Под солнцем правды

– Стой, «Кларк Консалтингз»?!

Я нехотя киваю. Удивительно, что в Чарльстоне слышали это название.

Все следующие двадцать минут Рэйчел и Майло мило перешептывались и смеялись над собственными, скрытыми от меня шутками. Я не понимала, для чего я здесь нахожусь, – интерес Рэйчел ко мне пропал сиюминутно. Запахи еды раздразнили аппетит, и я не отрываясь поглядывала в сторону кухни, чтобы наконец увидеть официанта, выносящего наш заказ.

– Господи, Нэйтан! – неожиданно восклицает Рэйчел и её взор устремляется куда-то за моё плечо.

Девушка тут же вскакивает с диванчика и несется ко входу. Я поворачиваюсь. Высокий темноволосый парень в очках, с гладкой кожей медового оттенка тепло обнимает Рэйчел. Шоколадного цвета льняная рубашка, белые свободные джинсы, коричневые туфли – он выглядел как один из посетителей маминого загородного клуба. Он был хорош.

– О, это Нэйтан, старший брат Рэйч, – Майло дружелюбно улыбается, глядя на парня.

Рэйчел настойчиво тянет брата к столику, чему он не особо противится. Её улыбка сверкает, так же ярко, как и кофейного цвета глаза. Радость ей скрыть тяжело, но девушка и не старается. Радость от встречи с семьей.

– Эм, познакомься, это Нэйтан, мой старший брат, он сегодня вернулся из Гарварда. Нэйтан, это Эмбер, кузина Майло, на каникулы приехала.

Я поднимаю глаза на парня. Гарвард, ну конечно. Однако он был не похож на тех неприметных ботаников, которых приняли туда за знания и высокие результаты тестов. Это был другой тип – тип потомственных студентов Лиги Плюща и я была не на шутку удивлена. Рэйчел не казалась мне девочкой из непростой семьи, а вот Нэйтан непременно производил подобное впечатление. Место ему было в сериале «Сплетница» или в «Опасных связях», не меньше. Но он улыбается, и все мои суждения вмиг таят. Улыбается тепло и искренне. Мне.

– Я присяду?

Я пододвигаюсь к окну и вжимаюсь в стену. Он садится рядом, и аромат Том Форд вмиг кружит мне голову. Он явно не похож на местных. Не те вибрации.

– Ты знаешь, у вас с Эм много общего, – Рэйчел широко улыбается, подпирая голову руками. – Она городская, совсем как ты.

Нэйтан поворачивается в мою сторону и долго смотрит мне в глаза. Его глаза карие, глубокие, внимательные.

Улыбается, на этот раз слабо, но вполне дружелюбно.

– Откуда?

– Чикаго.

– Я никогда там не был, – он пожимает плечами.

– Серьезно, Эм, он никогда не был в Чикаго! – Рэйчел всплескивает руками и укоризненно смотрит на брата, словно посетить Чикаго было самой главной жизненной целью любого нормального человека.

– Что ты изучаешь в колледже? – я поднимаю на него глаза.

– Вот ваша пицца и напитки, – официант появляется совсем неожиданно и сгружает весь наш заказ на стол. Умопомрачительный запах пиццы тут же бьёт в нос и я с нетерпением жду момента, когда смогу всё попробовать.

– Мы тебя совсем не ждали, забирай мой коктейль, мы с Майло попьем один на двоих, – тянет Рэйчел, придвигая к себе высокий бокал с коктейлем, наполовину наполненный взбитыми сливками.

Нэйтан вновь переводит взгляд на меня.

– Биоинженерия. А в качестве дополнительной специальности я изучаю античную историю.

– И историю, и биоинженерию? – я качаю головой, притягивая к себе коктейль. Ужасный клубничный вкус, ну и ладно. Приятное общение было важнее.

– Я разносторонний, – Нэйтан смущенно чешет затылок.

