Элеонора Прохладная
Ах, Карина!
Дом казался заброшенным. Он стоял в самом конце длинной улочки – там, где дорога внезапно обрывалась, заходя в тупик. Дальше только узкая тропинка пробиралась между старым дощатым забором и руслом давно пересохшей речки, где громоздились теперь лишь густые заросли репья и крапивы. Сделав небольшой подъём в гору, она выводила на грунтовую дорогу, ведущую к лесу.
– Говорят, тут её бабка живёт, – сказал Коля, – вот она сюда всё время и таскается.
– Странно, – проговорил Лёшка, с любопытством разглядывая дом. – У моей бабушки на окнах цветы и занавески, а здесь вообще ничего. Смотри, и ворота на замке. Как странно… Ведь она сюда только что зашла!
Лёшка слегка подёргал замок – он висел на ржавых петлях, был очень старый, но всё равно держался достаточно надёжно.
– Действительно закрыто.
Коля и Лёшка переглянулись, пожав плечами.
– Недаром говорят, что здесь черти водятся, – понизив голос почти до шёпота, сказал Коля, – а бабка её – настоящая ведьма. Люди боятся этого дома.
– Пошли, в окна заглянем, – так же шёпотом предложил Лёшка. – Чёрт, всё кругом заросло, не проберёшься!
Калитка, ведущая в палисадник, легко отворилась, пропуская их вперёд.
Ребята бросились к первому же окошку и, затаив дыхание, припали лбами к холодному стеклу. Дверца, словно обождав немного, со слабым скрипом поползла назад и тихо захлопнулась.
– Странно, но я ничего не вижу, – удивлённо проговорил Коля. – Совсем ничего.
– Я тоже. Как будто пелена какая-то перед глазами. Полный мрак. – Лёшка поёжился. – Слушай, здесь и вправду чего-то не то. Как заколдовано. Пошли-ка лучше отсюда!
Они поспешили к выходу, но Коля вдруг остановился, не веря своим глазам.
– А где же калитка? – воскликнул он. – Смотри, она исчезла!
– Она просто захлопнулась, я слышал.
– Но её здесь нет. Вот же чёрт!
Мальчишки недоумённо смотрели на забор, казавшийся им теперь намного выше и крепче, чем пару минут назад, и без малейшего просвета в старых досках, намекавшего на калитку.
– Мы что, попали в ловушку?
Колю охватила паника, но друг его не растерялся.
– Ну, тогда полезли через забор! Делать нечего.
Если бы они в это время оглянулись – хоть на миг, они бы увидели в окне Карину, как она смеялась, глядя на своих одноклассников. Вот чудаки: зашли в палисадник через калитку, а выбираются через забор!
– Только ты никому не рассказывай, – говорил на обратном пути Коля, шокированный всем тем, что с ними приключилось, – а то ещё подумают, что мы с тобой с ума сошли.
1
Карину никто в классе не любил. Она никогда не могла до конца понять причины этой всеобщей и стойкой к ней нелюбви, но она всегда о ней знала и её чувствовала. Не любили её и за непохожесть на других, и за замкнутость. Она, как белая ворона, была чужая для всех, никто даже не пытался приблизить её к себе. Карина привыкла к этому. Ей казалось, что не только их класс, но и весь их небольшой городок относится к ней с презреньем. Она прекрасно знала, как выглядит в глазах людей, она такой и была на самом деле – невзрачной, угловатой и нелепой, ни один парень бы никогда не обратил на неё внимания. Но они обращали, словно на соринку, попавшую в глаз. Иногда, проходя мимо кучки ребят, она слышала насмешки в свой адрес.
Карина вздохнула. Она вспомнила один случай, произошедший с ней ещё в седьмом классе. У неё был день рождения, и по традиции ей купили в школу конфет, чтобы угостить ребят. И вот на одной из перемен она пошла по классу, выкладывая каждому на парту по две шоколадные конфеты в блестящих фантиках. Их она в магазине выбирала сама. Ей казалось, что именно блестящая обёртка делает конфету вкуснее, хотя это и было не так. Никто не притронулся к угощению! Некоторые брезгливо, как будто она положила перед ними дохлых мышей, скидывали конфеты на пол. И никто не пожалел её!
Карина ничего не сказала им, не заплакала. Но это было такое унижение, какого она ещё никогда в жизни не испытывала. Были ли сердца её одноклассников все как один глухи и бесчувственны, или просто каждый неосознанно делал то, что делал другой. Искать же в них какого-то сочувствия значило ещё больше себя унизить.
