Туманы острова Лилий

– Это Джоан, – нервно продолжила Вероника, – сестра Марка.

Эмма сделала несколько шагов по направлению к ней.

– Интересно. Тьма и свет переплетаются в тебе, образуя занятный узор.

Вероника положила руку на плечо сидящему рядом Уильяму:

– И Уильям, биолог.

Эмма взглянула на Уильяма и отшатнулась.

– Чтобы скрыться от тьмы, тебе придется через нее пройти, – сказала она и поспешно прошла на свое место за столом.

– Вы же ищете легендарную библиотеку, – нарушил неловкое молчание Фердинанд, видимо, надеясь на продолжение. – Как успехи?

– Есть ниточка, – ответил Марк. – А все-таки, – он с опаской оглянулся на Эмму, но решился озвучить то, что было у него на уме, – почему вы все живете в замке, в этой глуши? Почему не хотите переехать на материк?

– Так сложилось, – заговорил Мортимер. – Замок принадлежит нашему роду уже несколько веков, и у нас есть обязательства перед предками. Здесь я родился, здесь и умру, также, как мои отец, дед, прадед и так далее. Я никого не держу, мои дети и племянница вольны уехать, если захотят. Но пока они выбирают остаться.

Фердинанд хмыкнул.

– А ведь таинственная библиотека может быть и в замке, – заметил Уильям. Мортимер повернулся к нему, его глаза заблестели:

– А почему бы и нет? Все начинают с замка. Перерывают здесь все с крыши до погребов. Поищете и вы.

– Здесь, конечно же, есть своя библиотека, – уточнила София, – но вряд ли она вас заинтересует. Хотя… У нас хранится летопись рода Монтферан, которая тянется с шестнадцатого века. Марку, как историку, будет любопытно заглянуть в нее.

– А вы сами верите в легенду о библиотеке? – спросила Джоан. – И об Ордене совы?

– Об Ордене совы? – повторила София. – Наверное, существовал некий орден и собирал книги. Потом он, как и многие другие, угас, а книги… Что-то наверняка утрачено, сгорело во многочисленных пожарах, а что-то разошлось по частным коллекциям…

– А как же Джеффри? Он ведь нашел библиотеку!

За Софию ответила Эмма, которая до этого сидела с безучастным видом, не притрагиваясь к еде:

– Джеффри был умен – и при этом слишком глуп. Упивался победой в битве, которую проиграл.

– Джеффри действительно стал как одержимый, – тень скользнула по лицу Софии. – Вероника рассказала, что он умер. Бедный мальчик.

– Да, – поддержал ее Бартоломью. – И ведь он приехал в хороший сезон, весной. Осень и зиму на острове пережить сложнее всего.

– Твои слова настораживают, – заметил Уильям. – Сейчас осень, и мы-то здесь.

– Вы справитесь, если не будете вести себя как Джеффри – при всем уважении, – вмешался Фердинанд. – Он видел во всех нас врагов, не слушал ничьих советов… Вам, наверное, уже рассказали о так называемых «правилах замка»?

– Да. Но пока не объяснили, что это.

– Ваш друг не соблюдал их из принципа. Он так и не понял, что все запреты на острове Лилий направлены на благо его обитателей.

– То есть?

– Объясню. Например, если не светит солнце, потому что смеркается или просто день выдался пасмурный, обязательно нужно взять с собой фонарь. Если же на улице туман, тогда уже нужен факел, открытый огонь. Разница важна. Эти правила соблюдаются на протяжении поколений. Но Джеффри ходил в самый густой туман с жалким карманным фонариком. Неудивительно, что в конце концов он попал в переделку! Если бы мы по чистой случайности не проезжали рядом, то…

– Довольно, Фред, не стоит поднимать такие темы за столом, – прервал его Мортимер. Тот смутился, словно поняв, что сболтнул лишнее.

– Я вам потом расскажу, – шепнула Вероника, а Марк насторожился.

– А как Монтфераны завладели замком? – поспешила сменить тему Джоан. Ответил Мортимер:

– Как водится, выгнали кого-то во времена Реформации. Я дам вам почитать летопись.

– Род Монтферанов мог состоять в Ордене совы… – предположил Уильям.

– Тогда мы бы об этом знали. И в летописи было бы это указано. Даже на фамильном гербе у нас гора, но никак не совы, – развел руками Мортимер. – Предлагаю выпить к кофе, а после мы познакомим вас с замком. Можете исследовать его сколько влезет. Здесь и переночуете. Не отказывайтесь, пожалуйста, у нас, в отличие от гостиницы, есть даже телевизор!

