Во сне…

рука, хватает увесистую аптечку в руки, и я делаю несколько прыжков в сторону двери, что передвигается относительно стены то влево, то вправо. Команда "Стоп", делает двери неподвижными на пару минут. Передвигаюсь прыжками по полу, то и дело попадая на дырки и пропасти. Остается один прыжок до двери остается, двери с большой скоростью сдвигаются в сторону шахты лифта. Одетая только в одеяло, опоясываюсь ремешком от халатика, одним прыжком двигаюсь до кровати, толкаю ее в сторону большого окна.

Раскачиваю кровать вперед и назад медленно своими силами, направляю в сторону окна, но силы волн толкают меня вместе с кроватью постоянно, не давая приблизиться к окну ни на метр. Кровать кружит во всех возможных и не возможных направлениях, постоянно намереваясь меня прижать к стене и просто раздавить. Вспомнив фильм про пиратов, становлюсь посередине кровати, как капитан, сделав неловкую позу, в которой стоял капитан Джек Воробей, командую невидимой команде, что состоит по моим фантазиям человек из двадцати, как минимум, а моя кровать это, по крайней мере, "Черная жемчужина", но я его называю его "Баррракудда", написанное неправильно мною в далеком детстве на борту нарисованного кораблика длинного, который торчит почему-то из окна дома. Даю команды: "Раз, два левый борт! – Командую команде. Перемещаюсь к краю кровати, упираясь в пол, в котором много дыр. Напрягая изо всех сил ноги и все тело, стараюсь сдвинуть свое ложе. Оно движется, но не очень сильно, но по сантиметрам движется по направлению к окну.

–

Посторонние на острове – С десяток раз повторяет система защиты, как только моя пятка натыкается на что-то упругое под полом, но я настойчиво продолжаю продвигать свой корабль в сторону трещины на окне, которая меня постоянно пугала, но на этот раз она становится моим спасением, – Опасный наклон! – Сообщает система оповещения, заставляя кровать мчаться в сторону окна, врезавшись в него в метре от заветной цели. Стена немного трясется от удара. Пружины приятно вибрируют подо мной, заставляя немного расслабиться, при этом немного играя ножками,

лежа на животе. Пружинки, что у меня чуть ниже животика постоянно легко вибрируют. "А что если так управлять этим кораблем? – Делаю несколько движений левой ножкой и ложе немного отклоняется в правую сторону, – Команда всем лечь на живот и левой ногой вверх и танцуем!". Виляя попой в левую сторону и ногой вверх и вниз двигаюсь в сторону. Порез немного кровоточит и болит, заставляя делать паузы между маневрами, отталкивая весь корабль в другую сторону.

"Корабль" резко набирает скорость, при этом не долетая до окна то метр, то пару сантиметров. "Живее и ресче – Командую своей невидимой команде, часть которой я участвую тоже, напрягая каждый раз свою порезанную ногу. Рана немного затянувшись, начинает опухать, мешая все больше и больше выполнять роль капитана, чуть не падая, как будто у меня вместо левой ноги деревянная подпорка, на которую я стараюсь как можно меньше опоры, – Сами считайте и толкайте, ленивые ленивцы! – Произношу немного визгливо, при этом пытаясь изобразить командный голос. Перескакиваю к краю кровати, делая движения телом большой амплитуды, толкаясь ногами постоянно вперед и двигая попой то влево, то вправо. Чередую толчки ногами от пола и странные движения на кровати, – У нас выходит неплохо, ребята!" – Затем представляю несколько красивых девушек в команде, что одеты хоть во что-то, по сравнению со мной, но мужская часть команды почему-то безликая, но, не смотря на свою худощавость, видимо, как и я, достаточно сильны.

Несколько точных попаданий в одну точку, заставляет стекло дать трещину с этого стекла на верхнее и нижнее. громкий треск стекла раздается в голове. Остальные попытки попадают до цели гораздо реже. Ноги очень болят, но желание жить не покидает меня! Раскачиваю кровать. Колеса непослушно движется все чаще к двери, цепляя чем-то внизу, скребет очень громко, периодически поднимая кровать на дыбы, как будто я плыву в сильный шторм. Это что-то наклоняет кровать назад резко и немного влево. Слежу за направлением кровати, иногда пропуская удары по ногам небольшие, но настолько неприятные, что издаю легкое шипение, прикусывая нижнюю губу до крови. В голове представляю страшную картину, в которой я лечу на этой кровати прямо в море. Мое сердце бьется бешено в груди, как только чувствую, что на мои руки попадает несколько капель воды. Издаю громкий визг и крик, что отдается громким эхом перебивая голос "умного дома", что пытается до сих пор выровнять остров на плаву, запуская то и дело гребные винты то в одном углу острова, то в другом.