Слёзы, так долго сдерживаемые в школе, дома, отзываясь на участливый вопрос отца, почему она сегодня не в настроении, наконец-то прорвались наружу.
– Я никогда им больше ничего не понесу, – рыдала Карина. – Они все меня ненавидят!
Ольга Петровна, мачеха Карины, готовя праздничный стол, раздражённо проворчала:
– Только деньги зря потратили, их и так в семье не хватает.
– Да помолчи ты! – с досадой, сдержанно проговорил отец.
– Сходил бы ты с директором школы поговорил или с классным руководителем.
– Нет, нет, папа, не надо! – вскричала Карина, с мольбой устремив на него заплаканные глаза. – Они ещё больше разозлятся. Скажут, что жалуюсь. Я ей сама отомщу!
– Кому это «ей»?
– Алёнке Котовой. Знаешь ведь, у неё ещё мамаша – такая цаца, а Алёнка вся в неё. Я знаю, это она всех против меня настраивает. Но я ей отомщу. Она ещё сто раз пожалеет!
– Но ты точно в этом уверена? Может, она здесь вообще не при чём? – недоверчиво спросил отец. Он знал мать этой девочки. Это была красивая молодая женщина, чуть высокомерная, но приветливая. Она входила в родительский комитет, и много делала для класса. Трудно было себе представить, что её дочка способна на такие гадости.
– Да ты просто не знаешь её, какая она противная! – воскликнула Карина. – Если бы её не было в нашем классе, всё было бы по-другому.
– И что ты задумала? – нахмурившись, спросил он.
– Я испорчу ей день рождения, так же как она мне. А он у неё уже совсем скоро…
*
Алёна принимала поздравления, стоя перед классом, после чего, как и все, принялась раздавать конфеты. Конфеты у неё были куплены дорогие, и не в обманчивых блестящих фантиках.
Дойдя до парты Карины, она на секунду приостановилась – видимо в замешательстве, стоит ли угощать или нет. Помнила ведь, как обошлась она и все её одноклассники с конфетами Карины. Но всё равно решила угостить и её. «Как подачку мне подала», – подумала Карина, глядя на конфеты. В семье такие дорогие никогда не покупали, она даже вкуса их не знала.
Нет, ни за что на свете она не будет их есть, решила Карина, и даже не попробует, будь они хоть того вкусней! Вот если бы угостил кто-нибудь другой, она бы ещё подумала, хоть и обида её на ребят до сих пор не прошла. Но из рук Алёны они… Карина на миг представила, чем могли быть наполнены Алёнкины конфеты. Ну, конечно же – маленькими, белыми, гадкими червяками!
Она развернула одну из конфет и разломила её пополам, словно бы решив проверить, так ли оно на самом деле, как рисует её фантазия, но в тот же миг бросила на пол.
– Ребята, не ешьте их! – закричала Карина. – Они все червивые!
Класс мгновенно замер, все повернули головы, и тридцать пар глаз с удивлением уставились на неё.
– Конфеты червивые, – повторила Карина. – Вот, смотрите…
Она разломила вторую конфету и, выставив её на всеобщее обозрение, с отвращением поморщилась:
– Черви, одни черви!
– Да ты что мелешь, ненормальная! – опомнившись от мимолётного шока, вскричала Алёна. – Какие черви? Ребята, не слушайте её!
Но тут произошло нечто необъяснимое: класс внезапно словно сошёл с ума. Воцарился ужасный гам, настоящий бедлам, и никого уже было не остановить. На пол летели обёртки, целые и разломанные конфеты. Девчонки визжали, парни хохотали.
– Ай да Алёнка, притащила в школу червивые конфеты!
Алёна, красная, как рак, оставив все попытки кого-либо образумить, выбежала из класса. Одна Карина могла представить, как ей было сейчас плохо.
«Запомни это на всю свою жизнь, красотка», – подумала она, провожая Алёну взглядом за дверь и злорадно усмехаясь про себя.
Но как же она смогла это сделать? Она просто сказала им, что конфеты червивые… И все поверили!
*
В тот день классная руководительница устроила им большую взбучку за оскорбление, нанесённое Алёне, и за беспорядок, что они учинили в чужом кабинете. Никто так и не мог объяснить, что произошло. Правда, школьная уборщица, прибирая опустевший кабинет, осталась не в претензии на «мусор» – он оказался просто отличный!
