Фанатка. До взлета

Мне пришлось подробно пересказать знакомство в гримерке и сегодняшнюю прогулку.

– Ты точно ничего не придумываешь? – в который раз переспросила Люба, судорожно перебирая вещи в шкафу и решая, что ей надеть к вечеру.

В отличие от меня, Любанька ярой фанаткой «Зодиака» никогда не была, и за их творчеством следила издали, спокойно. Но все же произвести впечатление на звездных мужчин она хотела, а потому выудила из шкафа короткое черное платье, назвав его лучшим помощником всех девушек. Это платье она надевала только по особым случаям. И, кажется, встречаясь два года с Денисом, она ни разу не наряжалась так для него.

– А ты не замерзнешь? – кивнула я на погоду за окном. – Все-таки не лето.

– Так и компанию будем составлять не дворовым парням! – подмигнула сестра, довольно рассматривая себя в зеркало.

Вечер скрасил все разочарования этого дня, ведь Его Величество Леонид Александрович Филатов собственной персоной решил выбраться из гостиничного номера и составить компанию за ужином. Он даже пропустил меня вперед, придержав дверь ресторана. Я случайно толкнулась в его грудь, и тут же в нос ударил мускусный запах его парфюма. На короткое мгновение я даже прикрыла глаза, наслаждаясь и пытаясь запомнить этот аромат. Именно так пахнет идеальный мужчина.

Официантка тоже узнала солиста «Зодиака» и попросила его о совместной фотографии, даже не взглянув в сторону других участников коллектива. Наверное, потому что именно Филатов всегда был лицом группы, и на всех альбомах рисовался только его тщательно отредактированный образ. Итогом этой импровизированной фотосессии послужило мое с трудом скрываемое раздражение. Хотя кого я, по сути, ревную? У этого человека миллионы поклонниц, таких же, как и я, сходящих с ума от его голоса и внешности. Сегодня Леонид был в настроении, а потому приобнял официантку за талию и улыбнулся в камеру. А я, глядя на его идеально вылепленное лицо, на морщинки-лучики в уголках синих глаз, которые появляются при улыбке – хотела, чтобы Филатов принадлежал только мне и больше никому. Эгоистичное желание, явно не укрывшееся ни от кого за столом, но на тот момент меня больше ничего не интересовало. Хотелось оттолкнуть наглую девицу и заявить о своих правах на этого мужчину, а вместо этого почувствовала себя лишней на чужом празднике жизни. О каких правах может идти речь? Мы только второй день как очно знакомы, к тому же Леня, как и вчера, не обращает на меня ровным счетом никакого внимания.

А вот Люба, в отличие от меня, времени зря не теряла и активно заигрывала с Алексеем, который охотно ей отвечал. Я хорошо знала старшую сестру и спинным мозгом чувствовала, что добром этот выходящий за рамки флирт не закончится. Что может быть общего у взрослого мужчины под сорок и девушки на порядок младше его?

И тут же представила саму себя рядом с Леонидом, который так же держал бы меня за коленку и шептал на ушко неприличные милости, от которых я бы краснела и нравилась ему еще больше. А потом бы он прижал меня к себе и крепко поцеловал, так, что земля бы ушла из-под ног… ох… К щекам прихлынула кровь, лицо тут же загорелось от развратных мыслей, и я с трудом подавила в себе разбушевавшееся воображение, рисующее совершенно ненужные картинки.

А Филатов, видимо, потратив весь запас хорошего настроения на официантку, опять ушел в себя и перестал принимать участие в беседе, отделываясь однословными репликами, как и вчера в гримерке. Он что, социофоб? Совершенно некомпанейский мужчина, которого в данный момент интересовали только две вещи – собственный телефон и принесенное той самой официанткой крафтовое пиво. Понимая, что никто не спалит меня за неприличным разглядыванием, я стала исподтишка наблюдать за ним. Немного приглушенный свет в зале ресторана только подчеркнул красивые черты лица, отчего они казались острыми, резкими, будто нарисованы штрихами.

– Не надо на него так откровенно пялиться, – прошептала мне на ухо Любаня. – Это неприлично!

Неужели это так заметно? Переспрашивать я не стала, ей со стороны виднее. Но ОН здесь, я за одним столом С НИМ, и это самая настоящая реальность, а не вымысел многочисленных фанфиков. Стоило протянуть руку – и я смогу к нему прикоснуться… Однозначно, я поймала за хвост синюю птицу, и она исполнила мое заветное желание. Только вот мой единственно любимый человек равнодушен ко всему, что происходит сейчас вокруг него.