– Он уже год как не работает, – снова прошептала Марку Вероника и покраснела.

Галерея

После обеда Мортимер закрылся в своем кабинете. Это было заповедное место в замке, куда без приглашения могла заходить только София. Остальные охотно показывали гостям свои владения: оружейный зал с латами, тяжелыми мечами и алебардами, коллекцию посуды прошлого века, небольшую библиотеку, комнату с гобеленами, в которой пахло пылью и шерстью.

– В левом крыле замка никто не живет. Да и в правом нам хватает двух этажей, а в одной из башен у нас что-то вроде кладовки, – рассказывала София.

Марк в компании братьев изучал летопись семьи Монтферан. Фред наконец сменил гнев на милость и даже рассказал несколько забавных историй, связанных со своими предками. Джоан с Вероникой и Софией примеряли фамильные украшения. Уильям же решил осмотреться самостоятельно. Он подумал, что если в замке и спрятана тайна, то в жилой части едва ли можно найти подсказки, которые могут привести к библиотеке Ордена, и отправился в левое крыло. Он прошел несколько затемненных сквозных комнат, поднялся по ступенькам и очутился в длинной и узкой галерее. По левую руку тянулись резные стрельчатые окна, выходившие во внутренний дво, а по правую шла глухая стена с нишами, в каждой из которой висел портрет. Уильям обратил внимание, что под каждым портретом была прибита табличка, однако в такой час надписи было сложно разобрать. Но и без подписей было понятно, что все это – представители рода Монтферан. Он отметил, что Мортимер унаследовал фамильный пронзительный взгляд, от которого становилось не по себе. И теперь, когда его сверлили таким взглядом полдюжины картин, он почувствовал себя не в своей тарелке и поспешил отвернуться. Уильям подошел к одному из стрельчатых окон, оперся на подоконник, посмотрел вниз и отпрянул – хотя он поднялся не выше третьего этажа, земля в сгущающихся сумерках казалось совсем далекой. Справившись с головокружением, он двинулся дальше. Пройдя длинную галерею, он уперся в винтовую лестницу. Уильям засомневался, стоит ли ему идти дальше, особенно учитывая, что естественного освещения не хватало, а он не догадался взять с собой фонарик. Но все-таки он поднялся на один пролет и, миновав короткий коридор, уперся в массивную дверь, которая оказалась не заперта и вела в просторный зал. От порога спускались три скрипучие ступеньки. Окна в зале располагались высоко, под самым потолком, и из них лился мягкий закатный свет. Ни штор, ни занавесей, ни картин на стенах. Уильям неспешно шел, пугаясь эха собственных шагов. В дальнем углу зала стояли небольшое пианино, арфа и нотные пюпитры.

– Это музыкальная комната, – услышал он голос Эммы и обернулся. Она стояла на пороге с керосиновой лампой в руках. – Здесь хорошая акустика. Раньше мы часто пели с сестрами.

– Откуда вы взялись? Когда я шел по галерее, за мной никого не было, – обвиняющим тоном сказал Уильям.

– Можно на ты, – лишь ответила она, почти беззвучно ступая по паркету. – Я часто провожу вечера в этой комнате. Не думала, что сегодня сюда кто-нибудь придет. Но ты мне не мешаешь. Не переживай, лучше послушай музыку…

Эмма вышла на середину зала и запела. Неожиданно сильный, ее голос оказался очень чистым и приятным для слуха. Она спела несколько фраз незнакомой песни, Уильям даже не понял на каком она была языке – он внимал звукам. Ему казалось, что в этой песне он слышит, как волны перекатываются и разбиваются о камни, как разлетаются с шипением брызги морской пены, как плачут, перекрикивая шум ветра, чайки… Когда последнее эхо стихло, он произнес:

– Это чудесно.

– Что чудесно? – спросила Эмма.

– Твой голос.

Она заглянула Уильяму в глаза и улыбнулась:

– Какой благодарный сегодня зритель. Тогда я тебе еще и сыграю. Не уходи. Слушай.

Она поставила лампу на пианино и села за инструмент. Эмма пела и играла. Уильяму вдруг подумалось, что она гораздо моложе своего брата. За пианино, увлеченная музыкой, она вовсе не выглядела сумасшедшей или странной. Ее длинные пальцы уверенно нажимали клавиши, глаза были полуприкрыты, а голос – Уильям был готов слушать его бесконечно… Стоя в полутемном зале, он потерял счет времени, забыл о библиотеке, о Марке и Джоан – и вздрогнул, когда вдруг понял, что Эмма перестала играть. Он словно очнулся от прекрасного сна.

