Развод. Прощай. Ты проиграл

Я с горечью понимаю – зря. Всё зря.

– Выносите! – коротко бросает он грузчикам.

– Что, кисонька велела "к ноге"? – язвлю я, уже без сил.

– Можешь шипеть сколько хочешь. Я чужого не беру. Я забираю своё, – заявляет он и уходит, не оборачиваясь.

Сволочь! Даже пуфик забрали!

Я сажусь прямо на пол. Обхватываю руками колени, утыкаюсь лицом и плачу.

Плачу так, что тяжело становится дышать. За что мне всё это? За что он так со мной?

Жили же нормально…Всё было как у людей. Дом, сын, праздники, лето, зима. Всё было.

Неужели какая-то молодая подстилка может зачеркнуть годы? Жизнь?

Как же так можно?..

Я раньше не верила историям, когда муж в одночасье превращался в мерзавца.

Считала, что глупые женщины изначально выходили за мудаков, а потом локти кусали.

А сейчас…Сама стала героиней такой истории.

Глава 7

Сколько я сижу – не знаю. Мысли в голове как калейдоскоп. Образы, фразы, улыбки, объятия всполохами обжигают разум.

Наша с Олегом первая встреча. Ведь помню как сейчас!

Меня подруга на день рождения пригласила. Я быстро устала от шумного праздника, но боялась обидеть именинницу быстрым уходом. Так и сидела в углу, потягивая газировку.

Тогда мне было двадцать. Худющая, большеглазая, с косой до пояса и вечно исколотыми пальцами. Шила я уже тогда. Только всё больше себе и подругам.

А он… Он был душа компании. Весёлый. Красивый до умопомрачения. Я не понимала, почему он обратил на меня внимание. Думала, поиграть хочет и бросить. А он не торопил, не приставал. Только брал за руку и долго смотрел в глаза, пока у меня внутри не вспыхивало что-то неловкое.

Начал обхаживать. Букеты, конфеты, прогулки. Как-то заявился вечером с горячими чебуреками и говорит: «Поела ты сегодня, принцесса?»

Я сначала отмахивалась. Прогоняла. Но не уходил. Звонил. Ждал. Терпел. Как-то сказал: «Я тебя замуж возьму. Вот увидишь».

Я тогда засмеялась. А он не смеялся, просто смотрел в душу – и я сдалась. Влюбилась так, что самой страшно становилось. Дышать без него не могла, скучала ужасно, если день не видела.

И ведь взял. Через год. Безо всяких предложений на коленях. Просто как само собой разумеющееся.

Мы были молоды, времена были тяжёлые. Денег катастрофически не хватало.

Олег в торговлю ударился. И у него начало получаться.

Сначала был менеджером по продажам, потом каким-то загадочным «региональным». Постоянно с кем-то созванивался, ругался по громкой связи, швырялся словами типа «дедлайн», «объёмы», «план по выручке». Деньги появились, квартиру купили, машину. Через три года родился Алёшка, и я считала, что всё правильно, всё как у людей.

Я была уверена, что он мой. Что мы – это навсегда. Что вот так и будет: он добытчик, я тихий тыл. Что вместе и в радость, и в горе. Рука об руку.

А сейчас не понимаю, когда всё изменилось? Как я пропустила этот момент? Откуда рядом со мной этот циничный мерзавец взялся?!

И ведь не погас этот огонь в моём сердце, не умерла растоптанная, порушенная любовь. Стонет, корчится в муках сердце от боли. А разум требует: «Терпи. Поболит и перестанет».

В чувства приводит только поворот ключа в замке. Лёшка пришёл! Он не должен видеть меня такой. Я быстро встаю, скрипнув зубами от боли, смахиваю слезы.

– Мам, привет. А ты что здесь? – он заходит в прихожую.

– Да я вот только пришла, – улыбаюсь. – На работе была.

Он проходит мимо меня в комнату:

– Мам, а где телек?

Молчу, обдумываю ответ, но сыну уже пятнадцать, поэтому честно:

– Папа забрал.

– Как забрал?

– Ну вот так, – пожимаю плечами. – Ему нужнее. Не переживай, я новый куплю. Ещё лучше.

Он осматривает квартиру. Заглядывает в ванну.

– И машинку… и микроволновку… А как мы теперь жить-то будем, мам?

– Ничего страшного. Раньше руками стирали и еду на плите грели. Здоровее будем, – жизнерадостно говорю.

– Да уж. Возвращаемся в каменный век… А зачем он технику позабирал?

