Разлучённые космосом

Даша Моисеева

Разлучённые космосом

Глава 1

Шмыгая носом, она провела языком по покусанным губам. Солено. Тонкая кожа снова треснула, и мелкие капли крови проступили на бледных лепестках губ. Руки, измазанные в грязи, нащупали твёрдый осколок. Гладкий, почти скользкий, серебристого холодного цвета. Треснутый экран с тревожно мигающим «Ошибка». На холодной детали еле заметные кровавые разводы.

«Видно часть от Электроника» ̶ подумала она, спешно засовывая находку в истерзанный временем портфель. ̶ «Интересно, солдат конфедерации тоже разлетелся на части?»

Лямки давили на плечи. Вес собранных деталей кривил слабую спину. Дышать было тяжело. Повсюду едкий запах железа. Варя спешно вытащила из кармана прозрачную маску с присоединённой к ней пружиной трубкой. Приложила её плотно к лицу, фиксируя резинкой. После того, как Конфедерация Альба выпустила свою новейшую ядерную бомбу, дышать, как раньше, в брошенных городах стало невозможно. Радовало только то, что люди, спасаясь от внезапных, словно гром среди ясного неба, обстрелов вражеских роботов, уже давно возвели для себя новый дом, докуда яд так и не дошёл в своём полном составе. Сама бомба не только стёрла с лица земли город Ареон, столицу и главный политический центр одноименной конфедерации, но и погрузила большую часть Земли в ядерную осень.

После взрыва в атмосферу мощным фонтаном выбросились огромные объёмы пепла и дыма. Земля словно укуталась сизым одеялом, навеки впавши в траур по потерянным детям. Вместе с ней омрачилось небо, на долгое время став серым и безжизненным. Солнечные лучи плохо проходили через скопление мутных туч, и от этого страдали как растения, так и люди, на какое-то время забывшие, что такое весёлая весна или жаркое лето. Уже второй год на Земле царили холод и уныние, и люди, сломленные и напуганные, мысленно проклинали её, сидя в своих коробках – квартирах, лишь иногда осторожно высовывая нос на улицу.

Раздался гул двигателя. Варя, вздрогнув, резко поднялась на ноги, затем бросилась в сторону опустевших домов. Скрывшись за кирпичными стенами, девушка осторожно выглянула на улицу, щурясь, чтобы разглядеть сквозь серый туман подъезжавший грузовик. Территория города считалась относительно безопасной, ибо солдаты Ареон были оттеснены далеко от этих мест. Но всё же стоило быть осторожнее, промышляя в этом городе. Закрытые города даже после двух лет продолжали оставаться полем для битв. Но тем они и были ценны для изобретателей. Здесь всегда было много осколков от оружия или военных роботов, которые при желании служили хорошими запчастями и не имели аналогов на доступном для гражданских рынке.

Грузовик остановился. Водитель заглушил мотор, после чего открыл дверцу кабины. Луч фонаря осветил тёмную улицу. Мужчина, прокашлявшись, заерзал, надевая маску с кислородом. Сделав спасительный вдох, отвёл маску от лица, осипшим от болезни голосом прохрипев:

̶ Варя! Чёрт тебя дери!

Выругавшись, водитель снова приложил маску, затем, развернувшись, три раза нажал на руль. Раздались три протяжных и звонких гудка. Девушка, улыбнувшись краешком губ, выбежала из своего укрытия, крепче сжимая лямки рюкзака. Водитель, заметив её, резко вытащил из-под крутки пистолет Макарова. Варя замерла, шумно выдыхая воздух. Водитель поднял свободную руку. Постучал указательным пальцем по маске.

Девушка осторожно кивнула. Медленно, дабы не спровоцировать, откинула чёрный капюшон, закрывающий шапку коротких золотых волос. Холодным пальцами обхватила резиновую маску. Чуть опустила, показывая лицо.

̶ Залезай, Варька.

Мужчина убрал пистолет обратно в карман. Громко хлопнул дверью и завёл двигатель, предупреждая, что ждать не будет. Девушка обошла кузов, кинув на груз заинтересованный взгляд. Ничего необычного. Только мешки да старые обломки, прикрытые брезентом. Но Варя прекрасно знала, что Владислав Осипович что попало не берёт. Всегда что-то интересное находит. Значит, под натянутой плотной тканью явно лежит очередная находка, которую потом бывший военный продаст на рынке втридорога.

