Развод. Люблю другую

Надеваю на лицо маску спокойствия и с гордо поднятой головой подхожу к кабинету.

– Варя! – вздрагиваю от голоса «розовой кофточки» за спиной.

– Для вас я Варвара Андреевна. Что вы хотели?

У нее целый арсенал розовых кофточек… Сегодня она в похожей. И макияж на лице такой же плотный и яркий, каким был вчера… Значит, подобный стиль – обычное дело для Амалии.

Наверное, в понимании моей Катюши – это модно и стильно? А я, значит, стремная? Не такая ослепительно яркая, модная и пахнущая цветочными духами?

– Я очень хочу, чтобы вы наблюдали меня, – беспардонно произносит Амалия, заваливая в мой кабинет.

– Вы же понимаете, что это невозможно?

– Ну почему? Зачем вы строите из себя… гнилую интеллигентку?

– Что? Вы и такие слова знаете?

– Представьте себе, – фыркает Амалия, прижимая сумочку к груди, как родную. – Я не глупее вас.

– Амалия, вам знакомо понятие: конфликт интересов?

– Я буду жить в вашем доме. И воспитывать вашу дочь. Неужели, вам все равно?

– Нет. Я бы очень хотела, чтобы мне было плевать… Но… Поверьте, когда предают близкие, это очень больно. Помогать вам, делать вид, что все мы – часть одной, большой и дружной семьи я не стану. Выберете другой врача.

– А вы – самая лучшая. Вы же хотели ребеночка от Юры? Так вот он… – она любовно поглаживает плоский живот. – Или после стольких лет брака он для вас – пустое место? Вам сложно помочь бывшему мужу и его молодой жене?

У меня просто нет слов… Она прикидывается или не в себе? Они унизили меня, растоптали, выгнали…

У меня нет дома и счета в банке с кругленькой суммой… Есть разрушенная до основания жизнь и отчаянное желание никогда больше их не видеть… Гребаные предатели! Как она посмела упрекнуть меня? Явиться сюда снова, зная, что я жена ее любовника?

– Я еще не получила уведомление о разводе. Амалия, я не стану вас наблюдать. Это мое законное право – отказаться.

– Сучка. Ты еще пожалеешь, – шипит змеей она, и пулей вылетает из кабинета.

Ну, как так можно? Бессильно опускаюсь в кресло и закрываю лицо ладонями. Нельзя рыдать… И поплакать не получится.

Надо папе все рассказать. Уволиться к чертям, заболеть… Мне уехать нужно… В иной ситуации рассчитывать на покой не приходится.

Касаюсь экрана смартфона, собираясь позвонить папе, но меня опережает Василий Федорович.

– Ну, все, Кирсанова. Нам каюк.

– Что такое? Она взорвала клинику? Орала, билась головой о пол или…

– Ее ждали журналюги на улице. И этот… Синяков, прости господи, тоже… Пропитая рожа, красная, наглая. Тьфу! И прямо сейчас Амалия Бельская дает интервью, в котором рассказывает, как ей отказали в приеме. И она везде размахивает платежкой, подтверждающей проведение платежа. Что мне теперь делать?

– Ничего. Вернее… Подпишите мое заявление об уходе по собственному? К уволенному врачу у членов мерзкого паблика нет претензий?

Глава 6.

Варвара.

Спала я плохо… Воображение рисовало отвратительных монстров с огромными ушами и злыми глазами – Юру, Катю, Амалию, мерзавца Синякова и его глупую, ограниченную свиту…

В моих снах у них были явные уродства – огромные уши или крошечные, как у кротов, глаза…

Ветер завывал, стремясь проникнуть в комнату через оконные щели. Серебристый свет луны прогонял притаившуюся в углах темноту.

