Огонь между нами

Но, увы, моя жизнь такова…

И я сделаю всё, чтобы каждый пожалел о том, как обходился со мной. Он держал взаперти часовую бомбу, которая сегодня наконец-то рванула и будет уничтожать всё на своем пути.

Хочет свадьбу?!

Будет отцу свадьба!

И я всё сделаю, чтобы этот Аян пожалел о том поцелуе! Чтобы он развелся со мной в самый ближайший день и нанес ещё один удар по репутации моего отца.

Глава 7

Аян.

Всё!

Поеду в церковь свечку ставить.

Я не то чтобы в ахуе, я чуть кони не двинул от бешеных ударов сердца! А всё потому, что та самая девчонка из клуба мне ночами спать не давала.

А что она вытворяла там со мной… Ммм. Я просыпаться не хотел! А если и заставлял себя, то стояк чуть ли не полдня об ширинку терся!

Но я тоже там хорошо так ее наказал за плохое поведение в клубе, вы уж не думайте! В моих снах было всё! Наказание, порка, стоны, поцелуи, объятия… Вспоминаю, и снова стояк в штаны рвет! Да чтоб её!

И это уже не смешно! Мне реально страшно! Я же в жизни так не вставлялся от девчонки, а член? Он вообще меня пугает! Никогда раньше от одной мысли о глазах он не вставал на караул!

То, что со мной творилось за последние дни, словами не описать! Девчонки чуть ли не плакали подо мной, пока я таранил их часами, ибо кончить не мог, потому что стояк держал свой запал для совсем другой.

Он хотел только её!

А тут ещё же ехать знакомиться надо было.

Поехал знакомиться один, ибо у донора дела важнее были. Вильяма не взял по причине, что он просто меня заебал! Ржёт надо мной не переставая! И если я реально в больничку слягу с этим недугом, то друга в психушку определят. Об этом позабочусь я лично.

Пока мчал в элитный коттеджный посёлок, ещё раз шерстил интернет с целью найти ту самую блестяшку из клуба. И какой раз, всё было безуспешно.

Губернатор встретил меня, как сына своего. Улыбался по самые уши. Честно?

Хмыкнул на всё и прошел в гостиную, уселся за стол и принялся обговаривать завтрашний день.Мерзкая смазливая мордашка. Видно, что чертей в нем водится немалое количество, хотя по телевизору кажется чуть ли не ангелом во плоти.

– Эдуард рассказывал о тебе, – говорит Константин Алексеевич.

– Не удивлен, – хмыкнул я.

– У вас напряженные отношения?

– Мы будем говорить о наших отношениях с отцом? Или, может, мы поговорим о вашей дочери? Где она, кстати? – спрашиваю и вижу, как хмурится Константин Алексеевич.

Мне как бы вообще похер на всё происходящее, и я сюда приехал не говорить, а посмотреть на девушку, которую мне всучивают. Но, видимо, у губернатора свои планы на меня.

– Она скоро спустится. Завтра в 13:00 в загсе, надеюсь, твой отец там будет?

– Сказал, что такое точно не пропустит, – усмехнулся я.

– Отлично. Нужно обговорить, где вы будете жить, – начал он.

– Обговаривать нечего, потому что жить мы будем у меня в квартире, – пожал я плечами.

– Исключено. Мне нужно следить за дочерью, поэтому лучшим вариантом будет вам жить здесь, – говорит он и стучит своими тоненькими пальчиками по столу.

– Я согласился жениться, а не жить в доме с вами. Так что извините, но куда я, туда и ваша дочь. Это не оговаривается, а если такой ход дел вас не устраивает, решайте вопрос по-другому, точнее, ищите другого.

– Хм, а ты упрямый. Я тоже таким был, – усмехается он.

– Рад за вас. Так что за бизнес вы решили объединить с моим отцом?

– Странно, что он тебе не поведал, – нахмурился он.

– Времени нет общаться, вот завтра только с ним встретимся. Так что оповестите вы, раз уж я сижу здесь, – улыбаюсь.

– Слияние двух крупных сетевых аптечных центров…

– Палёные лекарства будете вручать людям? – перебиваю я.

– Об этом знаем только мы. Для людей это будет неважным. Главное, прибыль обещает быть хорошей, – улыбается Костик.

– Насколько я знаю, медикаменты не опробованы. Не боитесь смертей? – язвлю я.

– Нет, если деньги будут большими, – хмыкает Константин, и я морщусь.