Подойдя к кабине, девушка запрыгнула на подножку, крепко держась за металлическую ручку. Затем дёрнула на себя дверь. Уж что, что, а галантностью старик не отличался. Залезай, как хочешь, даже дверь не откроет. Спасибо уже за то, что соизволил остановиться и подождать.

̶ Ты снова губу прикусила. Дурная привычка. ̶̶ заявил Владислав, снимая маску и включая систему очистки.

На панели замигали бесконечные разноцветные лампочки. Загудела система, и в кабину пошёл лёгкий свежий ветерок. Грузовик у Осиповича был старый, без современных достижений науки. Нашёл он этого старичка еще в двух тысяча сорок четвёртом. Радовался, словно нищий, нашедший тысячную купюру. Потом долго возился с починкой да поиском подходящего бензина. Затем ездить по закрытым городам стал. Детали искать да вещи брошенные. Как раритет продавал. Варя к нему просилась, но он сначала отказывал. А потом она ему систему фильтров установила, да еще что по мелочи. Вот он теперь и возит её с собой, старательно пряча довольную улыбку. Привык уже к вечной пассажирке да к её разговорам.

Варя нажала кнопку на панели из дешевого пластика. Бросила рюкзак себе в ноги, ожидая, пока небольшой столик с порцией хлеба и жаренной яичницей до конца появится.

̶- Что смогли найти сегодня, Владислав Осипович? ̶ поинтересовалась она, слизывая языком с губы кровь и приступая к своему скромному ужину.

Старик тяжело вздохнул, поворачивая на другую улицу.

̶̶- Обнаружил стратегический запас консервов да неплохо сохранившуюся квартиру. Пригляделся мне шкаф там и туалетный столик. Зеркало правда треснутое да ничего страшного. Уж его то заменим. Сегодня солдат больно много ошивается. Чуть не попался им на глаза. А эти то даже не спрашивают. Стреляют и все. Так и белый флаг показать не успеешь.

Варя понимающе кивнула, выкладывая яичницу на кусок хлеба. По всем законам их страны находиться в заброшенных городах было запрещено. Проникали сюда либо воры, либо солдаты вражеской Конфедерации. А отличить воров от солдат, прикрывающихся ими, порой было крайне сложно. Так что не было ничего удивительного в том, что сразу огонь открывали.

̶ А вообще люблю я заброшенные города. ̶ смягчился старик, бросив короткий взгляд на многоэтажки, что смотрели на них своими пустыми, чёрными глазами брошенных квартир. ̶ Раньше люди куда интереснее жили. Да ты наверно и не застала этих времён. Сколько тебе сейчас? Семнадцать? А война уж как двадцать лет идёт. Ты наверно совсем крохой была, когда все в «подземки» переехали? Раньше то как было… Встаёшь рано утром, а за окном небо чистое, слышен смех детворы со двора, солнце пробивается…

̶ Я помню. ̶ сухо перебила его Варя, проглотив кусок. ̶ Мне десять тогда было. Так что всё я помню. А солнце от нас только два года назад ушло.

Владислав глухо засмеялся. В обычно серьёзных глазах промелькнула печаль.

̶ Извини, у меня уже такое чувство что война была всегда. Я вас, детей, уже к мутному времени приписываю. Вы уж сейчас на улицу редко выходите. А помню мальчишка бегал тут. Хороший такой. Веселый. Я всё его ругал на чём свет стоит. А как началось все это так совсем поник. Мы тогда встретились с ним. Поговорили. Он на меня такими серьёзными глазами взглянул, что мне стыдно стало. Лучше бы продолжал ломать качели. Он говорят выбраться смог. Поступил в космическую академию. Живёт среди звёзд. Надеюсь, хоть там его глаза снова светятся радостью.

Варя с трудом проглотила последний кусок. Отвернулась к окну, печальным глазами провожая мелькавшие многоэтажки. Немые призраки преследовали её, терзали. Прошлое, посеревшие кадры фильма, заевшая киноплёнка с выжжеными дырами в некоторых местах. Она не жила в этом городе уже как восемь лет и старалась не вспоминать былые дни. Но здесь, в месте, где раньше был её дом, они сами вылезали из памяти заново погружая в прошедшее.

Прошлое приказывало помнить всё.

Серые безлюдные улицы вдруг наполнялись цветом и людьми, спешащими куда-то. Тусклая трава становилась ярко-зелёной, словно её раскрасил невидимый художник. Звуки смеха и отдалённых голосов с ветром блуждали по треснутому асфальту. Каждый раз воспоминания оживали и наполняли бездушный фантом жизнью. Словно игровые локации, оживавшие только когда игрок обратит на них внимание.

