Всё закончится быстро

– Кто там? – спросил я через дверь, отвечая на звонок.

– Это я, Гена! – ответил мой одноклассник, зачем-то позвонивший к нам в квартиру с утра.

Я открыл замок и распахнул дверь. За дверью стоял Генка с книжечкой стихов и на вопрос, чего ему нужно от меня, зачитал мне вслух:

«– Хорошо же! —

И тогда-то,

Злость и боль забрав в кулак,

Незаряженной гранатой

Тёркин немца – с левой – шмяк!

Немец охнул и обмяк…»

Прочитал мне Гена с восторгом и засмеялся! Можете себе представить такую ситуацию сегодня? Сосед-третьеклассник утром читал стихи, впечатлился и решил этим поделиться со своим одноклассником, спустившись на два этажа ниже с книжкой в руках! Я эти стихи раньше уже читал, но для дружеской поддержки засмеялся тоже. Гена ушёл довольный.

В том же третьем классе я взял в библиотеке книгу – «Повесть о настоящем человеке». Мне не хотели её давать по возрасту, но я настоял. Прочитал за ночь и понял каким нужно быть человеком.

Тогда вышло очень много экранизаций о войне. Что-то я не понимал в силу возраста, а чего-то боялся. Во всех фильмах были самолёты с белыми крестами. После их появления в кадре ничего хорошего не происходило. Мне снилось как они летят на наш дом и чем они ближе, тем мне было страшнее. На войне я часто вспоминал этот сон.

Вместе с мобилизованными на боевое слаживание, в родной город, прилетела огромная стая ворон. Они мешали нам спать и будили утром. Вороны – это плохой знак. А огромная стая рядом – это уже не знак, а предупреждение. Я всё хотел посчитать ворон и сравнить их с количеством личного состава нашей роты, чтобы узнать остаток. Но делать того не стал

15 декабря нас отпустили домой. Сообщить новость об отправке родным и побыть с ними до утра. Сколько жён упало при этой новости в обморок, я не знаю. Свою я поднял и как мог успокоил. Под утро мы с ней обнялись и расстались. Теперь уже надолго. Натал день отправки.

Глава 9

Поезд в Новошахтинск.

На вокзал мы приехали ночью. В темноте нашли свой состав и вагон. К вагону подогнали забитый вещами грузовик. Ломы и лопаты от администрации города тоже привезли. Забили ими тамбур до потолка. Потом мы их успешно потеряли, и слава богу! А тогда с проводницей вагона случилась истерика! Так нельзя было грузиться, блокируя лопатами тамбур и загромождая ломами проходы! Она лучше нас знала, как ехать на войну!

Седой на всякий случай схватил её за жопу.

– Маньяк! – заорала проводница и закрылась в моем купе. Больше мы её не видели.

В толчее погрузки мы с Тёмычем разминулись и расселись по разным местам.

Молодые Кащей и Узбек сели рядом со мной. Прибившийся к ним Гермес залез на верхнюю полку. В медицине он не соображал совсем, но на гражданке работал на фармацевтический завод. Этого было достаточно, чтобы стать штатным медиком.

Когда взвод попал под Работино, Гермес и Кащей погибли. Узбек пытался вытащить тело Кащея, но был ранен.

А сейчас мы ехали вместе в одном плацкарте. Снизу всё было завалено их вещами. Вчера они украли со склада ящик тушёнки – и правильно сделали! Сухпай нам почему-то не выдали. Так загрузили, что было невозможно его достать. Раздали всем по буханке хлеба на один плацкарт. Вот тогда и пригодилась украденная тушёнка. К тому же Кащей угостил всех бутылкой рома.

За стенкой от нас ехали «алкаши»: Большой, Седой, Айтишник и Француз. Пятый был Старый. Тот самый потрёпанный жизнью мужичок, который спрашивал у военкома, зачем его забрали в 48 лет.

Самый умный и самый молодой из них был Айтишник. В алкаши его записали случайно, он сам выбрал такую компанию и поддерживал их. Взводный Виталик подозревал, что именно он и есть главный среди алкашей. За Айтишником всё время следовала его жена, она и сейчас неслась за поездом на машине. Уехала бы и за линию фронта, но это было не так просто.

Большой был классический «скуф». Он имел большое пузо, скверный характер и массу тараканов в голове. Почему-то считал себя самым мудрым и опытным. Он с удовольствием делился им со всеми, хоть его об этом никто и не просил.