– Вы же избранник народа, поэтому делать должны всё для него, а что вы собираетесь вытворять с моим отцом – незаконно, – говорю и облокачиваюсь на стул.

– А разве это не для народа? – усмехается. – Медикаменты будут дешевле в два раза. Любая бабушка будет на седьмом небе от счастья, – улыбается черт.

Не люблю таких. Подобные кадры как гиены возле тухлого мяса, всё насытиться не могут, поэтому, несмотря ни на что, по головам пойдут. Тут я понимаю отца, почему вдруг он захотел подстраховаться, чтобы этого губернатора в узде держать.

Услышал цоканье каблуков напротив и повернул голову, а затем сразу умер.

Передо мной стояла блестяшка. Смотрела на меня, не отрывая глаз, словно разъяренная валькирия.

Она точно так же ворвалась в мои сны, клуб, а теперь и жизнь. Снесла всё подчистую, до заводских настроек. А я продолжал сидеть и смотреть на неё во все глаза и, кажется, даже не дышал. Потому что до сих пор не верил в увиденное.

Я столько, блять, её искал! Мучился! Истязал свой член другими! А она все это время была той самой дочкой губернатора!

Ахуеть!

И я сидел, не сделав ни вдоха, смотрел на неё и словно слюнями обтекал, как псина на кусок свежего мяса. Что в штанах у меня творилось, я даже говорить не буду… Я изо всех сил держался, чтобы не накинуться на неё и прямо при её отце не требовать извинений в свой адрес! Слюнявых, а потом ритмичных и очень долгих!

На ней были черные классические брюки и топ, который совсем чуть-чуть прикрывал ее вверх.

Оценил всю! С ног до головы!

Шикарная, как и в ту ночь, только теперь я узнал о её теле чуточку больше. Шикарный плоский животик, который открылся мне для взора и точно дал моему члену извержение в штанах.

Стояла, смотрела на меня надменным взглядом и даже не стеснялась, не отводила глаз. Казалось, хочет впиться мне в горло, искалечить всего, а потом смеяться над безжизненным моим телом.

Но как бы не так, детка. У меня на тебя столько планов было до этого дня, а теперь, когда я полностью уверен, что данное природное произведение искусства из моих рук не денется, я буду только больше и больше сочинять для неё различные позы извинений для меня.

Она хоть и продолжала взглядом убивать меня, даже пару раз казалось, что вообще не помнит, но стоило только сказать о клубе, как у куколки глазки округлились, а я улыбку сдержать не смог, потому что удостоверился, что помнит она меня прекрасно.

А иначе как же забыть такого, как я, верно, Кристина?

Дольше она, словно змея, скурила мое сердце, переварила и выплюнула наружу, а сама осталась внутри. Все потому, что с её глаз скатилась слеза.

Не понял почему, но это ударило больно.

Смотрел на её отца и забирались мысли, что точно заберу её к себе. Не знаю почему. Это вроде как на интуитивном уровне, просто дикое желание утащить от всех подальше. Но мною было замечено до боли в костях странное общение между этими двумя.

И я уже возненавидел её, когда понял, что блестяшка уж больно большую корону себе надела. Дочь губернатора, конечно, поэтому и лицо держала надменно, а после нос вздернула так, словно сказала мне, что я кусок дерьма.

Поэтому я возненавидел не только ее, но и себя за то, что расплылся перед ней, как лужица. Потому что захотелось ее так, как никого и никогда прежде.

Страшное чувство. Изматывающее.

Блестяшка под пристальным взглядом, словно скручивала меня колючей проволокой и давила.

А потом я скривился, когда она демонстративно пошла вдоль стола, виляя своими сочными ягодицами, и смахивала все содержимое с него.

Сначала не понял че к чему, а потом все-таки допер…

Не хочет девчонка замуж выходить. Бунтует и показывает это достаточно открыто, чтобы всем разом дать понять, что нихуя ни у кого не выйдет. Да вот только она меня не знает. Я уже как минимум раз сорок за эти дни застолбил ее! И пока своего не получу, что так желанно, я не успокоюсь!

Её бунт для меня, как сладкая вата для ребенка! Только интерес и желание есть эту вкусность вызывает сильнее!

Понял, что будет сложно с ней. Строптивая ведь, приручать придется. Но меня уже не остановить. Сама виновата, что так красиво танцевала в ту ночь. А с загсом просто звезды сошлись, чтобы я возмездие совершил за её тройное комбо!

