Полная версия
Больше не люблю
Полина Ривера
Больше не люблю
Глава 1.
Мария.
– Я ухожу.
Ни черта не слышу… Муж что-то говорит, но истошный крик малышки заглушает окружающие звуки.
Я чертовски устала… У Верочки третий день температура и кашель. И как назло, Алексей всю неделю на работе задерживается. Все бы ничего, но и наш старший сын на соревнованиях в столице.
Меня потряхивает от усталости и раздражения… Я еще утром попросила мужа прийти пораньше и помочь с дочкой.
– Алеш, я не слышу ничего. В ушах звенит.
Ну, чего он застыл, как мумия? Куртку не снимает, не разувается…
Таращусь на мужа, чувствуя, как в сердце расползается ужасное предчувствие… Оно зарождается где-то в области грудины, стремительно завладевая всем телом… Руки вмиг леденеют, а проклятая пелена перед глазами спадает, давая возможность получше разглядеть мужа… Холодный, раздраженный – он меня пугает…
– Я ухожу, Маш. Больше не люблю.
Стиральная машина именно в этот момент начинает старательно отжимать белье. Да так громко, что хочется чертыхнуться… Ну зачем сейчас, а? Неужели нельзя было раньше?
Взгляд Алексея небрежно скользит по личику Веры, а потом сосредоточивается на бардаке в квартире. Вера разбила баночку с фруктовым пюре, высыпала на пол муку из шкафа… В раковине немытая посуда, а в ванной – гора нестираного белья. Про валяющиеся игрушки молчу…
А я смахиваю на мамашу из страшных баек, которыми делятся на детской площадке – взъерошенная, бледная, с красными глазами и в неизменной майке с пятнами от детской еды.
То ли дело муж…
Красивый, высокий, в идеально выглаженной рубашке – с этой задачей мне приходится справляться вопреки всему на свете. Да и пахнет от Алексея дорогим парфюмом с нотками сандала, можжевельника и лимона…
Между нами всего шаг, а на деле – непреодолимая пропасть…
– Леш… Повтори. Я почти не спала, соображаю плохо.
Все я расслышала… Он и не любил меня никогда… Я знала об этом, когда выходила замуж «по залёту».
Но почему-то, дыхание все равно останавливается… А плечи опадают, будто на них плиту положили… Шестнадцать лет брака… Шестнадцать! Я думала, что у нас настоящая семья. А любовь… Моей хватило бы с головой…
– Маша, очнись уже. Я люблю другую и… Я ухожу.
Притихшая Верочка тотчас начинает орать. Беспомощно прижимаю ее к груди и ищу взгляд мужа… Как же так? Почему сейчас? Господи, да кого я обманываю? Кто сможет это вынести? Сопли, вечные болячки и срач? Ну, мы же Глебушку как-то вырастили? Алеша помогал мне с сыном, да и обед мог с легкостью приготовить.
– А как же дети? Алеша, я… Это из-за всего этого? Если ты подождешь, я приготовлю ужин и… Я не спала почти, ты же знаешь? Веруся плачет все время, а днем не спит, потому что нос забит соплями.
– Я не могу больше так, Маш. Нет сил… – произносит он, нехотя стаскивая обувь.
Руки отваливаются… Верочке годик, но весит она двенадцать килограмм. А мужу и в голову не приходит взять ее на руки… Я, выходит, все могу? Нет, черт возьми… Я устала, хочу есть и спать. Но я же держусь? Неужели, мой Лешка оказался таким слабым?
– А как же мы, Алеша? Как дети? – настигаю его в спальне. – Ладно я… Я знала, на что иду. Понятное дело, что тебе на меня плевать! А что я Глебу скажу, когда он вернется?
– Не передергивай, Маш. И мне не плевать на тебя. Ты мать моих детей, в конце концов. С сыном я сам поговорю. Так бывает… Где чемодан?
– Ты уже спал с ней, Леш? – спрашиваю дрожащим шепотом.
Глава 2.
Мария.
