Лета 7190. Хроника стрелецкого бунта. часть вотрая

«А им надворной пехоте и салдатам всех полков и всех вышеописанных чинов людям отныне и впредь к боярским людям не приставать и в совет их к себе не принимать, а будет и впредь боярских и иных чинов люди в каком воровстве объявятся, а они про них сведают, им их имать и приводить в Стрелецкий приказ»

– Ещё стрельцы мне почесть каждый день про деньги напоминают, – вздохнул Хованский.

– Про какие деньги? – насторожился Никита Иванович Одоевский.

– Какие мы стрельцам обещали, – пожал плесами глава Стрелецкого приказа. – Двести сорок тысяч.

– Ты, Иван Андреевич, в своём уме? – вскочил Одоевский и принялся туда-сюда возле стола ходить. – Где такую прорву денег взять? Мы для крымского хана еле-еле денег наскребли, а теперь ты требуешь. Охолонись.

– Так, серебро хотели собрать?

– Блажь всё это! Негде нам столько серебра найти. Нет у нас в казне таких денег. Хоть режь меня, а нет!

– Давайте тогда напишем, – ещё раз вздохнул Хованский, – что в рассрочку им деньги отдадим… Не сразу…

– А я считаю, – хлопнул ладонью по столу Голицын, – не надо ничего о деньгах писать. Стрельцы в челобитной своей о них не помянули, а мы-то чего станем поминать? Может они бесстыдство своё, через которое столько денег просили. Или забыли…

– Ничего они не забыли, – тихо сказал Хованский, – каждый день поминают. А то, что в челобитной про то не написали, то, говорят, места на бумаге не хватило и на слово они нам верят.

– Лепет всё это детский, – скривился Голицын. – Места у них не хватило, чтоб про деньги написать! Про столб хватило бумаги написать, а про деньги не хватило. В жизнь не поверю! Поняли они, что через край с теми тысячами хватили, а потому теперь и молчат. Давай, Венедикт Андреевич, напиши, чтоб колёса для пушек за счёт царской казны делать, женам и детям годовые оклады выдавать, и чтоб полковники их не обижали. А вот про двести сорок тысяч ничего писать не будем.

– Правильно, – поддержал Голицына и Милославский, – не надо про деньги писать. Не найти нам денег, а если напишем, то они постоянно этим посулом глаза будут колоть…

– Иван Михайлович! – буквально взмолился Хованский. – Мы же вместе им обещали. Они с меня спрашивают, и спрашивать будут. Чего мне им отвечать? Надо в жалованной грамоте о деньгах хотя бы упомянуть…

– Ты, Иван Андреевич, – опять присел к столу Одоевский, – свои заботы на чужой горб не перекладывай. У каждого из нас своя забота. Тебе надобно за стрельцами следить, так и следи, а в казну не лезь…

– Да, ка-как т-ты! – Хованский от возмущения даже стал заикаться, а потом махнул рукой и выбежал из Золотой палаты. Жалованную грамоту кончали без него.

3

– А чего это, Иван Андреевич, в жалованной грамоте о деньгах обещанных не помянули?! – кричали собравшиеся в избе стрелецкие сотники. – Обмануть нас захотели?!