Незабудка. За гранью возможного

– В реабилитационном центре… – размышляла вслух мама. – Их было так много… Я помню одну решительную медсестру, которая первой сказала, что тебе больше не нужно носить поддерживающие чулки…

– Да, – подтвердил папа. – Я тоже её помню. И ещё одну, весёлую, с веснушками. Она всё время приговаривала, что салатом мышцы не укрепишь.

«Нет. Этого просто не может быть. Это невозможно».

Я заметил, что Гиацинт не спускает с меня пристального взгляда, но не мог заставить себя поглядеть на него в ответ.

– Северин был моим физиотерапевтом и после того, как я выписался из больницы, – одними губами прошептал я и услышал, как Гиацинт тихо вздохнул.

– Ага, значит, он работал в клинике, что напротив университета? – спросила мама. Она снова повернулась к Гиа-цинту. – Такое безответственное заведение. Закрылось бук-вально за один день. Для нас это стало полнейшей неожиданностью. Мне горы пришлось свернуть, чтобы получить направление в другую клинику. Они все так переполнены.

– Как и хорошие рестораны. – Мой отец демонстративно посмотрел на свои наручные часы. – Поэтому, если мы не хотим, чтобы они посадили за наш столик кого-то другого, нам действительно следует поторопиться.

Если бы не Гиацинт, который крепко держал меня под локоть, я бы свалился прямо на асфальт.

– Простите, но сегодня я не с вами, – сказал я. – У меня кружится голова. Мы… слишком долго сегодня гуляли. День выдался тяжёлый. – Это действительно было правдой.

– Да, какой-то ты совсем бледный. – Мама приложила руку к моей щеке.

– Суши-бар никуда не убежит, – сказал папа.

– Нет, нет, просто идите без меня. – Всё, чего мне сейчас хотелось, – это поскорее оказаться в своей кровати и отгородиться от всего мира. От обоих миров.

– Об этом не может быть и речи, – возразила мама.

– Я с радостью провожу Квинна домой, – вмешался Гиацинт. Сейчас он применил все свои чары, и казалось, что воздух вокруг нас начал мерцать. – А вы можете сходить на ужин вдвоём и хорошо провести время.

При других обстоятельствах я бы впечатлился тем, как ему удалось одним только голосом заставить моих нервных родителей мгновенно расслабиться и беззаботно с нами распрощаться. Но сейчас я был слишком расстроен, чтобы восхищаться колдовскими способностями Гиацинта.

Я ошарашенно провожал взглядом родителей, которые пересекали площадь, держась за руки.

«С каким искренним непониманием они смотрели на меня, когда я заговорил о Северине. Это невыносимо!»

– Идём! – Гиацинт мягко потянул меня за собой. – Думаю, тебе действительно нужно немного отдохнуть.

В этом он был прав. Тошнота, которая на время исчезла, сейчас подкатила с новой силой. Кроме того, у меня очень сильно кружилась голова. Хорошо, что Гиацинт был устойчивым, как мощное дерево. Он поддерживал меня гораздо лучше, чем любые костыли.

– Ты тоже не помнишь Северина, да? – слабым голосом спросил я.

Гиацинт покачал головой.

– Мы с Эмилианом впервые услышали это имя от тебя, – тихо сказал он.

– Но… («Как такое возможно? У меня что-то не так с головой? Неужели я придумал себе сцену смерти кого-то, кого на самом деле не существовало? Неужели так бывает? Тогда откуда в моей голове взялись все эти бесчисленные подробности? Целая цепочка событий, связанных с Северином: от нашей первой встречи в реабилитационном центре до последней встречи на Грани. Я бы в жизни не смог столько нафантазировать, у меня на это просто не хватило бы воображения. Моя мама часто повторяла: „Северин – такой милый молодой человек!“ Вначале родители часто присутствовали во время физиотерапии в реабилитационном центре и…») – Я резко остановился, потому что мне в голову пришла новая идея. – Я не сумасшедший! – крикнул я, доставая из кармана свой телефон. – И могу это доказать.