Я так и не смогла отвлечься… Вертелась, плотнее кутаясь в теплое, гостиничное одеяло. Вспоминала нашу жизнь, анализировала… Ведь не было ничего особенного… Измен, скандалов и упреков. Я была по-настоящему счастливой все эти годы…

Был лишь один момент на заре нашего брака… Мы рассорились в пух и прах из-за сущего пустяка. Юрка приревновал меня к коллеге и обвинил в измене. Увидел, как ординатор Степанов попытался меня поцеловать и… Вообразил себе черт те что… А я разобиделась, представляете? Опустила руки и, ведомая юношеским максимализмом, не стала бороться за отношения. Подала на развод, съехала в общежитие для сотрудников районной больницы.

А потом Юрка пришел за мной… Явился холодным, ноябрьским вечером и произнес чуть слышно:

«Я забыл, как дышать без тебя, Варь… Прошу тебя, вернись».

Во время нашей ссоры и была зачата Катюша…

Но тогда я не знала об этом… И Юра не знал, что случайная связь с поварихой из студенческой столовой принесла плод – Виктория явилась в наш дом, когда Катюше было два года. Сунула в мои руки орущего и одетого в грязную одежду ребенка и смылась…

В голове нестерпимо гудит… А я ведь вещи не удосужилась с работы забрать… Все мои «ништяки» так и остались на столе: чашка, подаренная пациентами, кактус, стаканчик с канцелярией…

Да и разве могла я вспомнить о таких мелочах? Моя жизнь стремительно рушилась… Летела на тормозах в неизвестность.

В двери громко стучат. Черт… Неужели, Амалия и здесь меня нашла?

– Кто там? – спрашиваю хрипло.

Видок у меня тот еще… Бледная, с темными кругами под глазами, взлохмаченная. Мне далеко до яркой красоты «розовой кофточки» с глупыми, хлопающими глазками…

– Это я, Варюха. Отпирай.

– Фух… Федосеева, что-то случилось?

– У меня все в порядке. Я… Я, как увидела эту поганую статейку, решила к тебе примчаться… Мало ли, что этим уродам в голову взбредет?

– Погоди, Лен. Каким уродам? Ты про «Городские будни»? Разве она…

– Уже вышла, Варь, – дрогнувшим голосом протягивает подруга.

Касаюсь экрана пальцами и читаю злополучную статью. Ну, да… Амалия постаралась на славу, обвинив клинику в неисполнении обязательств. Куча говняных комментариев…

– Знаешь, о чем я вспомнила, читая эти, с позволения сказать, помои? – произносит Лена, устало опускаясь в кресло. – О высказывании Раневской.

– Я всю жизнь страшно боюсь глупых, – с улыбкой произношу я, цитируя великую актрису. – Особенно баб. Никогда не знаешь, как с ними разговаривать, не скатываясь на их уровень…

– А эта Дуня Овчаркина не твоя пациентка? – хмурится Федосеева.

– Моя. Я так и не смогла вылечить ее от бесплодия, Лен. Ну, извините… Я всего лишь врач, а не господь бог. Не на что обижаться.

– А это еще кто? Какая-то D М… Дурында Малоумная? Или Дебилка Малохольная?

– Дай-ка гляну аватарку. Тоже моя… У той деменция. Ей шестьдесят, Лен. Она пришла ко мне на прием, утверждая, что беременна… Все симптомы рассказала. Я провела УЗИ и никакой беременности, естественно, не выявила… Попыталась связаться с ее родственниками, но… Они не жаждали забирать ее из больницы.

– А эти к тебе каким боком? Шустов Анатолий и Шустова Анна… Неужели, и этих… Ой! Я вспомнила, Варь! Это не тот самый директор школы, которого обвиняли в педофилии? И рожа такая… Ну, чистый маньяк. А женушка его прикрывала.

– Он самый. И лозунги какие громогласные, батюшки… «Кирсанову под суд!». А сам-то совсем недавно в СИЗО чалился… Лен, я так и не позвонила папе. Гостиницу не буду продлевать, не хочу… Может, не предупреждать его? Просто приехать и… все?

– Предупредить надо. Еще вчера я была готова убеждать тебя остаться, Варь, – дрожащим шепотом протягивает Лена. – А сегодня… Не хочу, чтобы тебя обижали. Эти, с позволения сказать, моральные уроды на все способны за подачку.