Как же больно, мамочки… Меня будто режут наживую, без наркоза… Разве можно вот так об этом говорить? Без подготовки, с размаху… Слезы против воли струятся по лицу, оставляя на футболке мокрые следы.
Жалкая курица, вот кто я…
На что, спрашивается, рассчитывала? Любовь не зависит от времени выдержки – это не томат в теплице. Чушь все это… И не умирает от разлуки…
Алексей никогда не сказал бы так, не будь уверен в чувствах…
– Зачем, Маш? Ну, зачем ты терзаешь меня? – взмаливается он. – Думаешь, мне легко? Ты прости меня, Маня… Это выше меня. Выше всего… Веришь, я боролся. Я пытался ее выбросить из сердца. Но ничего не получается.
– Боролся? – недоумеваю я. – Значит, у вас это давно?
– А ты ничего не замечаешь в последнее время. Я предлагал нанять няню – ты отказалась. На каком я месте, Маш? На последнем?
– А я на каком месте у тебя? – продолжая жалко всхлипывать, произношу я. – Ты спросил, ела ли я? Прилегла хоть на минутку? О чем я мечтаю, чего хочу? Мы не разговариваем, Леш…
– Да, я херовый муж. Все время торчу на работе, чтобы обеспечивать вас. Берусь за любой проект, чтобы мы смогли полететь в отпуск. Да… – взмахивает он ладонью, вытягивая с антресолей чемодан. – Ты радоваться должна, что я сваливаю.
Радоваться? Да я забываю, как дышать… Из меня будто душу вытрясли. Или она вся из меня вытекла… Осталась безжизненная, полупрозрачная оболочка. Значит, он так обо мне думает?
– Ты что такое говоришь, Леш? Радоваться? Да я… Я… Неважно теперь. Уходи. Проваливай к своей любовнице. Она хоть молоденькая? Как ее зовут? Кто она? Господи…
Оседаю на ковер, пытаясь занять Веру игрушками – они у нас повсюду валяются…
– Неважно, кто она, Маш. Я ее люблю.
Как же долго я мечтала услышать эти слова… Что я только не слышала от его родственников и друзей – пожалел, встрял, попался… Они ведь ЕЕ знали – любимую женщину Алексея Голицына. А я… Так… Случайная девочка, на которой ему пришлось жениться.
– Уходи, Алексей, – сиплю чуть слышно. – На развод я подам сама.
– Не утруждайся. Я сделаю все сам. Я буду вас обеспечивать, Маша. Об этом не волнуйся.
Он сгребает кучу одежды в чемодан. Копается в прихожей, бросая туда же туфли, а потом уходит…
Дверь, тоскливо скрипнув, отрезает меня от прошлого. Что теперь делать? Как быть? Бороться или навсегда ее закрыть?
Все та же квартира… Игрушки, гитара Глеба, стоящая на подставке, книги в шкафу… Вибрирующая стиральная машина. И серая хмарь за окном – все та же…
Только я теперь другая… Ненужная, брошенная жена. Та, кому Алексей предпочел другую… Наверняка, молоденькую и красивую. В груди нестерпимо печет, когда я вспоминаю свой наивный вопрос: «Ты спал с ней?». Конечно, спал… Тестировал, сравнивал нас. А потом расхаживал по квартире с кислой миной… Жмурился, представляя ее – фею из снов… Только видел меня – лохматую мегеру с мешками под глазами и растянутой майке. Интересно, как давно я стала балластом?
Что делать теперь? Я не из тех, кто верит на слово. Счастливая обладательница приза по имени Алексей забеременеет, а мой благоверный тотчас забудет о своих обещаниях обеспечивать семью… Да и кому нужны дети от нелюбимой, вот скажите? Правильно – никому…
Нужно на работу возвращаться. Няню искать. Да и с квартирой что-то делать… Вряд ли Леша захочет оставить ее мне и детям…
Руки дрожат, когда я подхватываю притихшую Верочку. Для нее мир все тот же – развивающий коврик, кроватка, вплотную приставленная к нашей кровати, игрушки и книжки… Она пока не знает, что больше не нужна отцу. Что его не стало. Он исчез из ее крошечной жизни, выбрал комфорт и молодость.