̶ Его звали Кирилл. ̶ тихо прошептала она, больше для себя но старик всё услышал.

Понимающе кивнул, о чём-то подумав своём.

̶ Вы были друзьями?

̶ Типа того.

Варя продолжала задумчиво наблюдать за проплывающими мимо домами. Бледные пальцы машинально нащупали спрятанный под футболкой кулон. Миниатюра Марса на чёрной плотной верёвке.

̶ Каков сегодня улов у тебя? ̶ поинтересовался больше для того, чтобы разбить молчание старик.

Варя без особого интереса полезла в рюкзак, предварительно задвинув пластиковый поднос с тарелкой обратно. Послышался звук открывающейся молний и спокойное копошение. Стук металлических деталей друг об друга.

̶ Самым интересным была материнская плата робота истребителя. ̶ девушка покрутила в руках серый прямоугольник утыканный мелкими разноцветными деталями. ̶ корпус самого робота был уже негоден. Выжжен практически полностью. А вот материнка прям целая. Мне бы ещё достать гидравлические поршни.

* * *

Андрей Федотов, профессор факультета космической инженерии, отличался от своих коллег хотя бы тем, что из всех возможных проектов и тем для исследования упрямо выбирал Марс. Его манила эта обманчиво-пустая планета, изученная его студентами уже несколько раз: от равнин, сформированных лавой на Северном полушарии, до астероидных кратеров, царствующих на Юге. Красная планета, названная в честь древнеримского Бога войны, притягивала его сторону астронома к себе, как притягивала своих молчаливых спутников. Ради Марса он возглавлял экспедиции, ради него проектировал роботов спелеологов и отправлял тех заползать в дыры всех возможных кратеров. Ему со студентами однажды удалось забраться на самый высокий вулкан – Олимп. Но, несмотря на бесконечные ухищрения, бессонные ночи в попытке изучить свою самою огромную в жизни страсть, один проект так и не удавалось завершить.

Марс, словно жеманная дама, постоянно уворачивался от его весьма нескромных ухаживаний, выводя из строя все электронные подарки. Кокетничал с ним, подкидывая факты, и тут же становился неприступной стеной, как только пылкий его ценитель, собрав своих не менее пылких студентов, летел на всех скоростях к её персоне. В бушующем и не знающем преград воображении он – главная звезда среди всех киноактёров, главная цель среди поставленных ректором задач, был обителью тайны, которая магнитом притягивала, звала, просилась быть открытой. Ах, что может быть более заманчиво для учёного, как погружение в мрак ради желанных ответов?

Даже сейчас, совсем забыв про такой нужный для жизни сон, профессор, склонившись подобно горбуну над столом, ожидал приятные или не очень (Но он надеялся! Нет, верил!) хорошие новости. Усталые голубые глаза уставились в одну точку на застывшем электронном столе. Пальцы теребили уже начавшие седеть со временем жесткие чёрные волосы. Напряжение гирей упало на согнутую спину, и профессор прилёг, не сильно ударив кулаком по столешнице, на которой сразу же что-то пискнуло.

«Чёрт его дери! Соболев!»

Железные двери тихо раскрылись, пропуская внутрь гостя. Стройный, широкоплечий, будто выточенный из куска глины, парень вошёл внутрь, держа в руке планшет. На ещё молодом лице застыл отпечаток бессонницы.

̶ Приветствую, профессор.

Блондин слегка опустил голову. Федотов, как ужаленный, подскочил к нему. Выдернул из рук планшет, принявшись листать отчёт о проведении эксперимента. Руки дрожали от нетерпения. На лбу пролегла уже выдававшая не самый молодой возраст складка. Кирилл уважал этого человека. С почтением ученика к своему учителю обращался к нему. Тот, впрочем, отвечал ему ленивой признательностью и иногда отмечал, что если бы не другая специализация, то давно бы взял под своё крыло. Кирилл, впрочем, менять факультет не хотел, видя какую-то красоту в числах и написанных им кодах. Но писать программы для роботов, исследующих Марс, и самому быть участником экспериментов было для него жизненно важно. Марс – туманная мечта детства, родившаяся ещё в ту пору, когда отец преподнёс в подарок мощнейший телескоп. Веская причина, по которой он находится здесь, разменяв все бессонные ночи на поступление.

̶ Снова потерялся! ̶ крича от негодования, профессор выбросил планшет на пол.

