Демон и Птичка

Мои мысли пронзил и разорвал звук оповещения на телефоне, я молниеносно схватила его и посмотрела на экран.

Это сообщение не от Нила. Это сообщение от Джона.

«Прости, Анна, я не могу молчать» и прикрепленный видеофайл.

Я тут же нажала на иконку оповещения и мой мир бесповоротно разделился на до и после.

Джон снимал балкон гостиничного номера, на котором стоял стол и пара стульев. На столе – два бокала с вином. На стуле – мой муж. А сверху, верхом на нем сидит Дана и они смачно сосутся. Дана елозит промежностью по члену Нила, натирается об него, имитируя половой акт. Нил схватил её за задницу, задирая платье и крепко вжимая в себя, вторя её движениям, вдавливая покрепче в пах. Целует её, как когда-то меня – мокро, глубоко, удерживая её голову ладонью у своего рта. Дана останавливается, слазит с него, снимает с себя платье и стоит перед Кайзером в одних крохотных прозрачных трусиках из сетки. Он берёт ее за руку и они вместе заходят в номер. Очевидно, что не грим наносить.

Линда, которая подглядывала из-за моего плеча, зажала рот рукой в ужасе. Я отшвырнула телефон в сторону, уронила лицо в ладони и громко выла, рыдала, кричала.

Нил изменил мне. Теперь это точно не домыслы! Изменил с надувной бабой, с резиновой соской. Изменил в самый уязвимый момент моей жизни, когда я все силы и время трачу на взращивание нашего общего ребёнка. Когда я изуродованная, с разрезанной промежностью, уставшая и потерявшая себя. Я дала жизнь нашему общему ребенку и стала «отработанным материалом», а мой муж быстро переметнулся к молодой и не порченой родами девахе.

Мою истерику прервал крик Мариэль со второго этажа – она проснулась. Пришлось собраться в кучу и идти помогать ей уснуть вновь.

Один из скрытых минусов материнства – ты не имеешь права заболеть, расклеиться или отвлекаться на свои проблемы, потому что рядом тот, у которого есть потребности и этим потребностям плевать на твоё состояние.

Когда я вышла из спальни, на меня смотрела картина. Смотрела глазами всех её персонажей. Смотрела вопросительно, испытывающе.

«Какое решение ты примешь?»

– Единственное верное. – ответила я ей и остаток ночи ревела, положив голову на колени Линды.

Она беспрестанно печатала в телефоне, отправляя сообщения и сразу получая ответные. Логично, что она переписывалась с Полом. Я не спрашивала о чем, не хотела знать что-то ещё. Мне уже достаточно информации.

Глава 72

«Анна»

Нил так и не вышел на связь до самого момента своего возвращения домой – к вечеру следующего дня.

Когда я увидела его понурую, виноватую рожу, то сразу поняла – он не собирался скрывать от меня. Либо Джон признался, что слил его.

Когда Нил увидел мою опухшую от слёз рожу – он понял, что я всё знаю.

Нам было так неловко находиться в одной комнате, в одном доме, видеть друг друга и, упаси Господь, разговаривать. Я переехала вместе с Мариэль в свою старую комнату на третьем этаже и предпочитала не выходить оттуда. Нил меня не трогал.

И вот это стало тем фактором, который окончательно разбил вдребезги идеальный образ Кайзера. Я знала его исключительно как ответственного мужчину, который всё всегда контролировал, все держал в своих руках, разруливал любые проблемы и брал на себя ответственность буквально за всё на свете.

Сейчас передо мной был другой Нил, похожий на пса, который нагадил в неположенном месте и понимает это, на пса который ждёт, что его отлупят, поджав уши и хвост. Таким я увидела его впервые, таким я возненавидела и презирала его всем сердцем.

Когда-то он обвинял отца за то, что тот не мог быть честным с самим собой во влечении к Елене. Ты, мать твою, один в один повторяешь его путь! Ты честный в своей измене? Если честный – почему не говоришь об этом открыто, почему трясёшься и ссышься по углам, как виноватый пёс? Ненавижу, ненавижу, ненавижу!

Мы молчали два дня, избегая друг друга, прежде чем я не выдержала и завела с ним разговор сама. Сразу с главного.

– Я ухожу от тебя. Мы разводимся.

Он не удивился. Он знал, что я это скажу.

– Хорошо, Анна. Куда ты уйдешь?

– Пока не решила.