Пусть хоть три слезы пустит и всю посуду в доме по-разбивает! Но это ей уже ничем не поможет, ибо завтра она, как я и говорил! Как и обещал отцу! Кристина будет моей! После загса все десять детей ей заделаю!

После эпичного и короткого знакомства выхожу из дворца губернатора и сажусь в свою тачку. От шока ещё не отошел, но злость на донора уже нарывает.

Давлю газ в пол и со свистом покидаю парковку. Выезжаю на главную дорогу и набираю ублюдку.

– Ну как тебе Кристина? Красотка, не правда ли? – посмеивается он в трубку.

– А ты тот ещё долбоеб! Дед правильно тебе все не отписал, потому что прекрасно сам понимал, что у тебя в мозгах ловить нечего!

– Слова выбирай, – шипит.

– Людей травить собрались? Поэтому друг друга в узде держать решили с помощью детей? А медикаменты на меня взвесить решил, чтобы не только у тебя ручки запачканы были? Я на такую хрень не согласен! – кричу.

– Константин сказал, значит? Разговор не для телефона, поэтому приезжай, – говорит.

– Адрес скидывай и звони стоматологу, – шиплю.

– Зачем? – усмехается.

– Чтобы готовился тебе челюсть новую вставлять! – крикнул и скинул звонок.

Глава 8

Аян.

Пулей влетаю в ресторан, в котором сидит донор и прощается со своей челюстью. Ну я так думал, пока заходил вовнутрь. А когда взглядом нашел ублюдка, понял, что страха у него вообще нет. Поглощает сидит блюда изысканные, скотина!

Подхожу вплотную к столу и наставляю на него пушку. До этого момента осмотрелся и понял, что Эдик любит в тишине покушать, ведь в ресторане ни единой живой души.

Открыл затвор и продолжил держать стол, нацеливаясь в его лоб. А он сидит жует и смотрит в свою тарелку, будто что сейчас происходит для него такое скучное дело.

Сука!

– Может, сядешь уже? Или так и будешь над душой стоять? – спрашивает, вытирая рот салфеткой.

– Разве у такого, как ты, она вообще имеется?

– Аян, сынок, если ты меня грохнешь, то умрешь и сам, – выдыхает громко и смотрит на меня, – ты на мушке, сыночка, – улыбается.

Осматриваю себя и вижу зеленую точку на черном пиджаке рядом с сердцем.

Бессердечная тварь! Бездушный ублюдок!

– Приятно осознавать, что ты меня настолько боишься, – усмехаюсь и сажусь напротив.

Кладу пистолет на стол и салютую в окно снайперу. Зеленая точка пропадает, а злость на отца нет.

– Я боюсь не тебя, – усмехается.

– Ты боишься, что все достанется мне, – поправляю себя и его.

– Ну и как тебе невеста? – переводит тему.

– Пойдет, – говорю, буравя его взглядом.

– Пойдет? – переспрашивает и смеется, – Мальчик мой, эта девушка божественна! Был бы я твоих годов, то уже давно бы между ее ножек поселился, – усмехается, чем выводит меня из себя.

– Она бы такому, как ты, не дала, – шиплю.

– Значит, зацепила, – задумчиво потянул, – Это хорошо, – усмехнулся, – Губернатор звонил. Кричит в трубку, что ты не согласен жить у него.

– Этого в нашей сделке не оговаривалось. Значит, жить его дочка будет у меня, а не наоборот.

– Мне нужно, чтобы ты был рядом с ним и держал все под контролем! – повысил голос отец.

– А я тебе сказал, чтобы вы на хрен шли вдвоем! – кричу и снова наставляю на него оружие.

– Грохнешь меня, малец, а после ни с чем даже справиться не сможешь. Потому что вылезти из того говна, в котором варишься теперь и ты, живым не сможешь! Придут не только за тобой! – кричит он и ударяет по столу кулаками.

Тарелка падает на пол и разбивается. Столовые приборы летят следом. Официант выходит из помещения, но после встречается с моим взглядом и уходит обратно.

Отец сидит весь красный, словно в штанах пожар, а он кипит под высоким градусом.

Потом он делает вдох и берет с пола кейс. Открывает его и кидает мне оттуда папку.

– Что это? – морщусь я.

– Информация о Кристине. Если жить у них не собираешься, то сделай так, чтобы девчонка была влюблена в тебя. И ещё родила в ближайшее время.

– Это ещё зачем? – открываю папку и натыкаюсь на кучу фотографий и множество текста.

