Генрих Ягода. Генеральный комиссар государственной безопасности

Разрешение дали. Царская власть не была мстительной.

Жизнь в подполье и ссылка Ягоду изменили. Не могли не изменить. Приученные восхищаться революционерами, мы не думали о том, что подполье – аморальная, циничная и преступная среда.

Арестованный и отправленный за решетку, он, конечно же, думал о том, кто его выдал. Высланный в Симбирск под надзор полиции, пытался понять, кто тайный осведомитель охранного отделения. Все революционеры друг друга подозревали в предательстве, в работе на полицию. Вот корни профессиональной подозрительности будущего наркома Ягоды!

Какие еще жизненные уроки – помимо презрения к закону и моральным нормам – он извлек из жизни в подполье?

Подпольщики – морально неразборчивые фанатики – гордились совершенными ими уголовными преступлениями. К тому же это – среда, где постоянно врали и обманывали. А как еще можно существовать, выдавая себя за другого человека. Ягода, как и руководивший им Сталин, привык не верить даже самым близким соратникам. О каком доверии может быть речь? Это понятие вовсе исчезло из его жизни.

Генрих Ягода действительно находился под наблюдением агентов полиции.

25 июля 1913 года Нижегородское губернское жандармское управление информировало московское охранное отделение:

«23 июля агент “Иванов” сообщил, что возвратился из ссылки и проживает в Нижнем Новгороде анархист Генрих Ягодкин. В организации он известен тем, что давал сведения о лицах и местах, которые можно ограбить. Кроме того, Ягодкиным хорошо налажено было дело скупки и перепродажи оружия и динамита.

Ягодкин, по негласной установке, оказался Рыбинским мещанином Генрихом Гершевым Ягодой, упоминаемым в агентурных сведениях бывшего Нижегородского охранного отделения от 8 марта сего года за № 1029. Кроме того, Ягода по своим убеждениям является анархистом и в 1912 году проходил в наблюдении в Нижнем Новгороде под кличкой “Сыч”.

Агентурное наблюдение за Ягодой продолжается».

10 ноября 1913 года отделение по охранению общественной безопасности и порядка в Санкт-Петербурге обратилось к начальнику Ярославского губернского жандармского управления:

«Мещанин города Рыбинска Генрих Гершенов Ягода прибыл на жительство в гор. С.-Петербург и прописался в д. № 34 Ямской улицы. Сообщая об изложенном, охранное отделение просит уведомить, подлежит ли в настоящее время Ягода подчинению гласного надзора полиции».

Но в столице Ягода не доставлял никакого беспокойства охранному отделению. После ссылки пытался вернуться к нормальной жизни. Хотел обосноваться в столице. На знаменитом машиностроительном Путиловском заводе трудился статистиком больничной кассы. Секретарем больничной кассы Путиловского завода устроили и видного большевика Николая Ильича Подвойского, под руководством которого Ягода начнет свою послереволюционную карьеру. Ягода поработал и статистиком в Союзе городов.

Генрих Ягода женился на Иде Леонидовне Авербах, дочери владельца пароходной компании на Волге. Она окончила гимназию и после революции Московский университет. Пошла по юридической линии и стала помощником прокурора Москвы. Родила сына, которого назвали в честь отца Генрихом.

Ягоду в 1915 году призвали в царскую армию. В отличие от других подпольщиков он от воинской службы не уклонился. Участвовал в Первой мировой

Первая мировая война. 1915. [ТАСС]

Первая мировая война. Пулемет в окопах. 1916. [ТАСС]

Первая мировая война. Очередь у продовольственной лавки.

1915. [ТАСС]

Общественные организации становились все более заметными в жизни страны. Когда вспыхнула Первая мировая война, в августе 1914 года на Всероссийском съезде городских голов образовали Всероссийский союз городов помощи больным и раненым воинам – общественную организацию, призванную помочь государству в деле эвакуации, размещения и лечения военнослужащих.

В 1915 году Генриха Ягоду призвали в царскую армию. В отличие от других подпольщиков он не пытался уклониться от воинской службы.