– Я прошу лишь об одном – не увози от меня Мариэль. Не уезжай в Россию. Я куплю вам квартиру, пусть она живёт и с тобой, и со мной. Разделим дни напополам.

– Хорошо, Кайзер.

Я действительно не хотела разлучать его с дочерью, зная, что такое жизнь без отца и зная, как они оба привязаны друг к другу. Наши с ним взаимоотношения не должны ложиться тенью на Мариэль. Моя обида не должна формировать её будущее мнение о нём, не должна разрушать образ отца.

Через несколько дней в кузов машины, которую я наняла в компании грузоперевозок, были уложены вещи – мои и дочери. Она уже тронулась в путь, а я быстро шагала к Форестеру, до боли сжимая в ладони его ключ. Специально вонзая сильнее, чтобы физическая боль вытеснила душевную. Позади меня Нил нёс на руках Мариэль и обливался слезами. Настоящими, крупными мужскими слезами, которые меня дико раздражали.

«Хули ты плачешь, мудила? Плакать нужно было, когда Дану трахал».

Я остановилась у машины и нетерпеливо ждала, когда он посадит Мариэль в автокресло. Нил будто специально растягивал момент прощания, а мне хотелось как можно быстрее уехать. Уехать раньше, чем я снова заплачу. Не хочу, чтобы Нил видел мои слёзы, потому что он их не заслужил. Ни единой капельки моих слез не достоин этот козёл.

Наконец, он закрыл дверь и подошёл ко мне.

– Возьми. – Кайзер вложил мне в ладонь ключ от новой квартиры с зеркальным брелком «The Carlton Ritz 69».

– Прощай. – я как можно быстрее села в машину.

– Прости… – успел сказать он в мою закрывающуюся дверь.

Торопясь, я выехала со двора на дорогу и уже там дала волю слезам. Боже, я до сих пор не верю в то, что происходит! Кармические партнёры? Как бы не так!

Я действительно считала нас волшебными, поцелованными Богом. Всякие грязные истории – где-то за бортом, не у меня с Нилом, не в нашей Вселенной. Мы ведь особенные, не такие, как все.

Реальность переехала меня катком. Никакие мы не особенные. Нас не поцеловал Бог. Нил Кайзер такой же мужчина, как миллионы других – слабый на передок, кобель. Первые проблемы – и он помчался макать член в другую.

Я обещала себе, что больше никогда не буду предана. И в итоге – я предана. Снова. Это моя карма или последствия моего выбора?

Смахивая слёзы, мешающие следить за дорогой, я подъехала к огромному зеркальному небоскрёбу в форме узкого пакета молока. На его верхушке красным светилась вывеска «The Carlton Ritz”. Это один из самых богатых жилых комплексов в LA, находящийся в самом сердце города, с собственным спортзалом, рестораном, бассейном и спа – зоной. Спасибо, Нил, но этим ты свою вину не загладишь.

Парковщик подошёл забрать у меня машину, удивившись тому, что это не Майбах, не Каддилак, не Порше, а всего лишь старый Субару – такие не водятся на местной стоянке.

– Зато у него стекла бронированные! – с ухмылкой сказала я, вытаскивая из кресла спящую Мариэль.

– На мэм покушались? Вы – криминальный авторитет? – казалось, он спрашивал на полном серьезе.

– Покушались. Не криминальный и не авторитет. – я поднялась по лестнице в вестибюль и меня встретила консьерж. Она проводила на сороковой этаж до двери моей новой квартиры, где уже стояли коробки с вещами и грузчики. Я открыла дверь ключом, который дал мне Нил и ахнула, войдя в квартиру.

Она была огромной, такой же наполненной пространством и воздухом, как Теплица, с панорамными окнами от потолка до пола. Огромная кухня – гостиная, огромные спальни и санузлы, которых было явно много для нас двоих. Стильный ремонт в приглушенных коричнево – песочных оттенках, в натуральных текстурах камня и дерева. Эта квартира слишком сильно походила на Теплицу. Пока грузчики таскали коробки, я вошла в одну из спален, положила на кровать спящую Мариэль и подошла к окну, желая оценить вид. Он был фантастическим – весь город, центр и окраина расстилался как на ладони, передо мной. С одним маленьким, неприятным нюансом.

Теплицу тоже было видно.

Слишком хорошо видно. Она была прямо напротив этого окна.