Робот уборщик проснулся, уведомив об этом звучным "Начинаю уборку". Задвигал маленькими ножками, подбегая к осколкам павшего от гнева устройства. Он еще работал, выдавая красными буквами на осколках экрана "Ошибка". Кирилл между делом подумал, что было бы неплохо сделать планшеты учеников более устойчивыми, учитывая, что на станции нет возможности тратить ресурсы на изготовление новых каждый месяц. Хотя, если человек, который сейчас бродит по комнате, потирая глаза руками, перестанет выплёскивать свою ярость на бедной технике, этого и не потребуется.

̶ Да что ж ты там скрываешь, а? ̶ обратился профессор к голографическому Марсу.

Красная планета продолжала медленно кружится, демонстрируя свои удивительные ландшафты. Словно игралась, насмешливо показывая свои кратеры, о тайне глубин которых так мечтал профессор и его главный помощник ̶ Кирилл. Андрей Федотов коснулся пальцем одного кратера. Вздохнул, опускаясь мягким желе на стул, снова закрывая глаза руками. Кирилл, проводив глазами ворчащего робота-уборщика, у которого пару секунд назад отвоевал свой планшет, подошёл к нему. Высыпав запчасти на электронный стол, взглянул на голографический Марс, который уже повернулся своей другой гладкой стороной.

̶ Мы придумаем что-нибудь ещё.

̶ И пополним кладбище наших роботов. ̶ Федотов постепенно отошёл от своей вспышки гнева. Снова стал сосредоточен. ̶ Нет… Надо искать другой выход.

̶ Может, если увеличить длину лучей. ̶ попытался предположить Соболев, но, заметив стеклянный взгляд Андрея, понял ̶ не слушает.

Федотов любил уходить в себя, размышляя над очередною тайной и способом её разгадки. Чтобы Кирилл сейчас не сказал, все в итоге пролетит мимо его ушей. Так что не было никакого смысла в том, чтобы даже пытаться говорить с ним в таком состоянии. Соболев и сам был не рад тому, что очередной робот-спелеолог потерялся в пустоте марсианского кратера. Загадка кратеров Марса манила его ничуть не меньше, а потому относился Соболев к их проекту крайне страстно и нетерпимо. Он порой и сам пугался своих особенных чувств к этому делу, пытался переключиться на что-то иное, дабы не сойти с ума от вечных поражений и не окупающихся усилий. Но тайна содержимого кратеров звала его непостижимо сладковатым голосом, и противиться этому зову было невозможно. Он, как слепой котёнок, шёл на этот зов, повинуясь лишь собственным инстинктам.

̶ Мне кажется, что пора отправить туда человека. ̶ разрезал тишину голос Федотова. ̶ Но как это сделать, ещё пока не знаю.

̶ Но это же будет миссия на убой. ̶ Кирилл нахмурил светлые брови. ̶ То, что мы знаем недостаточно для того, чтобы быть уверенными в безопасности. Ожидать экипаж там может все что угодно. Да и до этого мы отправляли на Марс лишь роботов и посадочные шаттлы.

̶ Кирилл, ̶ устало протянул профессор. ̶ Космонавты не в первые рискуют жизнью ради открытий. И будут дальше рисковать. Поверь. Юрий Гагарин тоже не мог знать, получится у него или нет и что на самом деле его будет там ждать. Если хотим добраться до тайны, то должны положить на карту все.

̶ Даже жизни студентов?

Соболев не на шутку разозлился. Рискуй, тогда получишь все. Истина старая и слишком часто выстреливающая для того, чтобы не воспринимать её в серьёз. Но одно дело, когда риск оправдан и пути назад попросту уже нет, а другое, когда человек, мотивированный исключительно своими потребностями, собирается рискнуть собственными же студентами. Соболев не мог поверить, что Федотов готов на такое. Он прекрасно знает: студенты не имеют права ослушаться его и сделают все ради зачёта. Они слепо поверят опыту своего профессора и полезут в пустоту, не задумываясь о том, что может случиться.

̶ Мои коллеги не считают нужным исследовать кратеры Марса, ̶ прочувствовав разочарование в голосе Кирилла, улыбаясь, ответил Федотов. ̶ А студенты готовы на все и обернуть можно миссию в студенческий проект. Ну разве не прекрасно? Да и, Кирилл, ̶ Андрей развернулся к нему на крутящемся стуле, ̶ Наша программа достаточна сильна и начинает подготовку к осваиванию космического пространства и базовые знания для выживания на корабле ещё в первый год. Не считай своих однокурсников глупыми на столько, чтобы не выжить в своего рода пещере. Нам нужно лишь спроектировать достаточно хорошие условия и продумать безопасность.