Российское еврейство поддержало царское правительство в Первой мировой войне. Евреи записывались в царскую армию добровольцами. Только рядовыми служили полмиллиона евреев; доля евреев в армии и доля убитых солдат-евреев превышала долю евреев среди населения Российской империи. Однако же все это не мешало националистам винить евреев в недостатке патриотизма…

В синагогах проводились богослужения о даровании победы русскому оружию. В Петрограде (31 августа 1914 года Петербург переименовали в Петроград – на русский манер) после молитвы в хоральной синагоге верующие вышли на улицу с флагами и портретами царя. Еврейский хор пел «Боже, царя храни…»

Одна из самых заметных газет того времени «Новое время» сообщала:

«Толпа евреев, вышедших из синагоги, встретила по дороге к Дворцовой площади манифестацию русских и здесь, при общих восторженных криках, слилась с русскими в одно неразрывное целое. Такие минуты не забываются».

Еврейская газета «Новый восход» писала:

«Наша любимая страна, великая Россия, была втянута в ужасную и кровавую бойню. Это беспощадная борьба за целостность и величие России. Все верные сыны России поднялись, как один человек, чтобы грудью заслонить родину от вражеской атаки. По всей Российской империи евреи, наши братья по религии, полны решимости исполнить свой долг».

Три тысячи евреев в первую мировую были награждены георгиевскими крестами, одиннадцать человек стали полными георгиевскими кавалерами – получили все четыре степени этой высшей солдатской награды. А вот офицеров-евреев было немного. В царской России евреи имели право быть произведенными лишь в чин подпрапорщика – высшее звание для унтер-офицерского состава. Более высокие звания получали только крещеные евреи.

Глава третья

Из анархистов в большевики

Если бы не грянула Великая русская революция, Генрих Ягода мог бы прожить тихую и спокойную жизнь. Но отречение от трона последнего русского императора Николая II 2 марта 1917 года перевернуло историю страны… и жизнь героя этой книги, который за несколько месяцев семнадцатого из никому не известного солдата императорской армии превратился в видную фигуру новой власти.

Ефрейтор Ягода служил в 20-м стрелковом полку 5-го армейского корпуса, был ранен. В 1917 году после Февральской революции, когда император Николай II отрекся от престола и власть перешла к Временному правительству, вернулся в столицу. Вот теперь для него началась новая жизнь.

«Вот перемены, произошедшие в Петрограде за месяц революции, – записывал в дневнике в 1917 году будущий знаменитый социолог Питирим Александрович Сорокин. – Улицы загажены бумагой, грязью, экскрементами и шелухой семечек подсолнуха. Солдаты и проститутки вызывающе занимаются непотребством.

– Товарищ! Пролетарии всех стран, соединяйтесь. Пошли ко мне домой, – обратилась ко мне раскрашенная девица.

Очень оригинальное использование революционного лозунга!»

Мы все еще во власти романтических представлений о том, что происходило в России в годы революции и Гражданской войны. А вот реальность жизни молодого Ягоды.

Одна из газет писала о настроениях людей:

«Присмотритесь к улице нашего дня, и вам станет жутко. У нее хищное, злобное лицо. В каждом обыденном практическом движении человека из толпы – кем бы он не был – вы увидите напряженный инстинкт зверя. Никогда еще закон борьбы за существование не имел столь обильных и ярких проявлений в человеческом обществе».

Вот в какой атмосфере Генрих Ягода начинал свою службу в партии большевиков! Он участвовал в издании газеты «Солдатская правда», потом «Крестьянской бедноты».

Император Николай II. 1915. [ТАСС]

Если бы император Николай II не отрекся от престола, большевики не пришли бы к власти, Ягода не стал бы наркомом внутренних дел и не был бы расстрелян недавними подчиненными…

Николай II с охраной. 1917–1918. [Алексей Щукин ⁄ ТАСС]

«В Интимном театре, – пометила в дневнике поэтесса Зинаида Николаевна Гиппиус, – на благотворительном концерте, исполнялся романс Рахманинова на (старые) слова Мережковского “Христос Воскрес”. Матросу из публики не понравился смысл слов (Христос зарыдал бы, увидев землю в крови ненависти наших дней). Ну, матрос и пальнул в певца, чуть не убил».