Быстрый секс в любое время суток, бодрость и вдохновение. Горящие путевки, незапланированные поездки, вечный праздник.
Вера хлопает широко распахнутыми глазками и тянет ко мне ручки. Внутри будто пружина рвется. Прижимаю дочку к груди и даю волю слезам… Почему так больно? Знала ведь, что не любит?
И все равно любила… Трепетно и нежно, верно. Надеялась на что-то, а потом просто жила. Плыла по течению, наивно надеясь, что Алексей ко мне привыкнет…
Пугаю Веру своим воем. Черт… Ничего не могу с собой поделать. Алексей оставил меня в самый трудный период. Я в декрете, у меня нет накоплений и другого жилья. Ума не приложу, зачем он согласился на второго ребенка?
Из кухни доносится тихая трель входящего вызова.
Глава 3.
Мария.
Вытираю слезы и пытаюсь отдышаться. Близких подруг у меня кот наплакал – Валя из бухгалтерии и Зоя из отдела аналитики. Да и с теми я общаюсь крайне редко. У девчонок работа, у меня – полуторагодовалая дочь и вечные болячки.
– Машенька, привет, а я в городе, – бойко протягивает моя тетя – Нина Леонидовна. – Как ты там, родная?
– Я… – сиплю в динамик. – От меня муж ушел, теть Нин. Завел любовницу, собрал вещи и… А вы как в наших краях?
– Решила не мешать Сереже с женой. Раздражаю я их, Маш. Не хотят молодые жить со стариками. Вот я и решила, что…
– Как же так? У вас же квартиранты в квартире жили?
– Съехали. Теперь я буду в городе жить. Я приеду сейчас, Маш. По голосу чую, что тебе помощь нужна.
– У меня такой срач, теть Нин… Стыдно. Верочка болеет и…
– Хватит на себя наговаривать. Скоро буду.
Ну и дела… Значит, любимая тетушка переехала в город? Променяла наливные томаты, фруктовые деревья и палисадник с роскошными цветами на промышленный смог и серое небо? Может, Серега выгнал ее? Обидел? И тут я еще со своими проблемами.
Промываю Вере носик и сажаю на коврик в кухне. Высыпаю туда же пластмассовые мисочки и плошки. Пока она играет, мою посуду. Включаю чайник, вынимаю из морозилки мясо. Все равно ничего не успею приготовить… Малышка и пяти минут не сидит спокойно. Успокаивается только на руках.
– Машенька, детка… Видишь, как я вовремя приехала? – всхлипывает тетя Нина, водружая на стол пакеты с провизией. – Сыну и невестке ни хрена не нужна. Так, может, тебе сгожусь? Ты ела сегодня что-то?
– Д-да… Бутерброд с сыром. Вы не представляете, как мне сейчас нужны. Завтра его курица заставит Лешу выгнать нас отсюда. Мне некуда идти. Я в декрете. На моем месте другой человек работает. Я не знаю, что мне делать, тетушка Нина.
Давно мы вместе не плакали… И Верочка нам подпевает. Голосит так громко, что заглушает все.
– Утро вечера мудренее, Машенька. Я ночевать останусь, если ты не против. Посижу с Верой, а ты на работу поезжай. Может, что-то найдется для тебя? Хоть какая-то работа… Ох…
– Спасибо вам. Вы – подарок небес, не иначе… Я была уверена, что одна осталась.
– Мамка твоя, царствие ей небесное, не стала бы такого терпеть. Быстренько бы вернула Алексея в стойло. Это я мямля… Анна бы топнула ногой и приструнила сына. Это я про Сережку, Машуня. Не обращай внимание.
– Да я уж поняла. А чем так вкусно пахнет?
– Я с утра пирог испекла. С творогом. И суп сварила. Давай я положу тебе, покушай. А Глебушка когда вернется? – суетится Нина Леонидовна.