–

Вызываю остров! Вызываю остров! – Слышу в рации на промежуточной волне четко и разборчиво в тот момент, как я толкаю свою кровать, создав уже достаточно крупную трещину на стекле, – Вы имели в виду сигнал "Бояка"? – Запрыгиваю ловко на кровать, хоть и очень устала за этот короткий период времени, в который я трижды чуть не вылетела в образовавшуюся выше трещины дыру без своего "Корабля" прямо в океан. Слышу звонок плавучего буя, который понтон толкает уже давно, засосав под себя один из них. Винты бесполезно крутятся, пытаясь сдвинуть плавучий остров, – Вам нужна помощь? – Как только собираюсь отвечать, кровать начинает крутить на месте неведомая сила, меняя периодически оси вращения. колесики скрипят и стучат об промежутки между плашками пола и отошедшими панельками теплого пола, что сильно искрит при каждом даже легком касании пластикового колесика. Вцепившись в две ручки матраца, что должны быть внизу, держу животом рацию, моя аптечка лежит в небольшом углублении от ноги, что я продавила за время этого "плавания"

–

Я застряла в квартире! – Сообщаю по рации! – При этом продолжаю держаться за матрац, что немного скатывается до металлической окаемки кровати, – Собеседник на той стороне начинает задавать настолько много вопросов, что я отвечаю на них или "Да" или "Нет", отдельные детали сказать трудно. Дышу очень тяжело. Нога опухла, голеностопный сустав, что хрустнул во время одного из подъемов на "палубу" очень сильно болит шиплю, чтоб не закричать от боли. Сообщаю по рации, стиснув зубы, как только кровать прекращает вращаться, откатываясь до практически до конца разбитого окна, что держится не понятно на чем, – Левая нога, осколок! – Голова не соображает, начинаю говорить просто набор букв и звуков, из которых я и сама не могу собрать хоть что-то внятное. Рация издает легкий писк, сообщая о том, что она уже скоро должна отключиться, – Буду на палубе корабля! – Большего я сообщить не успеваю, рация отключается. Не думала, что услышать человеческую речь буду настолько рада, что даже появляются силы на то, чтоб выбираться. Нога болит, но я толкаю кровать изо всех сил, наступая на нее гораздо увереннее, не замечая даже хруст под собой. Это то ли моя нога хрустит от того, что каждый раз сталкивается с металлическим основанием кровати, то ли пол, по которому металлическая рамка катится по пол, то ли сама рамка, после такого большого количества столкновений с каленым стеклом то одним, то другим углом конструкции. Что-то начинает со звоном волочиться вперед и назад, задирая кровать буквально в паре сантиметрах от целы, кровать, ставя на дыбы один из углов. Звук посыпавшихся шариков на пол, наступить на которые наступить будет означать провал всей операции… Привязав резинку к одной из стоек во время одного из "приближений", оттягиваю кровать назад и помогаю толкнуть ее вперед, приближая миллиметр за миллиметром к окну, звон с поднимающейся сторон становится то громче, то совсем прекращается. Нога сильно горит и практически не сгибается в голеностопе. Но я продолжаю движение вперед все больше добавляя усилий со своей стороны.

–

Ура! – Произношу я, как только изголовье кровати пробивает окно, застряв там на короткий миг, после чего кровать движется в самый дальний угол, теряя несколько металлических деталей из днища, – Еще один рывок и я на свободе! – Говорю я, кутаясь все сильнее в плед от холодного морского ветра. Обнаружила теплый купальник для погружений в тумбочке, – Не знаю, кто его положил сюда, но спасибо этому человеку!– Надеваю его на себя, с большим трудом просунув вздутую ногу. Застегиваю задний замочек на спине. Поскользнувшись на нескольких шариках, что сыплются ручьем из одной из средних ножек, издаю громкий крик, – Еще и этого не хватало! – Мой визг, если бы услышали дельфины, то приплыли, наверное мне на помощь, но во владениях "Дикки" их давно не видели. По ноге проносится такая сильная боль, что проходит от середины стопа, по внутренней стороне колена до бедер и выше, достигнув шеи, головы, что я теряю ориентацию на короткий период времени, как мне могло показаться. Чувствую, как кровать движется, как будто по волнам.