Про Карину же, из-за которой началось это безумие, все как будто забыли.
Она отомстила за себя, и это было самое главное. Она так легко заморочила их, сама того не ожидая. Это было очень забавно!
«Какие же вы все смешные, – думала Карина, глядя на класс. – Смешные и глупые».
Вырвавшись, наконец, из школы, она решила не заходить домой, чтобы зря времени не терять, а прямиком направилась к бабушке. Только ей одной она могла рассказать обо всём случившемся, и ей просто не терпелось поскорее это сделать.
Бабушка её была необычным человеком, это все знали. И в том, что она жила как будто изгоем, не было ничего странного. Людей непонятных, чем-то отличающихся от других, не очень-то жалуют, смотрят на них с подозрением, а то и вовсе боятся. Но бабушку Карины это ничуть не смущало, а скорее наоборот. Ничего, пусть опасаются, говорила она, меньше знать будут и крепче спать.
Идя по улице, Карина вдруг услышала позади себя торопливые шаги, а потом кто-то резко схватил её за запястье и дёрнул к себе, принуждая остановиться.
Карина обернулась. Это были два её одноклассника, чему она нисколько не удивилась, не ожидая почему-то увидеть кого-нибудь другого. Коля, не отпуская её руки, почти с дикой ненавистью смотрел ей в глаза. Ну конечно, ведь ему так нравилась Алёна! А кому Алёна не нравилась? Его дружок Лёша смотрел не так враждебно, но состроив неприятную насмешливую гримасу.
– Ты зачем это сказала? – спросил, точно цедя слова, Коля.
– Потому что это была правда. – Карина с силой выдернула свою руку – на ней осталось большое красное пятно, и было больно.
– Нет, неправда. Я в это не верю.
Коля сунул руку в карман, достав конфеты.
– Так ты их даже не выбросил, как другие? – усмехнулась Карина.
– Они не могут быть испорченными, – сказал он. – В магазине бы не стали такие продавать. И стоят они дорого.
– Но ведь другие тоже это видели! Не я одна. Если ты считаешь, что в твоих конфетах нет червяков, так возьми их да съешь!
Она взглянула на Колю, лицо которого от её слов выразило откровенную брезгливость, и, не сказав больше ничего, развернулась и быстро пошла прочь от ребят.
– Да выбрось ты их уже, чего с собой таскать, – сказал Лёшка, – я же говорю тебе, что они червивые.
Коля, ещё раз взглянув на конфеты и вздохнув, всё же размахнулся и швырнул их подальше от себя. При этом глаза его продолжали с ненавистью следить за Кариной, а руки сжались в кулаки. Точно ведь, к бабке своей опять направляется, ещё и посмеются вместе с ней. А бабка-то у неё, говорят, ведьма!
– Пошли, – сказал Коля, мотнув головой в сторону Карины.
– Зачем?
– Посмотреть хочу.
Лёшка пожал плечами, но согласился.
Выждав, пока она немного отдалится, ребята двинулись следом за ней. Никто из них, наверно, и сам ясно не осознавал, зачем, и Карина этого не понимала. Они и так знали, куда она идёт, и сто раз видели дом её бабушки. Что они хотели ещё увидеть? Просто любопытство какое-то, возникшее внезапно.
Карина обернулась, сворачивая на бабушкину улицу, и ускорила шаг. Но вскоре появились и преследователи, они не отставали.
«Ну, погодите же у меня, – подумала Карина. – Я вам сейчас покажу!»
Заскочив в дом, Карина бросила на ходу:
– Бабушка, я сегодня развеселила всех своих одноклассников, а сейчас двоих из них хочу напугать. Помоги мне это сделать! Смотри, они идут…
Она припала лбом к окошку, наблюдая за парнями. А когда они вошли в палисадник и сами припали к этому же окну, ей на миг показалось, что они её увидят. Коля смотрел на неё, глаза в глаза, но он её не видел! Он был красивый мальчик, самый видный в классе. Но, к сожалению, он был такой же, как все.
– А в тебе проснулась сила, – с улыбкой сказала бабушка. – Наша наследственная сила. Ты стала совсем большая.
2
Танечка, новая классная руководительница одиннадцатого «Б», недавно закончившая институт, была не совсем готова, как она считала, к классному руководству. Куда бы ещё ни шло возиться с маленькими детьми, пригодными к воспитанию. Как в поговорке: «Учи ребёнка, пока он поперёк лавки лежит». Эти же «поперёк лавки» уже не лежали, и даже были слегка запущены – никто не брал руководство над ними больше, чем на один год. Был ли класс на самом деле трудным, или просто так получалось? Но Танечка всё-таки надеялась, что больших проблем с ребятами не возникнет, и она найдёт с ними общий язык.