– В пятницу. Алексей сказал, что сам поговорит с сыном.
– Ох… тяжело парнишке будет. Он отца очень любит. А что же та девочка? Ты уже знаешь, кто она?
– Нет, теть Нин. Со временем узнаю.
Серая хмарь к утру нарастает. Тучи наливаются дождем, по грязному, блестящему от луж асфальту мечутся опавшие листья.
Верочка половину ночи не спала – кашляла, рыдала, терла глазки… Бедная тетушка, как могла нам помогала – грела молоко с медом, заваривала чай, пела ей песенки.
Алеша ни разу не позвонил. Ничего не написал… У них с молодухой тоже бессонная ночь – я все понимаю… Вернее, ни черта не понимаю, когда мы все для него умерли?
Веруся и Нина Леонидовна спят, а я нехотя сгребаю себя с кровати и бреду в душ.
Мы с Алексеем работаем в одном здании.
Голицын по образованию инженер. Он руководит технологическим отделом крупного, международного предприятия, а я тружусь в компании, внедряющей медицинские аппараты.
Благо, пересекаться мы будем редко, поэтому намерения уволиться или поискать что-то другое у меня нет.
Из зеркального отражения на меня смотрит все та же сорокалетняя, уставшая женщина… Как я буду работать, не понимаю? И надолго ли меня хватит с таким режимом сна?
Касаюсь тусклых, всклокоченных волос с нитями седины, морщинок вокруг глаз… Когда-то я была весьма красивой. Даже влюбленный в другую девушку Алексей на меня клюнул…
Встаю под душ и остервенело растираю тело мочалкой. И лицо намазываю скрабом. Мало ли… Вдруг мы встретимся? Глупо надеяться, что моя неземная красота сумеет вернуть Лешу, но выглядеть несчастной брошенкой я точно не собираюсь.
Делаю макияж и укладку, надеваю деловой костюм из темно-серых брюк и укороченного жакета, вынимаю из чехла спрятанное до лучших времен пальто.
Пока Вера и тетя Нина спят, успеваю проглотить кофе и вызвать такси.
Порывистый ветер взвивает полы моего пальто, когда я торопливо бегу по ступенькам крыльца к входу в здание. Двери тихонько распахиваются, являя взору… моего мужа.
Он улыбается, не сводя глаз с хорошо знакомой мне ослепительной брюнетки… Как я сразу не догадалась? Придумала эфемерную женщину, зная, что единственной любовью Алеши всегда была она – Карина Шадрина. Вживую я ее никогда не видела – только на фотографиях.
Карина выглядит потрясающе – тоненькая, как балерина, холеная до кончиков ногтей. Я бессильно прячу руки с короткими ногтями без лака в карманы, и решительно подхожу ближе. Все равно мы познакомимся… Чего тогда медлить?
Глава 4.
Мария.
– Здравствуйте, – произношу я, вскидывая подбородок. – Меня зовут Мария, я жена… Вернее, бывшая жена Алексея.
– Маша, зачем ты так? Маш, давай мы… – суетится муженек.
Вид у него растерянный и уставший. Не спал всю ночь, дорогой? Упражнялся в постели со своей возлюбленной?
– Добрый день, Мария. Вы что-то хотели? Обсудить детали развода? – победоносно произносит она.
– Их я буду обсуждать с мужем. А с вами я хотела познакомиться.
– А для чего вам потребовалась знакомиться со мной? – вскидывает она идеальную бровь.
– Карина, я отдаю вам мужа на блюдечке. Но это не значит, что Алексей будет принадлежать вам на все сто. У него двое детей. Я планирую разделить наши обязанности по их воспитанию. Например, по вторникам и четвергам, я буду привозить ему Верочку – нашу полуторагодовалую дочь. А в понедельник и среду к вам в гости будет приезжать наш старший сын Глеб, ему пятнадцать.
Идиотка просто… На что я рассчитываю? Карину не испугает Верочка и Глеб. Леша всю жизнь ее любил – он найдет способ изолировать любимую от спиногрызов. В конце концов, снимет квартиру для встреч с детьми.
