Жизнь в режиме отладки

Я остался один, сжимая в руках это невероятное письмо.

«Государственная Геофизическая Экспедиция Северо-Запада». Кто они такие? Чем они на самом деле занимаются, если обычный анализ данных, который я провел, вызвал у них такой интерес? И что это за «дальнейшие исследования», о которых они пишут?

Мысли роились в голове, как пчелы в потревоженном улье.

Я посмотрел на телефонный номер, указанный в письме. Набрать? Прямо сейчас? А что я им скажу? «Здравствуйте, это Леша Стаханов, тот самый, который нашел в ваших данных то, не знаю что, и теперь вы хотите со мной встретиться, чтобы обсудить то, не знаю зачем?»

Но отступать было поздно. Да и не хотелось.

Впервые за долгое время я почувствовал, что стою на пороге чего-то действительно важного. Чего-то, что могло выдернуть меня из этой унылой рутины и дать шанс заняться тем, о чем я всегда мечтал.

Я глубоко вздохнул и набрал номер.

Трубку сняли почти сразу.

***

На том конце провода ответил спокойный, ровный мужской голос, без каких-либо эмоций или интонаций.

Такой голос мог принадлежать кому угодно – от сотрудника колл-центра до агента спецслужб.

– Алло, – произнес голос.

– Здравствуйте, – я постарался, чтобы мой голос звучал как можно увереннее, хотя сердце колотилось где-то в районе горла. – Меня зовут Алексей Стаханов, я из компании «ДатаСтрим Солюшнс». Я звоню по поводу вашего письма… э-э-э… относительно анализа данных.

На несколько секунд в трубке повисла тишина.

Мне даже показалось, что связь прервалась. Но потом тот же спокойный голос ответил:

– Да, Алексей. Мы ждали вашего звонка. Меня зовут Игорь Валентинович. Я представляю… скажем так, группу, которая занималась этим проектом с нашей стороны. Ваш анализ действительно произвел на нас большое впечатление.

«Игорь Валентинович». Звучит солидно. И очень неопределенно. «Группа, которая занималась проектом». Никакой конкретики.

– Спасибо, – сказал я, не зная, что еще добавить. – Я рад, что мои наработки оказались полезными.

– Более чем полезными, Алексей, более! – Подтвердил Игорь Валентинович. – Мы хотели бы обсудить с вами некоторые аспекты вашего исследования более подробно. И, возможно, предложить вам участие в дальнейшей работе, если вас это заинтересует. У вас будет возможность встретиться с нами в ближайшее время?

«Участие в дальнейшей работе». Вот оно. То, ради чего все это затевалось.

– Да, конечно, – ответил я, стараясь скрыть волнение. – Я готов встретиться, когда вам будет удобно.

– Отлично, – в голосе Игоря Валентиновича по-прежнему не было ни тени эмоций. – Тогда давайте завтра. Скажем, в четырнадцать ноль-ноль. Вас устроит?

Завтра. А как же «КанцПарк»? У меня же встреча с ними назначена на вторую половину дня.

– Завтра в два… – я замялся. – У меня, к сожалению, на это время уже запланирована одна встреча. Может быть, чуть попозже? Или в другой день?

– Хм, – в трубке снова повисла короткая пауза. – К сожалению, Алексей, график у нас довольно плотный. Завтра в четырнадцать – это оптимальный вариант. Та встреча, которая у вас запланирована… она очень важна? Настолько важна, что вы готовы упустить возможность, которая, возможно, больше не представится?

Последняя фраза прозвучала почти как угроза.

Или, по крайней мере, как очень настойчивая рекомендация. Я почувствовал, как по спине пробежал холодок. Эти люди явно не привыкли к тому, что им отказывают или предлагают перенести встречу.

– Я… я думаю, я смогу перенести ту встречу, – сказал я, принимая решение на ходу. К черту «КанцПарк»! Влад, конечно, будет недоволен, но это… это было что-то другое. Что-то гораздо более важное.

– Вот и прекрасно, просто отлично, – в голосе Игоря Валентиновича, как мне показалось, проскользнула нотка удовлетворения. Хотя, возможно, это была лишь игра моего воображения. – Тогда ждем вас завтра в четырнадцать ноль-ноль. Адрес я вам сейчас продиктую. Записываете?

– Да, одну минуту, – я схватил ручку и первый попавшийся под руку листок бумаги – кажется, это был черновик какого-то отчета для «ПромТехСнаба».

