Две полоски после вечеринки

– За самого лучшего! Естественно.

Я закатываю глаза. Но она этого не видит…

* * *

Я не хотела идти на этот день рождения. Но от мамы разве отвяжешься? Она думает, что я грущу из-за расставания с Платоном.

Да я этого Платона не вспоминала вообще ни разу! У меня даже злости к нему нет.

Вся уходит на подлого гадкого Квазимодо.

Вот кого я ненавижу изо всех сил. Вот просто… есть не могу от ненависти!

Козел. Гад. Мудак!

Как он мог так поступить со мной? Воспользовался моим расстроенным состоянием, напоил, соблазнил… Наврал с три короба. “Я тебя никуда не отпущу, ты моя навсегда, я никогда не встречал никого на тебя похожего…”

Как все это банально… И как глупо было ему верить.

Я – просто дура.

И мне сейчас совсем не хочется веселиться.

Мы находим тетю Кристину и вручаем ей конверт. В нем – сертификат в ее любимый магазин нижнего белья. Да, ничего более оригинального мы с мамой не смогли придумать.

– Ой, спасибо! – радуется она. – Я как раз там одну вещичку присмотрела…

Папа вручает ей букет.

– А где Кирюха? – спрашивает Ваня.

– Они с мальчишками на втором этаже, играют в приставку. Или дерутся, кто будет играть.

– О!

Ваню как ветром сдувает.

– Взрослый парень! – ворчит отец. – А все туда же.

– А ты куда?

Мама ловит его за воротник.

– Я это…

– В приставку играть?

– Ага.

– Или они новый мотоцикл разглядывают, – вдруг вспоминает тетя Кристина.

– У кого новый байк? – резко тормозит папа.

– Кирилл из Дубая привез.

– Что за модель?

– Да я не разбираюсь. Мотоцикл в гараже, под ним Тимур, Пашка и…

Папу уже как ветром сдуло.

– А кто это у нас тут такой красивый? А кто это у нас такой сладкий?

Мама неожиданно начинает разговаривать высоким неестественным голосом. И тоже куда-то резко стартует.

Я смотрю – там две молодые мамочки, Риша и Маша, возятся со своими детишками. Не сами, конечно. Собралась целая толпа нянек и чуть не дерутся за право потискать трехлетних двойняшек Риши, Лизоньку с Илюшей. И трехлетнюю же дочку Маши, которую зовут Катенька.

Боже, какие они милахи!

Тоже пойду займу очередь.

Обычно я на детей особо внимания не обращаю. Ну дети и дети. Сосут пустышки, писают в памперсы. Неинтересно. А сейчас что-то прям захотелось повозиться с ними.

– Как тебя зовут? – спрашиваю дочку Риши.

– Лизавета Селгеевна.

– О как…

Смотрит на меня своими ясными глазками. Хлопает ресницами.

– Сделай мне колаблик.

– Что?

– Колаблик.

– Да это Сережа делает им кораблики из бумаги, – объясняет Риша. – А потом они их пускают в ванной. Остальные игрушки вообще не нужны!

– Я не умею кораблик, – признаюсь Лизе.

– Ты же большая… – разочарованно тянет она.

И убегает.

А у меня – слезы на глазах. Почему?! Ну уж точно не из-за кораблика…

Я в последнюю неделю часто реву. Просто… от злости! Ненавижу мужчин. Все они козлы. А Квазимодо – главный козел. Я бы его вообще убила!

Но я его никогда больше не увижу…

У дяди Тимура и тети Кристины большой дом и огромный сад. И везде люди. На каждом диване, под каждым кустом, и, естественно, у стола с напитками. Подхожу, чтобы выпить чего-нибудь прохладительного.

– Ксюха, ты что ли? – раздается за спиной.

Оборачиваюсь – Богдан. Сын дяди Кости и тети Ники.

– Я.

– Ну ты… охренеть красотка… Я в ахуе.

Окидывает меня восхищенным взглядом. Чуть ли не слюни пускает.