Все, что я вижу в ее глазах – брезгливость и жалость… Недоумение. О чем, вообще, говорит эта клуша?
– Обсуждайте это с мужем, Маша или… Как вас там? Дети – ваша ответственность. Меня прошу в это не вмешивать.
– Маша, иди-ка сюда, – сжимать мой локоть, Алексей.
Он почти силком отводит меня к огромному, панорамному окну в просторном холле. Все такой же родной… Рубашка вчерашняя, пиджак помятый. Неужели, молодуха постирать его одежду не могла? Леша нависает надо мной, испепеляя черным, пылающим негодованием, взглядом. Дышит через напряженные ноздри и цедит чуть слышно:
– Ты следила за мной? Зачем ты пришла? И зачем несла весь этот бред?
– Слишком много чести тебя караулить, Голицын! Я приехала, чтобы восстановиться на работе. Из квартиры я съеду в ближайшее время. Поделим ее при разводе и…
– Что ты несешь? Я сказал, что буду вас содержать. Да и потом…
– Не верю я в это, Леш. Она забеременеет, и твоя прыть уляжется. Кому нужны дети от старой, нелюбимой жены? Я решила выйти из декрета, потому и приехала. Так что можешь успокоить свою Карину… Устраивать истерики и трепать ее за волосы я не стану.
– Хорошо, Маша. Передам. Не вздумай ничего такого устраивать.
– Не бойся, не буду. Живите счастливо, Леш.
– Маш, постой… Как там Верочка? Ей получше?
– Не очень она, Алеш. Болеет. Но я справлюсь. Я же все могу.
Он что-то хочет сказать, но я срываюсь с места и ухожу.
Меня распирают рыдания… Сдерживаюсь усилием воли. Карина выглядит королевой, когда я проношусь мимо и застываю возле лифта. Пусть обсуждают меня – плевать… Для него она всегда будет лучше – в любом обличье и наряде.
– Машенька, ты проведать нас зашла? – удивленно произносит Клавдия Васильевна, когда я вламываюсь в наше сонное царство.
– Мне работа нужна, – отвечаю, прочистив горло.
– Ты же в декрете. Хм… Маш, что стряслось? Проблемы какие-то?
– Я развожусь, Клавдия Васильевна. Нужна работа. Любая.
– Я не могу выгнать Алинку, ты же понимаешь? Так не делается, Маш…
– Любая работа, Клавдия Васильевна.
– Лаборанткой тогда. Уборщицей, прости господи… У нас сейчас испытания новых протезов проходят. Цокольный этаж тебя устроит? Производственный цех.
– Более чем.
Глава 5.
Мария.
В голову будто колокол замуровали. Щеки горят, перед глазами кружатся черные мушки. Я все-таки заболела… Почему все самое ужасное случается в неподходящий момент? Сваливается как сугроб на голову.
Юркаю в лифт и смахиваю со лба мокрую прядь. Надо бы такси вызвать, но я вылетаю на улицу и жадно вдыхаю прохладный, влажный воздух.
Стремлюсь изгнать поселившийся в легких концентрат из духов Карины… Кажется, он меня всю пропитал насквозь…
Наверное, я погорячилась, сказав, что не собираюсь искать новое место работы? Здесь ОНА… Если Алешу я вытерплю, то видеть каждый день его любовницу не смогу.
Втягиваю голову в плечи и торопливо направляюсь к автобусной остановке. Надо продукты домой купить, лекарства…
Учиться дышать без него… Есть и пить, радоваться мелочам. Видеть мужа, вдыхать его родной до ломоты в груди запах, осознавая, что теперь он принадлежит другой. Обсуждать с ним всякую ерунду, делая вид, что у меня тоже все хорошо – не болит, не мучит по ночам, не сжигает дотла…
Как вхожу в квартиру, понимаю плохо. Словно на автопилоте двигаюсь… Ставлю пакеты с продуктами на пол и приваливаюсь к стене.