Видимо, ощущая на себе чужой взгляд, Леонид дернул плечами и поднял голову, тут же встретившись с моими испуганными глазами. Он смотрел на меня тяжело, сощурив свои яркие глаза, будто припечатывая меня к стулу и не позволяя шевелиться. Единственным показателем, что я еще жива и не сгорела от внезапно накатившегося волнения, было громко колотящееся в груди сердце. Леонид на меня посмотрел, а значит, не такое уж я для него и пустое место. Но в следующее мгновение Филатов вновь от меня отвернулся, заставляя меня подавиться собственной радостью, словно виноградной косточкой. Да что же со мной не так, что он второй день смотрит не на меня, а куда-то сквозь…? Как будто меня вообще не существует?!

Чтобы немного прийти в себя, я отошла, нет – сбежала в дамскую комнату. И только после того, как окатила лицо холодной водой, постаралась прийти в себя и собраться с мыслями. Все равно перестать думать о Филатове никак не получалось. Все мои мысли и желания второй вечер подряд были заняты только им. И да, я прекрасно осознавала, что со мной происходит, но понятия не имела, что со всем этим делать и как справиться с неожиданно одолевшим возбуждением. Хоть мне и семнадцать лет, почти совершеннолетняя, но опыт с противоположным полом отсутствует как таковой, и все познания о постельной жизни ограничены теорией. А еще я не знала, как остановить взволнованное воображение, рисующее наши с Леонидом обнаженные тела на шелковых простынях, и что нужно сделать, чтобы внизу живота не было так горячо, что аж до боли. Мне очень хотелось прекратить это мучение, но волны накрывали все больше и выше. С одной стороны – это взрослый мужчина, в два с половиной раза старше меня самой, с другой – человек, которого я самозабвенно любила последние десять лет. А я даже заговорить с ним не могу от волнения и какого-то детского стеснения…

Любе повезло больше. Вернувшись к столику, я увидела, как Алексей уже напористо целовал мою сестру, бесцеремонно положив ладонь на ее талию, и Любаня совсем не была против. Выглядела эта парочка весьма довольной и счастливой. И когда мы вышли из ресторана, Люба мне сообщила, что ночевать сегодня домой не придет. Интересоваться и спрашивать, где ее будет носить этой ночью – не стала, чай, не маленькая уже. Учить старшую сестру уму-разуму казалось мне неуместным, хотя и нечестным по отношению к Денису.

– Ничего страшного не случится, если я проведу немного времени с крутым парнем. А Дениска не узнает, – игриво подмигнула сестра. – И ты не упускай свой шанс, – на мой наивный взгляд она пояснила: – Лишиться девственности с рок-звездой – мечта любой фанатки, и сегодня она выпала тебе. Мне кажется, Леонид врядли будет сопротивляться.

Вот только Любаша забыла упомянуть, что чем красивее мечта, тем меньше шансов воплотить ее в жизнь.

Я с надеждой и интересом рассматривала Филатова. Сравнения с его бывшими пассиями я однозначно не выдерживаю. Те выглядят как сошедшие с глянца обложки дорогих журналов, но никак не иллюстрации к учебнику по подростковой психопатологии. Мои попытки казаться старше со стороны выглядят жалко и глупо, и, конечно же, именно поэтому Филатов не обращает на меня внимания. Другой причины нет и быть не может. Ну не дотягиваю я до уровня модной дивы!

Даже сейчас, когда мы с ним снова сидели рядом на узком сидении микроавтобуса, Филатов был для меня самой большой дилеммой. Неунывающий Валик шутками и анекдотами вызывал весь огонь артиллерии на себя, но я его не слушала. Вспомнилась Ева с запретным яблоком. Почему Люба так быстро согласилась провести ночь с Бахтиным, а я до сих пор не могу привыкнуть к тому, что он, Леонид Филатов, так близко? Может, и у меня есть шанс быть сегодня с ним?

Впервые возненавидела себя за свою неопытность. Но группа завтра уезжает, и второй такой удачи у меня уже никогда не будет. А я хочу… хочу Филатова. Как женщина хочет мужчину. По-настоящему, чтобы он был моим первым… Чтобы как в любовных романах, которые мама с упоением читает по вечерам. Медленно, нежно, с легкими поцелуями, ласковыми прикосновениями и тихими стонами… или сегодня, или никогда.