– Конечно, ты не сумасшедший, – ответил Гиацинт, пока я лихорадочно листал свои фотографии. – Именно это я пытался тебе сказать всё это время. Я тебе верю! Просто мне понадобилось немного времени, чтобы понять, что на самом деле…

– Ха! Что ты на это скажешь? – Я нашёл то, что искал. – Вот! Это видео папа снял для бабушки и дедушки, когда меня впервые поставили на тренажёр, на котором я заново научился ходить. – Я на ходу размахивал телефоном перед лицом Гиацинта. – Видишь этого высокого парня рядом с беговой дорожкой? С хвостом и шрамом на лице? Это Северин. Если бы папа не всхлипывал от наплыва эмоций, ты бы смог даже услышать его голос. – Разглядывая Северина на видео, я ликовал. – Ну что, теперь вспомнил? Я знаю, вы не были близко знакомы, но такого, как он, не забудешь…

Некоторое время Гиацинт, насупившись, смотрел на экран телефона:

– Твоя правда, и всё же… нет, я его не знаю. Но могу тебе кое-что объяснить.

Разочарованный, я засунул телефон обратно в карман:

– Да уж, пожалуйста, объясни, как ты не можешь вспомнить парня, который перебил твоих любимых ворон!

– Вопрос не в этом, – сказал Гиацинт, – а, скорее, в том, почему его помнишь ты.

– Что ты имеешь в виду? – Я остановился.

Гиацинт приобнял меня за плечи и серьёзно посмотрел мне в глаза:

– Я думал, Кассиан тебе уже объяснил: когда мы, граничные существа, умираем, это происходит иначе, чем у вас, людей. От нас совершенно ничего не остаётся. – Он вздохнул. – Мы просто… растворяемся.

«Что?»

– Так вот почему на станции не осталось никаких следов Рюдигера и Северина? – медленно проговорил я. Это объяснение расставляло всё по своим местам. – Потому что их тела… растворились?

– Не только тела. – Лицо Гиацинта помрачнело. – Когда мы умираем, все воспоминания о нас тоже исчезают, словно нас никогда и не было. – Он смотрел прямо перед собой, часто моргая. – Знал бы ты, как это ужасно. Вот так просыпаешься однажды, находишь письма или предметы кого-то, с кем, наверное, жил, а в памяти у тебя просто дыра. И ты не чувствуешь ничего. Поверь, это жуткий опыт, не желаю тебе это пережить.

Я уставился на него, не в состоянии подобрать слова для ответа.

– Теперь понимаешь? – решительно продолжил Гиацинт. – Вот почему мы с Эмилианом даже не поняли, о чём ты говоришь. То же самое и с твоими родителями – для всех нас этот Северин никогда не существовал.

Чтобы осмыслить его слова, мне понадобилось несколько долгих секунд.

– Значит, я не сумасшедший? – спросил я.

– Нет, – серьёзно ответил Гиацинт. – Просто ты единственный, кто ещё помнит Северина. И это… – Он на мгновение замолчал. – …чудо! – закончил он.

– О'кей, и что это значит? («Почему, чёрт возьми, по моей коже снова забегали мурашки?»)

– Понятия не имею, – сказал Гиацинт ещё более серьёзным тоном. – Единственное, что я знаю наверняка, – нам стоит держать это открытие в секрете. Пока я не разузнаю побольше.

– Хорошо, – пробормотал я. Мне в любом случае не с кем было этим поделиться.

»4«

Матильда

На большой перемене мы с Юли, как всегда, стояли в очереди перед школьным киоском, потому что она пристрастилась к ванильно-черничному соевому йогурту, который можно было купить только здесь.

