Белладонна

Ольга Стародубова

Белладонна

Данная книга состоит из глав прошлого и настоящего главной героини. Можете читать так, как написано, и погружаться в историю по хронологии, предусмотренной автором. Можете сперва прочитать главы с раннего детства до юношества, переходя потом к главам с жертвами, и закончить прочтение допросам. Выбирайте сами.

Первый мужчина

Весенний вечер. Люди спешат с работы по домам, в семьи. Под ногами хлюпает вчерашний снег. Наутро грязь покроется коркой льда. Нужно будет аккуратнее идти, что бы не поскользнуться и не упасть.

Камилла спешила по неосвещенным тротуарам полу заброшенного мелкого городка. Сутулясь, пряча больные уши под воротником серого осеннего пальто, красноватые руки придерживали коричневую суму через плечо, обхватив бесчувственными пальцами тонкую лямку на груди, как единственное, что удерживало душу в бренном теле. Длинные темно-русые волосы заплетены в косы и спрятаны под одеждой, лишь отдельные пряди раздувают порывы ледяного пронизывающего степного ветра. Всем телом, Камилла на ходу пыталась сжаться и стать как можно меньше, пытаясь согреть себя. Холодный воздух обжигал кожу ног через черные капроновые колготки под короткой атласной юбкой, которая все время прилипала к ногам из-за тока. Из-за дресс-кода в ресторане необходимо было одеваться так каждый рабочий день. По воротнику пальто было немного размазано красной помады от того, что она пыталась забуриться лицом все сильнее под пальто, все сильнее сбежать от окружающего ее города.

Девушка спешила в общежитие. Ее приютила там подруга, после того, как Камилла разошлась с молодым человеком. Нежилая возвращаться в отчий дом к пьющему отцу, она была готова на все. В полном отсутствии альтернатив, койка в местном, пусть и не самом благополучном, общежитии выглядела весьма заманчиво.

Параллельно с обочиной, по которой спешила в свою временную кровать Камилла, остановилась серая Лада. За рулем сидел мужчина в одной черной футболке. Ему было не холодно даже от приоткрытого окна. Хотя от порыва ветра смуглая кожа покрылась мурашками в попытке закрыться густыми черными волосами.

– Девушка! – с незначительным акцентом звонко раздался средний бас – Девушка, вас подвезти может?

Из окна выглядывало смуглое лицо, лет 25. Небольшая, но густая черная борода без усов. На голове был плотный покров очень густых, но коротких черных волос. Щенячьи карие глаза обрамляли раскидистые брови, которые при разговоре он складывал немного домиком, чуть прикрывая глаза длинными ресницами.

– Нет, не надо. Спасибо. – машинально пробормотала девушка, продолжая прятать голову в воротник пальто.

Камилла подняла немного голову, что бы рассмотреть водителя, от чего оголила шею без шарфа. Немного смягчив взгляд, она чуть сильнее всматривалась, но продолжала идти, пусть и тише. Машина медленно пятилась параллельно с ней в ожидании ответа.

– Девушка, вам холодно, я вижу. Давайте подвезу? – мужчина чуть сильнее высунулся из открытого окна, будто это поможет донести информацию.

– Мне к общежитию на Театре – словно слегка соглашаясь и проверяя, бросила Камилла. Она ожидала отказ, пусть и хотела доехать до ночлежки в теплой машине.

– Садись. И так не далеко, бесплатно будет. – уже договаривая фразу, мужчина вновь залез в машину и раскинул плечи на спинке кресла, будто решение уже принято.

Камилла, будто больше для себя, судорожно кивнула и прошла к задней двери машины. Вместо настороженности и страха по отношению к внезапному извозчику, в голове крутились лишь мысли о сэкономленных деньгах, теплом комфорте и быстрой транспортировки до временного дома. Сев на заднее сидение за водителем, она закрыла дверь со второго раза. Казалось, что от каждого такого хлопка, со старой колымаги что-то отваливается, шурша ржавчиной. Машина была слегка пыльная. На темной обивке сидений виднелись мелкие крошки от еды. На зеркале заднего вида были черные четки с серебристым полумесяцем. Словно еще сильнее смягчившись и успокоившись, Камилла прогнала возможные опасения в своей голове. Ей уже один раз очень помог водитель с похожей внешностью и поведением. Она начала чувствовать безопасность.