Из ссылки в столицу вернулся Яков Михайлович Свердлов. Его избрали в ЦК партии большевиков, и Ленин поручил ему руководить секретариатом ЦК партии, то есть доверил ему все организационные дела партии. Ни в одной другой партии пост оргсекретаря не имел такого значения, как у большевиков.

На втором съезде социал-демократов летом 1903 года партия раскололась. Сторонники широкой демократии, считавшие целесообразным открыть двери партии для всех, кто жаждет социальной справедливости, и привлекать как можно более широкий круг союзников для совместной борьбы, остались в меньшинстве. И они стали называться меньшевиками.

Бескомпромиссные борцы против царизма, желавшие превратить партию в боевой отряд, не знающий сомнений, объединились вокруг Ленина.

«В самодержавной стране, – доказывал Владимир Ильич, – чем более мы сузим состав членов такой организации до участия в ней таких только членов, которые профессионально занимаются революционной деятельностью и получили профессиональную подготовку в искусстве борьбы с политической полицией, тем труднее будет “выявить” такую организацию».

С точки зрения борьбы за власть он оказался прав. Другие партии напоминали дискуссионные клубы. Большевики же подчинялись строгой дисциплине и следовали за своим вождем. В хаосе 1917 года они оказались реальной силой и в октябре совершили военный переворот. Большую роль в превращении партии в боевой отряд сыграл Яков Свердлов. Он был очень молодым. В 1917 году ему было тридцать два года. Очень сильный голос, бас. Сильная воля. И – большая редкость для революционеров – умелый организатор. Такие люди были на вес золота.

Аппарат ЦК партии большевиков в ту пору – крошечный, всего шесть человек. В секретариате ЦК работала и жена вождя – Надежда Константиновна Крупская. До октябрьского переворота аппарат ЦК находился на Фурштадской, 19 – в задних комнатах большой квартиры. А в передних комнатах располагалось книжное издательство «Прибой».

Политическая манифестация в Петрограде. 1917. [Pictorial Press Ltd ⁄ Alamy ⁄ ТАСС]

Февральская революция начиналась как праздник. Но праздник быстро сменился хаосом, и общество жаждало твердой руки. Между двумя революциями Ягода присоединился к активным большевикам

Февральская революция. 1917. [Heritage-Images ⁄ TopFoto ⁄ ТАСС]

Революционная Москва. 1917. [ТАСС]

Проверка пропусков у входа в Смольный. 1917. [ТАСС]

Свердлов распорядился: так как почта нас саботирует и не доставляет наших газет, то для того, чтобы провинция не была оторвана от центра и знала все происходящее, выпускать бюллетень на основании всего того, что поступало в секретариат.

«Ежедневно к вечеру, – вспоминала Елена Дмитриевна Стасова, которая была секретарем Бюро ЦК партии большевиков, – составляли бюллетень, переписывали его гектографическими чернилами, размножали и посылали по всем имевшимся в ЦК адресам в провинцию. Работали над этими бюллетенями до поздней ночи».

Свердлов привлек Ягоду к партийной работе. Генриху Григорьевичу, как и другим, засчитали годы, проведенные в организации анархистов-коммунистов, в партийный стаж – и он стал членом партии с 1907 года. А старые (по стажу) болбшевики ценились. И назначались на высшие посты.

Нетерпение – вот что охватило Генриха Ягоду (и не его одного!) в семнадцатом году. Вождь большевиков Владимир Ильич Ленин утолил эту жажду, обещав изменить все разом. Не знаю, верил ли он сам, что, отобрав деньги у банкиров, землю у помещиков, заводы у фабрикантов и введя вместо рынка план, а вместо магазинов – распределители, можно немедленно изменить жизнь и сделать страну счастливой, но других он в этом точно убедил!