– Всего лишь первый день в школе, а я уже мечтаю о следующих каникулах, и всему виной двойной урок математики, – сказала Юли. – По крайней мере, мой благотворительный дедуля сделает за меня сегодня домашку по математике. Он настоящий спец в алгебре.

Мы участвовали в благотворительном проекте, который объединял школьников и пожилых людей. Мы объясняли пенсионерам, как пользоваться смартфонами и планшетами, учили их, как работают социальные сети, и всё в таком духе.

– Да уж, повезло тебе с дедулей, – сказала я. – Моя благотворительная бабуля уже в сотый раз спрашивает меня, что такое депиляция. Может, поменяемся старичками?

– Нет уж, я ни на кого не променяю своего математического деда. Но могу завтра с утра тебе дать списать.

– Спасибо. – Я нервно огляделась по сторонам.

Честно говоря, я бы предпочла высидеть ещё два часа математики, только бы не находиться на школьном дворе во время перемены. Сегодня Квинн должен был вернуться в школу, и я, как ни ломала голову, так и не решила, как себя вести. К сожалению, рано или поздно я с ним столкнусь, сомнений быть не могло.

«Мусорные баки стоят за учительской парковкой. Там от них для меня нет никакой пользы: хорошим укрытием они стать не смогут. Классический вариант – девчачий туалет, но не могу же я проводить там каждую перемену до выпускных экзаменов Квинна. Если увижу его издалека, возможно, смогу что-то придумать. Но что делать, если мы вдруг столкнёмся лицом к лицу где-нибудь в толпе? Просто поздороваться и идти дальше? Или как-нибудь изощриться…»

Я пока ничего не придумала. Хуже этого была только мысль о том, что Квинн просто не заметит меня при встрече. Я сомневалась, что смогу это пережить.

– Хватит вздыхать! – Юли точно знала, о чём я думаю. – Успокойся и расслабься, он наверняка остался в классе, не выкатывать же каждый раз в коридор его инвалидную коляску!

Но я всё равно спряталась за широкоплечим девятиклассником, потому что заметила бывшую девушку Квинна Лилли Гольдхаммер и её подруг Смиллу и Карину.

«Неужели из всех мест во всём большом школьном дворе они специально решили остановиться рядом со мной, чтобы вот так ненароком излучать крутость и сногсшибательность?»

Они стояли так близко, что мы могли разобрать каждое слово. Карина и Лилли проверяли друг у друга слова перед диктантом по латыни. Смилла, похоже, предпочитала более незатейливые беседы.

– Видели кожаную куртку, в которой эта новенькая явилась на урок английского? Слушайте, да это же Пьер Бальмен, хай фешн. Даже если она винтаж, готова поспорить, что новенькой пришлось выложить за эту куртку не меньше штуки баксов, рилли. – Смилла любила вплетать в свой рассказ английские словечки и выражения, чтобы никто не забыл, что она провела целый год в США.

– «Богатство»? – произнесла Карина.

– «Divitiae, divitiarum»[3]. – Лилли убрала с лица прядь тёмно-каштановых волос. У меня открывался прекрасный обзор на эту троицу из-за спины стоящего впереди девятиклассника. – Честно говоря, ни куртка, ни сама она меня не восхитили ни капельки. Ничего особенного. «Заканчиваем»?

– «Perfectus»[4], – ответила Карина. – «Терять»?

– Татуировки у неё немного странные, – продолжила Смилла. – Будто из нью-йоркских трущоб. Но парням, похоже, такое нравится. – Она окинула взглядом очередь. – Кстати, а где Лассе? Разве он не хочет сегодня поздороваться со своим пупсиком?

– «Amittere, amitto, amisi, amissum»[5], – с раздражением процедила Лилли. – Ты прекрасно знаешь, что Лассе заболел и придёт только завтра.

– Да, конечно. – Смилла хитро усмехнулась. – Я просто хотела тебе напомнить. Кишечный вирус – это так привлекательно.