– Чтобы, если нас прижмут, она выбрала нас, а не отца, – ответил он и встал из-за стола, – По поводу медикаментов, малец. Ты в этом участвовать будешь только во время их транспортировки. Все остальное на моей совести, – сказал и направился к выходу из ресторана.

Смотрел на фото Кристины, где она сидела на шезлонге рядом с родителями, и сердце стучало в груди со всей дури. А всё потому, что на ней был лишь тоненький комплект из маленьких кусочков черной ткани. И тут прям едва ли слюна не закапала.

В какой раз убедился, что девчонка не просто прекрасна, она поистине божественна. В ней идеально, блядь, всё! Там, наверное, даже кости такие же идеальные, ровные и гладкие!

Ещё несколько секунд смотрел на её лицо, где читалась почему-то грусть, а после подорвался с места и полетел домой, чтобы уже точно узнать всю подноготную об этой блестяшке.

Сел в тачку и только тронулся с места, как раздался звонок. Принимаю вызов на бортовом компьютере сразу, потому что высвечивается мама. Сердце кровью обливается, когда я думаю о том, что мне нужно сообщить ей о том, что они с Левой будут жить у ничтожества.

– Привет, – выдыхаю.

– Здравствуй, сынок, – отвечает мама, и я мысленно расплываюсь от этого милого и нежного голоса.

– Ну как брат? – спрашиваю.

– Всё отлично, Аян. Ты просил сообщить тебе о билетах. Так вот, мы с Левой прилетаем через три дня, – счастливо сообщает мама.

– Прекрасная новость, а главное, вовремя, – улыбаюсь я, потому что счастлив искренне за брата.

– Аян, ты мне так и не рассказал, где нашел такие деньги, – тихо говорит она, и я понимаю, что смысла скрывать больше нет.

Маму нужно подготовить к главной новости, и пусть сейчас она наконец узнает хотя бы её часть.

– Мам, мне пришлось вступить в наследство, – сообщаю я.

Откидываюсь на спинку сидения и смотрю на свой многоквартирный дом в окне.

– Мальчик мой, – начинает она тихо вздыхать, – прости меня, – продолжает уже всхлипывать.

– Мам, всё хорошо. Не смей, пожалуйста, плакать. Это мой выбор, и когда-то это должно было произойти. Зато Лева будет жить и наконец попрощается с инвалидной коляской, – пытаюсь подбодрить маму.

– И теперь первый сын в зоне риска, – всхлипывает мама.

– Успокойся. Ты прилетишь, и я тебе обо всем расскажу, – тихо говорю я на выдохе.

– Хорошо. Аян, а у тебя девушка-то есть? – вдруг спрашивает мама, и я понимаю, что забыл ей сообщить о главном.

Бью себя по лбу и рычу.

– Да, мам, мы завтра с ней расписываемся в загсе, – говорю и слышу молчание в трубке.

Хмурюсь и не понимаю, что произошло. Проверяю телефон, но там ещё идет вызов.

– Мам?

– Как только я сойду с самолета, тебе лучше сразу бежать! Потому что я сейчас так зла на тебя, что боюсь, когда увижу, придушу своими же руками! Как совести хватило скрывать от матери такое?! Нет, я понимаю, что я была занята более важными делами, и ты, наверное, думал, что эта новость меня вовсе не обрадует. Но сам факт! Боже мой! Да как ты мог! – кричит мама, а я смеюсь как дурак.

– Я познакомлю вас, не переживай, – пытаюсь успокоить её гнев.

– А куда ты теперь денешься?! Конечно, будешь знакомить, раз я даже на регистрацию не попаду! Кошмар! – продолжает мама.

Попрощался с ней и направился домой, держа в руках папку с информацией о девушке, которая как гром среди ясного неба свалилась мне на голову и поразила даже в паху. Которую я теперь не только в себя влюбить каким-то способом должен, а ещё и с мамой познакомить умудриться.

Вхожу в квартиру. Быстро принимаю душ, надеваю черные боксерские шорты, в которых однажды в спаррингах стоял, а теперь они для меня как пижамные. Сел за стол, пододвинул к себе бокал, дотянулся до бутылки виски и начал изучать свою будущую жену.

Итак, Меньшикова Кристина Константиновна. Студентка третьего курса очного отделения. Двадцать один год…

– Это мы знаем уже, – глотнул виски и принялся читать дальше.