– Он посчитал, что всё надо поделить поровну, – отвечаю.

– Да уж, – вздыхает он. – Ты чего там стоишь?

Я всё ещё опираюсь о стену в прихожей.

– Ногу подвернула, но это ерунда, – бурчу я, прихрамывая в гостиную.

Прохожу, сажусь на диван, стараясь не стонать:

– Ну вот, диван остался. У тебя в комнате всё целое. Проживем, Лёш. Всё нормально будет.

Он хмурится, качает головой и уходит в свою комнату. Я выдыхаю сквозь стиснутые зубы, смотрю на лодыжку. Распухла. Не критично. Скорее всего, растяжение. Компресс должен помочь.

И тут гаснет свет во всей квартире.

– Что со светом?! – Леша выходит из своей комнаты.

– Не знаю, – говорю, – сейчас позвоню.

Звоню на станцию. Оказывается – огромный долг. Олег же вызвался платить по квитанциям… Сколько же он не платил?! Я уже даже не удивляюсь. Ну и говнюк!

Где же сейчас взять деньги? И сына прокормить надо… и футбол…

– Мы что, без света сидеть будем? – выглядывает Лёша.

– Задолженность, – развожу руками. – Не включат, пока не оплатим.

– Так оплати!

– Лёш, у меня денег нет. Совсем нет, – объясняю я.

Сын сжимает кулаки, в глазах вскипает злость.

– Ну и козел! Я сейчас позвоню ему!

Он хватает телефон и скрывается в своей комнате. Я напряженно думаю – просить ли у Лики? Она и так обещала занять на юриста. А теперь – и свет…

А как Алексей уроки делать будет? У них всё через компьютер. Ладно. Попробую где-то перехватить. Хотела на еду – отдам за свет.

Леша выходит, весь взъерошенный, сердитый.

– Ну и что? – спрашиваю я.

– Сказал, что не виноват. Позвал к себе. Урод…

– А ты что?

– Отказался, конечно. Не хочу. Я дома хочу быть.

– Лёш, ты должен согласиться, – говорю спокойно.

– Чего?! – удивлённо смотрит на меня.

– У меня сейчас совсем нет денег. Я не смогу тебя прокормить. Сейчас даже за свет заплатить не могу. А у папы – есть. Он тебя и прокормит, и за футбол заплатит. Ненадолго. Пока я всё не налажу.

– Нет, мам! Я не уйду. Я хочу быть здесь, с тобой!

– Алексей, так надо. Ты уже взрослый. Должен понимать… Мне надо решить проблемы, – строго говорю я.

Моя строгость Лёшу не пугает. Он фыркает и отворачивается.

– Лёш, ну пожалуйста, – глажу его по плечу, – меня с работы уволили, мне легче будет, если я буду знать, что у тебя всё хорошо. Пару недель, а потом вернёшься. Я пока у тёти Лики перекантуюсь.

– Окей, – глаза его вдруг загораются, – а ты знаешь, я пойду… Я пойду и устрою им там веселую жизнь! Я возьму у него деньги, принесу тебе, мам.

– Не надо, Лёш, – возражаю я, – я не хочу, чтобы ты участвовал в наших распрях.

– Ничего, мам, прорвёмся, – сын берёт командование на себя. – Ты, главное, держись тут, а я скоро вернусь.

Он скрывается в комнате и появляется с рюкзаком.

– Я пошёл, – он подходит ко мне, целует в щеку, – Если что – звони.

Я обнимаю сына, и на глазах появляются слезы. Совсем большой. Мужчина. Защитник.

Лёша уходит, а я накладываю на ногу компресс и звоню Лике.

Глава 8

Лика заявляется уже через десять минут.

– Что случилось? – спрашивает она, глядя на мою распухшую ногу. – Боже мой, да ты сломала ногу!

– Нет, я не думаю, – отвечаю я. – Думаю, это просто растяжение. Я уже приложила лед.

– А что в прихожей так темно? – озирается она по комнате. – И где телевизор? Вставай, тебе нужно в больницу! Я помогу…

– Олег забрал технику и не оплатил свет… – говорю я с тяжёлым вздохом.

– Да ты что! Ну-ка расскажи! – Лика пораженно смотрит на меня – Нет, поехали в больницу, потом всё расскажешь.

Лика помогает мне обуться, и мы потихоньку выходим из дома. Она подгоняет свою машину к подъезду, и мы мчимся в больницу. По дороге я рассказываю ей всё, что произошло: увольнение, подлость Олега, его реакцию на мой уход и реакцию сына.