– Думаешь, им платят за травлю?

– Ну, конечно. Ты ведь ничего им не сделала… Думаю, Амалия и платит. Или твой муженек недоделанный…

– Зачем им унижать меня еще больше? Лен… Я ведь просто ушла… Идеальная жена. Другая бы боролась, скандалила. Или вышвырнула шалаву из дома, отстаивая свои права.

– Вспомни Раневскую. Глупые люди… Разве можно понять их мотивы? Звони папе и… уезжай. Хотя бы на время.

Подхожу к заснеженному окну и приваливаюсь к подоконнику… Все хорошо будет. Дома папа и пирог со шпротами. Соленые огурчики и долгие беседы под шумок потрескивающих в камине поленьев… Он меня поймет и поддержит.

– Да, Варюсик, – отвечает он спросонья. – Папку разбудила, значит, что-то точно стряслось.

– Папочка, – всхлипываю, не выдержав его нежности. – Юра меня бросил. Выгнал из дома. Променял на… ядовитую бабочку в розовой кофте. Она беременна и… Мне пришлось уволиться с работы.

– Черт… – сипит отец. – Погоди, дочка… Отдышусь маленечко. Ты приехать хочешь?

– Да, пап… Мне идти больше некуда. Или ты против?

– Отставить слезы! Справимся. Документы тебе вернули с работы?

– Конечно. Папуль, а ты… Ты же с Галиной Егоровной встречался или…

– Мы съехались, Варь. Ремонт затеяли. Но я разве дочку родную в дом не пущу? Приезжай, родненькая. И Галя тебя поддержит… Любую помощь окажем, ты, главное, не дрейфь.

– Скоро буду, папочка.

Глава 7.

Варвара.

Лицо опаляет струя теплого воздуха из радиатора. Пахнет соляркой и пылью. Мимо проплывают городские пейзажи… Яркие вывески, вычурные высотки, рекламные щиты. Все позади остается – моя иллюзорная, счастливая жизнь, семья, карьера… Жизнь словно надвое рвется…

А на распутье я – вроде бы умная, а по факту – дура…

Я все заработанное на семью тратила… Другие счета открывали, квартиры в ипотеку покупали, а я отмахивалась от советов, считая нашу семью исключением… Ну, не может со мной ничего плохого случится… Юра не такой, он меня любит.

И Катюша… Она ведь была любимым ребенком. И счастливым… Ну, что я не так сделала, а? Строго ее воспитывала? Запрещала то, что навредило бы ей? Было такое, не спорю… Но я и баловала дочку. Айфон последней модели – пожалуйста… Модную одежду? Конечно!

Репетиторы, частные уроки вокала, театральная студия… Господи, я ведь ничего не жалела… Сердце из груди вытащила и подарила им.

А, выходит, надо было обеспечить себе подушку безопасности.

Тоскливо перевожу взгляд на два чемодана, сиротливо стоящих возле моих ног… Вот оно, мое имущество. Все, что я заслужила за двадцать лет брака…

Сжимаю губы, чтобы не разреветься… Я все дальше от города… За это время мне ни разу не позвонили дочь и муж.

Странное дело, но Юра не удосужился защитить свою курицу после моего отказа… Он будто выжидает. Или раздумывает, как бы побольнее уколоть меня в следующий раз. Может, эти ублюдки из «Городских будней» консультируют его лично? Сочиняют отвратительную статейку с небылицами?

Приваливаюсь к окну и любуюсь заснеженной трассой с растущими на обочинах тополями.

Я так давно не была дома… После смерти мамы не хотелось возвращаться. Видеть вещи, к которым она прикасалась, приготовленные ею банки с вишневым вареньем, связанные ее руками носки…

А сейчас мне до дрожи в коленках хочется домой… И все это видеть – хочется… Может, тогда я добавлю сердцу порцию боли и, наконец, разревусь… Мне это очень нужно…

На автовокзале шумно и многолюдно. Вытаскиваю чемоданы из автобуса и озираюсь по сторонам в поисках папы.