– Машенька, детка, ты пришла? А зачем ты столько набрала всего? – всплескивает руками тетя Нина.
– Плохо мне, теть Нин, – сиплю в ответ. – Заболела. Теперь долго не смогу выйти в магазин. Верочка спит? Тишина такая…
– Уснула, егоза. Дома бардак, Маш. Я только в кухне прибраться успела. Она на руках все время. Хнычет, нос трет. А педиатр давно у вас был? – со вздохом произносит Нина Леонидовна.
– В пятницу. Горло болит, знобит меня… Еще и этих видела, – протягиваю, горько всхлипнув. – Она тоже теперь в его фирме работает. Приехала… Столько лет ее не было, а теперь явилась – любовь его давняя. Я как нищенка возле нее выглядела – седая, в старом пальто… Вы бы ее видели, теть Нин… Она…
– Я тебя вижу, Машенька. И ты красавица у меня. Вся в покойную Анюту. Поверь, дело не в седине… Лешка твой не мальчик поди, сам седой стал, как Дед Мороз. И все туда же… Развод обсудили?
– Не успели. Я в ванну пойду, ладно?
– А я капусту потушу с томатом.
Обнимаю тетушку, едва сдерживая рыдания. Ничего, мы справимся. Строить из себя несчастную брошенку я не собираюсь. И менять работу с неплохой зарплатой ради морального комфорта какой-то заезжей фифы не стану.
Через две недели одна из моих коллег уходит на пенсию. Клавдия Васильевна определит на ее место Алину, а я вернусь на прежнюю должность.
В квартире все напоминает об Алексее. Одеколон, дезодорант, оставленные им на полочке, банный халат, в который я кутаюсь. Везде он… Я сама так хотела… Думала, что он оттает со временем, согреется… А вышло наоборот – для меня он стал кровью и воздухом. Жизнью, без которой я подыхаю… Как теперь все вернуть? Себя прежнюю?
Из кухни доносятся ароматы тушеной капусты и чая с калиной.
– Верочка, смотри, мама наша пришла. Машенька, ты как? Получше?
– Привет, бельчонок. Иди к маме, милая, – подхватываю свою пухляшку на руки. – Она снова горячая, теть Нин. Может, мне в больницу поехать? Ну, сколько болеть можно?
– Так позвони Алеше. Почему ты должна на такси ездить?
– Ну… Не знаю.
В двери звонят. Глебушка писал мне утром, предупредил, что вернется домой в назначенный срок, а других гостей я не жду.
– Открой, Машенька. Это я, – стучатся в дверь.
Боже, только не это… Свекровь пожаловала. У нас нормальные отношения, ничего такого… Вежливо-терпимые, ровные. Она не испытала восторга, узнав, что ее сыночка женится по залёту. Но и отговаривать Алешу не стала. А ее воспитание и природная интеллигентность не позволили гнобить меня открыто. Наше общение никогда не выходило за рамки необходимого минимума.
А уж о спонтанных визитах и речи быть не могло…
– Здравствуйте, Галина Сергеевна. Проходите, – прочистив горло, произношу я.
– Здравствуй. Верусик как себя чувствует? Ой, Ниночка и ты здесь? Я только руки сполосну.
А Леша не так глуп… Обзавелся союзником, обладающим беспрекословным влиянием на меня.
Тетя Нина пожимает плечами и накрывает на стол. Я молчу, поглаживая дочку по голове. Пусть говорит, раз пришла…
– Что у вас стряслось, Маша? – спрашивает Галина Сергеевна, вытирая руки кухонным полотенцем.
– Мы разводимся. А Леша разве не сказал?
– Нет, Маш, – устало вздыхает Галина Сергеевна. – Пришел вчера ко мне с чемоданом. Хмурый, молчаливый… Что с ним происходит, Мишенька? Расскажи.
– Погодите, как это к вам? Он… Он сказал, что уходит к другой женщине. А сегодня я ее видела на работе. Это Карина Шадрина. Галина Сергеевна, разве вы не рады? Вы же мечтали, чтобы она вашей невесткой стала, так? Зачем вы пришли? Просить, чтобы я освободила квартиру?
