Директива 117

Третий…

Третий был пустым. Просто доспех, заполненный чёрной жижей, которая двигалась, как живая, формируя подобие лица внутри шлема. Оно постоянно менялось, принимая черты то одного человека, то другого, словно перебирая воспоминания о тех, кого поглотило.

– Ты станешь таким же, – хрипел первый, и Виктор узнал этот звук – так хрипел последний гвардеец, когда его рвали пополам. – Мы все стали. Все, кто принял Директиву.

– Не слушай их, – прошипел Голос в шлеме. – Они слабы. Они не смогли удержать меня. Ты – сможешь.

Второй сделал шаг вперёд, и воздух вокруг него задрожал, искажаясь, как от жара.

– Мы пришли не убивать тебя, носитель, – его голос звучал как хор из десятков разных тембров. – Мы пришли предупредить. То, что живёт в шлеме, не хочет спасти Империю. Оно хочет вернуться домой.

– Домой? – Виктор почувствовал, как что-то внутри шлема напряглось, словно хищник перед прыжком.

– За Предел, – третий заговорил голосом ребёнка, но с интонациями древнего существа. – Туда, откуда пришла тьма. Туда, где родилось Чёрное Солнце.

– ЛОЖЬ! – взревел Голос так громко, что Виктор пошатнулся. – ОНИ ЛГУТ! ОНИ ВСЕГДА ЛГАЛИ!

Первый охотник обнажил оружие – клинок из того же материала, что и чёрная жижа в доспехах третьего.

– Покажи ему правду, – сказал он, обращаясь не к Виктору, а к чему-то внутри него. – Покажи, что ты сделал с Империей.

Бой и Прозрение

Они атаковали одновременно – три тени, три отражения того, чем мог стать Виктор. Их движения были нечеловечески быстрыми, текучими, как у существ, не скованных законами физики.

Первый удар Виктор отразил инстинктивно – броня двигалась сама, реагируя на опасность быстрее, чем мог среагировать разум. Второй удар прошёл сквозь защиту, и когти охотника впились в пластины на груди, оставляя глубокие борозды.

В этот момент Виктор увидел вспышку:

Белая комната. Ребёнок плачет. Чьи-то длинные руки хватают женщину за плечи…

Видение исчезло так же внезапно, как появилось, но оставило после себя ощущение ужаса и… узнавания. Как будто он уже был там. Как будто это было его воспоминание.

– СЖЕЧЬ! – заревел Голос, и чёрное пламя вырвалось наружу, охватывая броню Виктора, превращая его в живой факел.

Охотник рассыпался в пепел и ржавые шестерни – точно как гвардеец, которого "стёрли" в первой схватке. Но двое других продолжали наступать, не боясь огня.

– Ты видишь? – спросил второй, уклоняясь от удара. – Ты видишь, что он делает? Он питается твоими воспоминаниями, заменяя их своими. Скоро от тебя ничего не останется.

– Не слушай! – кричал Голос. – Убей их! УБЕЙ ВСЕХ!

Виктор почувствовал, как Берсерк поднимается внутри – та же красная пелена, что накрыла его в бою с гвардейцами. Но на этот раз он сопротивлялся.

– Кто ты? – прохрипел он, обращаясь к Голосу. – Что ты сделал с Империей?

Вместо ответа шлем сдавил его голову, словно тиски. Боль была невыносимой, но сквозь неё прорывались образы:

Город, охваченный огнём. Люди, бегущие от чего-то невидимого. Чёрное Солнце, висящее над башней Сената. И фигура в доспехах, точно таких же, как у Виктора, стоящая на вершине башни с поднятыми руками.

– Ты открыл дверь, – прошептал третий охотник, приближаясь. – Ты привёл их сюда. И теперь хочешь сделать это снова.

– ДУША: СИНХРОНИЗАЦИЯ 78%, – показал дисплей в шлеме, и Виктор понял, что это значит. Когда счётчик дойдёт до 100%, от него не останется ничего. Только оболочка для Того, кто живёт в шлеме.

С яростным криком он атаковал оставшихся охотников, но не так, как хотел Голос. Он использовал силу брони, но направлял её сам, сопротивляясь влиянию. Каждый удар был борьбой не только с внешним врагом, но и с тем, что пыталось захватить его изнутри.