«Доча, в пробку попал, милая. Буду через десять минут», – читаю всплывшее на экране сообщение.

Ничего, подожду… Заодно и с местными риелторами пообщаюсь. Не хочу стеснять отца. Он только жить начал… Ремонт затеял, с Галиной Егоровной съехался.

В поселке живут по старинке. Объявления вешают на столбы или автобусные остановки. Некоторые умудряются найти клиентов, повесив на шею картонку на веревочке с призывом снять дом.

– Сдам квартиру! С хозяйкой! – орет неопрятного вида женщина.

– Здравствуйте, – подхожу ближе я. – Я ищу квартиру. Расскажете про…

– А ты меня не знаешь? Меня все знают! Нечего спрашивать, – бормочет она, поднимая на меня безумный, дезориентированный взгляд. – Я Лана Шаграмова! Я!

– Простите, я давно здесь не живу.

– Лану Шаграмову должна знать! Я Лана, я…

– Местная сумасшедшая, алкашка и психопатка. Сгинь отсюда, нечисть! И табличку сними, никакой квартиры у тебя нет, ты ее пропила! – звучит за спиной чей-то голос. – Привет, Варенька.

– О! Антон Иванович, это вы?

Теникин, собственной персоной… Неужели, до сих пор работает? Ворюга, бывший мент, уволенный из органов с позором… Помнится, они с отцом конфликтовали.

– Я. А ты здесь как? В гости приехала? Андрей задерживается? Там авария на Центральном. Хочешь, я тебя на служебной до дома доставлю?

– Нет, я папу подожду. Все в порядке. А вы… работаете? – спрашиваю недоуменно.

– Еще как. Участковый я.

Ну, ну… Наверное, и в звании понизили?

– Понятно. А я квартиру ищу, Антон Иванович. Или дом… Здесь все по-прежнему? Или в поселке агентство появилось?

– Здесь все, Варь. Дай мне номерок, если кто-то приличный придет, сообщу тебе. А ты одна жить собираешься? А муж…

– Объелся груш. Одна. Давайте я напишу вам номер…

Интересно, он всерьез хочет помочь мне? Во времена моей юности в суде шел громкий процесс против Теникина. А мой отец был свидетелем обвинения. Давал против него показания. Потом я вышла замуж за Юру, уехала…

– Спасибо вам, Антон Иванович. Я рада, что вы…

– Варька, дочка! Приехала!

Теникин не успевает ответить – меня сбивает с ног папа… Целует в лицо, обнимает. Наполняет севшую в душе батарейку зарядом любви. Я – любимый ребенок… И я не одна.

– Спасибо, Антон Иванович. До свидания.

– Хорошего вечера, – суховато протягивает он.

– Что этому уроду от тебя было нужно? – шепчет отец, когда мы отходим в сторону. – Он сволочь и ворье… Участковый, управляющий бомжами и психами. Он здесь порядок навести не может, а еще…

Возле ворот замечаю ту самую Лану Шаграмову, лежащую в луже собственной мочи… Бо-оже… Табличка на ее шее сбилась набок, а из кармана грязной куртки показалось горлышко бутылки с водкой.

– Пап, он пообещал помочь мне с квартирой. Я не хочу вас с Галиной стеснять. Да и девочка я большая… Мне нужен свой угол.

– Дочка, мы и сами справимся с этим. По соседям пройдемся. У нас в поселке туговато со съемным жильем. Но оно есть. Идем, родная. Там Галя борщ сварила, пирог испекла с повидлом. Моя ты красавица, исхудала совсем! На диетах своих сидишь?

– Нет, папуль. Не сижу. Я так рада, что приехала. Все будет хорошо, – протягиваю, помогая отцу уложить в багажник чемоданы.

– А Котенок как же? – осторожно спрашивает он, ища моего взгляда.

Все-таки мой папка – видный мужик даже в свои шестьдесят три. Высокий, поджарый и… необычайно проницательный.