Старый был его коллега. Выглядел он лет на 70 в свои 48 лет. Как он пил, комментарии излишне.

Седой был деревенский хмырь, считавший себя неотразимым мужиком. В своём посёлке он работал пожарным. Был суетлив и бестолков.

Француз получил свой позывной из-за фамилии, созвучной Ришелье. Мутный тип с алкоголизмом. Помню, как он кидался с ножом на взводного Виталика и потом скрывался два дня в Макеевке. Где он сейчас и что с ним, я не знаю.

В следующем плацкарте сидели два самарских интеллигента, зоотехник и тракторист с позывным Дизель. У зоотехника была беременная, третьим ребёнком, жена, и он очень надеялся «соскочить». На полигоне под Воронежем он убежал домой. Взводный Виталик долго его вызванивал и матерился. Он вернулся и уехал под Работино. Дальнейшая его судьба мне неизвестна.

Самарские интеллигенты попали туда же. Что с ними сейчас и живы ли они, я не знаю. Пробовал писать – без ответа.

В следующем плацкарте ехали на войну Тёмыч, Лёха-Пулемётчик и Гитарист. У последних мозги были как у детей. Как их призвали – загадка! По-моему, они не очень понимали, что происходит.

Под Работино Лёха «затрёхсотился» первым. Его отправили в госпиталь, и больше уже не видели. Судьба Гитариста мне неизвестна.

В конце вагона ехал наш взводный лейтенант Виталя с замполитом и замкомвзвода, который тогда здорово напился! Как будто предчувствовал, что будет дальше. Таким пьяным мы его ни разу не видели. В Спартаке он наступит на мину и потеряет ногу, а Виталя уедет со взводом в Работино.

А наш поезд на третий день прибыл под Новошахтинск.

Глава 10

1444.

Цифра 4 в Японии звучит так же, как и слово «смерть». Поэтому в Японии официально существует тетрафобия, то есть боязнь цифры 4. В лифтах её нет на кнопках этажей, в больницах нельзя найти палату №4, и номера машин с этой цифрой не выпускаются.

Номер полка 1444 самарских мобилизованных – как будто по одной четвёрке пришлось на каждый батальон. А единица в Японии пишется так же, как у нас «минус». Правда, тогда это и в голову никому не пришло. У нас нет боязни цифры 4. Разве что свои 40 лет не принято отмечать. И тебе об этом обязательно напомнят. Но вряд ли это суеверие как-то связано с Японией.

А вот в нумерологии число 1444 часто связывают с необходимостью брать на себя ответственность как за себя, так и за других. Это число может указывать на то, что наступает время взросления и роста, когда от вас будут ожидать большего. Все японские предсказания смерти и новое время взросления по нумерологии для 1444 полка мобилизованных полностью оправдались в недалёком будущем. Но это было ещё не всё, с чем ему пришлось столкнуться в самом начале.

Страх, что страшный сон сбудется, называется ларватофобией. У большинства мобилизованных, прошедших срочную службу, она, в небольшой степени, но была. Всем им снилось, что их опять призывают в армию. И этот сон был навязчивый и внезапный. Снится он с разным постоянством. Просыпаешься в страхе, растерянным и удивлённым. Потом вспоминаешь, что тебе скоро за 50, и усмехаешься про себя. Такие истории про то, что во сне ты снова в армии, я слышал не один раз.

Мобилизация – это как ретроспективная интерпретация. Это когда мозг подгоняет детали сна под реальные события. И эти ощущения не заканчиваются на протяжении всей службы.

Панофобия, или боязнь всего (плохих предчувствий), прокатилась по всей стране после объявления СВО. Сейчас она, наверное, осталась только у мобилизованных, в той или иной степени.

Страх потерять любимого человека называется лародофобией. Основания для такого страха у мобилизованных, отсутствующих дома не первый год, есть до сих пор.

Танатофобия – фобия, связанная со смертью в любых её проявлениях. Для этого у мобилизованных созданы все условия. Ноциофобия (или Альгиофобия) – это боязнь боли как таковой, и она может быть связана со страхом пыток, так как пытки подразумевают причинение боли. Тут и комментировать нечего.

Медицина придумала один объединённый психологический термин – ПТСР. Почему-то считается, что ПТСР возникает уже после войны. А что делать с тем, что возникает там с психическим и психологическим здоровьем солдат? Военные медики рекомендуют спирт в качестве панацеи. А то, что творилось в голове у мобилизованных бывшего 1444 полка – это уже их личная тайна и трагедия.