Ленин и произнес эту знаменитую формулу «грабь награбленное!» И нисколько она не смутила молодого Ягоду: правильно, так с буржуями и надо! Лишь немногие, как замечательный писатель и очень совестливый человек Владимир Галактионович Короленко, осознали, что большевики подтолкнули народ к «устройству социальной справедливости через индивидуальный грабеж (ваше: грабь награбленное)». Одним махом отменили все сдерживающие факторы – законы, традиции, моральные запреты…

Но именно эти обещания и лозунги привлекли массы и помогли ленинцам завоевать власть в ноябре семнадцатого и удержать ее в годы Гражданской войны. Первая строфа «Интернационала», гимна партии большевиков, заканчивалась радующими душу словами:

«Кто был ничем, тот станет всем».

Очень точно эти настроения описал член-корреспондент Академии наук и многолетний директор Института российской истории Андрей Николаевич Сахаров:

«Когда малокультурные, обездоленные люди поняли, что они могут не только встать вровень с имущими, с вчерашним “барином”, но и подняться выше него в социальной иерархии, завладеть безнаказанно его домом, имуществом, средствами производства, – когда до них дошел этот сокровенный смысл революции, она стала многомиллионным социальным взрывом, который и оказался самым важным, реальным результатом Октябрьского переворота».

Генрих Ягода видел, что происходит в стране, где крестьяне с наслаждением разоряли помещичьи усадьбы и процветающие хозяйства. Забирали все, что хотели, – скот, инвентарь, зерно. Остальное – сжигали. Ягода и остальные большевики не сознавали, что тем самым уничтожалось самое эффективное в стране зерновое производство: помещичьи имения и хозяйства тех, кто поднялся в результате столыпинских реформ.

В чем смысл уничтожения чужой собственности? А это и есть затаенная мечта тех, кто не переносит чужого успеха: пусть все превратится в пепел, лишь бы больше никто на этом свете не обогащался!

Если бы начатую главой российского правительства Петром Аркадьевичем Столыпиным аграрную реформу успели довести до конца, революции бы не случилось. Но Столыпина радикальные социалисты, и Ягода среди них, ненавидели.

А сегодня историки и экономисты смотрят на старую Россию иным, более трезвым взглядом.

«Россия накануне Первой мировой войны была одной из основных экономических держав, – пишет известный американский ученый Пол Грегори, изучающий экономическую историю нашей страны. – Она стояла на четвертом месте среди пяти крупнейших промышленно развитых стран. Российская империя выпускала почти такой же объем промышленной продукции, как и Австро-Венгрия, и была крупнейшим производителем сельскохозяйственных товаров в Европе».

Темпы экономических и социальных перемен в дореволюционной России сравнимы с европейскими, хотя отставали от американских. Рост национального дохода – как в Германии и Швеции. Очень успешно развивалось сельское хозяйство – можно говорить о настоящем буме.

П.А. Столыпин, саратовский губернатор (1903–1906), председатель Совета министров, барон В.Б. Фредерикс, граф, министр императорского двора. 1910. [РГАКФД]

Если бы главу правительства Петра Аркадьевича Столыпина не застрелили в 1911 году в Киеве, судьба России – и героя этой книги – сложилась бы иначе

Старая Россия при условии проведения таких же модернизационных проектов, какие затеял Столыпин, добилась бы неизмеримо большего. И сколько десятков миллионов людей остались бы живы! Все долгосрочные цели могли быть достигнуты на путях развития стабильной рыночной экономики. Если даже очень осторожно экстраполировать показатели дореволюционного экономического роста в гипотетическое будущее, то очевидно, что Россию отделяло всего лишь несколько десятилетий от превращения в процветающую во всех отношениях страну…

Но не сбылось. Петра Аркадьевича Столыпина, который пытался модернизировать Россию, в сентябре 1911 года застрелили в киевском городском театре, где в тот вечер давали «Сказку о царе Салтане».