Юли ткнула меня локтем в бок. Подслушивая, я даже не заметила, что моё прикрытие-девятиклассник немного пододвинулся вперёд. Я поспешила за ним, но было уже слишком поздно.

– Ходячая Рюша, – быстро сказала Смилла, и я внутренне застонала.

– Нет здесь такого. – Карина раздражённо пролистала словарь. – Не думаю, что древние римляне носили блузки с рюшами. Во всяком случае, здесь это не упоминается.

Смилла хихикнула:

– Вот оно, ходячее упоминаньице, – добавила она, кивнув в мою сторону. – Бывшая девушка бывшего парня Лилли.

Мы с Квинном встречались так недолго, что большинство людей даже этого не заметили, но Лилли была свидетельницей нашего первого поцелуя, и её подружки, конечно, тоже о нём знали. А также о неудачной блузке, которая была на мне во время нашей памятной встречи в лифте.

Я пыталась сочинить какой-нибудь колкий ответ, но, как назло, ничего ехидного и остроумного мне в голову не приходило.

Лилли окинула меня беглым взглядом и скривилась.

– Оставь Ходячую Рюшу в покое, – сказала она. Я не поняла, подкалывает она меня или жалеет. – Квинн легкомысленно разбил это маленькое сердечко своими лживыми отношениями.

«Ну… да. Вроде того».

Я услышала, как Юли набрала полные лёгкие воздуха, собираясь отстаивать мою честь. В отличие от меня, она соображала в таких ситуациях довольно быстро. Но прежде, чем она успела хоть что-то сказать, Смилла указала на лестницу и громким театральным шёпотом зашипела:

– А вот и виновник торжества. Наконец-то! Поприветствуем Квинна фон Аренсбурга!

Моё разбитое сердечко забилось как бешеное.

Его появление действительно напоминало выход на сцену. Почти все головы повернулись к двери. Ученики наблюдали за тем, как Квинн выходит из здания школы. На несколько секунд воцарилась тишина, затем по двору прокатилась волна шёпота. Походка Квинна была более прямой и симметричной, чем несколько недель назад, да и с костылями он управлялся гораздо лучше. Кроме них об аварии напоминал лишь большой шрам на шее, но даже он зажил и поблёк с момента нашей последней встречи. Шрамы на голове скрылись под отросшими волосами, но я прекрасно помнила, как приятно было проводить по ним подушечками пальцев.

Я глубоко вздохнула, и Юли моментально схватила меня за руку.

Словно не замечая пристальных взглядов и перешёптываний, Квинн оживлённо разговаривал с двумя мальчиками из своего класса. Издалека его лицо выглядело совершенно спокойным.

– Это тот самый, который попал в аварию, – сказало моё прикрытие-девятиклассник мальчишке, стоящему рядом с ним.

– Когда куски мозга валялись на проезжей части?

– Кажется, мозг у него снова отрос, – вмешалась какая-то девчонка. – И ухо тоже на месте. – В её голосе сквозило разочарование. – Слышали, кстати, что какой-то воображала из седьмого, Валентин, кажется, во время каникул угнал машину бабушки и дедушки и доехал на ней почти до Бельгии?

Стоявшие вокруг школьники с увлечением присоединились к дискуссии, обсуждая возможность выдавать водительские права с тринадцати лет. Кажется, мальчик на костылях – это не такая уж сенсация. По крайней мере, для большинства.

– Я и забыла, что он такой симпатичный, – сказала Смилла. Её взгляд был по-прежнему прикован к Квинну. Она тихонько присвистнула сквозь зубы. – Вот это фигура. Кажется, джинсы сидят на нём ещё лучше, чем раньше.

– Твоя очередь, – возмущённо сказала Лилли Карине и поспешно зачитала следующее слово: – «Изумляться».

«Да, это как раз про меня».

Квинн повернул голову в нашу сторону. Причём остановился точно в моём направлении, как будто почувствовал, где я, и ждал удобного случая. Наши глаза встретились, и на одно волшебное мгновение мне стало совершенно неважно, что все мои чувства и сокровенные желания, возможно, видны с расстояния двадцати метров.