Я нервно сглотнула и отошла. Нужно заняться вещами. Мебель Мариэль – кроватка, стул для кормления, пеленальный комод – остались в Теплице. Здесь уже стояли новенькие. Нужно распаковать её вещи, застелить ей кроватку. Я вышла из спальни и мой взгляд упал на тумбу в прихожей. Там были какие-то бумаги и ключи – нужно посмотреть.

Несколько запасных комплектов ключей от квартиры. Электронный ключ от подземной парковки. Документы на собственность – квартира и место на паркинге, оформленные на моё имя. Документы от Форестера, переоформленные с имени Нила на моё имя. Серая банковская карта с наклеенным на неё стикером и подписью, сделанной явно рукой Кайзера – размашистый, угловатый почерк, который я узнаю из тысячи.

«Алименты на Мариэль и на тебя, безлимит, пароль старый».

Я оторвала стикер от карты, смяла и выбросила в урну на кухне.

«Прям джентельмен, Робин Гуд, чёрт бы тебя побрал, засранец!» – думала я, пихая карту в задний карман джинс.

Остаток вечера я провела, разгребая своё барахло. Мариэль проснулась и, взяв её, я поднялась на последний, пятьдесят четвертый этаж комплекса, где находился ресторан со шведским столом. Этот дом функционировал не только как жилой комплекс, но и как апарт – отель, поэтому предлагал и такую услугу, что оказалось очень удобным во время переезда.

Ночью, уложив малышку, я бродила по квартире, как призрак, заглядывая в каждое окно. Из каждого было видно Теплицу. Сама она выглядела изнутри, как Теплица. Я вырвалась из золотой клетки и оказалась в новой, где всё мне будет напоминать о прошлой жизни.

Присев на кровать, я гладила чёрные волосики дочери, любовалась её лицом, как когда-то любовалась лицом спящего Нила.

Малышка. Как мне вырвать из сердца твоего отца, забыть его, если ты – его точная копия? Каждый раз, глядя в твоё лицо, я вижу его лицо.

Когда я выходила за Нила замуж, я сказала себе, что хочу сделать этот выбор, какие бы последствия он не нёс. Знаешь, дорогая, я ни о чём не жалею. Теперь у меня есть ты, остальное – неважно. Мужчины приходят и уходят, а дети – остаются. И ты дитя любви, зачатое в невероятной, фантастической страсти. Желанное обоими родителями дитя. Я нашла тебе хорошего отца, пусть он не любит меня, но зато точно любит тебя. Твой отец – здоровый и красивый мужчина, благодаря которому у тебя шикарный генофонд. Пусть мы разбежались, но ты всё равно будешь чувствовать его присутствие и любовь, будешь гордиться тем, какой он крутой и знаменитый. Если бы я могла вернуть время вспять, я бы ничего не стала менять, я бы все равно родила тебя от него, зная, что твой отец разобьёт мне сердце. Ты – мой Божий дар, моё главное счастье, мой единственный теперь смысл жизни, а остальное – мы переживём.

Глава 73

«Пол»

По привычной традиции Нил решил устроить себе алкогольную психотерапию и вызвал для этого всю «группу поддержки» – меня, близнецов и даже Порка. Мы пили во дворе и Кайзер, валяясь на шезлонге, не спускал глаз с города, точнее – со здания «Карлтона» и много курил. Он всегда начинал курить, когда у него в жизни наставала жопа и всегда бросал, когда выбирался из неё.

– Какой же я чмошник, парни. Просто конченый урод. Я всё проебал.

– Слезами делу не поможешь. Пойди и верни её. У вас есть одно важное объединяющее обстоятельство – дочка. Ради этого нужно пробовать. – как всегда дохрена мудрый и духовный Порк читал свои проповеди.

– Да она в жизни не простит меня! – отчаянно вскрикнул Нил, – И я ее полностью понимаю! Я бы тоже не простил. Чёрт, кто же слил ей меня?

– Хочешь сказать, если бы тебя не слили – ты бы обманул Анну? Не сказал ей? – спросил Джон, отхлебнув виски.

Я внимательно следил за Джоном. Линда сказала мне, что злополучную видеозапись прислал именно он. Но вот сам Джон не признаётся в этом Нилу. Делает вид, что он – белая овца. И мне дико любопытно, какого хрена он полез не в своё дело, а теперь скрывается, как крыса. Ясен пень, что Нил размажет его рожу по асфальту сразу, как узнает.