– Он у нас такой заучка, просто кошмар, – тянет Рэйчел с набитым ртом. Масло течет по её подбородку, но видно, что она улыбается. – Он даже речь на выпускном толкал.

Я долго смотрю на него. Он явно отличался. Несмотря на то, что мне были знакомы только Рэйчел и Майло, я была в этом уверена. Он другой. Более на меня похожий. Пальцы не натруженные, как у Майло, ладони без мозолей. От одежды пахнет свежестью и парфюмом, а не землей и деревом, и волосы причесаны аккуратно и старательно. Да и само лицо более расслабленное, не закаленное тяжестью работы в поле. Их семейная история была не так проста.

– А ты хочешь… – негромко начинает он, притягивая к себе стакан.

– Йель, – в один голос с Рэйчел отвечаем мы.

Я вскидываю брови, с недоумением глядя на девушку. Что это? Она хочет представить ему меня во всей красе?

– А специальность?

– Психология, я надеюсь, – я притягиваю к себе кусочек пиццы и с удовольствием его кусаю.

Это было божественно, и все восторги по поводу этого места были оправданы. Я не ела такое часто, более того, мне нельзя было такое есть. «Ты это то, что ты ешь, Эмберли, и я не хочу, чтобы ты была низкосортным фастфудом». Но я здесь, в Чарльстоне. Там, где другие порядки.

– Ты надолго здесь? —смотрит он, с интересом изучая меня. Волнуется.

Я пожимаю плечами. Этот вопрос остался без ответа для всех, кто пытался его задать. Хотела бы я знать ответ тоже.

– Мне некуда торопиться, – я смущенно улыбаюсь и вытираю масляные пальцы салфеткой.

– Да, может быть про страховку была не шутка, —мрачно встревает Майло, и я резко поворачиваю на него голову.

Он кивает мне на толпу парней, только что зашедших в заведение. Их было человек восемь. Разного роста и телосложения, но почти все одного возраста и со схожим стилем одежды – подранные джинсы, мешковатые футболки, тяжелые цепи. Они весело гогочут, отрывисто выплевывая резкие не совсем приличные слова, и занимают один из столиков на противоположной стороне кафе. Некоторые посетители изрядно смутились – позволять своим детям слушать не самую цензурную лексику они явно не намеревались. Рэйчел и Майло смотрят на компанию пристально, не отрываясь. Настроение у обоих стало более мрачное, обеспокоенное, и я вновь перевожу взгляд на пришедших парней. Атмосфера Бронзевилля, не меньше. Не хватало только тяжелого рэпа.

– Кто это? – я хмурюсь и смотрю на ребят.

– Вольные, – с набитым ртом отвечает Рэйчел. От растерянности на её лице не осталось и следа, она полностью увлечена пиццей.

– Кто? – я невольно смотрю на Нэйтана.

– Местная банда, – он спокойно пожимает плечами. – Лучше держаться подальше.

Я поднимаю брови. Вот она. Пригородная жизнь без прикрас.

– Говорят, по их вине погибла девушка. По вине вон того, длинного, – Рэйчел указывает на высокого бритого парня с голубыми глазами, который в тот же момент кидает надменный взгляд на наш столик.

– Не тыкай пальцем, – Майло предупредительно опускает ладонь девушке на плечо. – Это слухи, но ребята и правда странные, мы с ними не в ладах.

Лезть в подробности больше не хотелось. Дальнейший разговор наконец завязался без особых усилий. Банда больше не обсуждалась, беседа вновь зашла про колледжи. Потом опять урожай, засуха, развлечения, желание переехать. Рэйчел то и дело громко повторяла, как ей хочется покинуть Чарльстон. Так громко, что посетители кафе невольно оборачивались, смиряя её недоуменными взглядами. Её брат оказался её полной противоположностью – насколько я могла судить за столь короткий срок знакомства с обоими. Спокойный и рассудительный, он внимательно слушал и говорил по делу. Мне было интересно, действительно ли ему было хорошо в такой компании. Но он сидел, слушал и рассказывал. То, что Майло и Рэйчел давным-давно знали. Он рассказывал мне.