Набравшись смелости, я как бы случайно придвинулась к Леониду. Прижалась к нему, чувствуя своим телом его тепло и начиная сходить с ума от этой близости. Не заметить мои неуклюжие движения было невозможно, поэтому Филатов повернулся ко мне и жарко прошептал прямо в ухо:

– Замерзла?

Одно его обращенное ко мне слово, и температура моего тела мгновенно повысилась, стало жарко, душно, захотелось поскорее выйти на свежий воздух. Нет, я совсем не замерзла, наоборот, появилось желание упасть в снег, чтобы как-то охладиться и понизить градус. Такая реакция собственного тела довела меня до дрожи, и причиной всему – мужчина, сидящий рядом. Впервые за все время он обратился именно ко мне.

Только вот продолжить задуманный на сегодня план мне не удалось – микроавтобус остановился у моего дома. Я мысленно застонала – так быстро… Мне банально не хватило времени, чтобы заинтересовать его хоть чем-то… хоть как-то…

Леонид вышел и подал мне руку, за которую я ухватилась как утопающий хватается за тонкую соломинку, лишь бы не пойти ко дну и продолжать дышать. Да, я к нему прикоснулась! Он сам позволил мне это! Но какой в этом толк, когда он сейчас уедет?

И тут же все мысли исчезли, потому что Филатов неожиданно резко, даже как-то рвано нагнулся и обнял меня, коснувшись щекой моей щеки. Какой же он высокий, сильный… Все те картинки, которые я прокручивала в своей голове относительно близости с Филатовым, не шли ни в какое сравнение с реальностью. Это был кайф, самый запредельный кайф! Он всего лишь навсего заключил меня в кольцо своих рук и коснулся своей колючей щекой моего лица, но это бесхитростное действие повело меня как он наркотика. От мужчины, который все эти два дня хранил нелюдимый нейтралитет и молчание, сейчас веяло какой-то невидимой горячей энергией, захватившей меня и полностью себе подчинившей. Несомненно, этот человек рожден быть лидером – и неважно, музыкальной группы или небольшого государства. Народ беспрекословно пошел бы за ним. По крайней мере, в этот момент, когда я чувствовала на себе его руки, была готова идти следом хоть на край света. Вот он, такой большой, держит меня, обнимает… Вот сейчас позовет меня с собой. И уже потянула губы навстречу поцелую, как услышала сухой голос:

– Прощай.

И скрылся в автомобиле, захлопнув за собой дверку.

За одно мгновение вокруг меня образовалась ледяная пустота. Вакуум, сковавший мои легкие и не позволяющий сделать живительный вдох. Я молча опустила руки и без единого движения наблюдала за черным микроавтобусом, который медленно выезжал из нашего двора. Мечта рассыпалась, оставив вместо себя чувство глубокой и невосполнимой потери. Чертова неопытность! Если бы не она, я бы тут же побежала вслед за автомобилем и в нем же призналась бы Филатову в любви! Но вместо этого села на заснеженную скамейку и обхватила голову руками. До меня вдруг дошло, что Филатов прекрасно осознавал, как действует на меня, мое сознание и мое тело. Ему было достаточно просто предложить, намекнуть, пальцем поманить, и я бы согласилась без раздумий. Но он предпочел уехать… Конечно, ничего он бы мне не предложил. Не тот формат, не подходящий ни по возрасту, ни по качеству.

Вспомнились «Сумерки» Стефани Майер, где по сюжету главная героиня чувствует нечто подобное. Белла тянулась к Эдварду, как бабочка на огонь, а он раз за разом отталкивал ее. Может, Филатов тоже вампир? На меня никогда так не влияли чужие запахи, взгляды, прикосновения…

На дрожащих ногах я добралась до квартиры. Хотелось плакать, рыдать, и для слез были причины. Я так и не решилась признаться любимому человеку в своих чувствах, упустила уникальный шанс сказать о своей любви, о том, что восхищаюсь Леней – как талантливым музыкантом и как идеальным мужчиной…

В отличие от меня, Люба наверняка сейчас времени зря не теряет, предаваясь любовным утехам с Алексеем Бахтиным. Жаль, что я не смогла раскрепоститься сегодня так, как она – легко, играючи. Как всегда, нашла себе проблему. В этом легком отношении к жизни я сестре немного завидовала.