И именно поэтому я тоже молчу. Посоветовавшись с женой, мы обоюдно решили, что пока лучше держать диверсию Джона в тайне. Нил стопроцентно вышвырнет его из группы, Уилл естественно, уйдёт за братом и экстренно искать нам сразу двух гитаристов я не хочу. Во первых – найди нормального хоть одного, не говоря уж о двух. Во вторых – им надо выучить и отрепетировать все свои партии, а у нас куча концертов на носу. Нет времени подбирать и обучать новых людей.

Настанет удачный момент – я скажу Нилу, а пока буду держать Джона «на карандаше». Мне дико любопытно задать ему пару неудобных вопросов. Поэтому, как только он собрался отлить, я увязался с ним.

– Бро, нахуя ты слил Нила?

Джон посмотрел на меня, как на дебила.

– Если бы твоя жена изменяла тебе и твои друзья знали, но молчали? Что бы ты предпочёл? Жить в иллюзии?

– Да. – ответил я и это было правдой, – Я бы предпочёл подольше думать, что я счастливый. Ты же своей тягой к справедливости разрушил три жизни. Нил в депрессии, Анна в депрессии, Мариэль будет расти в неполной семье. Не оправдываю выходку Нила, но если бы ты не полез не в своё дело, они сами выгребли из кризиса и продолжили жить семьей.

– Нахер нужна такая семья. Лучше горькая правда, чем сладкая ложь. – выплюнул Джон, смывая за собой унитаз.

– Раз так, что же не признаешься Нилу, что это ты его разоблачил? – я начинал закипать.

– Ты сам знаешь, Пол. – Джон улыбнулся и спешно вышел из туалета.

«Ну и козёл же ты!»

После полуночи, загрузив Нила, находящегося в алкогольной коме, в спальню, я вернулся в свою квартиру.

Моя капсула безопасности при любом апокалипсисе.

На комоде в гостиной – куча фоторамок. Наша с Линдой свадьба, выписка из роддома, первая семейная фотосессия с Сальвадором, которую Линда отсняла сама, поставив фотоаппарат в режим таймера. И среди них одна, старая фотография, где я совсем юный в обнимку с мулаткой. С Лилит.

Мне очень нравилось, что Линда уважает мою память к ней. Не просит убрать эту фотографию и бережно смахивает с неё пыль, как и с остальных, делая уборку.

Я улыбнулся и заглянул в спальню, где на одной кровати спали моя жена и сын. Она кормила его грудью и оба так и заснули, не разрывая контакта. Сальвадор сжимал в кулачке длинную, блестящую, как зеркало, чёрную прядь волос матери.

Мадонна с младенцем.

Я осторожно лёг на кровать позади Линды и положил ладонь ей на плечо, наблюдая, как моя смуглая рука контрастировала на фоне её белой кожи. Мы как кофе и молоко. Такие разные, но смешиваясь, превращаемся в нечто прекрасное. Я грубый, приземлённый и практичный, Линда же – творческая, духовная, тонкая натура.

Когда я впервые увидел её, на фестивале с Вэнсом, вычурно наряженную в смесь готики, гранжа и футуризма, то причислил к толпе тех приживалок – содержанок, что готовы ублажать старого деда в обмен на деньги и статус. Потом присмотрелся. С ней часто заигрывали другие артисты, работники концертных площадок, но она была железобетонно верна своему выбору в отличие от Вэнса, который не стеснялся между делом облапать журналистку или фанатку.

Потом я нашёл ее профиль в Инстаграм и образ приживалки окончательно рухнул. Линда старалась создавать что-то своё, уникальное в этом мире. Нести в него собственный, неповторимый стиль и смысл, вкладывая душу в свои фотографии, придумывая сложносочинённые образы и посылы для фотосессий. Я знал, что макияжи моделям она тоже делает самостоятельно и каждый из них выглядел, как живая картина художника сюрреалиста. Она была невероятно талантливой и пыталась реализовать свою аутентичность.

Когда мы вместе отправились в Австралию на BIG RED BUSH, я был уже крепко влюблен. В девушку, с которой даже не говорил ни разу. В чужую жену.

Линда до сих пор не знает, что когда я увидел её с синяком, в тот же день нашёл Вэнса и размозжил его старую рожу о бордюр, выбив ему передние зубы. Главное, что Вэнс знал, за что он получил. Нехуй самоутверждаться за счёт того, кто не может дать тебе сдачи. Мужчины так не поступают.