Остров плывет вроде бы вперед, но относительно невидимой окружности большого радиуса прямо к острым скалам берега. Периодически поворачиваясь относительно ближнего к земле угла, немного замедляясь, но при этом не останавливаясь совсем. Балансир с одной из сторон острова, накренившись и зацепившись за что-то на дне, крутит свои сломанные винты. Сошедшая с ума умная система убавляет расход энергии на такой минимум, что в комнате становится настолько холодно, что я укутавшись в плед и теплое одеяло, максимально подтянув поврежденную ногу, лежу, стараясь больше не шевелиться. Боль, к которой привыкла за время этого короткого марафона, заставляет открыть глаза и увидеть сломанное окно, закрыто бронированной пластиной, что не сохраняет тепло. Открытая дверь в коридор скрипит и стучит выгнутыми в обратную сторону ригелями замка. Тропинка до двери, как будто сделана отдельным элементом. "Надо попробовать, иначе я здесь и останусь!" – Думаю я, медленно снимая с себя сначала одеяло, потом плед. начиная немного мерзнуть.

Маленькие шаги, в поисках хотя бы какой-то опоры, словно ребенок, который учится заново ходить, спускаю ноги на пол. Вид моей ноги, черной и опухшей, заставляет меня как можно быстрее выбраться и хоть что-то с нею сделать. "Не забыть аптечку! – Сама себе диктую, клажу в импровизированный карман из одеяла тяжелую маленькую сумочку, в которой точно хоть что-то из лекарств есть, делаю маленькие, но быстрые шаги, шатаясь при каждом шаге левой ногой сильно, отталкиваясь правой, уменьшая нагрузку с поврежденной, – Вот я уже на свободе! – Думаю, вздохнув с облегчением, опираясь на стену, за которой квартира, в которой я имею право жить еще три месяца, – Так-с, а это какой у нас этаж? – Пытаюсь вспомнить, на каком же я этаже живу, – Вроде 5!". По стеночке двадцать метров с тридцатью привалами с легкой дремотой достигаю лестничной площадки, начинаю медленный спуск сначала прямо, что оказалось очень трудным способом. Опершись на перила меняю тактику, встав боком, начиню двигаться гораздо быстрее, почти так же, как и в обычной жизни.

–

Есть кто на острове? – Слышу по рации, откуда-то из кармашка. Достигнув площадки между этажами, открываю с большим трудом замочек, обнаруживаю миниатюрную рацию. Собеседник продолжает говорить, – Если кто-то жив, то дважды нажмите на крайнюю от антенны кнопку, – Двойное нажатие кнопки и я продолжаю свой спуск, через минуту я на четвертом этаже, мокрая настолько, что одеяло, что на мне, промокло практически полностью. Легкая слабость наполняет мои конечности, – Вы на каком этаже? Нажмите столько же раз ту же самую кнопку! – Нажимаю трижды подряд, потом после паузы еще один раз, – Собеседник, после длинной паузы продолжает со мной разговор. Легкий шум в ушах и тяжелая левая нога заставляет меня двигаться гораздо медленнее, но останавливаться я не собираюсь, – Как достигнете металлической двери не отрывайте ее, а поднимитесь на этаж выше и ждите длинный гудок рации, открывайте двери перед собой. Как на автомате спускаюсь сначала на третий, потом на второй, на первый, минус первый, за которым был только пол…

–

Доброе утро! – Слышу тот же голос, что вчера слышала из портативной рации, – Мы с трудом вас нашли! Вы разве не слышали что… – Открываю глаза, рассматриваю человека в отражении зеркала справа от себя, повернуть голову мне хочется, но что-то мешает это сделать, – Расскажите, пожалуйста, от кого вы прятались? – Пытаюсь вспомнить все, что было в квартире, но ничего, кроме фразы в рацию "Нога, осколок, помогите", не могу вспомнит, повторяю ее несколько раз. Человек, говоривший со мной в тот самый момент, постоянно движется, не давая мне разглядеть ничего, кроме белого халата и высоких берцев. Но я продолжаю слушать его, – Итак! Мы нашли на "острове" рацию строителей, сломанную кровать и вот эти вещи на ней, – Показывает в зеркало севшую рацию, комплект нового белья, что я купила неделю назад, чтоб отметить удачную сдачу всех экзаменов, – Спасибо вашему папе, что так быстро забил тревогу! – Делает паузу, – Ногу мы собрали. Со спортом вам придется завязать теперь! Никакие возражения не принимаются.