– Уже стемнело, – заметила она, посмотрев на потухшие окна, и сделала огонь в лампе ярче. – Пойдем отсюда. Следуй за мной и не споткнись на пороге.

Они вышли в коридор, в котором теперь было абсолютно темно.

– Солнце село, а ты не подумал взять с собой фонарик, – будничным тоном отметила Эмма. – Так у кого ум яснее: у тебя, у Джеффри или у меня?

Уильям открыл было рот, чтобы ответить, но споткнулся в темноте о ступеньку и с шумом схватился за перила, чтобы не упасть.

– Ум яснее у того, кто догадался взять с собой фонарь, – ответила Эмма на свой вопрос. Одной рукой она держала лампу, а другой взяла Уильяма под локоть и уверенно повела за собой по ступенькам вниз.

– Ты гордишься своим умом также, как Джеффри гордился своим. Однако гордыня ослепляет и в самый важный момент ты допустишь ошибку. Скажи-ка, биолог, как зовутся твари, которых плодит туман?

– Плодит туман?

Они спустились в галерею, здесь было светлее, по крайней мере, Уильям мог разглядеть пол у себя под ногами. Неожиданно Эмма отпустила его и легко запрыгнула на подоконник – за спиной у нее не было ничего, кроме сумерек.

– На нашем острове, – продолжила она беспечно, – есть существа, которые появляются прямо из тумана. Они выходят из него, и тогда держи ухо востро! Что ты будешь делать, если не взял с собой факел?

– Эмма, пожалуйста, слезь!

– Мы называем их тени, у них в руках мечи – и они разят! – Эмма взмахнула рукой, Уильям не выдержал, шагнул вперед, схватил ее за узкие плечи и стянул с подоконника. От неожиданности она выронила лампу, которая упала и опрокинулась, керосиновая лужица вытекла на каменный пол, прогорела и погасла. Только тогда Уильям понял, что все еще прижимает Эмму к себе и поспешил выпустить ее из объятий.

– Испугался за меня, – прошептала она и покачала головой. – Не нужно беспокоиться о тех, в ком течет кровь Монтферанов, они точнее всего следуют правилам. Потому что эти правила написаны их кровью.

Уильям сглотнул, не зная, как реагировать на эти слова. Но Эмма развернулась и пошла вперед, прочь из галереи. Уильям последовал за ней. Они шли быстро и молча, пока наконец вдали не забрезжил успокаивающий электрический свет.

– Ну, вот, мы и выбрались! – воскликнула она и хлопнула в ладоши. – Идем!

Эмма толкнула тяжелую дверь, и они вошли в гостиную. На расспросы друзей Уильям ответил, что был в зале в левом крыле. О том, как ему пела черноволосая сестра Монтферана, он распространяться не стал.

После легкого ужина Дора и Вероника приготовили гостям комнаты. К сожалению для Джоан, ей пришлось спать отдельно от брата. А какими бы радушными ни были хозяева, замок есть замок. Она лежала с открытыми глазами в темноте, вслушиваясь в каждый шорох. Вдруг из коридора донесся шум шагов, словно кто-то шел к ее комнате. Затем она услышала тихий стук в дверь. Джоан вылезла из кровати и, накинув на плечи шерстяную кофту, на цыпочках подошла к порогу. Стук повторился. Она осторожно приоткрыла дверь и увидела перед собой фигуру, чье лицо было скрыто под капюшоном странного длинного одеяния, напоминавшего рясу или мантию. В руке незнакомец держал корабельный фонарь. Лампочка в фонаре светила тускло и мигала. Незнакомец поманил ее за собой, и Джоан пошла. Она не видела лица человека, но почему-то была уверена, что это Джеффри. Он вышел из замка, миновал внутренний двор и направился в лес. Джоан еле поспевала за ним. Она мерзла от ледяного ночного воздуха, кофта почти не согревала студеной ночью. Наконец они остановились на освещенной луной полянке. Джеффри поставил фонарь на камень и развернулся к ней. Он поднял руку к голове, намереваясь снять капюшон, но Джоан вдруг овладел дикий страх:

– Нет, не делай этого! – закричала она.