Несмотря на приятный разговор, перебороть желание взглянуть на время всё же не получается. Рука невольно тянется к сумочке, которой рядом не оказывается – оставила в машине. Неловко извинившись, я спешу покинуть кафе. Как раз вовремя, а может быть и не очень – лохматый парень в затертой синей толстовке и рваных шортах увлеченно рассматривает кузов моей машины. На вид ему лет двадцать пять, хотя по его потрепанному виду можно дать гораздо больше. Запах алкоголя я чувствовала даже на расстоянии трех метров. Связываться не хотелось.

– Могу чем-то помочь? – я прокашливаюсь и скрещиваю руки на груди, вставая чуть поодаль. Незнакомый город и незнакомые маргинальные парни.

Он резко выпрямляется и с прищуром смотрит на меня, серые глаза еле видно сквозь узкую щелочку век.

– Здоровская тачка, – парень качает головой и вновь склоняется над машиной, грязной ладонью уверенно проводя по крыше. – Дорогая, наверное.

– Не понимаю, что вы хотите услышать, – я пожимаю плечами и прикусываю губу, снова повторяя про себя безмолвные молитвы. Пускай он уйдёт. Пожалуйста. – Вы очень близко находитесь к машине, не могли бы отойти?

– Какие-то проблемы? Я просто смотрю.

– Вы можете посмотреть онлайн, если хотите, или съездить в салон. Не здесь, – я завожу руки за спину и сжимаю их в кулаки. Спокойно. Он скоро уйдет. Уйдет.

– Да ладно, малышка, не кипятись, – он издевательски ухмыляется и вальяжно облокачивается на машину, прямо как Майло вчерашним утром.

– Тебе уже сказали отойти, что ты не понял? – грубая мужская ладонь, исполосованная белыми шрамами, хватает его за плечо и оттягивает от машины. Я поднимаю глаза. Тот бритый парень. Вольный. Я отступаю назад. Драки около машины ещё не хватало.

– Чувак, чувак, не кипятись. Я просто…

– Отойди, – голос ледяной, уверенный. Злой. Я долго наблюдаю за ним, его ладони сжимают худощавые плечи лохматого. Он был силен, пускай и вполне себе стройного телосложения. Даже под свободной белой майкой я могла беспрепятственно наблюдать за тем, как перекатываются плотные мышцы. Я боюсь. Боюсь их обоих.

Я на мгновение прикрываю глаза и открываю их уже тогда, когда слышу голос Майло.

– Я видел тех придурков. Ты в порядке? – он накрывает руками мои плечи, а я ловлю себя на мысли о том, что он пришел слишком поздно. Они всё видели, но у всех троих даже мысли не было выйти ко мне.

– У вас всегда так? – негромко интересуюсь я, раздраженно убирая его ладони с моей кожи.

Парень вновь сжимает меня в объятиях, прижимая мою голову к себе.

– Постоянно.

Я закидываю голову наверх. Темное полотно неба растянулось во все стороны. Бескрайнее, величественное, бесконечное. По сравнению с ним я была всего лишь пылинкой, крохотной частичкой, атомом. Звезды хаотичной россыпью сияли на чернеющем небе. В Чикаго я могла увидеть лишь освещенное тысячами огнями фонарей, билбордов и окон небо серовато-синего цвета. Даже в нашем районе с исключительно частной застройкой я не могла наблюдать ничего того, что видела здесь. Оно завораживало и пугало одновременно. Пугало время и то, какую роль в нем играла я. Всё вокруг казалось мне таким громадным, таким значительным. Всё, кроме моей собственной жизни.

– Ты чего задумалась? Пошли обратно, – Майло тянет меня за руку обратно в кафе.

Я не сопротивляюсь. Дальнейшее времяпрепровождение удовольствия мне уже не приносит.