– Приняла сторону отца. Она без ума от Амалии.

– Тьфу! Сучка мелкая. Пожалеет она еще, да будет поздно.

Глава 8.

Варвара.

– А вот и наша Варенька, – тянется меня обнять Галина Егоровна.

Прижимает к груди, обдавая ароматом домашней выпечки. В носу предательски щиплет…

– Как вы, теть Галь? Дома… хорошо, – выдыхаю чуть слышно.

Все у папы поменялось… Стало уютнее, свежее… Забор свежевыкрашенный, во дворе порядок. Деревья побелены, листья собраны в огромные, целлофановые пакеты. В прошлый мой приезд он… умирал заживо…

Встретил меня на пороге, окинув немигающим взглядом. Заросший, тощий… Он ничего не хотел… По полу мыши бегали, пахло немытым туалетом…

– Хорошо все теперь, дочка, – протягивает отец, очевидно, возвращаясь мыслями в тот день. – Давай скорее кушать, Варь. Галя, посмотри, какая Варюха худая стала. Совсем тебе на работе загоняли.

– Пап, да у вас же и приземлиться негде, – сетую я, оглядывая ободранные стены.

В моей бывшей комнате громоздятся банки со шпаклевкой и рулоны обоев.

– Раскладушка есть, Варь. Прости меня, дочка. Я планировал к весне все закончить. Или к лету… Хотел вас с Катюней в гости позвать. А оно… Вона как все вышло. Мебель мы с Галей спрятали в спальне. Сами в зале спим. Тебе в кухне постелим.

– Пап, я найду жилье, не волнуйся. Теть Галь, а ваш дом…

– Там дети мои живут, Варенька. Дочка с мужем и их двое деток. Я бы с радостью пустила тебя.

– Ладно, пап… Я знаю, что вы помогли бы мне. Будем обедать?

– Садись, дочка. Не суетись, мы накроем с Галей. Чем планируешь заниматься?

Мама любила нашу крошечную кухню. Отец много раз предлагал ей расширить помещение, сделать пристройку или соорудить террасу. Но мама отказывалась…

– На работу устроюсь. В районную больницу требуются оперирующие гинекологи?

– Еще как, Варенька. У нас не хватает кадров, – торопится ответить тетя Галя. – Главный врач от восторга прыгать будет.

– У нас и частная клиника открылась. По франшизе, – произносит папа. – Галя, может, все вместе и сходим?

– Папуль, я сама справлюсь. Слава богу, документы отдали. Никакой страшной записи в трудовой книжке у меня нет. Так что… – со вздохом протягиваю я, помешивая ложкой густой, наваристый борщ.

– Варенька, как же так… Я помогу тебе найти адвоката. Дочка моя в суде работает секретарем. Поспрашиваем, к кому лучше обратиться. Ты ведь не оставишь все так?

– Нет, теть Галь. Я хочу защитить свои честь и достоинство. Меня третий день оскорбляют в комментариях говняного паблика «Городские будни». Самое обидное, что… Те пациентки, кому я помогла, молчат, а недовольные…

– Мы читали с Андреем, – тоскливо произносит она. – Так всегда и бывает, Варюш. Набрасываются на человека, как на… Ты, главное не отвечай и не оправдывайся. Поможем с адвокатом. А он заставит этих мерзавцев удалить пост и извиниться.

Душу неволит легкая грусть… Прохаживаюсь по дому, возвращаясь мыслями в прошлое… В дверном проеме темнеют зарубки. И надписи, сделанные рукой мамы… Варе пять лет, шесть, семнадцать…

В горле вырастает горький ком. Такие же остались в моем доме… Я запрещала Юре стирать их… Воображала, как буду показывать детям Катюши, какой маленькой была их мама…

А теперь и нет ничего… То, что было мне дорого, растворилось в небытие.