Но было поздно – он откинул капюшон. Лицо Джеффри выглядело бледным и неживым, глаза были черными, и радужка, и белки, тьма рвалась и из растянутого в нечеловеческой улыбке рта. Джеффри попытался что-то сказать, но из горла его вырвался лишь звериный вой. Джоан снова закричала – и проснулась. Она села на кровати, отгоняя от себя остатки наваждения. Одеяло сползло на пол – вот почему во сне она так мерзла. Жуткий вой повторился. Она вздрогнула, но, прислушавшись, поняла, что где-то в лесу воет волк. Она затянула тяжелое одеяло обратно на кровать и накрылась им с головой. Согревшись, Джоан заснула и проспала без сновидений до самого утра.

Дом Свана

Утром Джоан первой из искателей спустилась в гостиную. На диване у чайного столика сидели Бартоломью и София. Она поздоровалась и подошла к окну, выходившему во двор. Небо было безоблачным, и солнечные лучи испаряли молочно-белое марево тумана, которое укрыло остывшую за ночь землю. Во дворе с забавных коренастых лошадок спешивались Вероника и Фердинанд. Рядом с ними трусили две огромные собаки. Веронике они были почти по пояс, у них были высокие мощные лапы, заостренные морды и серая шерсть.

– Интересно, куда Вероника и Фердинанд ездили с утра… – произнесла Джоан.

– Ночью объявился волк, Ники и Фред искали его следы. Нехорошо, если дикое животное подойдет слишком близко к городу, – объяснила София. – Теперь, когда они вернулись можно будить остальных и идти завтракать.

София поднялась с дивана и тоже подошла к окну.

– Не знала, что в замке есть собаки, – заметила Джоан.

– Да, обычно днем мы держим их в вольере и выпускаем на ночь. Выглядят они свирепо, но по характеру те еще добряки.

– Это волкодавы?

– Почти, это дирхаунды. Тот, что повыше – Цербер, а с белым пятном на груди – Каспер. Выглядят свирепо, а стоит помахать перед их мордой ушком ягненка, и они готовы подставить пузо для чесания.

На завтрак были жареные рыбные фрикадельки, лепешки и местный вариант йогурта, который по вкусу был похож на что угодно, но только не на йогурт. После завтрака София завернула им с собой еще фрикаделек и взяла с каждого слово снова их навестить. С легким сердцем искатели попрощались с обитателями замка и зашагали вниз по скалистой тропинке.

– Какие планы на сегодня? – поинтересовался Уильям. – Еще довольно рано, можно многое успеть.

– Я отправлюсь к Свану и постараюсь забрать фотографии, которые он у нас украл, —заявил полный решимости Марк.

Уильям и Джоан с удивлением посмотрели на него.

– Стоит ли соваться к Свану в одиночестве? Мы пойдем с тобой!

– Нет-нет, я не собираюсь с ним ссориться, – отмахнулся Марк. – Лучше идите на полянку, где мы завершили поиски в прошлый раз, и оттуда двигайтесь дальше по фотографиям. Может быть, удастся найти еще какое-нибудь послание от Джеффри. А я попытаюсь по-человечески поговорить с Кромахи. Не думаете же вы, что я намерен с ним боксировать?

Они расстались там, где тропинка раздваивалась, Джоан и Уильям пошли вниз, по направлению к городу, а Марк свернул влево и зашагал по петлявшей среди деревьев еле заметной дорожке. Легко карабкаясь по камням, он быстро добрался до дома Кромахи. На мягком ковре из опавшей хвои виднелись свежие следы копыт. Дом Свана был небольшим, но если Марк ожидал увидеть что-то вроде хижины, то его взору открылось крепкое деревянное строение с покатой крышей и пристроенной сбоку конюшней. Марк постучал в дверь, но ему никто не ответил, только конь завозился в стойле. Марк подождал несколько минут, но из дома не раздалось ни звука. Очевидно, хозяина не было дома. Ему было обидно возвращаться к друзьям ни с чем, и он решил не отступать. Он обошел дом и заметил, что квадратное мансардное окно было приоткрыто. Марк задумался, стоит ли проникать в дом без ведома хозяина, но счел, что имеет право забрать свое. Кроме того, осмотреться в логове предполагаемого противника было полезно – не просто же так Сван забрал фотографии, он точно был связан с Орденом совы. Отбросив сомнения, Марк забрался на крышу конюшни, царапая пальцы о плохо оструганное дерево. По коньку крыши он, балансируя, добрался до мансардного окна, зацепился руками за подоконник, подтянулся, перевесился – и мешком ввалился внутрь. Лошадь в конюшне беспокойно заржала, но Марк не обратил на это внимания. Такой удачи он не ожидал, ведь в мансарде Кромахи обустроил свой рабочий кабинет. Сбоку стояли большой письменный стол со множеством ящиков и обшарпанный стул. Стол был завален бумагами, Марк поискал среди них, но фотографий Джеффри не обнаружил. Тогда он начал открывать один за другим ящики, которые поддавались с трудом – настолько плотно они были забиты исписанными листами. Однако нижний ящик выдвинулся на удивление легко – в нем лежала только толстая папка, перетянутая лентой. Марк, поколебавшись, вытащил ее, положил на стол и открыл. На первом листе была изображена гравюра – герб, на котором расправила свои крылья сова, держащая в одной лапе книгу, а в другой лилию. Внизу шли разъяснения на латыни. Марк учил этот древний язык в университете и сумел разобрать: «Орден совы. Герб ордена изображает сову, что символизирует мудрость. Цвет совы белый, что символизирует чистоту. Пурпурный фон символизирует кровь. В правой лапе совы книга, в левой – алая лилия…» Послышался шум шагов – то ли Сван все это время был в доме, и звуки из мансарды наконец-то привлекли его внимание, то ли он так невовремя вернулся. В любом случае, Марк попытался запихнуть папку обратно в ящик и на то, чтобы незаметно ретироваться, у него уже не было времени. Когда хозяин дома вошел в кабинет, держа в руке зажженный керосиновый фонарь, незваный гость смущенно переминался с ноги на ногу у стола.