Глава 11

За лентой

Эшелон остановился в поле. За полем были видны дома. Эшелон стоял.

И мы жгли костры и пытались согреться.

– Пойдём, сходим, посмотрим! – предложил я Тёмычу, указывая на постройки за полем. – Может, магазин какой найдём и спросим, где мы.

– Пойдём! – согласился Тёмыч.

Магазинчик мы с ним нашли. Купили пирожки, сигареты и узнали, что это Новошахтинск. Название нам ни о чём не говорило.

– А где Ростов? – спросили мы продавщицу.

– Ростов?! – вытаращила она на нас глаза. – Ростов отсюда далеко!

А вот граница была рядом. Через границу нас везли на "Уралах". Наша первая поездка в кузове, в которой мы чуть не передавили друг друга. Я какое-то время сидел на Старом. Старый стоически меня терпел, понимая, что деваться мне некуда. А ему – тем более. Иногда пробовали "перетряхиваться", но от этого было только хуже. Мы поняли, что такое давка.

"Лишь бы не сдохнуть, задавленным своими же!" – думал я, уже не в силах пошевелиться и медленно затека́я.

"Уралы" остановились только один раз за ночь. Мы выпрыгнули из кузова и разминались. Обратно лезть никто не хотел. Но пришлось.

Первую истерику закатил Гитарист. Уже обезумевший от давки, он закричал:

– Есть у кого что пожрать?! Есть?! Дайте пожрать!!!

Кто-то передал ему пачку галет. Он их вскрыл и принялся пожирать!

Сейчас попросит пить, – подумал я. Галеты были сухими.

– Дайте попить!!! – ожидаемо завыл Гитарист.

Бутылка с водой прилетела, ударившись о его каску.

И Гитарист заплакал.

– Да чтоб тебя! – в сердцах воскликнул я. – Хохлы за это ответят!

Подо мной от смеха затрясся Старый. За ним затрясся весь кузов. Гитарист выдохнул и замолчал.

Под утро мы прибыли на место. Выбравшись из кузова и побросав все свои вещи на землю, мы наконец огляделись. Перед нами было здание ПТУ. А мимо нас по дороге проезжали машины с украинскими номерами.

Глава 12

Вторая часть.

Пролог.

Что такое страх? Что мы знали о страхе до мобилизации?

Приснился страшный сон с твоими фобиями, о том, как ты умираешь во сне от того, что боишься больше всего? Просыпаешься в своей постели и несколько минут лежишь, осознавая, что это всего лишь сон.

Или вдруг нахлынет беспокойство за своих родных. Разыграется фантазия: а вдруг что-то случится с ними непоправимое? И ты останешься один. Как ты это один переживешь? Это страх?

Нет, это фантазия.

Первый день в школе. Я, первоклашка, с букетом астр, в новой, перешитой мамой форме, с ранцем и рыжим мешком для второй обуви, зашёл в школу. Надолго нас не задержали, отпустив из класса по домам.

А я захотел в туалет. Все школы строились так, что даже первоклашка мог определить, где находится туалет. Зайдя в туалет, я ощутил удушливый табачный дым и увидел разрисованные ручкой стены и кабинки. Я остолбенел на входе, глядя на растрескавшееся окно, в которое кидали, судя по следам, металлические шарики. На потолке были подпалины от сгоревших спичек. Воняло хлоркой и канализацией.

Вот тогда я ощутил страх. Страх от того, что детство закончилось так нелепо, в школьном туалете. Но это был не страх, а испуг.

– Не бойся никого! Ты же не трус! Трусом быть плохо! – вспомнил я, как отец, смотря на меня сверху вниз, на карапуза в майке и трусиках, совершенно серьёзно воспитывал меня. – Ничего не надо бояться, запомни!

– Я никого не боюсь, потому что я очень смелый! – заявил я, поняв, что ждёт от меня родитель.

– Вот и молодец! Так всегда и говори! – глядя на меня сверху, улыбнулся отец.

Здесь никто не говорит: «Я боюсь!» или «Мне страшно!». Здесь говорят: «Мне стрёмно!». Стремно из-за страха.

А что такое страх? Это то, за что стыдно. За то, что ты трус! А мы не трусы! Отцы нас воспитывали одинаково. Нам стремно из-за страха, но мы не знаем, что это такое.