– Да уж… – говорит она. – Слушай, он, может, ненормальный? Может, у него крыша съехала? Посмотри, что он творит! Этого спускать нельзя! Ты ходила к юристу? – спрашивает она.

– Хотела домой зайти, немного прийти в себя после увольнения, переодеться и пойти в банк и к юристу, а тут… видишь, нога?

– Ну да, – вздыхает она. – Ладно. Деньги на свет есть? Хотя, что я спрашиваю… Поживешь у меня пока. Тебе все равно помощь понадобится.

– Неудобно как-то, – говорю я. – Не хочу тебя стеснять. У меня есть немного, но оплатить задолженность не хватит…

– Ничего, ты меня не стеснишь, – отвечает Вика с улыбкой. – Я всё равно одна. Мои уехали к свекрови на неделю.

– Ну хорошо, Лика, спасибо тебе большое. За неделю я что-нибудь придумаю, мне бы только выздороветь.

Мы приезжаем в больницу, делаем снимок и полчаса ждём в приемном покое, пока нас примет врач.

Хирург – усталый пожилой мужчина, высокий и худой. Он осматривает мою ногу, аккуратно щупает её и разглядывает снимки, сквозь круглые очки.

– Растяжение, – говорит он.

– И что теперь делать?

– Придется вам посидеть месяцок дома. Сейчас я распишу вам лечение. Три дня полного покоя, а потом очень небольшие нагрузки. Больничный мы вам дадим, – спешит утешить он, глядя на мое расстроенное лицо.

– Не нужен мне больничный, – вздыхаю я. – Я работу потеряла, мне бы новую сейчас искать, а у меня вот…

– Здоровье важнее, – устало улыбается он.

– Да, конечно, – киваю я, но непрошеные слёзы уже начинают капать из глаз.

– Ну-ну, что вы, милочка, – успокаивает меня хирург, гладя по плечу. – Не надо плакать, всё образуется.

Молча киваю, у меня просто нет сил бороться с обстоятельствами. Всё происходит так стремительно, что я чувствую себя утлым суденышком, попавшим в шторм.

– Всё так критично? – участливо спрашиваю я.

Меня вдруг прорывает. Я рассказываю про мужа, про задолженность и про начальницу…

– Возможно, я смогу вам помочь, – задумчиво говорит он.

– Спасибо вам большое, – говорю я. Мне немного легче, хотя я уже жалею, что расклеилась перед незнакомым человеком. – Чем же вы мне поможете? Я не могу нормально ходить…

– Пойдете к нам санитаркой?

– Санитаркой? – удивляюсь я. – Я же не умею.

– У нас скопилось много бумажной работы. Мы вас оформим как санитарку на полставки, посидите за столом, бумажки позаполняете, там не сложно. А потом, если хотите, можете перейти к работе санитаркой. Или вы брезгливы?

– Я три года ухаживала за лежачим отцом, брезгливости нет, но… Я никогда не работала с больными.

– Ну вот и хорошо. Практика у вас есть. Надумаете – позвоните. Меня зовут Марк Львович, – говорит он с улыбкой. – Помните, безвыходных ситуаций не бывает. Деньги небольшие, но стабильные. Аванс можно взять. Работать можно только полдня. А если найдете постоянную работу, можете уйти. Никто вас насильно не держит.

– Спасибо вам большое, – говорю я доктору.

Для меня это был бы выход. Я смогла бы начать работать через несколько дней. Вариантов у меня, к сожалению, немного. Я только шить умею, но уверена, что Марго сдержит слово и в ателье меня не возьмут.

Глава 9

– Вот тебе диванчик, вот тебе телевизор, сейчас приготовлю чай, – хлопочет возле меня Лика. – Давай, Лен, намажем твою ногу.

– Спасибо большое, – говорю я, – Мне даже неловко.

– Лен, да перестань ты, – Лика на секунду останавливается. – Разве, если бы я попала в такую ситуацию, ты бы мне не помогла?

– Ну, конечно, помогла бы, – восклицаю я. – Ты же моя лучшая подруга!

– Ну вот, о чём и разговор! – улыбается она. – Лежи, отдыхай.

Я откидываю голову на подушку. Даже поход в больницу вымотал меня. И это ещё потому, что я истощена эмоционально.

Так, а что мне делать три дня полного покоя? Тупо лежать у телевизора? Я не привыкла к такому.