– Да сядь ты, дурочка. Не тарахти. Не стану я просить о таком. Я на твоей стороне, Маш, – огорошивает она меня. – Не хочу я никого… В общем, я выгнала Лешу. Сказала, чтобы шел домой, к жене и детям. Так что жди его сегодня…
– Галина Сергеевна, вы наивно думаете, что сможете его напугать этим? Я видела их. Леша осуществил давнюю мечту – вернул любимую. Мы даже немного обсудили развод. Карина в курсе всего.
– Господи… Маш, как же так? – всхлипывает она. – Неужели, ты его вот так отдашь ей?
– А как надо? Унижаться, бороться? Ради чего? Они любят друг друга – примите уже это. А я… Я всегда была для него балластом. Запасным аэродромом, чем-то временным… Так, перекантоваться…
Господи, ну, зачем она пришла? Боль едва утихла. Внутри дыра, а горло теснят рыдания. И, кажется, у меня тоже повышенная температура…
– Неправда, Маш. Мне виднее, – не унимается Галина Сергеевна.
Смартфон вздрагивает, сигнализируя о входящем сообщении. Алеша… Со вчерашнего дня не писал.
«Маша, я могу заехать домой?»
«За оставшимися вещами? Куда тебе их собрать?», – отвечаю решительно.
«Я заберу костюмы и рубашки. Остальное можешь выбросить».
– Леша написал. Он заедет за вещами. Поможете все собрать?
Глава 6.
Мария.
Что мне делать теперь, не понимаю? Почему не придумали инструкций? Что делать после расставания с мужем? Как жить, общаться? Дышать одним на двоих воздухом, смотреть в холодные, равнодушные глаза?
Как перестать любить? Оторвать от себя человека, выкорчевать его из сердца, как сорняк?
И что делать с греющими душу воспоминаниями? Куда спрятать их, неустанно терзающих душу?
– А это куда класть, Машенька? – тоскливо вздыхает Галина Сергеевна.
Она вынимает из глубин шкафа рыбацкие сапоги Алексея, непромокаемый костюм и саквояж с туристическими принадлежностями.
Воспоминания обрушиваются, как сугроб с крыши… Лешка тогда взял три дня отпуска без содержания. Глебушку забрала Галина Сергеевна, а мы поехали в рыбацкий поселок.
Зажмуриваюсь, проваливаясь в прошлое… Я варила уху на костре, любуясь рассветом и стоящим на берегу мужем. Жадно вдыхала ароматы влажных листьев, ила и костра. Была самой счастливой на свете… Принимала объятия мужа и дарила свои. Там мы и зачали нашу Верочку…
– Не думаю, что рыболовные снасти понадобятся Алексею в ближайшее время, – отвечаю сухо. – Хотя… Будет лучше, если его вещей здесь не будет. В сумку пихайте все, Галина Сергеевна. Пусть молодуха разбирается с ними сама.
– Господи, Машенька… Может, вы поговорите?
– Он мне все сказал, понимаете? О чем говорить? Он любит ее. Любит…
– Да блажь все это. Почему ночевать к ней не пошел? Маша, ты как себя чувствуешь? – со вздохом спрашивает она, касаясь моего лба ладонью.
– Знобит немного. Но это пройдет… Нам с Верой отлежаться нужно.
Я хочу поскорее покончить со всем этим. Остаться одной, зарыться в подушки и отоспаться. Но как это сделать, если наша кровать кажется теперь огромной? Неуютной, холодной, пахнущей мужем?
– Машенька, мы с Галей пойдем, наверное? – предлагает тетя Нина. – А вы с Верусей отдыхайте, ладно?
Ответить не получается. В горле растекается режущая боль, в висках пульсирует. По-хорошему надо вывалить его барахло в подъезд и сделать вид, что так и было. Пусть сам собирает. Или потоптаться на выглаженных мной рубашках, добавив его молодухе забот.