Я уткнулся носом в мягкое, ароматное плечо любимой женщины и задумался о Ниле с Анной. Есть выражение «ссать против ветра» – это точно про них двоих. Оба сложные, противоречивые, находящие препятствия там, где их нет. Всё всегда через драму, через боль, через внутренние конфликты. Мой союз с Линдой так сильно отличался от этого, он был тихой гаванью с первого дня своего формирования. Линда была невероятно комфортной женщиной во всех своих проявлениях. Никогда не пилила, не искала подвоха, давала много личного пространства. Даже сейчас – спокойно спит, не названивая, не спрашивая, когда вернусь с попойки. Она ко всему относилась легко, творчески, даже к материнству – сложному и трудозатратному бремени. Не заморачивалась, не требовала от себя быть идеальной, не требовала от меня быть идеальным. Просто жила и доверяла. Отпуская контроль, в моменте и в вере, что всё идёт своим чередом и обязательно приведёт туда, куда надо. В этой ауре и я расслаблялся, становился открытым и доверяющим, текущим по течению. Она смягчала меня и научила быть живым.

«Спасибо тебе за то, что ты есть и ты рядом. Более идеальной женщины для меня нет и не будет. Я люблю тебя, Линда!»

Глава 74

«Анна»

Первое, что я сделала – отправила заявление на развод в суд.

Второе – наняла русскоязычную няню с проживанием и возможностью работать как днём, так и ночью. Это было вынужденным решением – мы с Нилом договорились, что три дня в неделю Мариэль будет жить у него. И ей нужна сопровождающая, а я не хочу ей быть в доме бывшего. Нужна та, кто приготовит ей полезную еду, кто проведёт ей интимную гигиену, ведь она девочка – негоже, чтобы ее подмывал отец.

Я провела несколько собеседований – все канидатки старались произвести впечатление, сюсюкая Мариэль. Я выбрала ту, которая этого не делала. Которая не старалась понравиться, а наоборот – жёстко отсобеседовала меня, узнав всё, от режима дня, рациона и темперамента до того, как прошла моя беременность и роды. В ней я сразу почувствовала опыт и авторитет.

Лиза была старше меня на десять лет, имела образование педагога – психолога и тоже иммигрировала из-за финансовых проблем. Я обязательно хотела именно русскоязычную няню, чтобы вырастить билингва. Хочу, чтобы Мариэль знала, что у неё не один родной язык и умела на нём говорить. Посоветовавшись с Еленой я поняла – её надежда вырастить билингва не реализовалась потому, что в поле Кристины был всего один русскоговорящий человек. Нужно больше речи, нужно чтобы ребенок слышал, как несколько людей говорят между собой по русски. Поэтому, мой выбор был очевиден.

И, наняв няню, я познала новую сторону материнства. Очень опрометчиво с моей стороны было упереться в свои установки о хорошей матери, игнорировать собственную усталость и недосып, отказываться от помощи, считая, что она дискредитирует меня как главного человека в жизни дочери.

Я впервые за долгое время выспалась. Мы с Лизой делили пополам ночи с Мариэль, но она каким-то чудом научила её засыпать без укачиваний. Поэтому теперь, даже в моё дежурство, Мариэль спала не просыпаясь, не требуя помочь ей продлить сон. Простая, базовая потребность человека – поспать, не просыпаясь по несколько раз за ночь и как же она меняет качество жизни!

Я поняла, что лучше – несколько часов, качественно и включенно проведённых с ребенком, чем весь день в компании уставшей и задолбанной матери без собственных интересов и личного пространства. С появлением няни я отдохнула и моё взаимодействие с дочерью наполнилось новыми, яркими красками, в котором я дарила ей больше любви и приятных эмоций, чем раньше.

Лиза и Мариэль явно поладили, нравились друг другу и я была довольна нашим тандемом. Няня нужна была мне ещё и по другой причине – я решила выйти на работу.

Не из-за денег. С ними, благодаря Кайзеру, не было никаких проблем. Я хотела на работу, потому что только там могу забыться. Погрузиться в проблемы усатых и хвостатых, забыв про свои. Работа была нужна мне, как воздух. Как единственная и самая эффективная психотерапия. Как ключик к тому, чтобы достойно влачить своё существование и к тому, чтобы это существование не было столь убогим, лишенным смысла.