Глава 5

Подъём в пять тридцать утра дался мне тяжело. Пробежка, ради которой и была затеяна такого рода пытка, казалось, ни принесла мне такого наслаждения и радости, как я ожидала. В шесть утра, когда я как можно тише старалась покинуть дом, я столкнулась в дверях с Полом. Мужчина убегал в поля и учтиво показал мне возможный маршрут для бега.

Бежать было трудновато – никакого ровного асфальта или мягких прорезиненных дорожек как в нашем микрорайоне в Чикаго. Мелкие камни то и дело выскакивали из-под ног, а потом резко сменялись сухим песком, старыми ветками или пожухлой травой. Следующим утром дорогу по пригорку и полям повторять явно не хотелось.

Вчера, когда мы с Майло вернулись с прогулки, все домашние уже давно разбрелись по своим спальням. Было чуть больше десяти, и Кэтрин, которая вышла нас встретить, лишь пожелала нам спокойной ночи, после чего отправилась обратно в комнату. Я заснула быстро – на удивление, как только голова коснулась подушки – так и не обдумав всё то, что произошло за вечер.

Но я с удовольствием начала размышлять в этот момент, когда мои мысли то и дело прерывались тяжелым учащенным дыханием и стуком собственного сердца в ушах. Единственный вывод, который мне удалось сделать на основе вчерашнего вечера – мне необходимо быть менее предвзятой, чтобы подружиться с Майло и Рэйчел. По поводу Нэйтана сомнений не было: если бы мы увиделись вновь, нам бы точно было о чем поговорить.

Я возвращаюсь домой ближе к семи, когда все его обитатели уже давно встали. В кухню я не заглядываю – несмотря на увлеченные разговоры, на божественный запах чего-то сладкого и заманчивый шум блендера, я сразу ныряю в спальню.

Первым делом я обессиленно валюсь на кровать и беру в руки телефон. Мама звонила вчера три раза и, разумеется, написала около десяти тревожных смс. Вчера я молчала – стопки с уведомлениями то и дело смахивались влево до того, как я успевала прочитать всё, что было на экране. Сейчас я тоже не вчитываюсь в её сообщения и набираю сухое «Привет, у меня всё хорошо», после чего кладу телефон экраном вниз. Ответ, точнее звонок не заставляет себя долго ждать.

– Эмбер, зачем я купила тебе последний айфон, если ты до сих пор не научилась отвечать на сообщения? – раздраженно выплевывает мама вместо приветствия, и я тяжело вздыхаю в ответ. Вот она. Такая, какой должна быть. Недовольная всем, что я делаю. Недовольная всем моим существованием.

– И тебе доброе утро, – я киваю и притягиваю ноги к себе, опуская лоб на колени. К сожалению, по-настоящему спрятаться от неё не получится.

– У тебя всё хорошо? – она интересуется не потому, что хочет знать, а потому, что так надо. Хочет казаться примерной матерью, но получается у неё неважно. Примерные матери интересуются детьми постоянно, а не только когда те сбегают из дома.

– Да, нормально, – я прикусываю губу, пытаясь отогнать от себя ворох безмолвных претензий. Я способна выдержать, не поддаться её настроению.

– Эмбер, поезжай домой, – к моему удивлению, она отчаянно вздыхает. Поведение явно не вяжется с её приветственным высказыванием. Подобное казалось мне загадкой – так искренне, так беспомощно мама никогда ничего не просила. – Пожалуйста.

– Зачем? Мне кажется, двух дней недостаточно для шестнадцати лет разлуки, – это всё не в моём характере, не в моем духе и мне действительно дается это с трудом. Я не знаю, как долго я ещё смогу ей противостоять.

Но она вздыхает вновь и все сомнения пропадают. Сопротивляться не будет, я чувствую. Она всё ещё не в том положении, чтобы ставить свои условия. Она проиграла.

– Где ты была вчера?

– Сначала с Кэтрин, потом с Майло.

– И ты вообще собираешься мне звонить? – недовольно интересуется она, и я не понимаю, как она с такой легкостью вернулась в прежнее состояние, стирая всё, что было пару секунд назад. Словно я уже не была нужна ей дома.