– Богданчик, я тебе глаза на жопу натяну, – спокойно произносит откуда-то появившийся Ваня.

– А я чё? Я ничё…

– И усы твои кошачьи повыдергиваю.

– Ради такой красоты готов пожертвовать усами, – скалится Богдан.

– А хвостом? – угрожающе рычит Ваня. – Готов пожертвовать?

– Эй, что началось-то? Я просто восхитился.

– Иди лучше восхитись новым Кирюхиным байком.

– Да я уже… О, а вон и Кирюха. Наконец-то вылез из-под своего мотоцикла.

Глава 21

Кирилл

Сбежала.

Исчезла. Растворилась в ночи. Как песок между пальцами – не удержать…

Я проснулся – ее нет.

Только мятые простыни. И капли крови, как на месте преступления.

Ей не понравилось? Было больно? Она посчитала меня грубым чудовищем?

Я сразу бросился звонить. Ну как бросился…

Телефон на руке стерся. Ни одной цифры. Остался лишь красный след от помады. Стойкая, блять…

С бешено колотящимся сердцем я открыл фото в телефоне. И – чуть не долбанул его об стену. Фотка смазалась! Я сделал кадр в движении. Всего один кадр!!

Идиот. Дебил тупоголовый!

Столько было возможностей… Набрать. Убедиться. Переспросить. Заставить продиктовать номер… Я все просрал!

И проспал.

Время уже двенадцать дня.

Ломанулся вниз, на ресепшн. Никто ничего не видел и не знает. Охранник сменился. Но я, блин, докопался. На следующий день встретился с тем, кто был ночью.

Ну да, была девчонка. Уехала на такси в четыре утра. Номер такси он не запомнил. Девчонку тоже. Вообще никакой полезной инфы я от него не добился.

В итоге не выдержал, наорал на него. Он на меня.

Короче, чуть из отеля не выселили…

* * *

Три дня я бродил вокруг отеля. То увеличивая, то уменьшая радиус. Наворачивал круги, как коршун над добычей. Смотрел одновременно во все стороны, надеясь увидеть знакомый хрупкий силуэт.

Надеялся, что моя Эсмеральда появится где-нибудь в окрестностях. Раз она оказалась в этих краях, может, где-то тут живет. Или бывает.

Но… нет. Она не появилась.

А я ночами обнимал подушку и чувствовал запах ее кожи. Почти физически ощущал, как ее мягкие волосы щекочут мое лицо, когда она лежит у меня на плече…

Нет, я не рыдал.

Но временами очень сильно хотелось выть на луну…

* * *

Отец на меня зол, как пес. Хоть он и Тигр. Ну, так его зовут в байкерской тусовке.

А меня зовут… бля. Мне капец как не нравится кличка, которая ко мне прицепилась. Я много раз пытался переименоваться – бесполезно.

Походу, не отмыться.

Я снял квартиру. С предками жить, естественно, не буду.

Но сегодня у мамы день рождения. Так что я к ним.

– Кирюш, ты не заболел? – набрасывается она, как только я вручаю букет и подарок.

– Все норм.

Вообще нет! Но маме жаловаться точно не буду.

– Ты похудел! У тебя мешки под глазами! Из-за отца переживаешь?

– Типа того, – бурчу я.

И иду в дом. Где уже собралась туева хуча гостей. Как обычно у моих родаков. У них меньше тридцати человек на тусовки не приходит.

Нет, я не против. Тут и мои друганы, с которыми я четыре года не виделся. Но иногда переписывался.

Четыре года, конечно, большой срок. Но я уверен: легко ворвусь в тусовку, как будто и не уезжал. О, они тут в приставку рубятся.

– Писец! Здорово. Че за дела? Прилетел, и молчишь? От старых друзей шухаришься?

Меня окружили Антоха с Сашкой, Богдан с Аркашей.

Ваня тоже подтянулся через пару минут.

– Что, ты теперь типа сильно важный дубайский хрен?