Ноги тряслись. То ли от дикого холодного воздуха, то ли от не менее дикой усталости на стоячей работе и вечного бега от стола к столу. Водитель посматривал в зеркало заднего вида. Камилла следила и пыталась понять, смотрит он на дорогу или на нее.

Проспекты были совсем пустыми к этому времени. В таких городах все люди очень рано разбредаются спать. Но водитель, будто держа марку, послушно останавливался на каждом светофоре, перекрестке, пешеходном переходе. Общежитие находилось возле парка, за несколько жилых домов от театра. Раньше в нем останавливались гастрольные артисты, теперь оно стало социальным, и селились в нем люди в тяжелых жизненных ситуациях, от чего район начал приобретать крайне дурную славу из-за частых вызовов полиции.

Машина монотонно пятилась по едва заполненным дорогам вымирающего города, оставляя длинную тень под фонарями, мелькая пульсацией огня в окнах.

Вместо спуска к домам, мужчина проехал дальше и свернул в лес, который образовывал парк. Полусонная, разомлевшая от тепла печки и усталости Камилла, даже ни сразу заметила этого, ведь была уверенна в безопасности. Колени перестали трястись от холода, голова вольготно легла на спинку сиденья. Салон авто перестал мелькая освещаться уличными фонарями. Машину начало шатать от бездорожья. От этого и проснулась Камилла, но за окном в темноте лишь мелькали лысые ветки деревьев. Девушка молчала и вновь замерла. Все тело сжалось, а из горла не мог донестись не единый звук. Лишь пустые карие глаза безвольно всматривались в зеркало заднего вида, в котором теперь не было того взгляда, который убедил сесть в машину.

Остановившись в окружении деревьев, водитель вышел из машины, предварительно заглянув в бардачок и достав из него что-то маленькое и тонкое. Через деревья уже не видно было города, никакого освещения теплых огней домов. Мужчина в черной футболке и черных спортивных брюках открыл дверь Камиллы. Девушка начала отползать, упираясь в пыльные сидения авто руками, пытаясь будто меньше двигаться и не отводила взгляд от мужчины. Преступник облокотился одной рукой на крышу машины, положил на нее свой лоб, перебирая в пальцах плоскую отвертку, второй держался за дверь. Раньше бровь будто прятали взгляд. Сейчас он был прямым, как стрела, больше походящий на взгляд животного.

Камилла переползла на середину заднего сидения. Мужчина навалился на нее, срывая старое пальто, вырывая пуговицы с кусками ткани. Бессильно закрывая грудь и лицо руками, девушка лишь давила ладонями на грудь насильника. Дешевая красная помада уже размазалась по щекам и тыльным сторонам ладоней. Мужчина немного поднялся на колени и острием отвертки ударил по атласной черной юбке, от чего она со звоном начала трескаться уже от голых рук мужчины. Это был единственный звук, который прозвучал в момент всего преступления.

Отвертка начала мешаться, и насильник положил ее между передними сидениями, возле ручника. Правой рукой он начал спускать с себя брюки, левой стягивал колготки Камиллы. По щекам девушки потекли градины слезы. От бессилия губы плясами повторяя шепотом «пожалуйста, не надо». Горячая смуглая кожа рук насильника обжигала бледное продрогшее тело. Мужчина положил голову на грудь девушки среди разорванных клочков одежды, оттолкнув собой ее руки, которыми она еще пытались закрыться. Левой рукой Камилла нашла еще даже теплую отвертку напавшего. Обхватила черную пластиковую рукоять бледными пальцами, девушка одним ударом, зажмурившись, ткнула примерно в шею насильника. На мгновение он замер в своей позе, лишь продолжая удерживать разорванное тряпье одежды девушки. Камилла, найдя единственный способ спасения, начала обрушивать градом, удар за ударом, позволяя густой крови разлиться по салону авто. Девушка остановилась лишь тогда, когда тело водителя бессильно легло на нее, не совершая больше никаких движений.

Тело еще оставалось горячим, хотя пышущая жаром кровь уже сочилась с меньшей интенсивностью. Камилла разжала пальцы и отвертка упала в лужу крови на резиновый коврик салона. Упираясь окровавленными ладонями в плечи, прикасаясь лишь ладонями, брезгливо не опуская пальцы, девушка спихнула с себя мертвое тело. Полноватое, слегка раздутое мужское смуглое тело упало в проем между задними и передними сиденьями, издав слегка булькающий звук от крови в глотке. Алое пятно было на белой разорванной футболке Камиллы, грязная кровь пропиталась до лифчика, размазываясь по коже.