– Вот так новости, Марк Локк! А я уже думал, что какая-нибудь бедовая тень заблудилась и шуршит у меня в кабинете. Чем обязан? – Сван расплылся в фальшивой улыбке.

«Я пришел, чтобы вернуть фотографии, которые вы у меня похитили!» – хотел сказать Марк, но ему было слишком стыдно от того, что его застали фактически на месте преступления. Он лишь понуро опустил голову и произнес:

– Извините за вторжение, сэр, но полароидные снимки…

– Снимки? Даже во времена моей молодости я не мог позволить себе просто так влезть в чужой дом, – говоря это, Сван аккуратно поставил лампу на стол и положил руку на плечо Марка – без агрессии, но крепко. – Я понимаю, что нравы поменялись, но все же нужно помнить о приличиях.

Не убирая руки, он потянул Марка за собой прочь из комнаты, вниз по скрипучей деревянной лестнице, прошел с ним в прихожую, откуда с видимым удовольствием вытолкнул на крыльцо.

– Поверьте, если бы замок не проявлял удивительную заботу об искателях, поиск ваших останков по всему острову стал бы даже еще более запутанной задачкой, чем библиотека. Если не хотите, чтобы ваша сестра наткнулась на первую подсказку в виде какой-нибудь части вашего тела где-нибудь в бухте, держитесь от моего дома подальше.

И Сван захлопнул дверь. Марк был слишком хорошо воспитан, чтобы озвучить все, что думал о нем в этот момент, поэтому развернулся и отправился восвояси. Он шел все быстрее и под конец практически перешел на бег, в ярости пиная мягкий податливый мох. Внезапно тропинка резко пошла вниз, так что он чуть не свалился кубарем в овражек, наполненный белесым туманом. Марк затормозил, схватившись обеими руками за ствол дерева, и ощутил, что из оврага веет холодом. «Пустое, гнев – плохой советчик», – подумал он и глубоко вздохнул, словно освобождаясь от того злого, что всколыхнула в нем встреча со Сваном. Зато он выяснил, что Кромахи точно связан с Орденом совы, а это уже немало. Марк оглянулся – эта часть леса показалась ему незнакомой. Он уже забеспокоился, что заблудился, когда откуда-то неподалеку услышал взрыв смеха Джоан. Он направился на звук и вскоре к своему облегчению нашел друзей. Коротко, не вдаваясь в подробности, он рассказал о своей неудаче.

– А вы нашли что-нибудь? – спросил он, перебивая сочувствующие возгласы сестры.

– Да, мы обнаружили еще одну медальку с совой. Из того же набора, – сказал Уильям.

Марк взглянул на медаль и отметил, что изображенная на ней сова почти полностью повторяет размах крыльев совы с герба Ордена, который он только что видел. Разве что в ее лапах не было книги и лилии. Неужели отец Петера тоже замешан? Но, тогда, получается, и Петеру нельзя доверять? Марк отмахнулся от невеселых мыслей:

– Что еще интересного изображено на фотографиях?