Мой взгляд падает на куклу, сидящую на спинке кресла. Я беру её и задумчиво верчу в руках. Кукла красивая, дорогая, только вот какая-то рубашечка на ней странная.

– Это Анютина, – говорит Лика, заходя в гостиную с чашкой чая. – На ней раньше было платьице, но Аня его где-то потеряла. И вот смастерила ей платье из носка.

Я смеюсь:

– Ага, а я думаю, что это мне напоминает.

– Она у нас тоже мечтает стать модельером.

– Слушай, а давай я ей платье сошью, не могу просто так сидеть.

– Да зачем тебе с этим возиться?

– Ты поищи каких-нибудь лоскутков ненужных и дай мне нитки с иголкой, – воодушевляюсь я.

– Ну ладно, как скажешь, – пожимает плечами подруга.

А я уже листаю телефон в поисках красивых платьев.

Лика достаёт куски ткани – тюль, немного атласа, бархата и какие-то шнурочки.

– Вот шторы шили, осталось. Твори! – говорит она.

Я прикидываю кусочки ткани к кукле.

– Так, этот сюда, этот сюда, ага, вот так… – бормочу я себе под нос.

Передо мной как будто бы не кукла, а настоящая девушка, и процесс увлекает меня всё больше. Я уже вижу это платье – роскошное, в викторианском стиле. Чувствую знакомое покалывание в кончиках пальцев, так происходит, когда приходит идея и требует немедленного воплощения!

Вика уходит в комнату дочери и возвращается с карандашами и бумагой.

Она пододвигает мне журнальный столик, чтобы я могла раскроить платье для куклы, и я принимаюсь за работу.

С удивлением я замечаю, как наступает вечер. За работой время летит незаметно, но пора и передохнуть.

Я набираю Лешу.

– Как ты, сынок? – спрашиваю я.

– Всё хорошо, – весело отвечает он. – Сегодня я налил Илоне в шампунь зелёнки, потом натыкал ей в туфли иголок. А ещё вылил её поганый суп в унитаз.

– Алексей, – возмущаюсь я, – ты зачем так поступаешь? Это какой-то детский сад!

– Согласен, мам, но пока ничего более серьёзного не придумал, – смеется он. – Ты бы слышала, как она орала!

– Алексей, я запрещаю тебе… – говорю я решительно.

Но сын и не думает слушаться:

– Мам, я немного занят. Попозже перезвоню. Кстати, я тебе на карту денег перевёл.

– А где ты взял?! – пугаюсь я.

– Не бойся, не украл, – хмыкает он, – отец дал. На свет.

– Прям так и дал? – сомневаюсь я.

– Ну не веришь, спроси, – откликается он, – там не все, через пару дней ещё скину.

Вот же хулиганье! Но я на стороне сына. Если Олег такой умный, пусть и объяснит ребёнку, что его любовницу надо уважать. А Лешка молодец, с выдумкой, где только научился.

Так проходят три дня. Я почти закончила платье и я уже потихоньку могу передвигаться по квартире. Сын скинул мне еще денег и я, подивившись сговорчивости Олега, оплачиваю свет. Пора возвращаться домой.

Глава 10

Что-то всё-таки не даёт мне покоя…

Я снова набираю сына. Он берёт трубку, и я сразу слышу громкую музыку. Даже музыкой назвать сложно. Просто оглушающий барабанный грохот.

– Леш, как ты? Всё хорошо? Что ты там делаешь?

– Да, мам. Щас, подожди, выключу, – рев иерихонских труб стихает. – За свет заплатила?

– Заплатила, – говорю я. – Что у тебя происходит?

– Ничего, просто ребята пришли, музыку слушаем, – невинно отвечает он.

– Отец дома?

– Не-а, только эта его…

Сын категорически не хочет звать Илону по имени. Я лишь вздыхаю. Ну, что мне заставлять его, что ли?

– Леш, я жду тебя дома, – говорю я.

– Нет, мам, рано пока, – загадочно отзывается он.

– Что значит рано?

– Ты когда будешь с отцом разговаривать, ты не соглашайся сразу. Поторгуйся, пусть технику вернёт, – еще более загадочнее говорит сын.

Тревога начинает сжимать сердце.

– Леш, о чём ты? Тебе нужна помощь? Что ты несёшь? – стараюсь говорить спокойно, но голос предательски дрожит.

А вдруг сын на фоне всего этого связался с плохой компанией, а вдруг они там пьют? А если чего похуже?!