От безысходности глухо застонала в подушку. Вот и все. Завтра Филатов будет в другом городе, где его ждет другая глупая фанатка, только уже более раскрепощенная и уверенная в себе. И ей наверняка повезет больше, чем мне…

А ведь еще вчера до концерта я была уверена, что мне этого хватит. Просто побыть недолго рядом, иметь возможность видеть свой идеал, получить от него автограф «для самой драгоценной фанатки от рок звезды на долгую память». Теперь же мне этого было мало. Катастрофически мало. Это как получить дозу кислорода и после выдоха снова заходиться в агонии. Я задыхалась. Что, по сути, такого знакового сделал Филатов? Всего лишь посмотрел на меня и попрощался в невинном объятии. Не более того. Но ему удалось взволновать каждую клеточку моего тела, каждую частичку сознания…

… А утром я проспала. Телефон еще с вечера оставила в прихожей и не слышала звонков, и теперь на дисплее у меня светилось около десятка пропущенных. Черт, черт, черт…!

Я буквально вылетела из дома, на ходу натягивая куртку и вызывая такси через приложение. Уже сидя в машине, стала перезванивать по номеру Валика, который он мне оставил в памяти мобильника, но он оказался недоступен. На том конце провода слышались лишь длинные и холодные гудки. В конце концов удалось дозвониться Любе.

– Надь, где ты пропадаешь? – обеспокоенно спросила она и поторопила: – Через двадцать минут поезд отправляется! Парни с тобой хотят попрощаться!

– Я еду, – был мой короткий ответ, и я умоляюще поторопила водителя, который, казалось, вел автомобиль издевательски медленно.

Не успела. На железнодорожный вокзал прибыла через считанные минуты после того, как поезд уже тронулся с места.

– Ты трубку не брала, – оправдывалась Люба, виновато улыбаясь. – Они передали тебе привет.

Привет передали… как сухо и обыденно это прозвучало. В груди будто что-то оборвалось. Всего лишь несколько минут отделяли меня от любимого человека и тех важных слов, которые мне было нужно ему сказать, но я опоздала. Вот и все… Я упустила свой единственный шанс. И сегодня все мои надежды и мечты уехали гастролировать дальше, уже не вспомнив обо мне на сцене другого города…

Парни шумной толпой завалились в небольшое купе. Там и без них негде было развернуться, а в их обществе Леонид и вовсе оказался зажат со всех сторон.

– Лень, а ты ведь нравишься этой девочке… – начал за всех Валик.

– Обыкновенная фанатка, ничего особенного, – отмахнулся солист, пытаясь не обращать внимания на друзей, и всем своим видом показывал нежелание дальнейшего разговора. Его больше интересовал меняющийся за окном поезда зимний пейзаж. Леня вообще любил смотреть в окно во время поездок – это здорово отвлекало от тревожных мыслей.

– Ничего особенного, да. Вот только и она тебе понравилась.

И тон Шустика такой довольный, как у профессиональной свахи-заговорщицы, а это его уверенное «понравилась» и вовсе выбивало из колеи.

– Глупости, – Леонид старался не думать о девочке. Он даже имени ее не запомнил, а завтра и вовсе о ней забудет.

– А вот и не глупости, – покачал рыжей макушкой Валик. – Ты ни на кого не смотришь и ни с кем не разговариваешь, и все мы понимаем, почему, – и серьезно так посмотрел на него, Леонида, что свести этот ставший неприятным разговор на ноль не получилось. – Сколько раз ты посмотрел на Надю? И даже парой слов с ней обмолвился. Обычно ты их сразу в оборот пускаешь, особенно в таком настроении, как сейчас, чтоб напряжение снять. И впервые за долгое время ты продинамил девочку, заметь.