Я так боялась нашей встречи. А сейчас мне было просто… хорошо. Я почувствовала лёгкое покалывание во всём теле и, не успев осознать, что происходит, растянула губы в широкой улыбке.

– Это что ещё за хихи-хаха, – раздался голос за моей спиной.

Я резко развернулась. Сама того не замечая, я оказалась в самом начале очереди. За прилавком стоял завхоз Меллер собственной персоной. Он люто ненавидел всех людей на Земле моложе двадцати лет. По его мнению, все мы были плохо воспитаны, а страна из-за нас обречена на печальное будущее.

Меллер смерил меня презрительным взглядом и точным движением втиснул шницель между двумя половинами разрезанной булки, выдавил на него соус тартар, грубо сплюснул получившийся сэндвич, протянул его мне и пробурчал:

– Приятного аппетита!

– Э-э-э… Я хотела йог… – заикаясь, начала я, но господин Меллер меня прервал:

– Сначала вертишь головой во все стороны, ворон считаешь, а потом ещё и особые пожелания собираешься высказывать? Если заставляешь всю очередь ждать, бери, что даёт господин Меллер, ясно?

– У нас тут не тюрьма… – Юли попыталась вмешаться, но я остановила её тычком в ребро.

«Если она сейчас же не замолчит, может навсегда забыть о своём любимом соевом йогурте».

Совсем недавно, перед каникулами, злобный господин Меллер преспокойно закрыл киоск посреди большой перемены, а всё лишь из-за того, что какой-то мальчишка забыл его поблагодарить. Мне вовсе не хотелось нарваться на его немилость, поэтому я поспешно заплатила и взяла булку со шницелем.

– Что надо сказать? – угрожающе спросил господин Меллер.

– Спасибо, – пробормотала я из солидарности с другими учениками, стоявшими за мной в очереди. Ну, может, ещё из-за трусости, потому что господин Меллер выглядел довольно-таки устрашающе.

Когда я повернулась к Квинну, он снова был поглощён разговором с друзьями.

«Может, этот волшебный миг, когда наши глаза встретились, мне просто померещился?..»

– Так дальше продолжаться не может, – сказала Юли, и я вздрогнула от неожиданности. Она была права: мне действительно нужно было взять себя в руки. Но Юли говорила вовсе не обо мне, а о завхозе Меллере. – Он жестокий и злой человек. И к тому же он не надевает перчатки, когда прикасается к еде! Мы должны запустить петицию. А что, кстати, случилось с нашей петицией о еде для вегетарианцев в школе? – Она протянула мне один из двух йогуртов и ложку, а взамен взяла у меня из рук сэндвич со шницелем, чтобы выбросить его в ближайшую урну. – Не хватало ещё, чтобы ты тоже подхватила кишечный вирус, – добавила она, бросив косой взгляд на Лилли.

– Спасибо. – Я прислонилась к бетонному бордюру клумбы и передала йогурт обратно Юли. – Ешь, тебе ведь две недели ничего вкусного не доставалось. А у меня всё равно нет аппетита. – Это была правда. Мой уровень адреналина на этой перемене резко поднялся. Как хорошо, что скоро должен был прозвенеть звонок.

– А вот и новенькая! – крикнула Смилла, указывая на девушку, которая спускалась по лестнице, словно она модель среди вспышек фотоаппаратов.

Её длинные тёмные волосы обрамляли бледное миловидное лицо. Клетчатая юбка подчёркивала стройную фигуру, простая белая блузка с галстуком напоминала школьную форму. Образ дополняли грубые ботинки, которые отлично смотрелись на точёных ножках, и кожаная куртка. Она была небольшого роста, но очень привлекательная.

Теперь мой уровень адреналина подпрыгнул до невероятных высот.