Первое время, лишь только приглядываясь к ребятам, она быстро определила, кто какую играет роль, какой занимает статус в замкнутом пространстве коллектива, который вверили её рукам. Как и в любом другом классе была здесь своя «элита», была «королева», и обласканный всеобщим вниманием красавчик. Были «серые мышки» и «мальчики на побегушках». И, наконец, тот самый предел, ниже которого уже некуда, и до звёзд никогда не дотянуться. Даже Танечка с её метким взглядом не сразу обратила на неё внимание. Карина сидела за последней партой у окна в тихом одиночестве, являя собой островок отчуждения. «Какая странная девочка», – подумала Таня.
– Мне её так жалко стало, – делилась она впечатлениями о классе со своим мужем. – Я знаю, она очень страдает. Человек не может быть один, он существо социальное. У каждого должны быть друзья, подружки. А её как будто никто даже не замечает.
– Как, говоришь, её звать? – спросил Володя. – Карина? Имя редкое… Да, я что-то слышал об этой семье.
Володя был парень местный. Тане же, приехавшей из города всего два месяца назад, сразу после замужества, всё здесь было ещё незнакомо.
– Расскажи то, что знаешь, – попросила она.
Оказалось, что Володя знал гораздо больше, чем она ожидала. Видимо история этой семьи была здесь хорошо известна.
– Мать у неё умерла несколько лет назад, вроде как от рака, так говорят. Отец сошёлся с другой женщиной, взял её с маленьким ребёнком. Тётка, слышал, противная оказалась. Они с Каринкой не ладят.
– Бедная девочка, – вздохнула Таня.
– Это ещё не всё, – продолжал Володя. – Слухи об этой семье не очень хорошие ходят. У Карины есть бабка. Я лично её не видел, но говорят, страшная, как сам чёрт. И вроде бы у неё есть какой-то дар, способность к ясновидению и колдовству.
– Ой, как интересно! – протянула Таня, с улыбкой глядя на мужа. – Но скорей всего это лишь городские толки, не более.
– Не смейся, – сказал Володя. – Этим слухам уже очень много лет, и они никуда не исчезают. Были люди, кто обращался к ней за помощью, порчу там какую навести или будущее предсказать, и она помогала всем, кто просил, за небольшую плату. Но люди это тайно делают, чтобы другие не узнали, никому ведь не хочется, чтобы все потом говорили, что ты ходил к ведьме.
– Как я понимаю, бабушка Карины занимается знахарством и ворожбой. В деревнях такие, как она, раньше часто встречались, да и сейчас, наверно, есть. Обман, в который верят, и мистики тут нет никакой, всё объясняется просто. А вот то, что девочка страдает, и так понятно, здесь и экстрасенсом не надо быть.
Таня задумалась. Что же она могла сделать для неё, чтобы помочь? У неё не было никакого опыта в таких делах, а с подобной проблемой она вообще сталкивалась впервые.
– Посоветуй, что можно придумать, – обратилась она к мужу, уже было отвлёкшемуся от этой темы.
– Ничего. – Володя равнодушно пожал плечами. – Ничего тут не поделаешь. Она окончит школу, уедет куда-нибудь, и всё у неё наладится.
– Ты не понимаешь, – горячо возразила Таня. – Всё, что происходит с ней, происходит в этот момент. Здесь и сейчас ей плохо. Это большая душевная травма, которая никогда не забудется. Как шрам от глубокой раны, остающийся на всю жизнь. Я поговорю с девочками…
*
Таня решила не привлекать всех девчонок сразу, а поговорить пока с одной из них. Алёну она выделила среди других девочек в первый же день своего знакомства с классом. Одного только слова этой своенравной красавицы, которую она и окрестила «королевой», возможно, будет достаточно, чтобы изменить ситуацию с Кариной.
Алёна слушала внимательно, согласно кивая. Она всё понимала, но изменить ничего не могла.
– Никто её не воспринимает как равную, – говорила она. – Она другая. И интересы у неё другие.
– А ты знаешь, какие у неё интересы?
Алёна хмыкнула.
– Ну, явно не такие, какие у нас! И вообще, у всех ведь и так есть подружки. Никто её к себе в компанию не возьмёт.