– Не, мам, помощь скорее нужна им, и они скоро её попросят, – усмехается сын.

– Лёша, не переступай границ! – кричу я в трубку. – Возвращайся домой! Эта Илона… она может написать на тебя заявление!

– За что? За музыку? Я не делаю ничего плохого. Мам, я же не маленький! Я всё понимаю. Всё, давай, пока, – он быстро сбрасывает.

Хотя у Лёшки мозги на месте, но сердце за него болит. Как бы там чего не натворил, но не могу же я его насильно прийти и вытащить его. Тем более он у собственного отца находится.

Я набираю Олега.

– Чего тебе, Лена? – недовольно отвечает он.

Я решаю не обращать внимание на его тон.

– Ты действительно дал Лёше денег, чтобы он мне скинул?

Повисает пауза.

– Что? Деньги? А, да, я дал, – отвечает он рассеянно.

– Ты дал ему деньги на свет? – настойчиво уточняю я.

– Да, Лен, да! – раздражается он. – Ты же жаловалась, что света нет!

– Конечно, нет, потому что ты не оплатил его, – парирую я.

– Ладно, ладно! Виноват! – говорит он. – Слушай, а ты свет оплатила?

– Да, – отвечаю я. – Деньги я тебе не верну, сразу предупреждаю!

– Нет, я не про деньги! Может быть, ты сына домой заберешь?

А, так вот о чём Лёша говорил. Он достал их так, что теперь они хотят сплавить его ко мне.

– А что, – притворно удивляюсь я, – тебе надоел родной сын?

– Нет, он мне не надоел, но мы хотим уехать… в отпуск.

– Ах, в отпуск? Ну возьмите его с собой, – говорю я, – у меня всё равно нет ни стиралки, ни микроволновки.

– Это исключено! – восклицает он.

– Ну, я не знаю. Слушай, это твои проблемы! А вот если бы ты вернул машинку, микроволновку и всё, что забрал тогда, – говорю я. – Я бы попросила его вернуться. А так, нет.

– Ты просто корыстная стерва!

– Я научилась у тебя, милый, – отвечаю я с улыбкой.

Он бросает трубку, и я усмехаюсь. Крепко же Лёшка их достал. Пусть ещё немного помучаются. Конечно, я очень скучаю по сыну, но сначала нужно немного с техникой разобраться, а то ни постирать, ни подогреть еду.

Я наряжаю куклу Анечки в готовое платье и сажаю её на спинку кресла. В этот момент Лика как раз заходит в гостиную. Её взгляд сразу падает на куклу.

– Боже, какая красота! – восхищенно говорит она. – Где ты так научилась? Ах да, ты же швея! Но это же просто произведение искусства! А какая вышивка!

Мне приятно, что подруга в восторге, но для меня это не трудно. Я свадебные платья вышивала, а здесь всего лишь куколка.

Глава 11

Я собираю свои нехитрые вещички, которые притащила из дома с помощью Лики, и прощаюсь с подругой. Захожу в свою квартиру, включаю свет – ура, уже легче!

Распахиваю окна, чтобы проветрить затхлость. Начинаю протирать пыль, включаю чайник. Когда-то эта квартира была полна смеха и радости, а сейчас… сижу одна как сыч, поговорить не с кем.

Я неторопливо делаю себе огромный бутерброд и наливаю большую кружку крепкого сладкого чая. Впрочем, и в одиночестве есть свои плюсы. Два мужика в доме раньше только и делали, что просили есть – не успевала готовить.

А сейчас могу отдохнуть, уделить время себе. Сейчас подкреплюсь, возьму книжку и залягу в душистую теплую ванну с горой пены. Красота ведь!

Настроение улучшается. В жизни всё не так уж плохо: крыша над головой есть, здоровье тоже в порядке. Если не возьмут в ателье, поработаю пока в больнице, а как нога заживет – смогу и на другую работу выйти. А может, кредит возьму и открою своё ателье. Буду и дальше заниматься любимым делом.

Не особо надеясь на успех, начинаю обзванивать все ателье, которые помню. И, ожидаемо, как только слышат мою фамилию, вежливо отказывают или сбрасывают трубку. Вариантов нет. Беру визитку доктора и набираю:

– Здравствуйте, Марк Львович, это Елена, помните – с растяжением ноги… Вы меня на работу приглашали?

– Лена? Помню, вы приходили с растяжением! – отвечает он. – Как нога? Лучше? Работа ещё актуальна?

– Да, если ваше предложение в силе, могу прийти уже завтра.