Лицезрев лужу крови перед своим лицом, из нутра постучался ком рвоты, сопровождаясь чувством головокружения и тошноты. Быстро поднявшись, девушка буквально выпала на улицу, нервно запихивая в легкие холодный отрезвляющий воздух. Камилла упала коленями на грязь, трогала чистой рукой шею, будто пытаясь скинуть невидимую петлю. После вереницы судорожных вдохов стало легче. Даже слегка закружилась голова. Появился гнев и ярость, от которых ладони начало обдавать жаром. В голове пульсировала мысль об освобождении и отмщении. Возможно, впервые в жизни она столь явственно ощутила силу в себе. Ощутила способность защитить себя.

Камилла подошла к закрытой задней двери серой Лады и забрала отвертку из лужицы артериальной ярко-красной крови. Подняла с сидения свою сумку, которая в пылу драки была закинуты на пол. Положив отвертку в карман разорванного пальто, Камилла отошла на несколько шагов назад и будто не рассматривала место преступления, а любовалась пейзажем или картиной. По грязным коленям бились разорванные лоскуты атласной юбки, распадаясь бахромой волокон. Девушка сводила руки, что б хоть как-то защитить оголенное тело от холодного ветра, блуждающего среди лысых деревьев. Сперва было отвращение и тошнота, но скорее на физиологическом уровне. Сейчас была радость и спокойствие. Внутри изничтожалась надежда на хороших мужчин, а мысли о желании продолжать чувствовать защиту становились все ярче.

Уставшая, шатающаяся фигура сутулой среднего телосложения женщины отдалялась от еще заведенной серой Лады. Двери машины были раскрыты, как рот в немом крике. Отходя все дальше, в свете тускловатых фар авто, тень фигуры становилась все тоньше и длиннее. Камилла брела в сторону дороги, к своему временному дому. Теперь была лишь физическая усталость, но внутри было спокойствие. Единственное – переживала, что подруга может увидеть кровь и порванные вещи. Если что, скажет, что опять поссорилась с мужем. Не первый раз, она привыкла.

Нужно будет позвонить на работу и попросить заказать новую юбку. Белая футболка еще есть в шкафу, кажется. Шатаясь, слегка неуверенно и стыдясь своего вида, Камилла вышла на уже пустую дорогу. Незамеченной, девушка проплыла за большую железную дверь общежития. Поднялась до нужного этажа по деревянной лестнице и заваленному вещами коридору. Все соседи в общежитии сидели по комнатам, и коридоры были пустыми, как и улицы. Лишь легким гулом разносились низким гулом пьяные мужские голоса.

Камилла тихонько открыла дверь комнаты. Подруга спала на кровати лицом к стене. Девушка сняла с себя грязные и порванные вещи, торопливо пряча их в шкаф с остатками своих чистых вещей, тихонько перебирая тонкими продрогшими пальцами, боясь разбудить Лилю шуршанием пакетов. Накинув халат на полуголое тело, пошла умыться в общую ванную. Коридоры спасительно пустовали. Открыв деревянную обшарпанную дверь, Камилла звонко щелкнула железным шпингалетом, от чего казалось, что сама оглохнет, начиная жмуриться, боясь металлического лязга. Камилла сняла клетчатый махровых халат, повешала его на ржавый крючок. Юное тело осталось лишь в лифчике и колготках. Ярким пятном на груди распускались разводы густой крови, которая уже почти запеклась, от чего начала трескаться и сыпаться красной перхотью. Снимая с себя остатки уцелевшей и частично чистой одежды, Камилла встала в чугунную облупившуюся ванную. Смывая с себя кровь убитого преступника, внутри было странное чувство дежавю, словно абсолютно тоже самое было с ней совсем маленькой. Так же вода уносила остатки. В этот раз – наконец-то не ее крови.

Распаренное и чистое молодое тело опять закуталось в чужой махровый халат, будто успокаиваясь и возвращаясь в детское чувство теплого мягкого одеяла. Камилла сложила вещи в левую руку, а правой – старалась тихонько открыть щеколду ванной. Того адского лязга уже не было. Сами коридоры стали еще тише, словно даже поздние пьяницы разошлись спать. Девушка тихой кошкой кралась в конец коридора в своему временному дому.