Доводы Алёны показались Тане вполне разумными, но всё же она решила не сдаваться и идти до конца. Накануне она ещё кое-что придумала, готовясь к разговору с Алёной. Правда, муж к её затее отнёсся скептически, назвав её наивной, а саму Таню наивной вдвойне. Он был прав. Эта высокомерная и удачливая девчонка совсем не была расположена к своей неприметной однокласснице, и не собиралась здесь что-то менять. Но Таня так привыкла верить в добро, которое непременно всегда побеждает, что готова была довериться даже Алёне.
– У меня есть два лишних билета в кино, на эту субботу, – сказала она. – Понимаешь, оказалось, что наши друзья с утра на дачу уезжают, поэтому не смогут с нами пойти. А билеты остаются, не сдавать же их обратно! Между прочим, фильм, говорят, отличный, стоит посмотреть.
Таня вынула из сумочки билеты и протянула их Алёне.
– Вот, возьми. Пригласи Карину. Ты даже не представляешь, как ей будет приятно.
Алёна оторопело уставилась на Танечку, не стремясь даже прикоснуться к билетам, но потом всё же взяла их, хоть и с большой неохотой.
– Хорошо, я подумаю, – сказала она.
Беседа с Алёной не принесла удовлетворения Тане. Вечером, в который уже раз прокручивая в своей памяти их разговор, она поневоле воспроизводила при этом и интонацию голоса Алёны, и выраженье её лица, и ей вдруг подумалось, а не оказывает ли она своей ученице, несчастной девочке Карине, медвежью услугу и не будет ли впоследствии жалеть о том, что задумала.
3
Коля поджидал свою подружку в сквере возле школы.
Алёна появилась ровно через полчаса, румяная и с загадочной улыбкой на губах.
– Ты где пропадала? – спросил он.
– Да вот с Танечкой разговаривала, – ответила Алёна. – Прилипла, как репей. Кое-как от неё отвязалась.
– Чего ей от тебя нужно?
Алёна вновь странно улыбнулась, что уже больше походило на усмешку.
– Подожди, сейчас всё расскажу.
Они медленно двинулись вверх по улице, к дому, где жил Коля. У него они обычно оставляли свои сумки, свалив их прямо в коридоре возле двери, и шли гулять. Такие прогулки после уроков они устраивали теперь каждый день, держа друг друга за руки, но иногда и в обнимку. Встречаться они начали только в прошлом году, и отношения их развивались.
– Танечке очень не нравится, что никто не дружит с Кариной, – говорила Алёна, – и я её понимаю. Мне тоже Каринку немного жалко. Но что я могу сделать? Я ведь не волшебник. Да она и сама всех дичится. В общем, Танечка хочет, чтобы мы сами сделали ей шаг навстречу. Вот, смотри…
И Алёна достала из кармана два уже немного помятых билета в кино.
– Она говорит, что билеты лишние, вроде как друзья отказались. Но я что-то в это не верю. Мне кажется, она специально купила их для меня и для Каринки. Представляешь, какая наивная? Как будто я пойду в кино с этим пугалом огородным! И почему именно я? У нас что, в классе девчонок больше нет?
– Ну и сходила бы, – хмыкнул Коля. – Чего тут такого? На халяву же.
– А ты бы сам-то пошёл? С Каринкой?
– Подумаешь, – снова фыркнул Коля. – По приколу бы и пошёл.
– Так возьми, – Алёна протянула ему билеты, – и пригласи Каринку. А мне что-то совсем не хочется.
– А не приревнуешь? – пошутил Коля, с улыбкой взглянув на свою красивую подружку. Та только задорно рассмеялась.
– Да я специально приду на тебя посмотреть, да ещё и ручкой помашу. Только не убегай от Каринки далеко, можешь даже и поговорить. Ты когда-нибудь с ней разговаривал?
– О чём? Алёна, не смеши меня. О чём мне с ней разговаривать?
– Ну, не знаю. О кино, например. Вот и узнаешь, какие ей фильмы нравятся. Может, когда-нибудь ещё и пригодится!
И Алёна вновь рассмеялась.
4
Была уже пятница, а Коля так и не отдал Карине билет. Это оказалось не так просто, как он думал. Он никогда не имел дела с девчонками, подобными Карине. Пойти с такой в кино – даже на халяву, даже на спор – ему бы и в голову не пришло.
«Ладно, чего уж там, – подумал Коля, – дело-то и впрямь пустячное».
