Снежная вершина

– Она и впрямь многое знает, – плотоядно скривил губы Облако. – Вы были правы, матушка. Одно любопытно, почему были отравлены лишь мои люди? Отчего я и мой сын не получили своей доли?

– Поостерегись, Облако, она твоя дочь… – предупредила его старуха.

– На второй вопрос я могу ответить, – пропустил замечание мимо ушей дядюшка. – Мы с сыном умеем распознавать яды и защищаться от них. Отравитель знал об этом…

Долгая Ночь наградила сына тяжёлым взглядом.

– Я просто хотел сказать, что следует принять меры предосторожности. Учитывая всё, что происходит…

– Я никого нигде не собираюсь запирать. Ты не забыл, что только благодаря Утру твои люди живы?

– Ну, конечно!

– Что происходит? – неожиданно спросила Танцующая.

Ночь, Облако и все остальные непонимающе уставились на деву…

– Вы, дядя, сказали, что что-то происходит, а когда я вошла, спрятали какой-то свиток… Иней же перед тем, как потерять сознание, говорил о чьей-то смерти. Как прямая наследница клана, я желаю знать обо всех опасностях, грозящих нам.

Облако покачал головой.

– Нет, госпожа Танцующая среди Снежинок, дочь Пляса Студеных Всполохов и девы Рисунок на Стекле, этот вопрос решать не вам и даже не нам. Ваш дедушка, когда он вернётся, возможно, посчитает нужным раскрыть вам подоплёку дела. Только он знает, что вам нужно рассказывать, а что нет.

– Если дядя не хочет, может, вы, тётушка, снизойдете до моей просьбы. Я уже кое-что слышала, неужели вы будете заставлять меня строить предположения, оставив в неведении?

Госпожа Долгая Ночь о чём-то призадумалась, взгляд её изменился и стал отдалённо напоминать взор её сына и внука. Танцующая знала не понаслышке: если сейчас старуха заглянет ей в глаза, те ощущения, которые при этом испытает дева, будут более всего напоминать купание в ледяной реке. Однако Ночь, хотя и смотрела в сторону Танцующей, смотрела, скорее, сквозь неё, будто та была лишь тонким стеклом, гранью между реальностью и чем-то иным.

– Облако, – разомкнула уста коровья повитуха. – Верни послание на стол.

По воле изумрудного императора Светоча Небесноликого

Разыскивается, живым или мёртвым:

Человек, именующий себя Огнедышащий Хамелеон, преступник и безжалостный убийца, заочно приговорённый к смертной казни через извлечение внутренностей в 8-ми провинциях. Сей разбойник повинен в жестоком умерщвлении 3-х высоких императорских чиновников, а также многих прочих благородных господ по всей Империи и членов их семей, и их слуг, и невинных детей. Полный список прилагается.

Всякого, кому удастся убить или привести злоумышленника в суд, ожидает огромное вознаграждение, а клан его будет облагодетельствован милостью его величества императора. Всякий же, кто вступит с Хамелеоном в сговор, будет подвержен той же казни, что и означенный душегуб.

– О чём я вас и предупреждал, матушка, – говорил Облако, кивая на потрясённую Танцующую. – Развесь имперские чиновники это объявление на улицах городов, тут же началась бы паника. А вы его ей показываете… Вы взгляните на неё… Она теперь совсем сон потеряет.

– Тётушка… – сдавленно прошептала Танцующая.

Госпожа Долгая Ночь только брови нахмурила.

– Имя, это всего лишь имя, Танцующая, не придавай ему особого значения. Кто угодно мог бы им назваться.

– Но наглости ему не занимать. Обратите внимание, госпожа Танцующая, – вмешался Облако. – Здесь нет никакого описания внешности, думаю, если бы это был и в самом деле Хамелеон, то портрет бы обязательно прилагался. Конечно, методы у них чем-то схожие, и тело мы тогда не нашли.

– Но если… Так звали человека убившего мою мать. В неравном бою со слугами коего погиб и мой отец. Он придёт сюда. Обязательно…

– Возможно, он уже здесь.

От самого тёмного угла зала Совета отделился низенький старичок с кисточкой и длинным свитком в руках.

– Принесите тело, – скомандовал Мрак, махнув рукой в сторону двери.

Створки распахнулись и две фигуры, источавшие мрак, втащили третью, тоже предпочитавшую в одежде тёмные тона. Несчастного бросили в центр зала. Тот не шевелился.

– Он?..

– Мёртв, – закончил за Танцующую Мрак. – Именно. Мои слуги обнаружили его, когда он пытался перебраться через стену. Он не стал оказывать сопротивление. Кажется, принял какой-то яд.

– Можешь вытянуть из него что-нибудь?

– Нет, господин Облако. Его нервная система полностью уничтожена, мозг превратился в кашу. Из него даже примитивной марионетки не получится. Правда, кое-что всё же имеется… Взгляните, мои господа.

Мрак чуть согнулся и разорвал одежды покойного. На груди трупа красовалась мастерски исполненная татуировка. Клык и капающие с его острия капли зелёного цвета.

– Преступники. Убийцы, – пронеслось меж собравшихся.

– И очень недешёвые наёмники, – подытожил Облако. – А ещё они знают о твоих возможностях, Мрак. Отсюда следует, что среди нас…

– Довольно! – прервала Долгая Ночь пространные рассуждения сына. – На этом совет окончен. Вам всем известны ваши обязанности. Облако, я приглашаю тебя на чайную церемонию в мой дом через час.