Вернувшись обратно, сложила вещи из ванной в шкаф. Столь же тихо легла на раскладушку возле своей уже спящей подруги Лили. В темноте ночной комнаты лишь два фонаря детских голубых глаз слегка выглядывали и следили за Камиллой из-под одеяла матери, не издавая ни единого звука.

Восемнадцать лет

Уже конец зимы, но на улице еще стоит достаточно крепкий мороз. Ветхий дом продувается через оконные щели, теряя последние капли тепла, какие только остались в едва отапливаемом доме. Каждый квадратный метр некогда жилого пространства завален мусором. Кажется, что всего десять лет назад в этом доме жила весьма благополучная на вид семья. Отец работал в такси, мать была медсестрой в местной поликлинике, маленькая дочь училась в школе. Но это была лишь ширма для людей, которые не должны были погружаться в настоявшие семейные отношения. Сейчас, от былой картинки хорошей ячейки общества ничего не осталось, кроме засыпанных палью старых снимков на полках.

Раннее утро. Отец, все так же лежал пьяный на диване в зале, уткнувшись старым лицом в подушку, пропитывая ее густой алкогольной слюной. В легком полумраке от грязи и пыли проскальзывает только свет с улицы, а в доме – давно отключен за неуплату долгов. Юная девушка тихо на носочках просочилась с улицы, не разуваясь, в свою комнату. Камилла, боясь разбудить пьяного отца, старалась как можно тише сгребать вещи в шуршащие пакеты. Ее руки слегка трясутся, а сердце оглушительно билось волнами в ушах. Внутри просыпается надежда и странная радость от предвкушения чего-то лучшего, чем жизнь здесь.

На удивление, столь долгая жизнь в отчем доме уместилась в два больших пакета с самыми необходимыми вещами. Оставшиеся вещи так и лежали нетронутыми в шкафу, оставляя мнимую возможность вернуться, маяча пылью в не менее затхлое будущее.

На Камилле немного нервно развивалось старенькое пальто. Растянутая шапка то и дело падала на глаза, от чего она поправляла ее ладонью, не прекращая утрамбовывать вещи по пакетам, от чего даже немного запыхалась. Она стояла в ботинках. Не было смысла разуваться в настолько грязном доме.

Отец не поднялся даже от шума пакетов, когда его дочь проходила совсем рядом с его диваном. По длинному коридору, мимо кухни, лишь глухо раздавались немного цокающие звуки маленького каблука на старых и истоптанных батниках девушки.

Возле низенькой калитки Камиллу уже ждала большая белая машина Кирилла. Она была такой же болезненно альбиносой в этой местности, как и ее водитель. Кирилл стоял возле переднего крыла машины и курил, слегка кутаясь в черных пуховик от пронизывающего степного ветра, который слегка тревожно трепал никотиновый дым сигареты.

По нечищеной тропинке заспешила Камилла, немного по инерции боясь ускорить шаг. На лице читалась фантастическое счастье, свобода и спокойствие. Видя девушку, мужчина усиленно втягивал дым внутрь себя, бросил докуренную сигарету в снег и пошел открывать заднюю дверь. Камилла сложила всё свое немногочисленное имущество и, ежась от неловкости и стеснения, развернулась и села на переднее сидение возле водителя, греясь в ожидании Кирилла.

– Все забрала? – уже опускаясь в кресло, спросил Кирилл.

– Да, почти. – Камилла грела озябшие, слегка покрасневшие руки перед печкой, немного прижимая в себе сумку локтями.

– Ну, хорошо. – продолжая диалог, снимал машину с ручника – Если что, потом остальное можно будет вывезти. Или новое купить.

Кирилл говорил слегка монотонно, упуская из внимания поведение девушки, смотря сквозь нее, скользил взглядом о местности. Камилла святилась от счастья. Ее увозят из кошмара, в котором она прожила все свое детство. К ней проявляют заботу, дают тепло, которого не было ранее.

Машина, слегка ворча выпавшим снегом под колесами, неспешно плелась до квартиры. Монотонный серый город лениво плелся немногочисленными машинами по артериям старых разбитых дорог. Выезжая из частного сектора, постепенно вырастали дома все больше, пока перед глазами девушки не появилась, уже привычная, кирпичная девятиэтажна, в которой она уже была. Раньше, Камилла входила туда только как гость. Теперь же, она стала частью этого дома. Из обветшалых красных стен уже сквозило теплотой и безопасностью – невиданной роскошью для прошлой жизни.