Леонид заметил. Он очень хорошо заметил эту маленькую, веснушчатую девочку. Заметил так, что в ее присутствии у него появлялось некое волнение пополам с тревожностью и беспокойством. И не то чтобы девочка блистала красотой или же непревзойденным талантом, нет. Обыкновенная, он бы даже сказал – никакая. Веснушки россыпью по всему лицу, волосы непослушной копной по плечам рассыпаны. Все девушки, которых он знает, женственны и сексуальны, даже чужие. А эта… как ее там зовут? Надя? Надя, да… Угловатая, невыразительная. Скучная. Этой девочке нужно с такими, как она, малышами, в песочнице куличи лепить, а она к взрослому мужику клеилась. Ее слабые попытки казаться взрослой Леонид раскусил на раз-два, а неслабые намеки не понял бы только слепоглухонемой, и будь на ее месте девушка постарше, он бы без сомнения провел с ней пару-тройку часиков в гостиничном номере. А тут педофилом себя почувствовал, когда ответное желание к ней ощутил. В телефоне смс-ки набирал, делая вид, что ему неинтересна всеобщая беседа за столом, а сам на нее тайком поглядывал. И волосы ее темно-медные, и улыбка по-детски милая, и взгляд робкий. Ей идет ее имя. Надежда. Именно с надеждой она смотрела на него, ждала, что он ее позовет… куда? в номер? на гастроли? к себе домой? Черт их знает, фанаток этих… Сестра ее старшая, та понапористей, Леху вон за один вечер окрутила. Хотя Бахтин и не особо-то сопротивлялся. А вот младшая так и не решилась даже заговорить. Молодец, девочка. Иначе бы в ответ нарвалась на грубость, на которую Леонид уже был настроен. Уж лучше в грубой форме указать человеку на его место, чем потом срок мотать за совращение малолетних. Серега вон женился так, не имея другого выхода. А кто знает, что у этой на уме…?

Но вчера вечером, прощаясь с девочкой, неожиданно заслонил ее от всех и обнял. Не сдержался. Хотел напоследок почувствовать еще что-то, кроме физического влечения. И вроде как екнуло что-то внутри, дернулось, когда руки свои за ее спиной свел, но тут же исчезло. Появилось нестерпимое желание послать к черту все предрассудки и поехать с ней в гостиницу, где он бы смог утолить свое нетерпение и избавиться от внезапно нахлынувшего возбуждения.

Ничего, через пару часов они уже будут в другом городе, и после концерта Леонид обязательно воспользуется возможностью провести немного времени в женской компании.

Вот только парни считали иначе. Когда у Валика зазвонил телефон, он громко крикнул: «Это Надя!» и жестом призвал всех к тишине. По ответным фразам можно было догадаться, что девочка звонит попрощаться. Надо же, она уже и личным номером Шустика обзавелась. Быстро… Так, может, не такая уж она и скромная? Филатов изо всех сил старался о ней не думать, но Валик неожиданно предложил в трубку:

– Надя, приезжай к нам! Прокатишься с нами по гастролям, составишь компанию, – и добавил: – Леня не против, он сам тебя приглашает.

Лидер группы уже хотел в драку кинуться и телефон разбить к чертовой матери, вот только поздно было. Несмотря на громкий стук колес, в тесном купе отчетливо раздался радостный визг этой малолетки. Леониду оставалось лишь покрутить у виска, давая всем понять, что их затея заранее бессмысленна и обречена на провал.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Предложение Валентина было настолько неожиданным, что я не знала, как правильно на него отреагировать, чтобы меня не посчитали психически неадекватной. Поначалу мне показалось, что я ослышалась, потом подумала, что надо мной шутят. Не понимала, верить мне или нет. Конечно же, мгновенно ответила барабанщику согласием и только потом осознала, что меня пригласили к себе мои кумиры! И это не выдумка.

Родители, едва только я заикнулась о приглашении, устроили мне настоящий вынос мозга с запретами вплоть до домашнего ареста, чтобы их младшая дочь ненароком не сбежала. Вот только упускать уникальную возможность снова увидеться с Филатовым больше не хотелось. Его имя подействовало на меня как вновь вернувшийся в мои руки шанс от госпожи Фортуны, и теперь я его точно не упущу. Должен же и на моей улице перевернуться грузовик с пряниками? И синяя птица снова помахала передо мной своим волшебным хвостом.

– Джек-пот! – отозвалась Любаша и неожиданно заступилась за меня перед родителями: – Мам, пап, отпустите ее! Пусть хотя бы у одной из ваших дочерей появится возможность выбиться в люди и не перебирать бумажки в офисе, как я!

Мама тут же встала на дыбы:

– Я против! Надя, тебе только семнадцать лет!

– Надя, это шоу-бизнес, где человеческие качества не ценятся, – папа приводил мыслимые и немыслимые доводы, желая отговорить меня от поездки, правда, слегка спокойнее и шаблонно, в отличие от мамы. И железный аргумент: – К тому же у тебя учеба!

– Все будет хорошо, – заверяла я, уже выкатывая чемодан с наспех собранными вещами из спальни и не желая слушать никаких отговоров. – К началу семестра вернусь! Как раз через две недели!