Второй охотник пал, разорванный пополам чёрным лезвием, выросшим из руки Виктора. Третий отступил к алтарю, его жидкое лицо сформировало улыбку.

– Ты сильнее, чем мы думали, – сказал он голосом, в котором смешались десятки разных тембров. – Может быть, ты сможешь сделать то, что не смогли мы. Остановить его.

И прежде чем Виктор успел ответить, охотник рассыпался чёрной пылью, которая втянулась в трещины на полу, исчезая в недрах земли.

После

На выходе из крипты пепельный дождь прекратился. Воздух стал прозрачным, но не чистым – он пах металлом и озоном, как перед грозой. Виктор поднялся по ступеням собора, чувствуя, как каждый шаг даётся всё тяжелее – не от физической усталости, а от внутренней борьбы с Тем, кто пытался захватить его разум.

Над руинами висело чёрное солнце – такое же, как в кошмарах Виктора. Оно не излучало свет, а поглощало его, создавая вокруг себя ореол тьмы. В его центре пульсировало что-то живое, словно зрачок гигантского глаза, наблюдающего за миром.

– Ты видел его в детстве, – сказал Голос, но теперь в нём звучала не угроза, а что-то похожее на ностальгию. – В ночь, когда умерла Империя. В ночь, когда я пришёл.

– Кто ты? – снова спросил Виктор, глядя на чёрное светило.

– Я – последний приказ Императора, – ответил Голос. – Я – оружие против тьмы. Я – ключ к вратам.

– Ты лжёшь, – Виктор сжал кулаки, чувствуя, как броня впивается в кожу. – Охотники сказали правду. Ты не защищал Империю. Ты уничтожил её.

Голос рассмеялся – тихо, почти нежно:

– Я сделал то, что должен был. И ты сделаешь то же самое, когда придёт время. Когда счётчик дойдёт до ста.

HUD мигнул:

– ДУША: 79%.

Всего на 1% ближе к тому, чтобы стать тенью.

Как Магистр. Как охотники. Как всё, что осталось от мира.

Виктор посмотрел на свои руки – металл и плоть срастались всё плотнее, образуя единое целое. Он чувствовал, как что-то внутри него меняется, трансформируется, становится чем-то иным. Но вместе с этим росло и сопротивление – теперь, когда он знал правду, или хотя бы её часть, он мог бороться.

– Я не стану твоей марионеткой, – прошептал он, глядя на чёрное солнце. – Я найду способ остановить тебя.

– Ты не первый, кто так говорит, – ответил Голос с оттенком печали. – И не последний. Но в конце все приходят к одному. К Директиве 117.

Виктор повернулся спиной к солнцу и зашагал прочь от собора, к руинам того, что когда-то было центром Империи. Там, в глубинах Сената, в Белой Комнате, должны были остаться ответы. И, возможно, способ остановить то, что началось в ночь падения Империи.

Что-то подсказывало ему – времени осталось мало. С каждым процентом синхронизации он терял частицу себя. И где-то там, за Пределом, что-то ждало, когда счётчик дойдёт до ста.

Глава 3: «Трон из Костей»

Сознание возвращалось волнами, как прибой из крови и статики. Каждая волна приносила обрывки ощущений – боль, холод, запах горелого металла и что-то еще, древнее и нечеловеческое.

Виктор упал.

Не просто упал – провалился сквозь пол Собора, сквозь слои истории и бетона, в место, которого не должно было существовать. Последнее, что он помнил – чёрное пламя, вырвавшееся из его рук, и крик Голоса:

"ОНИ ЗДЕСЬ. ОНИ ВСЕГДА БЫЛИ ЗДЕСЬ."

Темнота обволакивала его, густая и вязкая, как нефть. Она не просто окружала – она проникала под кожу, в лёгкие, в мысли, заполняя каждую клетку тела чем-то чужеродным. Виктор пытался кричать, но звук застревал в горле, превращаясь в беззвучный хрип.