«Пора приводить себя в порядок. Пора быть кем-то большим, чем брошенка и приложение к собственному ребенку. Пора быть личностью».

Именно с этими мыслями я сегодня стояла перед дверью кабинета, где красовалась новенькая табличка «Dr Anna Kaiser, therapist, herpetologist, surgeon” (Доктор Анна Кайзер, терапевт, герпетолог, хирург). Я очень долго шла к этому статусу, к этой табличке на двери своего кабинета. Сколько там раз я говорила про новую жизнь? Кажется, я уже могу выиграть чемпионат мира по многочисленности моих новых жизней.

«Как у кошки, не одна жизнь, а девять.»

Я сфотографировала табличку, отправила Линде и шагнула в кабинет. И чуть не рухнула в обморок там же.

На письменном столе стоял огромный букет иссиня красных, почти чёрных роз.

«Счастливого старта и профессиональных побед, миссис Кайзер» – гласила надпись на открытке. Няня ему сказала. Я хотела отправить этот букет в урну, но рука не поднялась. Цветы очень красивые и ни в чём не виноваты. В дверь постучали первые пациенты и я окунулась в работу, но чёрный букет смотрел мне в спину и бросался в глаза из любого угла кабинета.

Даже теперь я не могу отделаться от ядовитого, отравляющего шлейфа того, кто прислал его.

Ко мне заглянула начальница и присвистнула, увидев розы.

– Твой муж невероятно внимательный!

– Да. – еле выдавила я.

Здесь ещё никто не знает, что я развожусь.

Первый обеденный перерыв в новом статусе было решено провести в кофейне неподалёку. Я заслужила.

Сняв халат и набросив тонкий тренч, я выбежала на улицу, по пути проверяя сообщения от Линды.

Знакомый голос из прошлого остановил меня.

– Здравствуй, Анна.

За столиком у кофейни пил зелёный чай и курил Джон, разглядывая меня очень… внимательно. Будто пытался заметить и запомнить каждую деталь.

Мы ни разу не виделись с того момента, как он прислал мне то проклятое видео. Я даже ничего не написала ему в тот вечер. И в последующие – тоже.

– Привет! – я подала ему руку, – Что ты здесь делаешь?

– Жду, когда помоют мою машину. А ты?

– Обеденный перерыв на работе.

– Здорово. Значит составим компанию друг другу?

Джон оплатил мой заказ – боул с креветками и сырный латте и мы вместе вернулись на улицу.

– Значит, ты решила снова выйти на работу? – Джон рассматривал меня, сверля льдинками огромных голубых глаз.

А я рассматривала его. Кажется, впервые в жизни внимательно рассматривала. Если от Нила исходил вайб Аида, Бога подземного царства, или Локи, бога двуличности и лжи, или Бафомета, падшего ангела, ставшего Дьяволом, то от Джона шли совершенно другие вибрации. Как от Тора, скандинавского Бога – защитника от чудовищ, борца со злыми силами. Светлые, чуть волнистые длинные волосы и короткая рыжеватая борода, прозрачные, как Байкал, голубые глаза и добрая улыбка. Даже татуировки – у Нила они были хаотичными, в разных стилях, где-то рисунки, где-то надписи, где-то пятна блек – ворка. У Джона все татуировки были на одну тему – мифология. Атланты, Сцилла, медуза Горгона, Василиск, Минотавр. Очень эстетичные, аккуратные, выполненные явно одним единственным художником. На фоне хаотичного, импульсивного Нила, Джон выглядел как сама системность, покой и надёжность.

– Да, я вышла на работу. Это мой единственный шанс отвлечься.

– Прости меня за то видео. Уверен, оно доставило тебе много боли. – он снова закурил.

– Ты не должен извиняться. Наоборот, я должна благодарить тебя. Да, мне нелегко, но любая правда лучше, чем ложь.

– Как вообще поживаешь? Как справляешься?

–Да никак. Можно сказать, что я пока не справляюсь. Ааааа, как там… Нил? – я не выдержала и не смогла не задать этот вопрос.

– Ну сначала как и полагается – бухал. Потом вроде очухался, ушёл в работу. – Джон пожал плечами.

– Он встречается с Даной?

Я замела, ожидая ответа.

– Он уволил её сразу после того вечера.

– Очень благородно! – криво усмехнулась я, – Попользовал девку и вышвырнул. Уже нашёл новую кандидатку для совместного «нанесения грима»?