Снимая фильм о Столыпине, я побывал в зале киевского театра. Его только что отремонтировали. Вот место, где во втором антракте, как только занавес опустился и царская ложа опустела, стоял глава правительства, опершись на балюстраду оркестра. Он разговаривал со своими министрами.

Зал опустел, публика хлынула в фойе. Вместе с остальными зрителями вышел и адъютант председателя Совета министров, который должен был его охранять. Да что может случиться? В театре – пятнадцать жандармских офицеров и девяносто два агента дворцовой охраны и Киевского охранного отделения!

И в этот момент раздались два выстрела!

«Петр Аркадьевич как будто не сразу понял, что случилось, – вспоминал киевский губернатор. – Он наклонил голову и посмотрел на свой белый сюртук, который с правой стороны под грудной клеткой уже заливался кровью. Медленными и уверенными движениями он положил на барьер фуражку и перчатки, расстегнул сюртук и, увидя жилет, густо пропитанный кровью, махнул рукой, как будто желая сказать: “Все кончено!”»

Сохранился боковой выход из театра, через который вынесли смертельно раненного Столыпина, чтобы уложить в подъехавшую карету скорой помощи. Он уже впал в беспамятство. Нет только места, где во время спектакля сидел стрелявший в главу правительства Дмитрий Григорьевич Богров, революционер-анархист и секретный сотрудник охранного отделения полиции. Он получил билет в последний ряд. При ремонте расширили оркестровую раму, и последним рядом кресел пожертвовали…

Ягоду, как и других радикалов, убийство Столыпина только радовало. В 1911 году Генрих Григорьевич сам готовился к терактам с помощью взрывчатки.

До и сразу после революции большевики и анархисты были союзниками в борьбе против общего врага – царской власти.

Скажем, Учредительное собрание, которое в январе 1918 года собралось в Петрограде в Таврическом дворце, поручили разогнать отряду моряков под командованием анархиста Анатолия Григорьевича Викторского (Железняка). Он действовал по приказу наркома по морским делам балтийского матроса Павла Ефимовича Дыбенко. А брат Павла – Федор Дыбенко, который в Гражданскую войну командовал 42-й стрелковой дивизией, был «анархистом-коммунистом».

После октября семнадцатого года многие анархисты, недавние однопартийцы Ягоды, пришли в новые органы управления, создаваемые советской властью. Служили в органах госбезопасности, стали профессиональными чекистами.

Надо разделить анархистов – на идейных, у которых была программа, и на тех, кто просто наслаждался революционной вольницей. Для идейных анархистов революция – это процесс. Они считали, что недостаточно взять власть. Революция сама по себе не уничтожает пресс давящей человека государственной машины. Главное для анархистов – сознательный отказ подчиняться властям и законам, причем любым властям и законам. Все очень просто: «Если людей можно заставить подчиняться хорошему закону, то их можно заставить подчиняться и плохому закону». Анархисты считают необходимым создавать децентрализованные коллективы – без вождя и лидера, где у всех равный голос. Свобода – это привычка, ее надо вырабатывать.

Анархизм – это еще и борьба с мещанством, тупостью, рутиной и мертвечиной в искусстве во имя революционной переделки жизни. Анархизм был рожден стремлением освободиться от давящего государственного аппарата, от насилия.

Сталин ненавидел идейных анархистов как людей, которые принципиально не признавали власти государства и вождя. Сталин когда-то в работе «Анархизм или социализм?» писал: «Краеугольный камень анархизма – личность, освобождение которой, по его мнению, является главным условием освобождения массы. Краеугольным же камнем марксизма является масса, освобождение которой, по его мнению, является главным условием освобождения личности».

Сталину, его соратникам, сторонникам и последователям не нравилось, что идеи свободы от государственного аппарата и государственного угнетения вдохновляли пылкие сердца молодых идейных анархистов, готовых до конца стоять за свои идеалы. Но Ягода от анархистов быстро перешел к большевикам.