Игорь Валентинович продиктовал адрес.

Это был какой-то малоизвестный переулок в районе Черной речки. Никаких бизнес-центров или государственных учреждений там, насколько я помнил, не было. Просто старые жилые дома и промзона. Странное место для встречи с представителями «Государственной Геофизической Экспедиции».

– Записали? – уточнил он.

– Да, записал, – подтвердил я.

– Отлично. На входе скажете, что вы к Игорю Валентиновичу. Вас встретят. До завтра, Алексей.

– До завтра, Игорь Валентинович, – сказал я, и в трубке раздались короткие гудки.

Я положил трубку и несколько секунд просто сидел, глядя на листок с адресом.

Что это было? Кто эти люди? И почему они так заинтересовались моим анализом?

Вопросов было гораздо больше, чем ответов. Но одно я знал точно: завтрашняя встреча будет не похожа ни на одну из тех, что у меня были раньше.

Первым делом нужно было позвонить Владу и как-то объяснить ему, что встреча с «КанцПарком» отменяется. Или, по крайней мере, переносится на неопределенный срок. Я уже представлял себе его реакцию. Он, конечно, будет рвать и метать. Потерять потенциального клиента из-за какой-то туманной «встречи с геофизиками» – это было не в его правилах.

Но мне было все равно.

Интуиция, или то, что я принимал за нее, подсказывала, что я на пороге чего-то грандиозного. И упускать этот шанс из-за какого-то «КанцПарка» было бы верхом глупости.

Я набрал номер Влада.

Разговор был коротким и не очень приятным. Влад, как я и ожидал, сначала не понял, потом возмутился, потом начал уговаривать. Но я стоял на своем. Сказал, что это очень важно, что это связано с «государственным заказом» (немного приукрасил, конечно, но для убедительности пришлось), и что от этой встречи зависит очень многое. В конце концов, Влад, хоть и скрепя сердце, согласился.

– Ладно, Стаханов, – проворчал он. – Смотри у меня. Если из-за твоих этих… «геофизиков» мы упустим «КанцПарк», я с тебя три шкуры спущу. И премии в этом квартале не жди.

– Понял, – ответил я. – Постараюсь не подвести.

Премия – это, конечно, неприятно, но по сравнению с той возможностью, которая, как мне казалось, открывалась передо мной, это были такие мелочи.

Остаток дня я провел как в тумане.

Пытался работать, но мысли постоянно возвращались к завтрашней встрече. Что меня там ждет? Какие вопросы будут задавать? И что это за «дальнейшая работа», которую они собираются мне предложить?

Я снова и снова перечитывал письмо от «ГГЭСЗ», пытаясь найти в нем какой-то скрытый смысл, какой-то намек. Но там были только сухие, официальные фразы.

Я перерыл весь интернет в поисках информации об этой «Государственной Геофизической Экспедиции Северо-Запада», но не нашел практически ничего. Пара упоминаний в каких-то старых научных сборниках, какие-то общие фразы о «мониторинге геофизической обстановки». Ничего конкретного. Как будто этой организации либо не существует вовсе, либо она настолько засекречена, что информация о ней просто не попадает в открытый доступ.

И от этого становилось еще тревожнее и одновременно еще интереснее.

Я чувствовал себя героем какого-то шпионского романа, который получил таинственное послание и теперь должен отправиться на встречу с неизвестностью.

Одно было ясно: завтрашний день обещал быть нескучным.

А пока… пока нужно было как-то дожить до завтра. И постараться не сойти с ума от ожидания и неизвестности.

***

Вечер перед таинственной встречей тянулся невыносимо долго.

Обычно я с нетерпением ждал окончания рабочего дня, чтобы погрузиться в свои домашние дела, почитать, поиграть или просто поваляться на диване, глядя в потолок. Но сегодня все было иначе. Офисная суета, наоборот, хоть как-то отвлекала от навязчивых мыслей о «ГГЭСЗ» и Игоре Валентиновиче. А вот перспектива остаться наедине со своими догадками и предположениями в пустой квартире совершенно не радовала. Маша, после нашего вчерашнего «взять паузу», сегодня не появилась, и ее отсутствие, как ни странно, ощущалось особенно остро. Раньше я бы, наверное, даже обрадовался возможности провести вечер в тишине и покое, но сейчас мне почему-то не хватало ее болтовни, ее суетливости, даже ее дурацких претензий. Хоть какой-то живой человек рядом, с которым можно было бы поделиться этим странным предчувствием чего-то важного.