2 III

Сегодняшний день выдался очень тяжелым, мне так хотелось позвонить папе, но не нахожу своего телефона на тумбочке: "Наверное остался там… – Вспоминаю про чат, от которого зависит моя дальнейшая практика, – Ну и ладно, сама выберу что-нибудь для себя! – Смотрю на часы, что показывают двадцать семь часов шестьдесят три минуты. Эти часы не показывают даты, что меня немного расстраивает, – Опоздала немного! – Смеюсь тихонько, от чего моя грудная клетка болит, от чего подвесы, на которой висит моя нога, начинает шевелиться, заставляя шипеть от легкой неприятной боли, что распространяется по обратной стороне ноги от пятки, до ягодицы, достигая определенной точки, начиная "жечь", если так можно назвать медленное накопление боли в одной точке, – Врачи дадут им бумажку и не будет проблем! – В этот момент в голове возникает странный вопрос, – А каким же я спортом занимаюсь? Ну, прыгаю по стенам и между домами. Этим занимается почти каждый житель города от двадцати до сорока лет, по мере своих сил! Ну будет тогда отговорка не ходить на физру!".

–

Солнышко! Ты скоро, не то опоздаешь на утренник! – Слышу папин добрый голос, такой звучный и красивый. Открываю глаза, осмотревшись, вижу все те же стены, те же бумажки, скомканные на столике, что странно провалился в плоскость умывальника. Подняв одеяло, замечаю, что мои ноги, прикрытые яркими красными чулками сестры, что мне пришлось натянуть на всю их длину, не смотря на то, что они на Лике сидят до середины бедра. На мне одета папина футболка. Подняв ее, замечаю, что на мне нет трусиков. Медленно спрыгиваю с кровати, придерживая чулки, – Пояс лежит на тумбочке, а то свой красивый нос вновь разобьешь, – До этого на тумбочке, ничего, кроме забытой медицинской маски не было, а повернув голову, вижу пояс для чулок, красивый, с кружевом по всей длине. Спешно одеваю его, как только слышу звук мужских ботинок за дверью. Подвернув немного верх чулок, пристегнула холодными металлическими застежками буквально за секунду до того момента, как дверь открывается. Я стою с поднятой футболкой, опустив глаза вниз, "спрятавшись ото всех", как часто делаю я.

Так стою пару минут, замечаю строгий взгляд папы, у которого нет седины на висках и гладко выбрит, как в тот самый день… Самый прекрасный сон за всю неделю. "Вот блин!" – Пытаюсь прикрыться, но каким-то образом умудрилась пристегнуть низ футболки теми самыми металлическими крючками к одному из чулков сзади, натянув ее спереди. Отхожу к кровати, пытаясь исправить положение, но прищепка, не желает отстегиваться, тихо произношу: – "Помогите!", – При этом продолжаю выйти из неловкого положения. Чулки вроде бы держатся, но… Двумя руками вроде не жесткую прищепку, в которой моя футболка, нажимаю, издаю громкий визг. Она вцепилась в мою ножку одним из зубчиков. Попытки вынуть ее приводят к продвижению по площади прищепки. Рывком, не знаю откуда взялось столько у меня сил, ломаю прищепку, пружинка отлетает к папе под ноги. Меня теперь тревожит не то, что я стою в непристойном виде перед папой, а то, что буду хромать на утреннике. Выбегаю в коридор, мимо папы, где уже висит мое красивое черное платье в пол и новые черные трусики.

Запутавшись в платье, не расстегнув замочек на спине, провозилась минут десять, хотя мы должны были ехать уже на утренник. Сестра, буквально вкрутив меня в платье, обувает меня в неудобные туфли с каблуком сантиметров пять, но для девчонки шести лет это не мало. "Теперь обутая поедешь, попробуй хотя бы пикнуть, что тебе неудобно! – Говорит сестра, чье лицо я не видела в тот момент, но ее пухлые губы с татуировкой на нижней губе в виде треугольника ровно посередине, что в моменты, когда она злится, сжимается, став семейным гербом нашей семьи, не хватает только глаза, параллельного основанию фигуры, – Но знай, что ты будешь самая красивая ведьмочка на утреннике!". При этом девушка улыбается, что делает это очень редко. Я улыбаюсь с нею вместе, при этом мое сердце бьется бешено, я одновременно взволнована, испугана и при этом довольна. Прищипленная нога пока не дает о себе знать до тех пор, как я становлюсь на эти туфли на высоком каблуке, заставляя напрягать бедра и попу. Двигаюсь вдоль стеночки до входной двери. – Подожди, я не могу так быстро! – Прошу сестру, но та уже спустилась на два этажа вниз. Опираясь на перила, спускаюсь бочком, понимая постепенно, как же можно ходить на настолько неудобной обуви. Каждый шаг становится все быстрее и быстрее до определенной скорости, но догнать удается сестру только около машины, – Не могла подождать меня? – Бью слегка по ноге сестру, надув губки, при этом вызвав у всех искренний смех. Не понимаю, что может быть смешного в этой ситуации. Но папа постоянно смотрит на часы, а мама на расписание своих дел, – Мы едем или нет? – Топаю ногой при этом. Папа учтиво открывает мне заднюю дверь с жестом приглашения. Улыбаясь отвечаю ему, немного покраснев от своего поведения, – Спасибо, папочка! – Взгромоздившись в машину, устроилась посредине, сижу спокойно, – Пристегиваться? – Но слышу от папы: "Там еще две принцессы подойдут и поедем! Сядь лучше к окну, вылазить удобнее будет, поверь по моему опыту, – Рассматривает мою сестру, – Там тебе помогут вылезти. Главное по зеркальным панелям на ходи".

–

Вот теперь поехали! – Слышу от папы, как на заднее сиденье садится две "звездочки" в объемных платьях, что мнутся только от одного лишь касания. Я сижу, вроде бы свободно, но движения моих ручек ограничено, сложенных одна на одну на моих коленях около окна. Спереди сидит Лика, одетая повседневно в спортивный костюм, добавив лишь ободок в виде лисьих ушек, сделав свой наряд праздничным. Обращается к Лике: – Ты старшая за этот сугроб! Как только закончится утренник, звонишь мне, я вас забираю вас всех! Понятно? – Девушка кивком соглашается, пристегнув ремень безопасности. Машина медленно движется вперед, начиная ускоряться, выезжая на совершенно пустую трассу. Едет, постоянно посматривая на часы, – Минут на десять опоздаем, думаю это никто не заметит! – Сворачивает на грунтовую дорогу, не снижая скорости. Мягкая подвеска машины идет плавно по большому количеству ямок, иногда цепляясь днищем за камешки, – Так думаю будет быстрее! – Знаю, что впереди запретная территория, начинаю немного нервничать.

Машина быстро достигает цели минут за пять до начала мероприятия, где я со своей "Ведьмочкой" смотрюсь экзотично по сравнению со звездочками и другими ведьмами. Мое струящееся платье в пол, полы которого обшиты красным кружевом, как и воротник этого наряда. На голове большая широкополая шляпа с длинны пришитым к ней хвостиком, что волочится по полу около метра. Я перекинув его через левое плечо, как шарф, оторвав его плоскости пола, иду довольная. Ушки мышки, оторванные от ободка сестры еще в прошлом году, приклеены на свои места. Я в ней смотрюсь, как анимаг, больше, чем ведьмочка. Иду медленно до зала, цокая каблучками с металлическими набивками по кафельному полу, заставляя обернуться нескольких подростков в ожидании встретить роскошную красотку, но видят меня, что так задорно цокает каблучками, при этом улыбаясь, кто-то мои ушки на шляпе трогает. я при этом так забавно прикрываю глаза и слегка поднимаю ножку, при этом балансирую руками. Нашелся проводник, что ведет меня за руку до зала и усадил на стульчик.

–

А как это у тебя… работает? – Спросил мой проводник, заметив, как хвостик на шляпе шевелится довольно, как у котика. Спустя пару секунд, наклоняя немного голову от щекотки и начин зале. А я немного смеяться. Пожимаю плечами, – Ах, ты ж, хитрушка! Скоро соберутся все! Если потеряешься то спроси

Горыныча, меня все здесь знают! – Мой проводник уходит, оставляя меня в совершенно пустом просторном зале. Посредине стоит наряженная елка. Рассматриваю одну игрушку в виде дракона, что под разными углами меняет свое выражение лица. Наклонив голову, почти положив голову на соседний стул, при этом хвостик начинает гладить мое ушко. Засмотревшись на игрушку не заметила, как ко мне подошел вновь "Горыныч". Чтоб не напугать, начинает чесать за ушком шляпы, – Разрешите вас сопроводить в хоровод? – Ненавязчиво говорит мне, протягивая мне руку в белой тонкой шелковой перчатке. Вернувшись в сидячее положение, спускаюсь, поправляя немного запутавшийся в витиеватых подлокотниках стула, как будто он реально живой. Поднимаю голову вверх. На лице молодого человека нанесен черный грим с высветленными скулами, под которыми видна родинка в виде сердечка под левым глазом, еле заметную. Прямой нос и карие глаза, которые я ищу среди персонажей представления, ведя хороводы все мероприятие, немного нервничая. Стих, выученный накануне наполовину забыла, сочинив на ходу все забытые слова. Звучало забавно, смех, что постоянно сбивает меня. Завершаю на самом интересном месте не взяв подарок, точнее кинув его на пол. Та же самая рука в перчатке подхватывает мою руку через пару шагов. Странный текст отрицательного персонажа, что грозит украсть самую красивую девчонку в этом зале, заставляет меня испугаться искренне, но я почему-то вцепляюсь в руку похитителя. После этого весь сценарий идет на по плану. Два актера, что должны бежать спасть меня от "Кощея". Начинается импровизация, в которую медленно присоединяется все больше народу. "Сыщики" берут в качестве наживки одну из "Снежинок". Сценарий, рассчитанныйна пол часа, растянулся на сорок пять минут.

Я стою за высокой ширмой в виде замка вместе с похитителем. Хвостик шляпы медленно обвивает руку молодого человека, поднимаясь максимально вверх, начиная немного сжимать. Слышу: "Эй, самая красивая ведьмочка, что ты тут колдуешь? Хочешь меня с собой забрать? – Гладит меня по волосам аккуратно и деликатно. Чувствую как один из чулок сползает вниз, – Отпустишь меня? – Киваю, хвостик от шляпы спускается ко мне на плечи, заняв такую позицию, не касаясь пола, – Сейчас наш выход. Помогу тебе привести в порядок?". На этом моменте я просыпаюсь от скрипа двери в палату. Запах борща на весь коридор, заставляет меня привстать немного на подушку, но утяжелитель оттаскивает меня обратно в неудобное положение тела. Желудок мой сообщает мне : "Пора подкрепиться!". Жду свою порцию минут пять в предвкушении большой тарелки красного борща. Прикрываю глаза, в это время кто-то очень быстро поставил мне на кровать поднос с завтраком, в котором есть стакан чая, три куска хлеба и тарелка красного борща, у нем плавает три приличных куска мяса.

–

"Горыныч", – Слышу в коридоре,– Тебе каблучок пять сантиметров нормально будет? – Голос "Деда Мороза" приближается к моей палате, – Или восемь оставить, а то наши снежинки все разберут! – Не понимаю, при чем тут "Горыныч" и каблуки. Быстрое поев, кладу голову и вижу продолжение того самого сна. Молодой человек, очень деликатно пристегивает мне спавший чулок, после чего сразу же открывается дверь декорации замка, сделанной из картонных коробок, но при этом выглядит довольно крепко, склеенные в четыре слоя картонные коробки со вставленными в натуральный размер окнами из прозрачного пластика, дальше мне не дает вздремнуть немного дольше тот же самый "Дед Мороз", – Извините, не видели тут никого из нашей труппы? – Начинает перечислять персонажей, из которых нет персонажа под именем "Кощей". Дарит мне цветочек, – Это в знак извинения перед вами, что я не дал вам досмотреть столь замечательный сон! – Кладет на тумбочку, выходит в коридор, в котором от его интеллигентности не остается и следа. Практически так же делает папа при нас с сестрой в спальне, но в коридоре он другой совсем человек.

–

Интересный случай! – Идет разговор между двумя врачами в одном из кабинетов. Один из них разглядывает снимок моей поврежденной ноги, на которой кости стопы не сломаны, а буквально разрезаны чемто при чем не единожды, не дважды и не трижды, а раз десять не меньше. – Чем это он так могла порезаться? – Замечают на снимке небольшой осколок от кафельной плитки, который лежит рядом с ними на столе. Осторожно проводит по вроде плоскому краю плитки, издает громкое шипение, – Вот этой штукой можно было порезаться! – Прикладывает синий пластырь на палец – Хорошо, что у меня операция послезавтра, зажить успеет. – Оба человека выходят из кабинета, направляются ко мне в палату, держа в руке тот самый осколок и снимок, – Обрадуем ее, что придется все праздники пробыть здесь! – Им навстречу идет трупа артистов из двадцатитридцати человек, по дороге повторяя свой текст, создавая такую какофонию из слов и звуков, при этом не пуская совершить один последний поворот налево к двери моей палаты. И у меня начинает немного болеть голова.