В тебя летит снаряд, а ты сидишь, укрывшись в блиндаже со своим командиром и сослуживцами и понимаешь, что каждые 10 секунд – это могут быть твои последние секунды. Ты, оглядываясь вокруг, замечаешь, что никто не кричит от страха. Не орёт, как в кино: «Мы все умрём!». И не убегает в панике из блиндажа.

– Сейчас, через 10 секунд ещё один прилёт будет! Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять… … Пошёл!

Молчит командир, в тишине чиркнула зажигалка… Свист приближающегося к тебе снаряда…

– Я ничего не боюсь, потому что я очень смелый! – вспоминаю я и смотрю наверх, в потолок, куда мы накидали палок и елок для маскировки. Сверху мне улыбался отец.

Глава 13

Декабрь 2022 года. Холодная Балка.

В баню мы пошли через день. Шахта располагалась под горой. Нас встретила проходная с белыми колоннами и огромными арочными окнами. Не хватало красной звезды на крыше и слов «Слава КПСС», как на старой фотографии, которую я потом нашёл в сети. Сейчас шахту украшало только её название: «Шахта Холодная Балка».

В душе была горячая вода! Это стало большой проблемой в Макеевке из-за повреждения водопровода. В помывочную стали заходить шахтёры с белыми глазами на черно-угольном лице.

«– Нам ли стоять на месте! В своих дерзаниях всегда мы правы.» – напевал я под горячими струями воды. Обратно шли, чистые и выбритые. Не верилось, что сейчас конец января, больше было похоже на весну.

– Тёмыч! – вспомнил я. – Пацаны в Макеевке на Главпочтамте взяли себе сим-карты. Давай сейчас съездим туда!

– Конечно, погнали! – вскинулся Тёмыч. – Меня жена потеряла совсем, позвонить ей не могу.

У меня симка уже была: я её купил случайно на отдалённой почте, которую ещё не отыскали наши мобилизованные. Потом всё уже разобрали. Необходимо было купить карточку на определённую сумму и стереть защитный слой, чтобы увидеть код пополнения баланса и активировать его по смс. В самом телефоне нужно было изменить настройки по инструкции провайдера и выбрать тариф вручную и активировать его кодом.

Для молодого поколения это был «тёмный лес»! Я сам с трудом припомнил, что к чему. Не говоря уже о том, что сами сим-карты можно было приобрести только на почте. Салонов связи просто не существовало!

– Читал книги про «попаданцев» в прошлое? – спрашивал я Тёмыча, меняя настройки его телефона.

Тёмыч ответил мне каким-то звуком, не найдя приличных слов.

– Ну вот, всё готово! Звони жене! – вернул я ему телефон.

Тёмыч рассказал мне свой сон, где он переписывается с женой по телефону. Тем же вечером я познакомился с нашими соседями. Это были бойцы из пятой роты – Жук, Студент, Маэстро и Князь. Я провел с ними половину ночи. Пара ящиков пива расположила нас к приятному общению.

Глава 14

Новый Год. Взрыв и шампанское.

31 декабря 2022 года мы с Тёмычем зашли в Макеевский хозяйственный магазин.

– Давай возьмём фужеры для шампанского и гирлянду! – предложил я.

Тёмыч удивлённо посмотрел на меня.

– Создадим себе новогоднее настроение! Будет, что вспомнить! – объяснил я.

– Ну, давай! – усмехнулся Тёмыч.

Местный супермаркет бело-голубого цвета стоял через дорогу от хозяйственного. Зайдя в магазин, мы оказались в зелёно-пиксельном море мобилизованных, снующих туда-сюда с шампанским и мандаринами в тележках. Мобилизованные стояли у полок с алкоголем, глядя, как отражаются огни гирлянд в бутылках или изучали витрины с продуктами.

– Кстати, парни, вы чеки на кассе проверяйте! Мне тут в прошлый раз пару банок красной икры пробили, которую я не брал! – поделился с нами опытом какой-то боец.

Нагрузив нашу тележку бутылками и закусками и проверив, на всякий случай, чеки, мы вышли на улицу. Уже начинало темнеть, и мы направились домой.

Наш взвод жарил шашлыки на заднем дворе дома. Одна бутылка «Саперави» послужила равноценным обменом на одну большую порцию мяса! Стол у нас смотрелся вполне достойно! Хотя встречать Новый Год в старом заброшенном доме было странно, и мне в это верилось с трудом.