И те, с кем были связаны самые теплые в мире воспоминания, исчезли…

Слеза скатывается по щеке, обжигая кожу… Не могу плакать. Не время сейчас…

Еще столько всего нужно сделать…

Раскладушку я устанавливаю в прихожей. Тетя Галя привыкла подниматься с рассветом и хозяйничать на кухне. Месить тесто, лепить пельмени.

Я отсыпаюсь, прихожу в себя… Хватает нескольких дней, чтобы привыкнуть к новой реальности, осознать весь ужас случившегося… И понять, что больше никто не позвонит…

Они навсегда вычеркнули меня из жизни. И если с выбором мужа я смирилась, то поведение дочери отказываюсь принимать.

– Все, папуль. Хватит отдыхать. Пора искать жилье и работу, – произношу я, бросая взгляд в заснеженное окно.

– Отошла немного, Варюха? Ты плакала во сне, кричала… Мы с Галей подойти боялись.

– Господи… Все, пап. Отошла. Не могу я без работы. Не мое это…

– Андрюша, ты пойдешь с нами? – деловито протягивает тетя Галя, вытирая руки полотенцем. – Варюша, идем в районную больницу? Или в частную клинику?

– Туда и туда. Планирую работать без выходных.

– Ох… Идите сами, девочки. Варь, а я попробую на пятачок сгонять. Насчет жилья поспрашивать.

Мне приодеться нужно… Собиралась я впопыхах. Совала в чемодан первое, что попадалась под руку.

Правда, парочку приличных блузок и брюк прихватила. Одеваюсь, укладываю волосы, наношу легкий макияж.

Пальцы деревенеют на морозе, когда мы с Галиной Егоровной добираемся до остановки. С такси тут плохо…

До больницы доезжаем быстро. Топаем по нечищенной дорожке к входу в старое здание из грязного, белого кирпича.

– Егоровна, здорова! – кричит дворник в зеленом, рваном тулупе.

– И тебе не хворать, Антонович. А я дочку привела. Врачом у вас работать будет, – не без гордости произносит Галина Егоровна.

Охранника на входе нет. В холле моет полы полная женщина в синей униформе.

– Вы к кому? – спрашивает она нахмурившись. – Ой, Галя…

– К главному, Зой. На месте?

– Да. Проходите.

Надеюсь, до поселка не добрались сплетни о моей некомпетентности… Между лопаток течет пот, когда я стучусь в двери и, озираясь по стонам, вхожу в кабинет.

– Здравствуйте, меня зовут Варвара Андреевна Кирсанова. Хочу работать у вас врачом, – выпаливаю, встречаясь с мужчиной взглядом.

– О… Присаживайтесь, Варвара Андреевна. А вы откуда приехали? И…

– Из города. Я оперирующий гинеколог, кандидат медицинских наук. Примете?

Мужчина пожилой, с добродушным, умным взглядом. Высокий, поджарый, в белоснежном, накрахмаленном халате. Он улыбается, складывает ладони в молитвенном жесте и отвечает чуть слышно:

– Господи, спасибо тебе. Я верил, верил в чудо. И оно свершилось. Варвара Андреевна, у вас все в порядке с документами? Сертификат не просрочен? И…

– Я не под следствием, уволена по собственному желанию, дисциплинарных замечаний нет. Я хороший врач, эм…

– Меня зовут Иван Николаевич. И вы приняты. Давайте я провожу вас в отдел кадров. Когда вы готовы выйти?

– Завтра. Сегодня в ночь готова… Какое отделение?

– Патологии беременных. Идемте.

В кармане вздрагивает смартфон… Оживляю экран, завидев уведомление от Госуслуг: Юра подал на развод.

Глава 9.

Варвара.

Ну, что ж… Значит, «розовая кофточка» проела ему мозг. Интересно, она уже живет в нашем доме?

Спит на моей кровати, брезгливо морщится, выбрасывая мои вещи?

Скоре всего, да… И что мне теперь делать?

– Варвара Андреевна, вот наша вотчина. В прошлом году в отделении сделали ремонт, закупили современное оборудование для родильного отделения. Нашим врачам и там приходится помогать.

