – в том числе, за ваш счет. В отношениях сенситив будет либо отрешенным и погруженным в себя. Либо превратит отношения в холст, на котором будет раз за разом изображать свой потерянный рай.