Мужчина заглушил машину на своем привычном парковочном месте, прямо напротив своего подъезда возле облысевших деревьев, в полупустом дворе дома. Помог вытащить пакеты из салона, передав один из них в руки Камилле, слегка разбавляя шум пакетов в эхе уличной суеты. Девушка послушно плелась за ним следом, слегка пошатываясь на лестнице, словно тяжкий груз перевешивал хрупкое тело. Перед лицом Камиллы открылась темная железная дверь квартиры, окутываю нового члена семьи непривычным и чуждым для нее уютом и теплом дома.

Мужчина стянул с непропорционально широких плеч черный пуховик и разулся, поставив один пакет Камиллы на пороге у коврика, оставляя его девушке, и прошел сразу на кухню. Камилла суетно и шебурша раздевалась и будто не могла найти место: как для своих вещей, и для себя.

Пока Кирилл варил кофе на старенькой и слегка затертой кухне, Камилла раскладывала свои немногочисленные вещи по выделенным для нее полкам шкафа в спальне. Первым делом она переоделась в домашние штаны и футболку. Кирилл ранее ворчал на нее за эти старые вещи. Но, за неимением альтернативы, она продолжала носить растянутые и застиранные тряпки.

Камилла стеснительно выглядывала из-за дверного косяка, словно боялась спугнуть спокойствие дома, наблюдала за Кириллом. Сперва из кухни доносился высокий лязг металла и шум – он перемалывал зерна. Мужчина рассыпал молотый кофе в медную, как его волосы, турку, смотрел на огонь немного старенькой желтоватой газовой плиты. По миниатюрным комнатам разносился терпкий аромат кофе, такой непривычно яркий и теплый для девушки. Во время ожидания, мужчина слегка опирался руками о столешницу, прятал голову за массивные плечи, так же как в школе, и от нервов судорожно тряс ногой. Камилла с нежностью смотрела на неизменившегося человека, знакомого ей с первого класса, который в ее глазах оставался тем же самым ребенком, каким осталась и она сама для него.

Две фигуры на балконе. Невысокий второй этаж. Из окон видно фонтан на площади. На улице конец февраля, он стоит без воды. Лишь тропинки по скверу заботливо обходили фонтаны и фигуры в крупных деревянных коробах, которые заботливо прятали произведения искусства от суровых условий непредсказуемой зимы. Люди, поодиночке и реже парами, проходили сквозь облака снежных сугробов, торопясь в теплые квартиры. Темнеет все так же рано. Несмотря на то, что еще всего пять часов вечера, закат уже начинает опускаться на город. Небо становилось слегка оранжевым, но облака еще не красились красным убывающем солнцем.

Камилла смотрит на еще не особо привычный пейзаж. Она лишь сегодня переехала к Кириллу, а в нутрии борется два чувства: гостя и части семьи. Молодой человек светлой внешности чуть повыше ее, прижимается к спине девушки, гладит своими небритыми щеками с рыжеватой щетиной ее волосы, собранные в хлипкую косичку. Наконец-то девушка нашла спокойствие. Впервые она может успокоиться. Он не вредит ей. Он вырвал ее из той кошмарной жизни с отцом, не поверив слухам, которые про нее распускали.

Кирилл поглаживает бедра девушки ладонями, разворачивает девушку к себе. Камилла послушно, будто в воде, разворачивается в его объятиях лицом к нему. Мужчина целует ее в щеку, от чего девушка, тая, млеет в руках партнера. Мелкой россыпью поцелуев Кирилл подходит к губам. Камилла от неожиданности слегка замирает, лишь немного подняв руки и упираясь ими в плечи мужчины, лишь через несколько секунд опустив пальцы. С каждым движением мужчина опускается все ниже, сильнее нависая над Камиллой. Кирилл спускает свои ладони с талии девушки ниже, поглаживая руками уже внутреннюю сторону бедра, параллельно целуя шею. Девушка лишь сильнее замирает и сживается, набрав в легкие воздух, как воздушный шар.

– Нет.

Короткое и скорее неожиданное слово, останавливает мужчину. Спустя несколько секунд он продолжает те же самые действия, будучи уверенным, что это лишь кокетство со стороны Камиллы.

– Стой. Нет. – девушка поочередно будто сдавленно выплевывает эти слова. Грудь наполнена вдохом, а внутри все еще чувство удушья.