Он проследил, когда Карина выйдет из школы, а потом догнал её на улице. Молча пошёл рядом.
– Чего тебе? – спросила она небрежно.
– Дело есть, – невольно смутившись, произнёс Коля.
– Тогда говори, чего молчишь.
– Я хочу пригласить тебя в кино…
– Что?
–Пригласить в кино, – повторил он уже чуть смелее.
– Зачем?
Коля не нашёлся, что ответить.
– Ясно, вы там специально сговорились, чтобы посмеяться надо мной, – сказала Карина.
– Вовсе нет, чего мне над тобой смеяться? Понимаешь, я купил на субботу два билета в кино, – принялся на ходу выдумывать Коля. – Но потом выяснилось, что она с матерью в город уезжает…
– Почему ты не говоришь «Алёна»? Ведь все знают, что вы встречаетесь.
– Мне кажется, ты её не любишь, и её имя тебе будет слышать неприятно.
– Мне много что неприятно, – буркнула Карина. – Подумаешь, имя… Так скажи, а я-то зачем тебе понадобилась? Пригласил бы кого-нибудь другого, у Алёны много подружек.
– Подружки и так не скучают, – сказал Коля, – а ты всё время одна и одна.
– Пожалел что ли? Жди от вас жалости, – усмехнулась Карина. – Просто со мной можно отпустить, я ведь тебя не уведу…
– Чего? – опешил он.
– Но не будет ли тебе неловко со мной?
– Карина, не морочь мне голову! – вспылил Коля. – Так ты идёшь в кино или нет?
– Хорошо, я пойду, не кричи.
Коля отдал ей билет. Про себя он решил, что можно ведь и не сидеть рядом, а пройти сразу куда-нибудь на другое место, если будет возможность. Зал обычно заполняется лишь наполовину, и свободных мест всегда предостаточно.
*
Карина была не так глупа, чтобы не понимать, что хотя её и пригласил Коля в кино, это ничего не значило. Они шли каждый сам по себе, и даже сидеть, возможно, будут порознь. Она понимала так же, что идея эта была не его, и билеты чужие.
– Ничего секретного здесь нет, – сказала бабушка, когда Карина показала ей билет. – Он куплен специально для тебя взрослым человеком, учителем… Да, именно ею, вашей новой классной руководительницей.
– Танечкой?
Бабушка покивала головой.
– Затем прошёл ещё одни руки, прежде чем попасть к этому мальчику.
– Всё ясно, – задумчиво произнесла Карина. – Так всё и было… Бабушка, помнишь ведь тех парней, которые залезли к нам в палисадник и смотрели в окно, а потом ещё через забор удирали?
– Как не помнить! Ты смеялась от души.
– Так вот, один из них и был Коля. Только он сейчас ещё красивей стал.
– Тебе он нравится…
– Бабушка, ну что ты! – воскликнула Карина.
– Молчи, это написано в твоих глазах. Твои глаза – всё равно, что открытая книга, в них всё написано. И ты очень хочешь пойти с ним в кино, по-настоящему пойти, как девушка с парнем. Но ты некрасива, думаешь ты, невзрачная и смешная, и в этом вся проблема.
– Да, бабушка, я так и думаю, как ты говоришь, – с грустью подтвердила Карина. – Вот если бы я была такая же, как Алёнка – красотка, которой все восхищаются…
– Какое тебе дело до всех, – перебила её бабушка. – Ты можешь стать красивой для него, и ты знаешь, как это сделать.
Карина сузила глаза, посмотрев куда-то вдаль. Такая мысль ей в голову не приходила.
А бабушка тем временем продолжала:
– Твоя мать ведь тоже не слыла красавицей, ты это знаешь, но отец твой об этом даже не подозревал. И только в тот момент, когда она умерла, он увидел её такой, какой её видели другие.
– Бабуля, скажи, почему умерла мама? – спросила, помолчав, Карина. – Неужели совсем нельзя было её спасти?
Та лишь горестно вздохнула, помотав головой. Они уже столько раз говорили на эту тему, и всё время приходилось повторять одно и то же, как будто можно было найти какие-то другие объяснения.
– К сожалению, Камилла была очень упряма и не слушала меня. Она вообще не любила ходить по врачам, и всё надеялась на чудо. В итоге болезнь была запущена, и чуда не произошло. Но такова, видимо, судьба наша, – сказала бабушка, положив свою ладонь на руку Карины. – Не думай больше об этом.