Но делиться было не с кем.

Родителям звонить и рассказывать про «таинственную встречу с геофизиками» было бы верхом неосмотрительности – мама тут же подняла бы панику, а отец начал бы давать «дельные» советы, основанные на его опыте ведения бизнеса по продаже деталей для складского оборудования. Кириллу-стартаперу тоже не расскажешь – он бы тут же предложил создать совместное предприятие по «монетизации аномальных явлений» и начал бы искать инвесторов под «проект по предсказанию землетрясений с помощью нейросетей и кошачьего мурлыканья». Оставался только я сам и мои мысли, которые метались в голове, как шарики в пинболе.

Чтобы хоть как-то убить время, я решил заняться тем, что всегда помогало мне отвлечься – кодом.

Не тем унылым кодом для очередной фирмы товаров для офиса, который ждал меня завтра (если я вообще до него доберусь), а своим собственным, домашним проектом. Я уже давно вынашивал идею создать небольшую программу для анализа больших текстовых массивов – что-то вроде умного поисковика, который мог бы не просто находить ключевые слова, но и улавливать скрытые смыслы, выявлять неочевидные связи между разными документами, строить семантические карты. Это была такая «игрушка для ума», чистое творчество, без всяких ТЗ и дедлайнов.

Я погрузился в работу, и на какое-то время это действительно помогло.

Сложные алгоритмы, хитроумные структуры данных, отладка кода – все это требовало полной концентрации и не оставляло места для посторонних мыслей. Я возился с программой часа два или три, добился какого-то промежуточного результата, почувствовал легкое удовлетворение от проделанной работы. Но стоило мне закрыть среду разработки, как мысли о завтрашней встрече снова навалились со всей силой.

Я попытался представить себе этих людей из «ГГЭСЗ».

Кто они? Ученые? Военные? Сотрудники каких-то спецслужб? И что им от меня нужно? Неужели мой скромный анализ каких-то геофизических данных действительно мог представлять для них «значительный научный интерес»? Или это все какая-то сложная игра, прикрытие для чего-то другого?

Я снова открыл свой отчет, тот самый, который так впечатлил Игоря Валентиновича.

Пробежался глазами по графикам, по своим выводам. Да, там были аномалии. Да, были странные корреляции. Но я же не сделал никаких сенсационных открытий. Я просто применил стандартные методы статистического анализа и машинного обучения к тем данным, которые мне предоставили. Любой другой толковый программист на моем месте, вероятно, пришел бы к тем же результатам. Так почему именно я? Почему такая реакция?

Может быть, дело было не столько в самом анализе, сколько в том, какие это были данные?

Если предположить, что та статья про «аномальные энергетические всплески» была не таким уж и бредом, и «ГГЭСЗ» действительно занималась изучением чего-то подобного… Тогда мой отчет, который выявил в их «зашумленных» данных какие-то скрытые закономерности, мог выглядеть для них как подтверждение их собственных теорий. Или, наоборот, как нечто, что ставит под сомнение их выводы.

А что, если они просто хотят использовать меня, мои навыки, для своих целей?

Предложат хорошую зарплату, интересную работу, а на самом деле я буду просто винтиком в какой-то большой и непонятной машине, работающей над чем-то, о чем мне лучше не знать. Перспектива, честно говоря, не самая радужная. Хотя… с другой стороны, а чем моя нынешняя работа в «ДатаСтрим Солюшнс» лучше? Там я тоже винтик, только в машине поменьше и гораздо более скучной.

Я поймал себя на том, что хожу по комнате из угла в угол, как зверь в клетке.

Нужно было успокоиться. Взять себя в руки. Завтра все прояснится. Или, наоборот, еще больше запутается. В любом случае, дергаться сейчас было бессмысленно.

Я решил посмотреть какой-нибудь фильм.

Что-нибудь легкое, отвлекающее. Открыл папку с фильмами на компьютере, долго перебирал файлы. Фантастика отпала сразу – слишком много ассоциаций с сегодняшними мыслями. Детективы – тоже не то, не хотелось еще больше загадок. Комедии… почему-то не смешно. В итоге я выбрал какой-то старый черно-белый нуар, который давно собирался посмотреть. Мрачная атмосфера, роковые женщины, продажные копы, частный детектив, пытающийся распутать клубок интриг… Как ни странно, это немного успокоило. По крайней мере, проблемы героев фильма казались гораздо серьезнее моих собственных.