– Мам…

– Нет, юная леди, послушай меня. Твоя выходка была крайне грубой, и то, что я закрыла на неё глаза, не означает, что всё хорошо и я одобряю все твои действия. Ты там, ты своего добилась. Но если ты думаешь, что я буду нормально относиться к тому, что ты меня игнорируешь, ты сильно ошибаешься.

Я качаю головой. Вот оно. То, что должно было закономерно случиться. Она не может промолчать, никогда не может. Есть лишь её единственное верное мнение.

– Я тебя поняла, – я делаю глубокий вдох и зажмуриваюсь, желая поскорее закончить разговор. Всё было так хорошо, так спокойно и тепло, пока она не позвонила. Ветер вновь подул с озера Мичиган.

– Прекрасно, – дальше она молчит. Ни словечка, ни вздоха, ни покашливания. Звенящая тишина и холод.

Я тоже затихаю. Смысла говорить нет. Не сейчас и не с ней.

– Я приехала в офис, позвоню тебе потом. Будь добра брать трубку.

Я вновь кусаю губы и откладываю телефон. Я готова разрыдаться. Зачем она это делает? Для чего? Я завершаю вызов и несколько слезинок скатываются по моим щекам. Какой контраст с тем, что происходит здесь. Она мастерски умела испортить всё – и хорошее настроение, и беззаботную атмосферу. Прошло всего пару дней, но мне казалось, что я смогла хоть немного узнать Кларков. Они не такие. Или она не такая.

Раздается стук в дверь, и мне тут же приходится вытереть слёзы.

– Да?

В спальне появляется Джуд. Небесно-голубые брюки, белая блузка с рюшами. Волосы всё так же прекрасно уложены, от неё за несколько метров пахнет свежими ягодами и ванилью.

– Доброе утро, милая, – на её лице появляется теплая приветливая улыбка, и женщина несмело садится на стул напротив, внимательно изучая меня взглядом. – Как спалось? Как погуляли вчера?

– Хорошо, – я медленно киваю и выдавливаю из себя улыбку. В притворстве я была хороша.

– Ты бегала? Пол сказал мне.

– Для того, чтобы быть в команде мне нужно поддерживать форму.

– Ты какая-то расстроенная, нет? – женщина хмурится и украдкой поглядывает на телефон. – Мама звонила?

Я поднимаю брови и медленно качаю головой. Такая проницательность и умение уловить настроение была мне знакома.

– За эти дни я как будто совсем тебя не видела, – Джуд печально качает головой, и я мысленно соглашаюсь с её замечанием.

Мне было понятно её желание провести время вместе, и я тоже этого хотела. Возможно, я смогу узнать что-то про маму.

– Не хочешь съездить со мной, отвезти кукурузу? Я часто киваю. Отвлечься было прекрасной идеей.

– Пойдём завтракать, я приготовила слойки с вишней.

– Я не голодна. Схожу в душ и поедем.

Женщина понимающе кивает и выходит из спальни, плотно закрывая за собой дверь.

Я устало поднимаюсь с кровати. Совсем немного времени у меня ещё есть. Я подхожу к комоду и отодвигаю первый ящик. Ничего. Второй. Ничего. В третьем тоже пусто. Я могла догадаться, что мамины вещи давно были убраны на чердак или в подвал. Однако четвертый ящик комода был явно чем-то наполнен. Я открываю его – детская одежда. Крохотная, для новорожденных. Совсем не новая, но чистая и качественная. Это моя одежда? Я опускаюсь на корточки и начинаю перебирать содержимое ящика. Розовые боди, крохотные кофточки и ползунки. Я подношу один из комбинезонов к лицу. Всё ещё еле ощутимо пахнет чем-то молочным. Тепло разливается по моему телу. Они её сохранили. Неужели мне все же удалось провести здесь какой-то отрезок своей жизни?