̶ Тогда я буду тем кто первый попадёт туда! ̶ с непоколебимой твёрдостью упрямца заявил студент.

Андрей, прочитав в его глазах решимость, выдал условие.

̶ Только если будешь первым, кто придумает, как это сделать.

* * *

Прошёл час, прежде чем грузовик наконец ̶ то выехал из города через запасной выезд. Разбитый асфальт сменился на ухабистую сельскую дорогу. Облака коричневой пыли поднялись в воздух загрязняя и без того пыльные стёкла. Варя, сняв с себя мантию с капюшоном подложила её под голову спокойно задремав. Проснулась она от резкого толчка, когда грузовик остановился прямо перед постом охраны.

Два заспанных и опухших солдата на скорую руку проверив кузов и документы пропустили путников вперёд. Один из них лениво махнул рукой напарнику и суровые железные ворота со скрипом поднялись. Владислав Осипович кивнул, после чего нажал на педаль газа. Варя усталыми глазами проводила переговаривающихся солдат конфедерации Лимб. Местным было все равно что делали гражданские, лишь бы не нарушали порядок да не провозили ничего что может взорваться. Пару раз Варе попадало, когда её «творение инженерной мысли», как иронично отзывались о них жители жилого города, взрывались. Но что тогда, что сейчас ей крайне везло на либо слишком ленивых, либо на слишком добрых людей. И вот после очередного краха она, прижимая к груди поломанное творение, мирно шагала домой, получив лишь скромный выговор.

Только, разумеется, её это не останавливало.

̶ Ну что, дом милый дом. ̶ Владислав нажал кнопку на пульте что свисал рядом с ним с крыши на тонких проводах. ̶ Думаю выезжать только в следующем месяце.

̶ Спасибо!

Взвалив рюкзак на плечи, Варя открыла тяжелую дверь. Спрыгнула на чёрный асфальт. Осипович завел грузовик, после чего двинулся дальше. Девушка проводила его задумчивым взглядом.

«Не знала, что он был нашим соседом. Хотя в то время мы вообще никого не замечали».

На улице народу было мало. Все шли по своим делам, не особо обращая внимание друг на друга. В жилых городах воздух был не так сильно испорчен, но даже тут оставался, пробирающий до костей холод и опасность угодить под автоматную очередь истребителя. Поэтому до объявления тревоги народ пытался переделать как можно больше дел: сходить в магазин, вывести на улицу собак, да и просто насладиться природным воздухом. Мамочки катали на колясках тростях крикливых детей. Пожилые сидели на металлических лавочках, укрывшись в пуховые платки. Можно сказать, что ничего не изменилось, если не учитывать такую мелочь, как жилые квартиры под землей.

Современные улицы жилых городов две тысячи пятидесятого напоминали своим видом лагерь для преступников. Со всех сторон стояли металлические пристройки одинаково скучного серого цвета. С одной раздвигающейся дверью и одним пуленепробиваемым окном. Отличить их можно было от друг друга лишь по номерам, заботливо высеченным на каждой стене такого дома. Разделяли пристройки не менее скучные заборы, за которыми иногда можно было заметить небольшой огород с электронной оранжереей (В условиях вечного холода не все растения могли выжить сами по себе) или детские площадки, состоявшие из качелей старого типа, да давно уже никому не нужных горок, чей конец будто бы вел прямо в ад. А завершала всю эту прискорбную картину дорога, похожая на линию, что провели чёрным маркером на белой доске.

̶ Ой, Варька, опять новую головную боль создавать пошла? Смотри у меня! Если снова всю улицу обесточишь такое тебе устрою! ̶ крикнула на неё вышедшая из соседней пристройки женщина с длинными, чёрными, словно смоль, волосами.

Под подмышкой у соседки была зажата мелкая собачка в серебристом костюмчике. Язык весело высунут, а вот глаза – бусинки жутко холодные. Каменные будто. Новое изобретение Вари Чижовой. Первое, что заработало как надо и не взорвалось. Правда, это чудо пришлось почти сразу вручить соседке в целях улизнуть от очередного выговора. Мол, не просто так покой нарушила. Утешение для одинокой женщины изобретала. Смотрите, какая полезная собака. Почти от настоящей не отличить. И кушает, и какает, и даже трюки показывает, да команды знает. Правда, что съест, тем и сходит. Зато громкость лая настроить можно. Да и настоящим роботом является, а не простой игрушкой.