Но даже сквозь хитросплетения сюжета нуарного детектива мысли о завтрашней встрече нет-нет да и прорывались.

Я представлял себе этот таинственный адрес на Черной речке, Игоря Валентиновича с его невозмутимым голосом, возможные вопросы, которые мне будут задавать. И чем больше я об этом думал, тем сильнее становилось ощущение, что завтрашний день – это не просто очередная встреча. Это какой-то Рубикон. Перейдя который, я уже не смогу вернуться к своей прежней, размеренной и предсказуемой жизни.

И, как ни странно, эта мысль меня не столько пугала, сколько… интриговала.

Да, было страшно. Страшно неизвестности, страшно возможных последствий. Но одновременно с этим было и какое-то азартное любопытство, жажда приключений, которые так долго дремали где-то в глубине моей программистской души.

Может быть, это и есть тот самый шанс, о котором я подсознательно мечтал?

Шанс вырваться из болота рутины, заняться чем-то действительно стоящим, почувствовать себя нужным не для того, чтобы латать дыры в очередном «КанцПарке», а для чего-то… большего.

Я не знал. Но очень хотел это выяснить.

***

Ночь перед встречей прошла беспокойно.

Сон был поверхностным, прерывистым, наполненным какими-то обрывками образов и диалогов. Мне снился то Игорь Валентинович, который с непроницаемым лицом задавал мне каверзные вопросы по теории вероятностей, то Влад, грозящий мне пальцем из-за сорванной сделки с «КанцПарком», то Маша, которая молча собирала вещи и уходила в туман. Я просыпался несколько раз, смотрел на часы – время тянулось мучительно медленно. Под утро я, кажется, все-таки задремал по-настоящему, но ненадолго. Будильник, как всегда, прозвенел в самый неподходящий момент, выдернув меня из какого-то особенно запутанного сна, где я пытался расшифровать древние руны с помощью SQL-запросов.

Утро началось с уже привычной головной боли и чашки крепкого кофе.

Я постарался выглядеть как можно более собранным и деловым, хотя внутри все клокотало от волнения. Выбрал самую приличную рубашку, которая нашлась в шкафу, даже погладил ее кое-как – редкий подвиг для меня. Посмотрел на себя в зеркало. Ну, не Джеймс Бонд, конечно, но и не совсем замухрышка-программист. По крайней мере, на человека, способного анализировать «геофизические данные», я, кажется, был похож.

На работе Влад встретил меня с кислой миной.

– Ну что, готов к своей «важной государственной встрече»? – съязвил он. – «КанцПарк», между прочим, очень обиделся, что мы так внезапно все отменили. Сказали, что будут искать других подрядчиков. Так что, если твои «геофизики» окажутся пустышкой, пеняй на себя.

– Я помню, – кивнул я, стараясь не обращать внимания на его сарказм. – Я все понимаю.

– Да что ты понимаешь, – отмахнулся он. – Ладно, иди уже, готовься. И чтобы к вечеру был отчет – и по «геофизикам», и по тому, как ты собираешься компенсировать нам упущенную выгоду от «КанцПарка».

Я ничего не ответил. Спорить с Владом сейчас было бессмысленно. Да и не до этого было. Все мои мысли были уже там, на Черной речке, в том таинственном месте, куда мне предстояло отправиться через несколько часов.

Я попытался поработать, но ничего не получалось.

Строчки кода расплывались перед глазами, мысли путались. Я то и дело поглядывал на часы, отсчитывая минуты до назначенного времени. Чтобы хоть как-то отвлечься, я снова открыл тот самый отчет, который так впечатлил Игоря Валентиновича. Пробежался по нему еще раз, пытаясь освежить в памяти все детали, все свои выводы и предположения. Может быть, они захотят обсудить какие-то конкретные моменты? Или попросят объяснить мою методику анализа? Нужно было быть готовым ко всему.

Ближе к часу дня я сказал Владу, что мне нужно отлучиться.

Он только махнул рукой, мол, иди уже, все равно от тебя сегодня толку никакого. Я вышел из офиса, чувствуя на себе его недовольный взгляд.