– Да что случилось? – мужчина поднимается в полный рост, испытывая легкое раздражение и разочарование. Раздраженное и тяжелое дыхание мужчины становится единственным аккомпанементом тишины на фоне монотонного гула города за стеклопакетами.

Девушка так же замерев, не произносит ни слово, будто пытаясь пропасть или провалиться. Кирилл начинает игриво всматриваться в ее гигантские карие глаза, поворачивая ее лицо к себе за подбородок, рассчитывая на поцелуй. Пухлые губы девушки лишь были плотно сомкнуты и неподвижны. Все больше походит на то, что он вертит в своих руках податливую куклу, а не живого человека.

– Я знаю, что у тебя сегодня месячных нет. Пошли. – Торопливо проговорил мужчина. Он продолжал гладить застывшую в оцепенении Камиллы, параллельно продолжая целовать тяжелое тело.

– Я не могу. – едва открывая рот проговорила девушка. Казалось, эти слова выпали или выскользнули из неподвижного тела.

– Пошли. – мужчина продолжал совершать те же самые движения. Так же проводил руками по спине и бедрам. Кирилл даже говорил слова одинаково монотонно, склеивая буквы и слова в единую едва понятную цепь.

Камилла лишь трясла головой, будто пытаясь закрыться от мужчины еще и выбившимися локонами волос из косы.

– Я не могу еще.

– Да все ты можешь. Пошли. – липкое и горячее дыхание упиралось в кожу на шее девушки. Слова становились еще менее разборчивыми и слипались в единое месиво. Мужчина обнимал и тянул ее к себе, делая пол шага спиной к выходу с балкона, будто утаскивая ее дальше от света.

– Я не могу. – Камилла продолжала повторять, но уже дрожавшим голосом. На глазах уже проступила пелена слез, которые едва удерживались на ресницах. Тело было все таким же каменным, застывшим в застарелом страхе.

– Я знаю то, что с отцом не правда. Все нормально. Пошли уже. – голос стал еще ниже. Слова вылетали с губ без какого-либо веса.

– Правда. – слезы не выдержав напора покатились, пропитывая одежду Кирилла. Голос слегка качнулся в истеричном надрыве, но так же быстро затих и растворился в комке молчания где-то в середине горла. Из-за того, что она в очередной раз сказала про это и вновь погрузилась в историю насилия, по щекам новой волной грузно падали соленые капли.

Кирилл отошел на шаг, убрал руки от Камиллы. Движения казались неестественными и даже механическими. Казалось, что он забрал тоже самое чувство оцепенения от девушки. Лицо казалось совершенно отсутствующим. Лишь не дне бесцветно-голубых глаз едва сквозило чувство отвращения или брезгливости. Сел на табуретку и закурил сигарету, словно стараясь отводить голову от девушки. Она продолжала стоять спиной к окну, вытирая слезы и немного дрожа от зарождающейся истерики. Камилла так же не чувствовала тело, от чего руки будто сами собой плясали по лицу, пытаясь растереть слезы. Сигаретный дым мерно заполнял тревожный воздух балкона. С каждой затяжкой, вместо успокоения, на мужчину накатывала лишь большая ярость и гнев. Тело, будто готовясь к ударам, дергалось в нервных тиках, немного походя на конвульсии. Камилла привыкла к такому поведению мужчины: такое же происходило с ним и в школе после издевательств одноклассников.

Мужчина докурил сигарету, растягивая просмоленный дым по закрытому помещению. Он затушит окурок о край блюдца, импровизированная пепельница, оставляя немного закопченное пятно пепла возле цветастых капель глазури. Кирилл быстро поднялся в полный рост и за один шаг подошел вплотную к плачущей фигуре девушки. Обхватил ее лицо правой ладонью за подбородок, вдавливая пальцы на шею Камиллы. Левой рукой взял за затылок и сжал кулак до такой степени, что девушка слегка заскулила от оттягивания волос. Заключив девушку в тиски из своих рук, он, выдыхая остатки никотина, говорил:

– Это же не правда. – мужчина практически не разжимал зубы и в конце предложения, будто выбивая нужный ему ответ, встряхнул голову возлюбленной в своих руках. – Скажи, не правда. Просто, скажи и я отпущу. – при каждом предложении от тряс голову Камиллы, выбивая из нее хоть что-то помимо всхлипов. – Скажи мне, что это не правда. – мужчина продолжал удерживать девушку и всматривался в ее лицо, ожидая ответ.