– Глазам своим не верю, – услышала я свой шёпот.

Новенькая тем временем остановилась на последней ступеньке и обвела взглядом стоявшую во дворе толпу. Эта девчонка как две капли воды была похожа на Жанну д'Арк.

«Но… неужели Жанна до сих пор на свободе?»

Я поспешно поискала глазами Квинна, но он стоял спиной к лестнице и ещё не заметил новую ученицу.

– Ты её знаешь?

«Юли услышала мой шёпот?»

– Она похожа на святую Жанну, – рассеянно ответила я. – А это совершенно невозможно, ведь так?

– Так, – согласилась Юли. – Если только не начался конец света.

«О боже. Только не это».

– И всё-таки, откуда ты её знаешь? – спросила Юли, и тут я поняла, что именно сейчас сболтнула.

– В библейском лагере была девочка, ну… очень на неё похожая, – заикаясь, ответила я. – У нас был один тренинг. Про святых. С ролевыми играми. Она была святой Жанной.

Ролевые игры со святыми – это уж слишком даже для библейского лагеря, но впопыхах ничего лучшего я не придумала.

– Поня-я-ятно, – протянула Юли, искоса глядя на меня. – Странно, что ты ничего об этом не рассказывала.

Она слишком хорошо меня знала. Я поспешно оглянулась в сторону лестницы. И я была не единственной, кто это сделал.

– Только не вздумай её звать, Смилла! – услышала я шипение Лилли, но было уже поздно: Смилла обеими руками призывно замахала новенькой:

– Привет! Иди к нам!

– Только не это! – раздражённо сказала Лилли. – Теперь она направляется сюда!

Пока что Лилли была бесспорной звездой нашей гимназии, её посты «что я надела сегодня» всегда собирали много лайков. Неудивительно, что новенькую она сразу же невзлюбила. Одна только её походка чего стоила! Никто и никогда не ходил по школьному двору так уверенно и грациозно. Покачивая бёдрами, откинув назад волосы, девушка словно наслаждалась каждым шагом и отвечала на любопытные и восхищённые взгляды весёлой улыбкой.

Именно эта улыбка развеяла все мои надежды на то, что передо мной не настоящая Жанна, а её двойник. Никаких сомнений – это была она. Теперь я различила и татуировку «МОЛИСЬ» на костяшках её пальцев.

Я машинально обхватила себя за плечи. Мои давно зажившие ожоги – дело рук Жанны – снова разом заболели.

«Вот уж не ожидала, что ещё увижу её когда-нибудь».

Жанна д'Арк – девушка-воин, побывавшая не в одном кровопролитном бою. Она умела разжигать пламя меж ладоней и метать огненный диск прямо во врага. Сейчас она шла прямо на меня.

«А что, если она хочет закончить начатое на крыше? Если она пришла, чтобы вообще всё здесь испепелить? Может, стоит сейчас убежать, поднять тревогу, взять огнетушитель, сделать хоть что-нибудь? А не стоять столбом, как парализованная?» Только вот мои ноги будто вросли в землю.

Но Жанна не успела до нас дойти, так как кто-то встал у неё на пути. Квинн появился так внезапно, что Юли тихо ойкнула.

– Ни с места, – пригрозил он.

Единственной, кого ни капли не испугал его голос, была Жанна.

– Квиннчик, дорогой, – промурлыкала она, радостно улыбнувшись. Лилли, Смилла и Карина синхронно вздохнули. Я же, напротив, затаила дыхание. – Как я рада тебя видеть! Жаль, что ты не пришёл на урок английского.

– Что ты здесь делаешь? – Я не видела лица Квинна, но его голос звучал очень недружелюбно. – Катись отсюда.

Жанна сделала вид, что не расслышала его слов. Она смотрела на Квинна, умильно склонив голову на бок.