Родственные отношения со Свердловым, конечно, имели значение для карьеры Генриха Григорьевича, но только на самом первом этапе. Яков Михайлович как бы засвидетельствовал надежность молодого человека – ему можно доверять! А дальше Генрих Ягода всего добивался сам.

Большевики отчаянно нуждались в кадрах. Революционеры, взявшие власть в октябре семнадцатого, представляли собой группу, не имевшую никакого опыта созидательной работы. Они привыкли только разрушать. Почти никто из них никогда не трудился. Они никогда утром не ходили на работу… Большинство не имело никаких организационных навыков. И никто из подпольщиков до семнадцатого года не предполагал, что в один прекрасный день они внезапно окажутся у руля государства и будут определять судьбу России!

Умелые организаторы были в цене. А Генрих Ягода хотел и умел работать. В апреле 1918 года энергичного Ягоду утвердили управляющим делами Высшей военной инспекции только что созданной Красной армии.

Возглавивший военное ведомство Лев Давидович Троцкий 24 апреля 1918 года подписал приказ об образовании Высшей военной инспекции, задача которой состояла в том, чтобы следить за созданием военных комиссариатов по всей стране и призывом в армию. Инспекции поручили заниматься формированием новых частей и обучением новобранцев.

А уже полным ходом шла Гражданская война. И Красная армия отчаянно нуждалась в пополнении.

Председателем Высшей военной инспекции назначили Николая Ильича Подвойского, старого большевика и одного из первых народных комиссаров по военным делам. Подвойский, сын священника, учился в духовном училище Нежина и в Черниговской духовной семинарии. Одаренный от рождения, с хорошим слухом и голосом, Николай Ильич играл на скрипке, неплохо пел. В семинарском оркестре играл на барабане. Подрабатывал репетиторством, устроился помощником регента архиерейского хора мальчиков Троицкого монастыря. Из семинарии его исключили за связь с социал-демократами и участие в недозволенной деятельности. Николай Ильич стал, как раньше говорили, профессиональным революционером.

Н.И. Подвойский. 1918–1919. [РГАСПИ]

Один из первых народных комиссаров по военным делам Николай Подвойский оценил способности Ягоды и сделал его своим заместителем

Старания Генриха Ягоды будут замечены, и вскоре он станет заместителем Николая Ильича. В инспекции у Подвойского служил не только будущий нарком внутренних дел Ягода, но и царский офицер Борис Михайлович Шапошников, будущий маршал и начальник Генерального штаба Красной армии.

Николай Подвойский, как положено амбициозному чиновнику, постоянно пытался увеличить подведомственный ему аппарат в центре и на местах, что раздражало Троцкого – в условиях войны люди нужны были на фронте, а не в тыловых комиссариатах и комиссиях.

Закончилось это тем, что 30 января 1919 года Подвойский – неожиданно для самого себя – узнал, что он назначен народным комиссаром по военным и морским делам Украинской Советской Социалистической Республики. Уезжая, он прихватил с собой двести (!) работников, чтобы сформировать аппарат республиканского наркомата. А Ягода остался в Москве, его отпускать никто не собирался.

В роли одного из руководителей Высшей военной инспекции Ягода часто приезжал на Южный и Юго-Восточный фронты. С гордостью он писал в автобиографии: «Был почти на всех фронтах, выполняя самые разнообразные обязанности до стрелка включительно». В Царицыне (ныне Волгоград) Генрих Григорьевич познакомился со Сталиным. Это знакомство определит всю его жизнь.

Глава четвертая

Царицынские товарищи

Зачем Генриха Ягоду отправляли в Царицын и что там тогда происходило?

Значение города в Гражданскую определялось его особым стратегическим положением. Царицын – крупный железнодорожный центр – связывал Москву с Северным Кавказом. В 1918 году, когда против большевиков восставали целые губернии, советское правительство лишилось и украинского, и сибирского хлеба. Продовольствие можно было получать только с Северного Кавказа и Поволжья. По Волге и по железной дороге. И оба пути вели через Царицын.