В данном случае спорить со мной было бесполезно и бессмысленно. Запирать меня в комнате, как это делали раньше – глупо и недальновидно. Я уже выросла из этого возраста и могу сама принимать решения, касательные моей жизни. А идти мне вразрез с этими решениями – значит перестать мне доверять и начать давить железными аргументами, что, мол, годы не те, и мала еще, чтоб из семейного гнезда вылетать. По мне, так не важно, сколько лет человеку. Важно, чтобы в любом возрасте ему доверяли. И я криками и слезами смогла объяснить это своей семье.

И, наконец, после истерики и клятвенных заверений родителям, что со мной все будет в порядке и обо мне позаботятся, а так же уверительных обещаний звонить каждый день и всегда отвечать на входящие, я наскоро оделась и поехала с папой на вокзал. Билет для меня уже заказал и оплатил Валик. Конечно, такая спешка была ни к чему, но я буквально горела от желания снова оказаться рядом с Филатовым. Я не видела его каких-то вшивых пару дней, а уже успела забыть, какой он красивый в реальной жизни. Кстати говоря, о его безразличии к себе я уже и не помнила. Плохие впечатления – они всегда быстро забываются.

Моя спешка была обусловлена еще и тем, что я, честно говоря, боялась, что музыканты передумают. Мало ли какие у них планы? А если они решили посмеяться над малолетней идиоткой…?

Прощаясь со мной на перроне, папа строго наказал:

– Думай головой, девочка моя, все-таки это не картинки с плаката…

Только я уже не слышала его наставлений, прокручивая в голове различные варианты своего поведения с Филатовым. Я ведь себя знаю – снова буду трястись, как осиновый лист на ветру и при одном только взгляде на него начну нечленораздельно мычать. Нет, мне нужно вести себя уверенней и раскованней, чтобы не упустить такой неожиданно подвернувшийся счастливый случай. И мысленно скривилась от подобных мыслей. Врядли я смогу соблазнить Леонида, если только он сам этого не захочет. А он не захочет – свою позицию музыкант обозначил предельно четко. Однако же я надеялась на перемены в его настроении. Хотя бы подружиться… и я уже стану чуть счастливее. Меня не интересовали сменяющиеся за окном картинки, я не обращала внимания на увлеченных беседой случайных попутчиков. Все то время, что поезд был в пути, я читала и перечитывала всю известную интернету информацию о Леониде. Вроде бы о любимом кумире я знаю все и даже больше, но вдруг я что-то упустила? Вдруг именно сейчас я узнаю путь к сердцу Филатова? Но, как и прежде, ничего конкретного поисковик мне не выдавал. Сам Леонид о своей личной жизни предпочитал не распространяться, а его избранницы описывали его весьма поверхностно, противореча одна другой. Для кого-то он нежный и трогательный любовник, для кого чуть ли не практикует БДСМ. Кто-то отзывается о нем с восторгом, рассказывая о Лене как о заботливом и верном друге, а кто-то в открытую ругает его и ненавидит. Но все сходятся в одном: Филатов очень закрытый человек, а его внутренний мир засекречен многоуровневыми паролями и заперт на амбарные замки. И никто, абсолютно никто не смог даже намекнуть, как можно покорить вершину по имени Леонид Филатов. Если чужая душа – потемки, то у него в груди черная-пречерная комната, куда никому нет хода.

Мне оставалось надеяться лишь на помощь Валентина – кажется, он единственный в группе мне симпатизирует.

– Надя, мы будто и не прощались! – обнял меня Шустов при встрече на перроне, забирая из рук небольшой чемодан. – Как доехала?

– Неплохо. А… – я сходу начала искать на перроне любимое лицо.

– А Леонид сейчас на студии, – будто читая мои мысли, предупредил барабанщик. – Поедем с тобой к нему? – и понимающе тронул меня за плечо.

Студия находилась в подвальном этаже одного из офисных зданий огромного делового центра. Еще в коридоре мне буквально заложило уши от стоящей в помещении тишины. Она была настолько тяжелой и оглушающей, что вызывала невольное ощущение, будто сами стены скрадывают в себя звуки наших шагов и обрывки фраз, малейшие шорохи. А когда Валик открыл дверь, по ушам вдруг резко ударили звонкие переборы электронной гитары и громкие голоса. Сергей и Алексей широко и приветливо улыбнулись, как будто ждали меня, а Михаил, глядя исподлобья, лениво кивнул в сторону другой двери: