Робот Сэм и тайна Чёрной башни. Повесть-сказка

Робот Сэм и тайна Чёрной башни

Повесть-сказка

Наталья Алексеевна Листикова

© Наталья Алексеевна Листикова, 2025

ISBN 978-5-0067-4742-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Приключения на свою голову

В жаркий день учиться лень

В последние дни мая на город Солнечный обрушилась небывалая жара. Казалось, даже ветер изнемог от зноя и затаился в окружавших город лесах и возле заросших камышами болот. На небе ни облачка, и только солнце гордо пылало в ослепительной синеве, наслаждаясь своей испепеляющей силой.

Жара прогнала с улиц праздношатающихся граждан и довела до изнеможения продавцов палаток и тех, кто не мог забросить дела и устремиться к прохладе речного пляжа или, на худой конец, в парк, где можно выпить холодного кваса и съесть парочку мороженых.

Среди страдальцев был и пятиклассник Витя Канарейкин, ему предстояло провести этот день за письменным столом ради исправления итоговых оценок. Пребывая в состоянии прострации, он мечтал о чуде, когда всё уладилось бы само собой. Заниматься уроками в такую жару было выше его сил, хотя многие позавидовали бы относительной прохладе, создаваемой обилием в комнате растений разных пород. Пальма с резными листьями подпирала потолок. Под шатром из папоротников разместились азалии и бегонии. Растения тоже изнывали от зноя, блаженствовали только колючие и уродливые, похожие на инопланетян кактусы.

Окна, смотрящие на восток и юг, позволяли солнцу хозяйничать в комнате с утра до вечера. Не спасали даже цепляющиеся за решетки плети плюща. Их яркая зелень потускнела и поникла. Знойный воздух из открытого окна втекал в комнату, не принося облегчения.

Витя навалился грудью на стол и скосил глаза на небольшой цветок, стоящий особняком в прозрачной полусфере, по стенкам которой спускались капельки воды. Это королевская примула, большая редкость, подарок его маме от коллег-биологов с острова Явы. Её называют цветком землетрясений, потому что она зацветает при колебаниях почвы. Ему показалось, что бутоны на стеблях стали набухать.

«Наверное, гроза будет, – подумал Витька, – и на речку не сходишь, а так хочется искупаться». Он тупо смотрел в тетрадь по математике, но мысли его путались, а циферки и буковки на странице выстраивались сплошной цепью пляшущих человечков. Да, спасти от этих страданий могло только чудо.

И тут на стол по солнечному лучу спикировал странного вида жук. Рогатое насекомое разомлело от жары и решило отдохнуть на Витькиной тетрадке. При этом жук шевелил усиками и, казалось, посмеивался!

«Это еще что?»

Наглое вторжение на его территорию взбодрило Витю.

«Нет, уж дудки, – подумал он, – тебе здесь не место». Встряхнувшись от сонной одури, он принял атакующую позу и одним щелчком отправил жука на подоконник, откуда тот, сделав прощальный круг, благополучно убрался восвояси, помахав Вите крылышками.

За окном раздались крики и собачий лай, это Генка Стрыгин вывел на прогулку Рекса. Страдалец тяжело вздохнул и потной пятерней взлохматил прилипшие ко лбу вихры.

«Генка – счастливчик! – с завистью подумал он, – Его родителям всё равно, какие у него оценки, лишь бы вообще учился. Но мама не такая!» – Он скривил рот, словно у него болели зубы. – «Какая разница – пятерки, четвёрки, тройки? Эх, папа, папа, ты бы понял».

Но Евгений Викторович Канарейкин, известный в городе «гений кибернетики», уже полгода был в командировке в стране восходящего солнца. И теперь ничего не оставалось, как только смириться со своей участью. И решать проклятые задачки, чтобы получить, в конце концов, годовую четвёрку. От этой мысли стало совсем невмоготу.

Во дворе заливался лаем Рекс, и Витя, давно и безнадежно мечтавший о собаке, почувствовал себя ужасно несчастным.

«Хочу собаку! – прошептал он. – Хочу собаку!»

Он прикрыл глаза и представил себе добродушного пса с умной мордой и преданными глазами. Взял карандаш и начал машинально выводить в тетради каракули. На странице проявились очертания мохнатой, вислоухой собаки, и Витя улыбнулся, похоже получилось.

– Привет, Дружок! – сказал он.

Неожиданный порыв ветра взъерошил листья растений на окне, тени от них упали на рисунок, и почудилось какое-то движение. Лохматая собака на тетрадочном листе зашевелилась.

У Вити закружилась голова, перед глазами поплыли круги. Что это?

Пёс наклонил голову и посмотрел на него большими преданными глазами, чёрный мокрый нос уткнулся в Витину ладонь, словно звал за собой.

Как же здесь жарко! Ну, конечно, скорее купаться!

Вот они уже бегут к реке. Под ногами горячий песок. Воздух звенит и пахнет травой и тиной. Ужасно жарко!

Над водой носятся стрекозы и мотыльки. Их разноцветные крылья светятся. Витька знает, что их называют эфемерами. Мотыльки искрятся на солнце, радуются жизни, срок которой – один день. Поэтому их называют подёнками.

Жарко, очень жарко! Скорее в воду! Пёс прыгает первым, брызги летят во все стороны.

– Да ты никак спишь? – В комнату вошла мама. – Уроки сделал?

Витя вздрогнул.

Он не слышал, как мама вернулась с работы. И понял, что пропал. Задачки не решены, за русский ещё не брался, а английский! О нём и говорить нечего.

Он вздохнул и приготовился терпеливо слушать о том, как важно хорошо учиться, особенно в наши дни. Он уже всё знал заранее.

В последнее время Ольга Александровна была очень недовольна своим сыном. Ещё недавно один лучших учеников в классе, в конце года двоек нахватал! А главное, она никак не могла понять, почему он так изменился?

Мама подошла к столу. Жара, казалось, совсем не действовала на неё. Строгий белый костюм. Волосы аккуратно собраны в пучок. В руках пульверизатор для опрыскивания растений.

– Ты бы умылся, Виктор, а то весь вспотел, – недовольно сказала она. – И вообще, что у тебя за вид?

Они были очень похожи, мать и сын. Светлые волосы, голубые глаза, высокие скулы.

– А это ещё что такое? – Мама даже забыла, что пришла опрыскать цветы. Словно лягушку, двумя пальцами она взяла его тетрадь по математике.

С помятой страницы на неё смотрели лопоухая собака и огромная подёнка, похожая на стрекозу, но с веснушчатым человеческим лицом.

Мама изобразила на лице отчаяние.

– Чем же ты занимаешься? – возмутилась она. – У тебя всего два дня осталось, а ты? Или тебе всё равно, как закончишь год? Ты же родителей позоришь. Подумать только, у Канарейкиных сын – троечник, а может, даже и двоечник? Что с тобой происходит?! Я этого не потерплю!

Правду сказать, Витя совсем не чувствовал себя виноватым. Он уже хотел заверить маму, что всё обязательно сделает, и нечего ей так волноваться. Но мама рассердилась не на шутку.

– Хватит бездельничать! – Лицо у неё покраснело, она решительно вырвала из тетради разрисованный лист, скомкала его и бросила в корзину.

Этот жест больно задел Витю. Словно мама, скомкала и бросила в корзину его мечту. В носу у него защипало: «Хватит с ним, словно с маленьким, обращаться. Делай то, не делай это. Зубри английский! Играй на скрипке!.. Мама всё за него решает. Надоело!»

«Только не заплакать!» – приказал себе Витя, чувствуя, что глазам становится горячо. Он нагнулся и достал из корзины скомканный лист, стал разглаживать его руками.

– Да ты ещё зареви! – изумилась мама, увидев на глазах у Вити слёзы. – За двойку изругаешь всего, он только улыбается, а тут… Вот позвоню отцу, пусть знает, какой у него сын. Лентяй, да и плакса в придачу.

«Этого ещё не хватало». – Витя вытер глаза и поджал губы.

– Я не плакса, – сказал он. А двойки я исправлю. Я тебе докажу. – Он задохнулся.

Ольга Александровна смутилась. Она уже жалела, что так погорячилась. Но сын сам виноват, что так запустил учёбу. Она подошла к нему и обняла за плечи.

– Сделал дело, гуляй смело, – сказала она. – Мама любила употреблять пословицы.

– Учись хорошо, и никто тебя дома держать не станет. Да и каникулы скоро. – Она явно пыталась приободрить сына. – И кстати, папа прислал тебе подарок к окончанию учебного года. Троек не будет – получишь послезавтра.

– А если будут? – вызывающе спросил Витя и отстранился. – Не получу?

Мама пожала плечами, она всегда считала, что с сыном надо быть строгой.

– У меня лекция сегодня. Так что ужинай без меня. – Она поправила растрепавшиеся волосы, вздохнула и вышла из комнаты.

А Витя, разгладив измятый листок, уставился на рисунок и задумался о своём странном видении.

«Я, наверное, заснул, – он потёр глаза. – Но, когда-нибудь у меня обязательно будет собака! – решил он. – Отец бы меня понял! Интересно, что он прислал? Но это потом. Для мамы главное – оценки. Ну ладно, будут ей оценки».

Витя решительно закусил губу: сейчас надо собраться! Он погладил пальцем нарисованного пса, бережно сложил листок и положил в карман рубашки. Потом открыл учебник и стал вчитываться в условие задачки.

Но мысли постоянно возвращались к подарку. Когда-то отец обещал Вите мопед, но на это надеяться не приходилось, мама панически боялась всякой техники. А характер у неё ещё тот, вон какое условие ему поставила! Ну, ничего, он ей докажет!

Витя уперся кулаками в стол и набычился. Соображал он совсем не плохо, да и задачки были совсем пустяковые. Ему даже доставило удовольствие, что он так быстро справился с ними.

Что ж, делать, так делать: надо только хорошенько разозлиться. Вот так! Ещё немного – и полетела в портфель тетрадь по русскому. Прочитаны и усвоены правила написания безударных гласных. И английский, «без которого теперь ни шагу», как говорит и классная Нина Петровна, тоже дался на редкость легко.

– Вот так-то! Знай наших! громко провозгласил Витя, обращаясь к двери, и потёр руки, совсем как отец, когда чему-нибудь радовался. Пусть мама потом проверяет, сколько хочет, его совесть чиста.

Витя сбросил учебники и тетрадки в портфель, закрыл его и с легким сердцем подошёл к двери. Уже на лестнице, прыгая через две ступеньки, он подсчитал в уме, что до вручения подарка остается немногим более шестидесяти часов.

Кошка, собака и грустные мысли

Двор встретил Витю неожиданной прохладой. Солнце давно уже спряталось за кучевыми облаками, затянувшими небо.

Витя любил свой двор. Деревья во дворе были старые, оставшиеся от рощи, на месте которой построили пятиэтажки. У каждого дома росли кусты сирени и колючего шиповника, цветы на газонах цвели с весны до осени. В прошлом году во дворе оборудовали детскую площадку, с песочницей, качелями и горкой. Построили две беседки. По вечерам там тусовались старшеклассники.

Но сейчас двор был почти пуст. В песочнице под большим грибом мухомором пекли куличики похожие на гномиков малыши в разноцветных панамках. Их мамаши оживленно болтали на лавочке, не обращая на своих чад ровно никакого внимания.

– Витька, – давай сюда, – крикнул ему Генка. – Он сидел на качелях и грыз семечки. Его смуглая физиономия лоснилась от самодовольства, чёрные волосы торчали во все стороны, измятая футболка выбилась из шорт. Сразу было заметно, что он здорово провёл время, возясь на газоне с Рексом. Рослый пёс лежал рядом и тяжело дышал, высунув длинный розовый язык. Он был чистокровной восточноевропейской овчаркой чепрачного окраса: красавец с чёрной спиной и жёлтыми подпалинами на боках и груди. Увидев Витю, Рекс вскочил и приветливо замахал хвостом.

– Хочешь подсолнечных? – Генка протянул приятелю грязную ладонь с семечками.

– Не, – отмахнулся Витя, – неохота. – На самом деле, он бы и погрыз их, но вид семечек не вызывал у него доверия. Он погладил Рекса по широкой спине и только хотел попросить у него лапу, как из подъезда важно вышла Ленка Петрова с кошкой Василисой на руках. Эту серую пушистую кошку хорошо знали во дворе, как любительницу лазать по деревьям.

Рекс сделал стойку, по-щенячьи тявкнул и бросился к Ленке. К Василисе пёс относился по-дружески, да и кошка обычно не проявляла к нему агрессивности. Однако сейчас Василиса зашипела, вырвалась у Ленки из рук, пулей пронеслась по газону и вскарабкалась на дерево.

Как назло, это был тополь, обрезанный прошлой осенью по самый ствол. Всю зиму он простоял, лишенный своих веток, и лишь весной на нём появились пучки молодых листьев, росшие прямо из ствола. Бедная Василиса на этот раз не нашла привычной ветки, на которой можно было бы устроится, чтобы оттуда замахиваться на Рекса лапой. Она изо всех сил вцепилась когтями в ствол и истошно заорала. Добродушный пёс, повизгивая, прыгал вокруг дерева, а Василиса, подгоняемая лаем, лезла всё выше и выше.

И сразу же во дворе начался переполох. Малыши в песочнице побросали свои совочки и побежали смотреть, как собачка хочет съесть киску. Их мамаши бросились за ними, подхватили их на руки, но детки не сдавались и хотели к собачке.

– Убери собаку, – закричала Ленка и побежала спасать свою кошку. Но Генка не спешил отзывать Рекса. Он сидел на качелях, хохотал и хлопал себя ладонями по коленям. – Не бойся, – кричал он, – Рекс её не тронет!

– Он-то может и не тронет, а как её снимать буду? – зло орала в ответ Ленка, подпрыгивая на длинных тонких ногах, торчащих из широких шорт.

Вите стало жаль Ленку. Снять кошку с высокого дерева – настоящая проблема. Почему-то кошки не понимают, что спускаться надо не вниз головой, а задом. А прыгать с большой высоты они бояться. Иногда кошки могут просидеть на высоком дереве целый день, а то и больше. Иногда даже лестницу ставить приходилось, чтобы их снять.

– Рекс, Рекс, – закричал Витя и достал из кармана кусок сахара, специально припасённый для пса. Тот сразу же подбежал к нему, вмиг проглотил лакомство и лизнул мальчику руку.

А Ленка тем временем уговаривала Василису спускаться. Она стояла у дерева, задрав голову и подняв руки. Длинная русая коса опустилась ниже пояса, и Витя отметил, что у неё красивые волосы. Оказалось, что отсутствие веток даже помогло кошке. Висеть было тяжело, и постепенно она потихоньку сползла на руки к хозяйке.

– А тебе Ленка нравится? – неожиданно спросил Генка, перехвативший Витин взгляд.

– Я как-то не думал, – опешил Витя, и тут же решил, что она нравится Генке, с которым учится в одном классе. Чтобы не продолжать эту тему, он предложил:

– Может, на речку сходим?

– Ты чего? Поздно уже. Скоро родители с работы вернутся. Да и гроза будет.

– Гроза? – Они посмотрели на небо. Западный край неба заволакивала большая тёмная туча. Во дворе заметно потемнело.

– Да, наверное, будет гроза, – сказал Витя, вспомнив бутоны на Королевской примуле.

– А вот и не будет, – встряла в разговор Ленка, – мимо пронесёт. – Она шла к подъезду, крепко прижимая к себе Василису. Та лежала спокойно, прищурив свои зелёные глаза, но серая шерсть с чёрными полосками на спине немного топорщилась. Рекс же на неё даже не посмотрел.

– Не будет никакой грозы, – повторила Ленка. – Бабушка говорит, когда туча идёт над Заповедником, это её Кащеевы плеши притягивают. Место там такое, энергию поглощает.

– Знаю я твою бабку, любит она всякие небылицы рассказывать, – скривился Генка. – Я их наслушался, когда ещё в песочнице играл. Особенно про Заповедник и Кащееву плешь. И про вход в подземное царство, и про змея, который в туче летает и невест для царя Кащея высматривает. Может и сейчас ищет, не тебя ли? – И он захохотал.

– Ты мою бабушку не задевай! – оборвала его Ленка. – Она, если хочешь знать, кандидат наук. А сказки эти не она сочинила, а народ, а бабушка их собирала. В Краеведческом музее даже портрет бабушкин висит. Вот.

И она, вздернув подбородок, гордо прошествовала к своему подъезду.

В это время в тучу метнулась огненная змея. Ребята замолчали, ожидая раската грома. Но раската не последовало.

– Ладно, – сказал Генка, глядя вслед Ленке, – будет гроза, не будет, а мы нагулялись. Вон и отец идёт.

Рекс вскочил и, виляя хвостом, бросился навстречу невысокому мужчине в тёмном комбинезоне.

– Покедова, – кивнул Генка и побежал к отцу. Василий Геннадьевич Стрыгин был добрейшим человеком и классным автомехаником, поэтому он пользовался в округе большим уважением. Хотя автомобильное движение в городе было ограничено, многие жители имели машины. Они содержались в разнокалиберных гаражах, прилепившихся к окружной дороге. Был автомобиль и у Канарейкиных, но пользовались им редко, когда у папы выдавались свободные дни.

– Пока, – вздохнул Витя, провожая взглядом счастливое семейство Стрыгиных, и сел на освободившиеся качели.

Туча унесла жару, и во дворе ещё больше посвежело. Мамаши увели своих малышей. Двор постепенно опустел. Качели тихо поскрипывали, и это походило на скрип уключин на лодке.

«Хорошо бы сейчас прокатиться по реке», – подумал Витя, – Был бы здесь отец, они так бы и поступили.

Он полгода не видел отца. Мысленно рассказывал ему, как скучает и как трудно стало ходить в школу. В этом году в их пятый «А» пришли ребята из других школ. И двое, Валька и Серёжка Багировы, взбаламутили весь класс. Братья были рослые и самоуверенные, знали приёмы каратэ. Такие парни обычно всем нравятся. Они сколотили свою команду и стали верховодить.

Канарейкина они поначалу почти не замечали. Он был мелковат для своего возраста, стеснителен и неловок. Плохо бегал, прыгал и того хуже, на уроках физкультуры над ним посмеивались. Но учился хорошо, и Нина Петровна часто ставила его в пример. Это и стало причиной насмешек. Ему прямо дали понять, что быть примерным учеником вовсе не достоинство. Потому что сильным быть важнее. Братья доказывали это на каждом шагу. Задирали его, дразнили хлюпиком и зубрилой. И, самое обидное, прозвали ботаником, будто он совсем уж рохля и ни к чему не пригодный.

«Не переживай, – говорил Генка Стрыгин. Он заметил, что Витька стал сторониться ребят. – Просто ты слишком умный, а таких не любят. И драться не умеешь».

Генка и сам был хиловат, но присутствие Рекса придавало ему важности. Иметь большую служебную собаку, это что-нибудь да значило, и к Генке не приставали. К тому же он был парень без комплексов и старался дружить со всеми.

– Скорее бы отец возвращался, – прошептал Витя и закрыл глаза. И стал вспоминать, как они уходили на долгие прогулки: к реке, в лес. С отцом всегда было интересно. Он мог увлекательно говорить обо всём на свете. Показал на водного паучка, строящего гнездо из воздушных пузырьков, и весело пошутил. «Вот даёт парень, строитель – высший класс! Воздушный замок строит. Нам ещё учиться и учиться у этих кудесников!»

Однажды они подсмотрели драку двух зайцев, которые, словно каратисты, лупили друг друга задними лапами.

«Смотри, везде – борьба, – сказал тогда отец. – Учись бороться и побеждать, Виктор!»

Легко сказать: «учись побеждать». Только и думаешь, как бы не попасть в потасовку на переменке. И что за охота тузить друг друга? Будь Витя посильнее, он всё равно не стал бы доказывать силу кулаками. Он теперь и на уроках особенно не высовывается и не тянет руку, как раньше. А то сразу выскочкой обзовут. Знала бы мама, почему он столько троек нахватал.

Двор постепенно терял тишину. Начала собираться в беседках молодежь: парни с длинными волосами и стриженые девчонки. Зазвучали смех и музыка, потянуло сигаретным дымом. Подростки сколачивали свои компании под деревьями, куда они стаскивали скамейки. Кто-то забренчал на гитаре.

Вите не хотелось домой, и он решил, что дождётся маму. И стал смотреть, как наполняется людьми двор. После работы и дневной жары всем хотелось отдохнуть на свежем воздухе. Вечер был светлым и тихим. Таким вечером можно просидеть до самых звёзд.

«А как же гроза?» – вспомнил Витя про чёрную тучу и сверкнувшую молнию. Он посмотрел на небо. Оно было чистым, только низко на западе виднелась тёмная полоска, которую наполняло светом висящее за ней заходящее солнце.

«Значит, Ленкина бабушка была права, и в Заповеднике есть что-то такое?

«Кащеева плешь, надо же такое придумать! – Витя усмехнулся, – А как же Королевская примула?»

Надо сказать, что бутоны на Королевской примуле в тот день так и не раскрылись.

Обманутые ожидания

Последние часы учебного года пролетели незаметно. И вот – каникулы!

Наконец—то наступила долгожданная свобода! Не надо больше опасаться, что тебя, как бы случайно, толкнут или втянут в перепалку. И не висят больше никакие «хвосты» в виде дополнительных занятий. А главное – впереди целых три месяца умопомрачительного, ничегонеделания.

Отзвенел последний звонок, и школяры, словно спущенные с цепи, сломя голову понеслись из своих классов, чтобы сбросить, наконец, с плеч всю тяжесть полученных за год знаний.

– Ура! Победа! – задыхаясь от гонки, протрубил Витя, влетая в квартиру, и на ходу расстегивая портфель.

По случаю такого события, как годовая аттестация, Ольга Александровна пораньше пришла домой. Ожидая сына, она разогрела обед, нарезала хлеб и даже разлила по чашкам компот.

– Ну, как? – только и спросила она. В домашнем халате и тапочках мама выглядела совсем не строгой, и даже немного растерянной. И Витя не стал томить её.

– Всё! Без троек, я же говорил тебе, а ты волновалась! – Он плюхнулся на табуретку и протянул матери дневник.

Недоверчиво улыбаясь, Ольга Александровна взяла дневник и с облегчением вздохнула: «Слава Богу, пятерками небогато, но хоть троек нет».

Правда вслух из-за педагогических соображений она сказала совсем другое.

– С тобой, Виктор, чем строже, тем лучше. Задача на будущее такая – без четверок, понятно? Чтоб только одни пятерки! Согласен?

И увидев Витино вытянутое лицо, улыбнулась:

– Ну, – не дуйся, просто это было бы замечательно, правда?

Ольга Александровна хотела потрепать сына по голове, но Витя отодвинулся. Он думал, что мама, наконец, от него отстанет со своими пятерками, а она… Но спорить не хотелось. Да и зачем? Главное – все позади, и всё – впереди! Так что-то там прислал отец?

– Ну, а теперь давай подарок, как обещала, – нетерпеливо потребовал он.

– Нет, сначала обед, – непреклонно сказала мама. – Все уже горячее. Иди, приведи себя в порядок. Я тоже переоденусь.

Витя знал, что спорить с мамой бесполезно, только время терять. Поэтому действовал быстро. Вмиг вымыл руки и сел за стол. Он ел так быстро, что даже не насладился вкусом любимого борща, не понял, какую именно котлету, мясную или куриную, съел на второе. Только компот выпил с удовольствием, потому что знал, что этим обед заканчивается.

– Виктор, не спеши, пищу надо тщательно жевать, – одергивала его мама. – Три дня ждал, потерпи ещё немного.

Но мама и сама торопилась, потому что выпила только компот, а потом с таинственным видом удалилась. И Витя услышал, как в старой, заваленной рухлядью кладовке что-то зазвякало и зашелестело.

«Надо же, как запрятала, наверно, думала, что я искать буду», – подумал Витя. И сообразил, что спрятать в кладовку можно было только что-то большое. Неужели мопед, который он в последние годы выпрашивал у отца?! Нет, такого просто быть не может, ну а если?

Дверь медленно растворилась и в комнату торжественно вплыла огромная коробка, которую мама с трудом выталкивала обеими руками.

– Иди, помогай! Я одна не справлюсь!

Не успела мама выговорить это, как Витя сорвался с места и словно прилепился к коробке. Она была тяжёлая, и тяжесть подарка отдалась в сердце сладким холодком. Даже страшно себе представить, что там могло быть? Скорее, скорее! Витины пальцы напрасно пытались раскрыть коробку, обмотанную скотчем и залепленную сургучом!

– Да погоди ты! Руки пожалей! – мама легонько оттолкнула Витю и, щелкнув ножницами, в одну секунду освободила коробку от пут. Было заметно, что она тоже волнуется.

– Вот так-то! Головой работать надо, а то живешь себе по пословице: «Сила есть – ума не надо!».

Витя хотел было возразить, что силы-то у него как раз и не хватает, но передумал. В открытой коробке виднелись коробочки поменьше, с цветными наклейками и схемами. Что могло находиться в этих коробочках? И почему их так много?

– Что это? – недоумённо спросил он.

– Видишь ли, Виктор, – сказала Ольга Александровна тоном, каким обычно говорят учителя, – папа прислал тебе что-то вроде конструктора, совершенно необыкновенного. Просто уникального. Чтобы ты сам мог собрать себе подарок – умную машину, вроде домашнего робота. Для этого тебе придется потрудиться. Ведь ты же хочешь стать таким, как папа, правда? Вот и осваивай будущую профессию.

– Конструктор!? – вскричал Витя с таким отчаянием, что мама даже испугалась. Глаза его наполнились слезами, губы задрожали.

– Да, конструктор. Но он необычный, ты только посмотри, что из него может получиться, здесь где-то инструкция, – начала торопливо объяснять мама…