Занимается фитнесом…

– Оно и видно по шикарному телу,– снова глоток.

Общие характеристики становятся неинтересными, поэтому спускаюсь сразу к концу списка. Делаю перед этим глоток виски и читаю.

Никогда не состояла ни в каких отношениях с мужчинами.

И это как удар под дых. Читаю снова несколько раз одну и ту же строчку, а когда понимаю, о чем все-таки там написано, то весь виски изо рта извергается. От шока!

Что я там говорил? Девственниц ни разу не было? А вот тут на мне кувалдой по голове! Бах, блядь! Блестяшка-девственница! В двадцать один, сука, год!

В ускоренном темпе перелистываю листы папки и натыкаюсь на текст от их горничной. Она работала у них долгое время, но пришлось уволиться из-за больного мужа. В общем, горничная дает информацию о блестящей.

«Мне нельзя оглашать всего, но я могу лишь сказать, что Кристина – несчастная девочка. Девочка лишена обычной современной жизни любого молодого человека. Учится дистанционно, из дома может выходить только с сопровождением охраны или родителей. Подруги очень часто приезжают к ней, и выхода из дома Кристина не имеет. Не хочу говорить о чем-то страшном, но я чувствую, что должна… Мне кажется, что Кристину избивает отец. Девочка несколько раз попадалась мне на глаза с гематомами на руках и ногах. А как-то однажды я убиралась в её комнате и нашла следы крови на белоснежном ковре. Вычищала его, и из ванной вышла она с разбитой губой, держась рукой за живот. Она была бледной, и глаза были опухшими от слез. Тогда я решила поспрашивать у прислуги, но мне четко сказали молчать и вообще забыть о том, что я видела».

Глава 9

Кристина.

Специально спала долго. Точнее, заставляла себя не просыпаться. Горничная несколько раз заходила и напоминала, что сегодня у меня счастливый день.

– Счастливый день, – проговариваю я, и становится горько, а потом горечь сменяется омерзением.

Выдают замуж за этого животного. Симпатичного, конечно, но все равно животное, которое я теперь ненавижу всей своей душой. Украл первый поцелуй, принимает меня в жену как племенную кобылу, стал причиной ярости отца на меня.

Что ему мешало глазеть на меня молча?!

Мерзавец! Ненавижу!

Поднимаюсь с постели и на ватных ногах плетусь в ванную. Принимаю душ, сушу волосы и выхожу в комнату. Пока наношу легкий макияж, засматриваюсь на шею, где красуются сине-розовые следы удушения.

Решаю, что не буду ничего маскировать. Потому что с меня хватит! Я покажу всем, что терплю в этом доме и какова моя реальная жизнь!

Жизнь дочери губернатора Меньшикова.

Беру ватный диск и убираю с лица тональный крем, которым замаскировала след на щеке. Покрыла скулы блестящим консилером, чтобы было ещё заметней, и вздернула носик, когда удовлетворительно оценила свое отражение.

На регистрацию пришлось надеть платье, которое висело на вешалке у меня в гардеробной. Кстати, вещи уже все мои собрали горничные, которые не раз забегали ко мне утром, пытаясь меня разбудить.

Надела белое облегающее классическое платье. Подошла к зеркалу во весь рост и присмотрелась.

Мамин вкус, значит, платье выбрала она. Платье облегает плотно всю фигуру. Даже моя тонкая талия выглядит в нем ещё тоньше. Длина платья чуть ниже колен, и внизу волнистые белые воланы. Рукава тоже у кистей с такими же волнистыми воланами. Верх платья без выреза, но шея открыта. Поэтому шею, разукрашенную в ярких красках, видно прекрасно.

Собрала светлые волнистые волосы у левого виска и закрепила невидимкой. Открыла обзор на мою такую же разукрашенную щеку. Хмыкнула и поплелась на выход, ведь время уже было 12:45, а горничная сказала, что машина за мной приедет в это время.

Родители будут ждать меня там, потому что репортеры каким-то образом разузнали об этом событии, и чтобы лишних вопросов никто не задавал мне, они отправились туда раньше.

Пока спускалась по лестнице, зарождалась в голове мысль сбежать. Но она сразу стихала, когда разум нагонял вопросы о том, куда или как? По факту, мне просто некуда, и способов на это у меня никаких нет.

В коридоре меня ждали все работники дома. Хлопали, аплодировали и желали счастливой семейной жизни, а у меня даже сил на улыбку в ответ не было. Поэтому я просто благодарила и прощалась с каждым. Хотелось разреветься и умолять спасти меня, да только я прекрасно понимала, что никто этого сделать не сможет.