– Как же ты всё-таки хорошо выглядишь, Квиннчик, гораздо лучше, чем во время нашей последней встречи, – продолжила она. – Я бы с удовольствием тебя обняла, но для этого тебе придётся отодвинуть свой костыль, которым ты целишься мне прямо в живот. – Она звонко рассмеялась и посмотрела на меня. – О, а вот и Матильда, как прелестно!

Я нервно сглотнула.

– Я тебя предупреждаю, Жанна, – сказал Квинн. – Ещё хотя бы один шаг…

– Йоханна, – скромно поправила она его. – Йоханна Лук. – Она хитро улыбнулась. – По правде говоря, фон Лук, но я решила это опустить. Как-то слишком хвастливо звучит. А теперь перестань грубить своей новой однокласснице, Квинн фон Аренсбург. Лучше порадуйся. Ведь теперь тебе уж точно не придётся скучать. Потому что перед тобой стоит новая королева бала этой школы.

Лилли фыркнула, а Юли захихикала.

– Что за бал такой? – поинтересовалась Смилла. А может, она просто размышляла вслух, сама того не замечая, и поэтому добавила: – Вы что, с Квинном знакомы? А откуда? Между вами чувствуется какое-то напряжение.

Квинн нахмурился, а губы Жанны расплылись в широкой улыбке:

– А, привет. Я тебя ещё на английском заприметила. Симпатичная причёска.

Она развернулась и встала рядом со Смиллой. Мне инстинктивно захотелось сделать шаг назад, но за спиной по-прежнему была клумба с цветами.

– Спасибо. – От волнения Смилла забыла приплести какое-нибудь английское словечко. – Меня зовут Смилла. А это Карина и Лилли. – Она указала на своих подруг. – Лилли тоже раньше встречалась с Квинном. До того, как он попал в аварию. А теперь её парень – это лучший друг Квинна. У него сейчас кишечный вирус.

– Неужели? – Жанна улыбнулась Лилли, которая не улыбнулась в ответ.

– Именно так, – довольно ехидно ответила она. – Перемена закончилась!

Прозвенел звонок, и Лилли вместе с Кариной гордо направилась к зданию школы.

Я же продолжала стоять словно парализованная не только из-за Жанны, но и из-за Квинна. Особенно из-за него. Потому что он повернулся ко мне, и наши глаза встретились. На этот раз я была совершенно уверена, что он искал именно мой взгляд.

На несколько секунд всё вокруг перестало для меня существовать: «Боже, я и забыла, какие у него голубые глаза».

– Ты в порядке? – тихо спросил он, и я кивнула.

«Да, теперь всё в порядке, пусть даже на наш школьный двор только что проник огненный дьявол собственной персоной, лишь бы я могла вот так остаться здесь и смотреть на Квинна вечно».

И только грохот, с которым завхоз Меллер опустил задвижку в окне киоска, вернул меня к действительности.

– Какой такой бал ты имеешь в виду? – снова спросила Смилла.

– Весенний бал, осенний бал – какая разница. Так или иначе, я буду королевой, – беззаботно отозвалась Жанна. – Я отлично подготовилась: за последние две недели только и делала, что смотрела фильмы про старшую школу.

Юли снова захихикала. Квинн по-прежнему не сводил с меня глаз.

«Мне показалось или он действительно приблизился ко мне ещё ближе? Хватит витать в облаках!»

– К сожалению, в этой школе не проводят никаких балов, – со вздохом сказала Смилла. – Разве что выпускной. Но он только после экзаменов. Да и на нём скука смертная. Здесь всё совсем не так, как в фильмах: нет ни футбольной команды, ни фанаток в классных нарядах.

Жанна хмыкнула:

– Даже клуба заучек у вас нет? – спросила она. – Ну таких, знаешь, которые вдруг снимают уродливые очки и мешковатые свитера, укладывают волосы и превращаются в прекрасных принцев. – В любом случае я не готова так быстро отказаться от своей мечты. Должен же быть какой-то способ организовать настоящий школьный бал.