– Лес. Вид на замок. И, наконец, вид из замка на поселение на последнем фото.

– Я узнал этот вид, – заметил Уильям. – Похожую панораму видно из окон замковой галереи.

– Что это за галерея?

– Переход из одного крыла в другое. Там только глухая стена с портретами предков Монтферанов.

– А что за стеной?

– Дай-ка прикинуть… А ведь за стеной галереи скрывается довольно интересное архитектурное решение, – осенило Уильяма. – Пол музыкального зала этажом выше – это потолок комнат на втором этаже. При этом потолок музыкального зала расположен выше, а пол второго этажа – гораздо ниже, чем сама галерея.

Марк и Джоан замолчали, пытаясь это представить в своем воображении.

– Да, потолки в замке огромные, – наконец нарушила молчание Джоан. – А что это за задние виднеется на панораме? Может, я ошибаюсь, но возможно, Джеффри таким образом хотел обратить наше внимание на что-то в самом городе?

– И для этого он специально вывел нас из него? – скептически спросил Уильям.

– Это шпиль церкви, – узнал Марк, приглядевшись. В отличие от Уильяма, ему идея Джоан показалась здравой. Из-за густой листвы на фотографии можно было рассмотреть только шпиль и красную крышу чьего-то дома. – Этим мы сегодня и займемся.

– Хорошо, но стоит ли начинать с конца, не пройдя весь путь, который придумал для нас Джеффри? – возразил Уильям.

– Попробуем. Эта коллекция фотографий – его своеобразный дневник. И если его поиски завершились удачно, думаю, логично начать с последней страницы.

Искатели, окрыленные надеждой, спустились в поселение. Сначала они вернулись в гостиницу, где немного отдохнули и поговорили с Беатрис, которая заскучала без Эверарда, ушедшего порыбачить в море. Однако фрикадельки из замка, о которых вовремя вспомнила Джоан, сумели поднять ей настроение. А затем они направились в церковь.

Пастор Гилмар Баккер оказался молодым человеком не старше тридцати лет, румяным, счастливым, недавно женившимся на очаровательной Сесилии. Он был довольно тучен, жесты у него были широкие, размашистые. Искателей он принял очень радушно и проводил в свой дом, располагавшийся неподалеку от церкви, а его жена приготовила для всех угощение. Сесилия разлила чай по чашечкам настолько легким, что, казалось, тонкий фарфор просвечивает на солнце. Она пояснила, что сервиз – подарок на свадьбу от Монтферанов.

– Кстати, как идут ваши поиски? – осведомился Гилмар.

– И ты уже в курсе?

– Все в курсе! – рассмеялся он. – Вести в маленьких городках разлетаются моментально.

– А ты сам знаешь что-нибудь об Ордене совы?

Сесилия тем временем поставила на стол тарелочку со сконами и еще одну со сдобными булочками и устроилась рядом с мужем.

– Другие искатели рассказывали мне о нем кое-что, – туманно ответил Гилмар.

– Например, Джеффри? – оживился Марк. – Ты ведь встречал Джеффри Уайта?

– Разумеется! Никогда не забуду, как одним дождливым вечером он принялся стучать в нашу дверь и требовать, чрезмерно настойчиво, на мой вкус, чтобы мы показали ему библиотеку. Мы с Сесилией тогда сильно удивились. Но от удивления не осталось и следа, когда мы поняли, что он был весьма нетрезв.

– Про его пьянство мы уже слышали, – вздохнул Марк. Но тут его осенило: – Гилмар, а в церкви есть книги, куда записываются свадьбы, крестины, похороны?

Надежда была слабая, но вдруг напротив чьего-нибудь имени удастся найти приписку «магистр Ордена» или что-то в этом духе.

– Разумеется! К сожалению, церковная книга у меня только одна, она осталась от моего предшественника и хранится в церкви. Об остальных книгах я ничего не знаю. Возможно, они были кем-то уничтожены, – добавил он нарочито загадочным тоном.

– А что стало с прошлым пастором? – поинтересовалась Джоан.

– Пастор Иероним умер. В почтенном возрасте ста двух лет, – уточнила на всякий случай Сесилия.

– Остальных книг нет, говорите? Подозрительно, – подыграл Гилмару Уильям. – Если это возможно, я бы хотел осмотреть могилу покойного пастора.

– Я не смогу вас сопровождать, так как мне нужно поработать над проповедью. Просите, и дано будет вам; ищите, и найдете; стучите, и отворят вам; ибо всякий просящий получает, и ищущий находит, и стучащему отворят.