Я обречена.

В машине уже разогнала себя до злости на предстоящие событие и четко понимала, что деваться некуда, придется сражаться на таком поле боя. Не мною выбранном.

Поэтому, когда мы приехали к загсу, я состряпала улыбку и вышла из машины. Шла до входа, где меня ждала мама, а отец стоял рядом и что-то говорил репортерам.

Куча вспышек, криков и просьб сказать пару слов, и я уже хотела чуть ли не расплакаться этим журналистам. Но понимала, что мои липкие действия только навредят ещё больше. Мне нужна холодная война с отцом. Потому что открыто я не потяну.

Дошла до матери, и мы зашли в здание, где мама развернула меня к себе лицом и нахмурилась.

– Почему ты не закрасила его, Кристин? – спрашивает тихо.

– О чем ты? – строю из себя дурочку, хотя понимаю, что речь идет о следе на щеке.

Мама спускается глазами ниже и сглатывает. А потом снимает с себя белый шелковый шарфик и накидывает мне его на шею.

– Не глупи, Кристин, прошу тебя. После твоего «да» всё изменится, но сейчас не порти всё, чтобы ты смогла сказать это «да», – смотрит на меня мама мокрыми глазами, а мне противно.

Сжимаю кулаки и дышу чаще, потому что гнев начинает подступать. Даже на неё.

Входим в алтарный зал, и мой взгляд сразу натыкается на двух мужчин возле спины ещё одного. Один статный в темно-бордовом костюме и белой рубашке. Он выглядит за сорок, но в глазах словно мелькает мальчишеское озорство. А второй светловолосый в черном костюме и достаточно симпатичный молодой человек. Кажется, это друг хищника, который стоит ко мне спиной.

Подхожу к стойке, за которой стоит женщина с кренделем на голове и в огромных очках для зрения. В каком-то безвкусном платье и с красной помадой на губах.

Становлюсь рядом с так называемым Аяном, и меня начинает колотить.

Сказать, что меня трясло, это ничего не сказать. Внешне – огромная ледяная глыба, а внутри…

Чувствую, что он на меня смотрит, потому что горю вся! Словно в печку меня вместо хлеба готовиться засунули. Вот сейчас огласят другую фамилию, и всё! Готово!

Не поворачиваю головы, не смотрю на него, а просто стою молча и буравлю взглядом женщину с кренделем на голове. Полыхаю, конечно, что аж душно становится. А потом чувствую, что он подходит ещё ближе, и меня словно водой холодной всю обливают. Вот так вот сейчас…

Сначала невыносимо жарко, а потом стою и мерзну, как сосулька.

В следующую секунду он протягивает мне маленький букет из белых пионов, и я, сглатывая перед этим. Беру подарок мне, так и не решившись поднять глаз.

– Ты дрожишь, – шепчет он мне в ухо, и я застываю.

Глаза округляются настолько, что кажется, выпадут сейчас из орбит, а в голове только и слышно, как сердце чечетку отплясывает.

– От злости, – нахожу в себе силы разомкнуть губы и прошептать.

– На меня? Или на того, кто оставил этот след на щеке? – шепчет он, и я судорожно делаю вдох, открывая рот, а потом смотрю на Аяна.

Глаза в глаза, и слышно, как рвутся внутри меня нервные окончания. Мои ладони сжимают сильнее букет, а по спине холодный пот проступает. Желваки на его скулах предупреждающе играют. Воздух над нами будто клубится тьмой. А вся внутренняя атмосфера потрескивает от электричества.

И только я хотела открыть рот и сказать ему пару ласковых, а потом сообщить, что причиной этого следа является именно он! Как вдруг женщина за алтарной стойкой решила начать процесс.

И пока она вещала, мне оставалось лишь мысленно повторять про себя, как я ненавижу его. А потом из занимательного процесса вытянули меня, спросив о том, согласна ли я.

И в этот момент я хотела закричать что есть мочи, что нет! А по факту, почуяв затылком энергетику отца, я еле слышно выдавила из себя «да».

«Да», потому что я хочу сбежать от отца. «Да», потому что я хочу испортить его репутацию, и «да», потому что я хочу свободы от этого зла, что творилось в последние мои годы.

Так я себе твердила, пока переваривала свой ответ женщине, пока она дальше вещала зазубренную ею речь.