– Меня это не пугает, Иван Николаевич. Я… У меня сложный период в жизни. Развожусь с мужем. И с работы пришлось уволиться.

– Решили оборвать концы? Сменить место жительства? Понимаю.

– И деньги мне очень нужны.

– Зарплаты у нас неплохие. Действуют сельские надбавки. Да и, чего уж греха таить, специалистов не хватает. Врачи на полторы ставки пашут.

– Мне подходит.

Как бы ни было больно, я повторяю про себя заветные слова: «Все наладится. Жизнь продолжается». Я не могу сложить лапки и ждать смерти… И я обязательно стану счастливой. Назло Юрочке и его безвкусной блогерше.

– Ничего не нашел, Варенька. Сдают хаты с мышами или комнаты в домах, где остаются проживать хозяева. И эта… Лана Шаграмова с табличкой опять приставала, – сетует отец, когда мы с Галиной Егоровной возвращаемся домой.

– Странно… Почему Теникин не прогонит ее? Видно же, что она больной человек? Сумасшедшая, опустившаяся алкашка…

– Не знаю. Ее подкармливают. Не знаю, что делать, Варь, – разводит отец руками. – Может, главврач выделит тебе служебное жилье?

– Поговорю с ним, пап.

У меня есть накопления. В иной ситуации я могла бы взять ипотеку, но сейчас нельзя… Сначала нужно развестись и попробовать получить от Юры отступные. Не верю я, что у него нет счетов. Да и фирма по праву принадлежит мне – вернее, ее часть…

– Галя, что там с адвокатом? – спрашивает отец, выкладывая на стол приборы.

– Договорились. Варенька позвонит завтра.

– Угу, – устало поддакиваю я.

Адвоката зовут Федор Алексеевич. Я договорилась встретиться с ним вечером после работы. Правда, учитывая загруженность, предупредила, что могу задержаться.

Как все успеть, мамочки? Жизнь меняется стремительно, я едва поспеваю… Но это вовсе не значит, что мне не нравится… Все у меня получится…

– Здравствуйте, коллеги. Знакомьтесь, это Варвара Андреевна Кирсанова – врач-гинеколог. Будет работать в нашем отделении, – представляет меня коллегам Иван Николаевич.

– Ксения Валерьевна Летунова, – певуче протягивает платиновая блондинка лет сорока. – Очень приятно, я заведую отделением.

– Я очень рада быть полезной, – жму ее протянутую руку, обращая внимание на выглядывающую из-под халата розовую кофточку.

Похоже, они меня преследуют…

– Надеюсь, вы не прячетесь от гнева обиженных пациентов, Варвара Андреевна? – холодно протягивает Ксения.

– Нет. Ничего такого нет.

– Буду рада проверить вас в деле, – недоверчиво добавляет она. – Надеюсь, что вы та самая… Иван Николаевич хорошо о вас отзывался.

Давно со мной не разговаривали в таком тоне… Скрипнув зубами, киваю и располагаюсь за столом. Я никогда не кичилась своими достижениями, но мне есть чем хвалиться. Почти год мы с Юрой жили в Германии, где я, совместно с другими талантливыми врачами, разрабатывала тактику оперативного вмешательства при опухолях малого таза.

Оперировала самые сложные случаи. А потом, когда в нашем доме появился ребенок, прекратила научную деятельность, сосредоточившись на практической медицине.

– Я понимаю ваше недоверие, Ксения Валерьевна.

– А я вот не пойму… Что вам понадобилось в нашей дыре? – не выдерживает она. – Есть какой-то сакральный смысл?

– Нет. Я развожусь с мужем. Его любовница явилась ко мне на прием и настаивала, чтобы я вела ее беременность. Здесь живет мой отец. Идти мне больше некуда. Такая вот история.

– Кошмар! Это же конфликт интересов, – выпаливает Ксения. – И вы… Она раздула скандал, а вам пришлось уволиться?

– Да.

– Фух… Извините меня, я слишком прямолинейная, порой бестактная. Такой уж у меня характер. Я вам искренне сочувствую.