Запах меди и гниющего металла ударил в ноздри, такой сильный, что казалось – он материален, как туман. К нему примешивался другой аромат, сладковатый и тошнотворный, напоминающий о разлагающейся плоти и старой крови.

И внезапный удар – спиной о каменный пол. Такой силы, что даже сквозь броню Виктор почувствовал, как трескаются рёбра. Боль вспыхнула и тут же угасла – регенеративные протоколы костюма активировались, вводя в кровь коктейль из стимуляторов и наноботов.

Часть 1: Пробуждение в склепе

Виктор открыл глаза.

Он лежал в круглом зале, стены которого были покрыты фресками из живой брони – пластины доспехов на рисунках шевелились, как насекомые под кожей. Изображения менялись, перетекая одно в другое: вот воины в древних доспехах штурмуют крепость, вот фигура в шлеме, похожем на его собственный, стоит над горящим городом, вот процессия людей (или не людей?) несёт что-то завёрнутое в чёрную ткань к алтарю.

Потолка не было – только чёрная пустота, в которой плавали бледные огни, словно отражения звёзд в нефтяной луже. Они двигались по странным траекториям, иногда сливаясь в созвездия, которых Виктор никогда не видел на небе Империи.

HUD моргнул, высвечивая информацию зелёными буквами, которые казались слишком яркими в полумраке зала:

[Окружающая среда: Катакомбы 117-го уровня. Доступ: ТОЛЬКО ДЛЯ НОСИТЕЛЕЙ]

[Душа: 89%]

[Предупреждение: Обнаружены следы Протокола "Очищение"]

Виктор поднялся, ощущая, как броня прирастает к рёбрам. Она стала тяжелее. Гуще. Уже не просто второй кожей – она становилась его настоящей плотью, вытесняя человеческую. Там, где раньше были стыки пластин, теперь пульсировали чёрные вены, по которым текла жидкость, похожая на ртуть. Каждое движение сопровождалось не лязгом металла, а влажным шелестом, будто под бронёй что-то постоянно перестраивалось.

"Ты чувствуешь это?" – Голос звучал уже не в голове, а где-то в груди, будто говорила сама броня. Он изменился, стал глубже, многослойнее, словно несколько голосов говорили в унисон.

"Чувствую," – ответил Виктор, и его собственный голос показался ему чужим.

"Это место помнит нас."

По стенам пробежала дрожь, как рябь по воде. Фрески зашевелились сильнее, и Виктор увидел – нет, узнал – лица.

Лица носителей.

Тех, кто носил эту броню до него.

Магистр был там – моложе, с глазами, ещё не тронутыми синими прожилками артефактной чумы. Рядом с ним – другие, десятки, сотни лиц, некоторые человеческие, другие – искажённые, трансформированные, с чертами, которые не могли принадлежать людям. Все они смотрели на Виктора, и в их взглядах читалось что-то среднее между надеждой и ужасом.

"Они ждали тебя," – прошептал Голос. "Последнего носителя. Того, кто завершит цикл."

Часть 2: Тени прошлого

Он пошёл вперёд, оставляя кровавые следы – его ноги всё ещё были изранены после битвы в Соборе. Каждый шаг отдавался эхом, которое звучало не как отражение звука от стен, а как отклик множества голосов, повторяющих его движения.

Коридор сужался, превращаясь в тоннель из костей. Не просто костей – скелетов в доспехах, встроенных в стены, как жертвы гигантского паука. Их конечности были вывернуты в неестественных позах, словно в момент смерти они пытались вырваться из чего-то, что держало их изнутри. Шлемы, похожие на его собственный, были вплавлены в стену, и сквозь прорези для глаз сочилась та же чёрная жидкость, что текла по венам его брони.

"Это не просто катакомбы," – прошептал Голос, и в нём звучало что-то похожее на благоговение. "Это желудок."

Виктор остановился, ощущая, как по спине пробегает холодок, несмотря на регуляторы температуры в костюме.

"Желудок чего?"

Ответом была тишина, но стены вокруг задрожали сильнее, и на мгновение Виктору показалось, что они дышат – медленно, ритмично, как спящее существо.

HUD выдал новое предупреждение, буквы мигали красным, словно система была в панике:

[Обнаружена аномалия: 98% совпадение с "Белой Комнатой"]

И тогда он вспомнил.