Я закрываю комод и иду к прикроватной тумбочке. Её содержимое радует меня больше – толстая тетрадь в бордовой кожаной обложке. Потрепанная, но хорошо сохранившаяся. Я открываю её на первой странице и вижу надпись, выведенную идеально ровным круглым почерком. Личный дневник. Я пролистываю страницы, чтобы убедиться, что всё и правда написано её рукой, но в текст не вчитываюсь. Подождёт.

Я оставляю тетрадь на подушке и иду в ванную. Спешно принимаю прохладный душ, после принимаюсь за макияж. Синяк на лице чуть побледнел, но без косметики все равно выглядел жутко. Я натягиваю на себя купленный вчера голубой сарафан, беру телефон с мыслью о том, что мне надо обязательно набрать Агнес, и выхожу из спальни.

– Готова? – Джуд неожиданно появляется в коридоре, отчего я вздрагиваю.

Я медленно киваю, изучая непривычную тишину и пустоту дома. За эти два дня это был единственный момент, когда здесь не было никаких признаков жизни. Ни звука работающей кофемашины, ни жужжания газонокосилки, ни тихих шагов наверху.

– А где все?

– Поехали за продуктами. Пойдём, – она опускает сухую горячую ладонь на мою открытую спину и ведет меня к машине. – Соседи живут в пяти минутах, у них огромное ранчо.

Разговоры о хозяйствах совсем меня не впечатляли. За пару дней нахождения здесь поймала себя на мысли, что не вижу никакой разницы между большой и маленькой фермой, количеством кур и площадью посевов. Это было что-то совершенно противоположное моей жизни в Чикаго, что-то совершенно не радующее и совсем не интересное. Здесь было здорово отдыхать от городской суеты и бешеного ритма, но навсегда я бы здесь не осталась. После Чикаго я чувствовала себя запертой, ограниченной. Понять маму уже не казалось непосильной задачей.

Мышцы после бега еле ощутимо ноют. AppleWatch показали заветную отметку в пять километров, и я определенно была собой довольна – в Чикаго я при всём желании не могла пробежать столько по нашему району. До соседей мы доезжаем ровно за пять минут. Одинокий деревянный дом среди бескрайних полей. Все клумбы около дома выглядели небрежно и слегка запущено – цветы слегка увядшие, совсем не сочетающиеся друг с другом. Краска во многих местах облупилась, крохотный деревянный заборчик перед палисадником устало покосился. Хозяйство Джуд выглядело намного более новым и ухоженным – так, словно за ним следили в три раза тщательнее.

Женщина выходит из машины, и я спешно иду следом. Из дома нам навстречу выходит сухой пожилой мужчина в ковбойской шляпе. Клетчатая рубашка болталась на острых плечах, темно-синие штаны собирались на коленках. Неужели он и правда справлялся со всем в одиночку?

– Джуд, привет, – он широко улыбается и машет женщине, бодро спускаясь по ступенькам поближе к нам.

– Здравствуй, Энди, – Джуд кивает более сдержанно, но всё так же приветливо. Я гадала, связывали ли их только соседские, или же более теплые, дружеские отношения.

– А это кто у нас тут? – мужчина переводит на меня взгляд своих внимательных зеленых глаз и упирается руками в бока. – Не могу припомнить, кого она мне так напоминает.

– Это Эмберли, моя внучка, – женщина покровительственно обнимает меня за плечи, чересчур нервно сжимая их. – Дочь Кэрол.

– Кэрол, точно, – он часто кивает, словно наконец вспомнил имя моей мамы, и долго на меня смотрит. Изучающе, с интересом. – На лето приехала?

– Да, на всё лето, – отвечает за меня Джуд и я с интересом перевожу на неё глаза. Хоть кто-то за меня это решил.

– Пойдёмте в дом, поболтаем. Я попрошу Кэйдена разгрузить багажник.