Жмут руку, толкают, бьют по плечу… Кто-то даже леща дал. Ну и я в ответ. У нас уже типа легкий дружеский махач. Возимся, как подростки.

Бля, как мне этого не хватало!

– Ну че, Писец, сразимся в фифу? – подначивает меня Антоха.

Да, так меня зовут в тусовке. Писец. Или Песец. Я хер знает, как правильно. Но точно знаю, почему это ко мне приклеилось.

Во-первых, лет в четырнадцать я через слово говорил: “Писец”.

Во-вторых, перебравшись в Дубай и прожив там несколько лет, с короткими визитами на родину, я основательно подзабыл вообще все.

И однажды зимой, когда мне было лет, наверное, восемнадцать, приехал в песцовой шубе. Это Богдан надо мной так прикололся. Говорит: сейчас это модно. Холодно, все так носят. Приедешь в песцовой шубе – все девчонки твои.

И я, наивный буратино, поверил.

Как надо мной ржали… Богдан же специально организовал масштабную встречу меня в аэропорту. И на видео, естественно, заснял, как я выхожу из зала прилета весь такой в песце.

А я думал, на меня все смотрят, потому что я крутой…

Я этому Кошаку, конечно, хвост открутил тогда. Но кличка ко мне приклеилась намертво.

* * *

Я брожу по дому. Здороваюсь с одним, с другим. Взрослых узнаю. Малых – не всегда. Повырастали, хрен поймешь, кто где.

– Кир, чего такой смурной? – спрашивает меня самый авторитетный байкер в городе, дядя Варлам. – Батя прессует?

– Батя? А… ну да.

Отец хотел, чтобы я остался в Дубае. Сам, главное, не хочет там жить. Но за бизнесом должен кто-то присматривать. Получается, я.

– Батю надо слушать. Но думать своей башкой.

Чего?

Вроде он мне мудрый совет дал. Но что он имел в виду?

Блин… Некоторые уже детей нарожали… Девчонки, конечно. Риша с Машей. У одной даже двойня! Писец…

Какой-то ребенок врезается в мои колени. Потом еще один. И еще…

– Ахтунг, спиногрызы атакуют! – воплю я

– Да не бойся, они безобидные, – улыбается Машка.

– Что, Кирюш, забыл уже, как памперсы менять? – вторит ей Риша. – Анютке вашей уже десять.

– Такое не забывается, – бурчу я.

– Своих когда заведешь? – интересуется Маша.

– Никогда! – срывается с моих губ.

– Ты что, чайлдфри?

– Да нет… заведу, конечно. Лет через десять, не раньше.

Какие дети? Вот вообще не до детей.

Мои родители размножались, как кролики. У меня две младших сестренки и брат. Тоже младший. Я со всеми нянчился, всю жизнь был старшим и за всех ответственным. И сопли всем вытирал, и пример подавал, и… короче, умею все.

Но, блин… Дайте мне просто побыть раздолбаем!

Когда, если не сейчас?

– Кир, иди сюда! – машет мне Богдан.

Подхожу.

– Что?

– Ксюху помнишь? – спрашивает Богдан. И озирается по сторонам. – Где Ксюха? Только что тут была.

– Кого? – спрашиваю я.

– Ксюху. Раньше она была такая… – Он косится на Ваню, который торчит рядом, и глотает слова, которые хотел сказать. – А теперь… Ух!

– Ясно.

Ксюха… ну, что-то смутно припоминаю. Смешная такая девчонка с хвостиками и веснушками.

Наверное, выросла и изменилась. Видимо, Богдан намекает на это.

Но мне сейчас вообще не до Ксюхи!

Я придумал один вариант с рекламным агентством. Если моя Эсмеральда в городе, то она точно найдется.

– Вон, смотри, Ксюха. Та, в голубом платье. Спорим, ты ее не узнаешь?

– Да подожди ты! – отмахиваюсь я.

Богдан берет меня за подбородок и поворачивает мою голову…

Глава 22

Кирилл

– Да подожди ты! – бурчу я, уставившись в свой телефон.

Чит