Взводный Виталик, заглянувший к нам в комнату, оценил ряд бутылок на столе, увидел гирлянду и сострил:

– А почему снежинки не наклеили на окна?

По традиции, в 11 вечера мы проводили Старый год, выпив по бокалу шампанского и закусив мандаринкой. Новый год у нас дома, в Самарской области, уже наступил, и мы поздравили всех своих родных по видеосвязи! Они были в приподнятом настроении, сидя за новогодними столами вдали от нас и, волнуясь, ждали новостей!

А мы наконец дождались местного Нового года! Хлопнули пробкой шампанского в потолок и сдвинули наши фужеры:

– С Новым Годом!

– С Новым Счастьем!

А через минуту мы все вошли в историю.

Наш второй батальон был уничтожен ракетной атакой в Макеевском ПТУ! Родные и близкие бойцов внезапно, на полуслове, потеряли с ними связь. А кто-то ещё продолжал говорить по телефону, уверяя, что всё будет хорошо, не поняв, что говорит уже в пустоту.

Сохранилась групповая фотография, отправленная кем-то за несколько минут до трагедии, где все они, сидя за большим новогодним столом, махали на ней руками и были живы и здоровы.

По стечению обстоятельств, нашу роту в последний момент вывезли оттуда. Просто сдернули с почти обжитого нами угла и, посадив ночью в машины, увезли сюда, в Холодную Балку. Для всех там просто не хватало места! Было занято вообще всё свободное пространство здания. Невозможно было пройти сквозь ряды спальников бойцов, лежащих на полу, в коридорах и лестницах. Кому повезло, те заняли места под лестницами. Поэтому и решили нас увести, оставив там только второй батальон.

Если мы и слышали той ночью дальние разрывы, то не обратили на них внимания. Ночные стрельбы из орудий здесь были всегда, и мы уже стали к этому привыкать.

Тёмыч разговаривал с женой. Новый год в разлуке для них был тяжёлым испытанием. Прихватив с собой коньяк, я пошёл поздравлять Князя, Жука, Маэстро и Студента, застав их всех в самом разгаре веселья вместе со своим старшиной – дядькой по внешнему виду, чуть моложе меня.

Старшина показался мне излишне серьёзным, но гостю с коньяком был рад!

– А что ты будешь делать, если попадёшь в плен? – вдруг обратился ко мне старшина.

– И что нужно делать? – спросил я его в ответ.

– А я не знаю! Сейчас посмотрим! Давай! – махнул рукой старшина.

В тот же миг меня скрутили и плотно зафиксировали, привязав к стулу по рукам и ногам. Надо мной стоял старшина с ножом в руке!

– Правый глаз или левый? – заорал старшина, размахивая лезвием. – Не слышу!

Стоящие за его спиной пацаны наблюдали за этой сценой добрыми и любопытными глазами, в которых не было ни капли агрессии!

"Вот же дебилы!" – подумал я, а вслух сказал: – Давай левый!

– Ну, всё, хорош! – отодвинул старшину Князь и отвязал меня от стула, хлопнув по плечу. – Вот так вот всё и будет.

Помолчали. Я поморгал левым глазом.

В самый разгар веселья к нам вдруг заявился Тёмыч! Шумная компания его появлению удивилась.

– Ты кто, воин? – обратился старшина к стоящему у двери Тёмычу.

– Корешь! – представился он в ответ.

– Это что, твой позывной?

– Господа! – отвлёк я на себя внимание. – Позвольте представить! Это мой друг и наш земляк! Позывной Корешь! И у нас есть повод сейчас выпить за знакомство!

– Ну и, что ты там стоишь, земляк? – кивнул старшина Тёмычу. – Проходи. Присаживайся. Наливай!

… – После войны, на Новый год, приезжай в Макеевку! – повис на моём плече Князь.

– Зачем? – удивился я.

– Мы договорились, что все тут встретимся после войны, на Новый год. – объяснил мне Жук.

Глава 15

Новый Год. Взрыв и шампанское.

31 декабря 2022 года мы с Тёмычем зашли в Макеевский хозяйственный магазин.

– Давай возьмём фужеры для шампанского и гирлянду! – предложил я.

Тёмыч удивлённо посмотрел на меня.

– Создадим себе новогоднее настроение! Будет, что вспомнить! – объяснил я.

– Ну, давай! – усмехнулся Тёмыч.