̶ Я вам новую модификацию для Перса сделаю. ̶ пообещала Варя, подбегая к своему дому.

Соседка покачала головой, но все же возражать не стала. Погладив электронную собаку, пошла своей дорогой, стуча металлическими каблуками. Уж что, что, а вот договариваться за пять лет девушка научилась. Когда работник приносит много проблем, главное вовремя упомянуть о выгоде от наличия такого работника под боком. Для всех соседей Варя была личным мастером на все руки в области изобретений. То тостер научит песни петь, то дома что электронное починит. Получая выгоду, соседи уже как-то закрывали глаза и на внезапный шум посреди ночи, и на столь же внезапные взрывы. Всё равно за время войны все к таким вещам уже привыкли. А уж на криво летающие самодельные шары или из стороны в сторону шатающегося робота посмотреть иногда было даже любопытно. Особенно если в этот момент сама Варя, в перепачканном в масле переднике, носится за своим творением, пытаясь проследить за его действиями. С построением алгоритмов у неё всегда были проблемы.

Отыскав в портфеле ключи, девушка приложила к электронному замку синий брелок. На экране пошли зелёные волны, после чего компьютер голосом молодой приятной девушки попросил:

̶ Пожалуйста, отсканируйте лицо для прохождения идентификации.

Чижова подошла ближе, позволив зелёным лучам гладить своё лицо. Одобрительно пискнув, раздвижные двери разъехались, пропуская хозяйку внутрь небольшой белой комнатки посередине которой расположился металлический круг. Встав в его центр Варя, нажала на стене кнопку после чего лифт загудел медленно опуская её вниз.

̶ Ну, наконец-то! ̶ воскликнул Игорь Чижов, подбегая к дочери когда та вошла в просторный зал.

Варя бросила рюкзак на пол прямо у двери. Металлические детали противно звякнули. Девушка принялась разминать затёкшую в машине спину.

̶ Что-то случилось? ̶ поинтересовалась она, снимая с плеч чёрную мантию и убирая её в шкаф.

Игорь Чижов, высокий и широкоплечий мужчина, недовольно уставился на дочь. Нога в мягком домашнем тапочке отбивает медленный ритм. Губы сомкнуты в тонкую кривую полоску. Он явно злился и еле сдерживал эмоции, чтобы не накричать. Но Варя вела себя как обычно, непринуждённо.

̶ Ты снова ездила туда? ̶ больше уточнил, чем спросил отец.

Варя подняла с пола рюкзак. Довольная, подбросила его, гремя деталями, и наслаждаясь его весом. Буд-то бы демонстрировала "Смотри какой тяжёлый!". Игорь сокрушенно покачал головой, устало проводя рукой по своей щеке.

̶ Там опасно. И я уже со счёта сбился сколько раз говорил об этом. Но тебе видимо на моё мнение все равно, впрочем, как и тому старику, который тебя возит.

̶ Пап, не бурчи. Я понимаю, ты переживаешь, но мне больше негде найти такие детали! Смотри! ̶ Варя разложила на кухонном столе всё собранное и честно награбленное. ̶ Этого точно должно хватить!

Взгляд Игоря Чижова невольно задержался на осколке от Электроника. Красные разводы привлекали к себе внимание. На них было просто невозможно не взглянуть. Словно красное пятно на белом полотне. Снегири на снежной поляне. Толстые брови отца нахмурились ещё сильнее.

̶ Лучше я потрачу деньги, чем позволю тебе снова копаться в мусоре, подбирая остатки с поля битвы.

̶ Как будто у нас эти деньги есть! ̶ бросила девушка.

Она облокотилась руками об стол. Выдвинулась вперёд, уставившись в отца упрямым взглядом. Когда Варя вот так хмурилась, нервно закусив нижнюю губу, то становилась чудно похожей на свою мать. И от этого в сердце Игоря невольно щемило от тоски. Что Варя, что её мать Анфиса, всегда стремились к новым мирам, не взирая на свой, родной мир. Неуловимые мечтатели, не способные обратить своё внимание на то, что имеют сейчас. Они всегда смотрели в небо, и казалось, что за спиной уже растут два прозрачных крыла, чтобы унести их далеко отсюда. Будто мотыльки, что летят на свет лампы, не понимая, что обожгут свои крылья, стоит только приблизиться к желаемому слишком близко.