Джуд одобрительно кивает мне, и мы направляемся в дом вслед за мужчиной. Дом темный, дубовые стены были покрыты свежим лаком. Внутри всё было выполнено добротно и на совесть – вся мебель деревянная, крепкая, ручной работы, однако ощущение старости всё равно скрыть не удалось. Мы проходим на кухню – темнее и меньше, чем кухня Джуд, совсем без декора и такого необходимого ей уюта. Окна были настежь распахнуты, вдалеке я могла различить дом Кларков.

– Садитесь, не стесняйтесь, – мужчина указывает на широкий стол, застеленный синей клетчатой скатертью.

Я опускаюсь на край стула по примеру Джуд и складываю руки перед собой. Энди же спешит занять место во главе стола. Мужчина плюхается на стул, тот отвечает ему недовольным треском. Со стороны коридора слышатся тяжелые шаги.

– Внучок, поприветствуй наших гостей.

Я тут же поднимаю глаза. В дверях стоит он – бритый парень из закусочной. Тот самый, которого я встретила у машины. В растянутой белой майке, обнажающей его подкачанные бледные руки, и спущенных спортивках серого цвета. Он тоже меня узнал – я вижу это по проблеску самодовольства и насмешки в его глазах. Он держался ровно и отстраненно, но интерес в его взгляде скрыть удавалось плохо.

– Миссис Кларк, – он наконец отворачивается от меня и сдержанно кивает Джуд. Его голос глубокий, тягучий, уверенный.

Бабушка морщится и без особо энтузиазма отвечает ему тем же. Скрывать свои истинные чувства у женщины не получается. Ещё одна схожесть с мамой.

– Здравствуй, Кэйден, – с пренебрежением выдавливает она и поворачивается ко мне. Взгляд её был брезгливый, недружелюбный.

– Кэйден, это Эмберли, внучка Джуд и Пола, – Энди откидывается на спинку стула и заводит руки за голову.

Парень смотрит мне в глаза и медленно кивает. Я киваю в ответ. Мне интересно, о чем он думает – в этот раз отводить взгляд он даже не собирается. Глаза его были такие мягкие, такие светлые, что взгляд, который они хранили, сразу распознать не удалось. Отнюдь не злой и не холодный – притягательный и таинственный.

– Кэйден, поухаживай за дамами, а потом разгрузи багажник миссис Кларк, – Энди кивает на графин холодного чая на столе.

Кэйден послушно берет из шкафа стаканы и разливает в них чай, добавляя в каждый стакан по паре кусочков льда. Медленно, неторопливо, растягивая движения словно томные слова.

– Да ладно, Энди, не гоняй мальчика, – Джуд недобро прищуривается, глядя на парня. Я в очередной раз убеждаюсь в том, что он ей совсем не нравится.

– Прошу, – еле слышно произносит он, со стуком опуская передо мной стакан. Я вздрагиваю и резко отстраняюсь.

– Рассказывайте, мисс Кларк, – Энди смотрит на меня с вежливым, соседским интересом. – Где вы живёте?

– В Чикаго.

– Чарльстон город маленький по сравнению с мегаполисом?

– Довольно, – я перевожу взгляд на свои пальцы.

– Кэйден, почему бы тебе не показать Эмбер конюшню?

Парень окидывает меня заинтересованным, настороженным взглядом и якобы безучастно пожимает плечами.

– Пошли.

Я, не успев поразмыслить, тут же поднимаюсь из-за стола. Джуд крепко берёт меня за запястье и многозначительно смотрит мне в глаза. Её взгляд серьезный, недовольный, с легким оттенком беспокойства.

– Аккуратнее, Эмбер, хорошо? – почти одними губами шепчет женщина.

Я безразлично киваю и следую за Кэйденом, который уже успел покинуть кухню. Он идёт впереди, я чуть поодаль. Ни взгляда, ни слова, ни жеста. Парень резко останавливается около старой деревянной постройки, и я едва не врезаюсь в его спину. Распахивает двери. Внутри было больше десятка голов. Я восторженно осматриваюсь, а потом внимательнее вглядываюсь в их благородные морды. Страсть, мечта, которая так и не стала реальностью.