На улице снова моросил дождь. Питерская погода, как всегда, была на высоте, создавая идеальный фон для таинственных встреч и секретных заданий. Я поймал такси – ехать на метро в таком состоянии не хотелось, да и адрес был не самый удобный для общественного транспорта.

Пока ехали, я смотрел в окно на мелькающие дома, на спешащих по своим делам людей.

Все они жили своей обычной, понятной жизнью. Ходили на работу, встречались с друзьями, строили планы на выходные. И никому из них, наверное, и в голову не могло прийти, что где-то рядом, в этом же городе, существует какой-то другой, скрытый от посторонних глаз мир, где анализируют «аномальные энергетические всплески» и назначают секретные встречи в промзонах на Черной речке. А я… я, кажется, вот-вот должен был получить пропуск в этот мир. Если, конечно, это не было просто какой-то нелепой ошибкой или розыгрышем.

Такси остановилось у старого, обшарпанного здания из красного кирпича, больше похожего на заброшенную фабрику, чем на место, где могли бы работать представители «Государственной Геофизической Экспедиции».

Никаких вывесок, никаких опознавательных знаков. Только глухой забор и массивные железные ворота. Я расплатился с таксистом, который с явным недоумением посмотрел сначала на меня, потом на здание, и вышел из машины.

Сердце колотилось так, что, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди.

Я подошел к небольшой, неприметной калитке рядом с воротами. На ней висела табличка: «Проходная № 2. Посторонним вход воспрещен». И кнопка звонка.

Я глубоко вздохнул, пытаясь унять дрожь в коленях, и нажал на кнопку.

Раздался резкий, неприятный зуммер. Через несколько секунд в щели калитки показалось лицо – хмурое, небритое, с подозрительным взглядом.

– Вам кого? – буркнул обладатель лица.

– Я к Игорю Валентиновичу, – сказал я, стараясь, чтобы голос звучал как можно спокойнее. – Меня зовут Алексей Стаханов. У меня назначена встреча на два часа.

Лицо исчезло. Послышался какой-то скрежет, потом щелчок замка. Калитка со скрипом приоткрылась.

– Проходите, – тот же голос донесся уже из-за калитки. – Прямо по коридору, до конца. Там вас встретят.

Я шагнул внутрь.

За калиткой оказался длинный, тускло освещенный коридор с облезлыми стенами и бетонным полом. Пахло сыростью и чем-то еще, каким-то специфическим, техническим запахом, который я не смог идентифицировать. Я пошел по коридору, прислушиваясь к гулкому эху своих шагов. Атмосфера была, мягко говоря, не располагающей. Больше всего это напоминало декорации к какому-нибудь фильму про маньяков или подпольную лабораторию безумного ученого.

«И куда я попал? – мелькнула паническая мысль. – Может, развернуться и уйти, пока не поздно?»

Но отступать было уже некуда.

Да и любопытство пересиливало страх.

Я дошел до конца коридора. Там была еще одна дверь, на этот раз обитая дерматином. И рядом с ней стоял человек.

Глава 5: Последствия

Человек, стоявший у двери, был невысокого роста, плотного телосложения, одет в строгий, но какой-то безликий темный костюм, который мог бы принадлежать как мелкому чиновнику, так и сотруднику охранного предприятия.

Лицо у него было совершенно невыразительное, как будто стертое ластиком – ни одной запоминающейся черты. Такие лица часто встречаются у людей, чья работа – оставаться незамеченными. Он молча кивнул мне, когда я подошел, и указал на дверь. Ни слова, ни улыбки. Просто жест. Я почувствовал себя как на приеме у зубного врача, который вот-вот приступит к удалению самого больного зуба без анестезии.

Я неуверенно взялся за ручку двери.

Она поддалась легко, без скрипа. За дверью оказалась небольшая приемная, обставленная казенной мебелью – пара стульев, стол с телефоном старого образца, на стене – выцветшая карта Советского Союза. За столом сидела женщина лет пятидесяти, с высокой прической «улей» и строгим выражением лица. Она оторвалась от каких-то бумаг и посмотрела на меня поверх очков в роговой оправе.

– Алексей Стаханов? – спросила она голосом, который мог бы заморозить стакан воды на расстоянии.

– Да, это я, – подтвердил я.

– Игорь Валентинович вас ждет, – сообщила женщина, не меняя выражения лица. – Проходите, пожалуйста. Вторая дверь направо.