Местный супермаркет бело-голубого цвета стоял через дорогу от хозяйственного. Зайдя в магазин, мы оказались в зелёно-пиксельном море мобилизованных, снующих туда-сюда с шампанским и мандаринами в тележках. Мобилизованные стояли у полок с алкоголем, глядя, как отражаются огни гирлянд в бутылках или изучали витрины с продуктами.

– Кстати, парни, вы чеки на кассе проверяйте! Мне тут в прошлый раз пару банок красной икры пробили, которую я не брал! – поделился с нами опытом какой-то боец.

Нагрузив нашу тележку бутылками и закусками и проверив, на всякий случай, чеки, мы вышли на улицу. Уже начинало темнеть, и мы направились домой.

Наш взвод жарил шашлыки на заднем дворе дома. Одна бутылка «Саперави» послужила равноценным обменом на одну большую порцию мяса! Стол у нас смотрелся вполне достойно! Хотя встречать Новый Год в старом заброшенном доме было странно, и мне в это верилось с трудом.

Взводный Виталик, заглянувший к нам в комнату, оценил ряд бутылок на столе, увидел гирлянду и сострил:

– А почему снежинки не наклеили на окна?

По традиции, в 11 вечера мы проводили Старый год, выпив по бокалу шампанского и закусив мандаринкой. Новый год у нас дома, в Самарской области, уже наступил, и мы поздравили всех своих родных по видеосвязи! Они были в приподнятом настроении, сидя за новогодними столами вдали от нас и, волнуясь, ждали новостей!

А мы наконец дождались местного Нового года! Хлопнули пробкой шампанского в потолок и сдвинули наши фужеры:

– С Новым Годом!

– С Новым Счастьем!

А через минуту мы все вошли в историю.

Наш второй батальон был уничтожен ракетной атакой в Макеевском ПТУ! Родные и близкие бойцов внезапно, на полуслове, потеряли с ними связь. А кто-то ещё продолжал говорить по телефону, уверяя, что всё будет хорошо, не поняв, что говорит уже в пустоту.

Сохранилась групповая фотография, отправленная кем-то за несколько минут до трагедии, где все они, сидя за большим новогодним столом, махали на ней руками и были живы и здоровы.

По стечению обстоятельств, нашу роту в последний момент вывезли оттуда. Просто сдернули с почти обжитого нами угла и, посадив ночью в машины, увезли сюда, в Холодную Балку. Для всех там просто не хватало места! Было занято вообще всё свободное пространство здания. Невозможно было пройти сквозь ряды спальников бойцов, лежащих на полу, в коридорах и лестницах. Кому повезло, те заняли места под лестницами. Поэтому и решили нас увести, оставив там только второй батальон.

Если мы и слышали той ночью дальние разрывы, то не обратили на них внимания. Ночные стрельбы из орудий здесь были всегда, и мы уже стали к этому привыкать.

Тёмыч разговаривал с женой. Новый год в разлуке для них был тяжёлым испытанием. Прихватив с собой коньяк, я пошёл поздравлять Князя, Жука, Маэстро и Студента, застав их всех в самом разгаре веселья вместе со своим старшиной – дядькой по внешнему виду, чуть моложе меня.

Старшина показался мне излишне серьёзным, но гостю с коньяком был рад!

– А что ты будешь делать, если попадёшь в плен? – вдруг обратился ко мне старшина.

– И что нужно делать? – спросил я его в ответ.

– А я не знаю! Сейчас посмотрим! Давай! – махнул рукой старшина.

В тот же миг меня скрутили и плотно зафиксировали, привязав к стулу по рукам и ногам. Надо мной стоял старшина с ножом в руке!

– Правый глаз или левый? – заорал старшина, размахивая лезвием. – Не слышу!

Стоящие за его спиной пацаны наблюдали за этой сценой добрыми и любопытными глазами, в которых не было ни капли агрессии!

"Вот же дебилы!" – подумал я, а вслух сказал: – Давай левый!

– Ну, всё, хорош! – отодвинул старшину Князь и отвязал меня от стула, хлопнув по плечу. – Вот так вот всё и будет.

Помолчали. Я поморгал левым глазом.

В самый разгар веселья к нам вдруг заявился Тёмыч! Шумная компания его появлению удивилась.

– Ты кто, воин? – обратился старшина к стоящему у двери Тёмычу.

– Корешь! – представился он в ответ.