Вставка: Белая Комната

Мальчик (он, не он) бежит по коридору. Стены белые, слишком белые – как кости после отбеливателя. Они светятся изнутри, излучая холодное, стерильное сияние, от которого болят глаза. Воздух пахнет озоном и антисептиком, с примесью чего-то металлического.

В руках мальчика – игрушечный меч, сделанный из того же материала, что и настоящие клинки гвардейцев. Он слишком тяжёл для ребёнка, но мальчик держит его уверенно, как будто родился с оружием в руках.

Из динамиков, вмонтированных в потолок, льётся механический голос, лишённый эмоций:

"Протокол 'Невинность' завершён. Приступаем к 'Очищению'."

Мальчик ускоряет шаг, почти переходя на бег. Его сердце колотится в груди, но не от страха – от предвкушения. Он знает, что должен увидеть то, что происходит за дверью. Знает, что это важно.

Дверь в конце коридора – массивная, из белого металла, с символом Директивы 117 посередине. За ней – крики. Женский голос (мать?), искажённый ужасом и яростью:

"Они не люди! Они даже не…"

Удар. Звук, с которым лопается что-то мягкое и влажное. Тишина, такая абсолютная, что звенит в ушах.

Мальчик падает на колени, не от горя – от внезапной слабости, будто что-то внутри него оборвалось вместе с голосом за дверью. Кто-то подходит сзади – высокий, в чёрном халате с эмблемой Сената. Его лицо скрыто маской, но глаза… глаза слишком большие, слишком яркие, с вертикальными зрачками.

Длинные пальцы (слишком длинные, с дополнительным суставом) сжимают плечо мальчика:

"Ты будешь лучше их. Ты будешь совершенен."

И мальчик (Виктор? не Виктор?) поднимает голову, глядя на существо в маске, и улыбается. В его глазах отражается что-то чёрное и бесконечное, как космос без звёзд.

Часть 3: Трон

Виктор очнулся, уже стоя на коленях перед троном.

Воспоминание (или видение?) исчезло, оставив после себя привкус металла во рту и ощущение, что в его разуме копались чужие пальцы, перебирая мысли, как старые фотографии.

Трон возвышался в центре огромного зала, освещённого тем же неестественным светом, что и коридоры. Он был сделан из шлемов – сотен, тысяч шлемов, сплавленных в единую массу. Каждый шлем был уникален, но все они несли на себе следы Директивы 117 – руны, символы, коды, вплавленные в металл. На спинке трона – знак Директивы, вырезанный на кости. Не на металле, имитирующем кость – на настоящей человеческой кости, огромной, словно принадлежавшей гиганту.

И Он.

Фигура в доспехе, слившемся с телом – кожа просвечивала сквозь трещины в броне, как мраморные прожилки. Доспех был древнее, чем у Виктора, массивнее, с архаичными элементами, напоминающими о временах, когда Империя только зарождалась. Но технологии в нём были… иными. Не просто продвинутыми – чуждыми, словно созданными разумом, мыслящим по законам, неведомым человеку.

Лица не было – только тень под шлемом и два синих огня (глаза? экраны?), пульсирующих в такт с чёрными венами, опутывающими броню.

"Привет, братик."

Голос брата. Но не того, которого помнил Виктор – этот звучал как скрежет механизмов под водой, как шёпот тысячи голосов, говорящих одновременно. В нём была знакомая интонация, тот особый оттенок иронии, который Виктор помнил с детства, но искажённый, словно пропущенный через фильтр нечеловеческого сознания.

"Ты долго шёл. Но это было неизбежно."

Виктор попытался встать – не смог. Броня не слушалась, сжимая его, как змея свою жертву. Он чувствовал, как суставы скрипят, как кости трескаются и срастаются заново, перестраиваясь под новую форму.

"Что… что это за место?" – голос Виктора звучал хрипло, словно он не говорил много дней.

Фигура на троне подняла руку – пальцы растянулись, превратившись в чёрные щупальца, коснулись его лба. Прикосновение было холодным и обжигающим одновременно, словно жидкий азот на коже.