«Вторая дверь направо». Как в каком-нибудь квесте. Осталось только найти ключ от следующей комнаты и разгадать пару головоломок.

Я прошел по короткому коридору и остановился перед указанной дверью.

Она была точно такой же, как и предыдущая – обитая темным дерматином, без каких-либо табличек или опознавательных знаков. Я постучал.

– Войдите, – донесся из-за двери знакомый спокойный голос Игоря Валентиновича.

Я толкнул дверь и вошел.

Кабинет оказался на удивление просторным, но таким же безликим, как и приемная. Большой письменный стол из темного дерева, несколько стульев, книжный шкаф, забитый какими-то толстыми томами в одинаковых переплетах. На стенах – ни картин, ни фотографий. Только голые, выкрашенные в казенный бежевый цвет стены. Единственным ярким пятном был вид из окна – оно выходило во внутренний двор, засаженный какими-то чахлыми кустами, и сейчас за этим окном снова лил дождь.

За столом сидел он – Игорь Валентинович.

Вживую он выглядел немного старше, чем я его себе представлял по голосу. Лет пятидесяти, может, чуть больше. Среднего роста, с залысинами, в очках с тонкой металлической оправой. Одет он был в простой темный костюм, такой же, как у того человека, что встретил меня у двери. Но в отличие от того, у Игоря Валентиновича было лицо. Умное, внимательное, с проницательным взглядом, который, казалось, видел меня насквозь. Он поднялся мне навстречу, когда я вошел.

– Алексей? Проходите, присаживайтесь, – он указал на стул перед столом. Голос его был таким же спокойным и ровным, как и по телефону. – Рад наконец-то познакомиться с вами лично. Я – Игорь Валентинович Орлов.

Орлов. Значит, тот, кто встретил меня в коридоре, был не он. Это немного успокаивало.

– Очень приятно, Алексей Стаханов, – я пожал протянутую мне руку. Рукопожатие у него было крепкое, уверенное.

Я сел на предложенный стул, стараясь выглядеть как можно более непринужденно, хотя внутри все сжималось от напряжения.

– Чаю? Кофе? – предложил Орлов, садясь на свое место.

– Нет, спасибо, ничего не нужно, – отказался я. Пить сейчас совершенно не хотелось.

– Как скажете, – он кивнул. – Ну что ж, Алексей, давайте перейдем к делу. Ваш отчет, который вы прислали в «ГГЭСЗ»… он, без преувеличения, стал для нас небольшим открытием. Мы, признаться, не ожидали такого глубокого и нестандартного анализа от стороннего специалиста, работающего, скажем так, с «адаптированной» версией данных.

«Адаптированной версией данных». Значит, я был прав. То, что они мне подсунули под видом геофизики, было чем-то другим.

– Я просто применил стандартные методы, – сказал я, стараясь не выдать своего волнения. – Статистика, машинное обучение… Ничего сверхъестественного.

– Возможно, для вас это и стандартные методы, – усмехнулся Орлов. – Но для многих, даже в нашей… э-э-э… специфической области, это все еще темный лес. Вы смогли увидеть в этих данных то, что ускользало от внимания наших штатных аналитиков на протяжении довольно долгого времени. И это говорит о многом. В первую очередь, о вашем образе мышления, о вашей способности видеть неявные связи и закономерности.

Он помолчал, внимательно глядя на меня.

Я чувствовал себя как под микроскопом.

– Скажите, Алексей, – продолжил он после паузы. – А что вы сами думаете об этих данных? Что это, по-вашему, было? Какие у вас возникли гипотезы, предположения, когда вы работали над этим анализом? Меня интересует ваше личное, неформальное мнение. Можете говорить откровенно. Мы здесь не на экзамене.

Вот это был вопрос. Что я думаю? Да я понятия не имею, что это было! Какие-то аномалии, какие-то всплески…

– Если честно, – начал я осторожно, – у меня нет какой-то стройной гипотезы. Данные действительно очень странные. Они не укладываются в известные мне модели геофизических процессов. Есть какие-то периодичности, но они не связаны с известными циклами – солнечной активностью, приливами-отливами и так далее. Есть всплески, которые выглядят как… как какие-то сигналы, но источник этих сигналов мне непонятен. Я могу лишь предположить, что мы имеем дело с каким-то неизвестным науке явлением. Или с очень сложной системой помех, которую я не смог до конца отфильтровать.