Когда все уже поднялись на ноги и стали расходиться, старуха поймала на себе недовольный взгляд Танцующей.

– Госпожа Танцующая, – обратилась к племяннице Долгая Ночь. – Ваша обязанность сейчас – смотреть за больными. Идите и помогите Утру. Мы с вами завтра поговорим.

Утро склонилась над недвижным Инеем и наложила на его чело новую пропитанную живительным снадобьем повязку. Жар уже отпустил юношу. Дыханье стало ровным, а тело не извивалось в ужасных спазмах. Это были добрые знаки.

– Завтра они проснутся здоровыми телом и духом и всё позабудут, – сказала Утро Танцующей перед тем, как та ушла на совет. – Мучения покажутся им дурным сном, навеянным вином, и будут изгнаны первыми лучами рассвета. Идите, госпожа, худшее позади.

«Худшее позади», – то были её слова…

– Утро, – мягко окликнула родственницу Танцующая. – Утро, проснись…

– Сестричка, – отозвалась девушка, пытаясь сбросить пелену с глаз. – Что было на совете? Папа не приказал меня убить?!

Положительно, Утро умела смеяться когда угодно и над чем угодно.

– Утро, ступай домой, тебе надобно поспать.

Целительница медленно поднялась.

– А кто будет за ними следить? Ты? Как всегда, с книжкой подмышкой. Разве в библиотеке еще остались непрочтенные? Или тебя таки допустили к Свиткам Судьбы? Давно пора!

– Если бы! Старики не дозволят мне на них взглянуть прежде, чем я выйду замуж. А подмышкой у меня наследие твоей матушки. Ты ведь мне давным-давно советовала. Жаль, причина не праздная. Ныне повелеваю тебе отправиться в постель, завтра у нас будет много дел.

– Как пожелаете, госпожа.

Когда Утро исчезла за драпировкой, Танцующая заняла её место у изголовья Инея. Затем преемница Вьюги развернула перед собой упомянутый выше вязанку из множества дощечек, сю (сю – заголовок, перевод условен, т.к. в общепринятом Лавилланском, или иных языках Амилии не находиться точного аналога. – Прим. Пер.) которого гласил «Тайные зелья». Вот только что-то мешало ей сосредоточиться на чтении.

– Выходи! – бросила Танцующая, коснувшись правой ладонью левого рукава.

Внутри оного хранилось небольшое метательное орудие, веский довод против нежданных гостей. Человек, зашедший посреди ночи в палату, бесспорно, входил в их число – иначе к чему ему так тихо ступать по половицам? Впрочем, лицо мужчины, на удивление спокойно отодвинувшего задвижку, было Танцующей хорошо знакомо. Слегка покраснев, она поспешно свернула дощечки так, чтобы вошедший не смог их прочесть.

– Прошу меня простить, госпожа Танцующая, я не замышлял дурного… Не стоит хвататься за нож… – голос Ока походил на голос его отца, но манера речи была совершенно иной. – Мне велел сюда прийти отец. Он сказал, что, в конце концов, это же наши войны… Иней мой друг, и я просто не мог к нему не заглянуть.

– Значит вы, господин Око, стояли тут и наблюдали за мной?

– Я же сказал, я не… Тем более, мы с вами обручены, и я имею право на вас смотреть, сколько хочу.

Дева возмущённо отвернулась. Гость, недовольный собою, опустил голову.

– Ещё раз прошу меня простить, госпожа… – продолжил он, немного помолчав. – Эта первая возможность для столь длительной беседы, я понимаю, мысль принадлежит не нам и, тем не менее… Я уже успел всё испортить. Я вас покину.

Он уже почти закрыл за собой дверь, когда она произнесла:

– Погодите. Мне любопытно. Что вы обо мне думаете?

Око вернулся и опустился на соседнюю циновку.

– Будет ли пристойно обсуждать сию тему в больничной палате?

– Вы хотите, чтобы мы ночь напролет деликатно молчали и ухаживали за нашим другом? Это будет тонко, но неправильно. Так что вы думаете?

– Хорошо. Но должен сказать вам, у меня уже есть объект обожания, что до вас… Вы красивы, вы очень красивы, но не заманчивы… для меня.

– Да, – ответила она. – И я тоже ничего не испытываю. Это всё из-за запахов, я прочитала в одной книге. У родственников запахи похожие, поэтому они и не могут влюбиться.

Он кивнул.

– Но вы выйдете за меня замуж.

– Этого хочет моя семья. Этого хочет ваша семья. Да и какая разница, кого не выбери, всё равно все друг другу родня.

Глава 9, в которой юный воин Стремительный Ветер краснеет от стыда, а дева Туманный След предлагает повременить с обедом

Первым, что Ветер услышал на пороге чайного дома «Бирюзовый лепесток», оказалась не грубая реплика оберегавшего дверной проём громилы с пожеланием резвой ретирады молодому оборванцу со странным свёртком за спиной, а вполне уважительное обращение прислужника корчмы. Сказать, что это обрадовало юношу, значит не сказать ничего. После того, как он нечаянно искупался в выгребной яме, несчастливо устроенной у дорожного откоса, уважения к нему поубавилось.

А было так: когда его отправляли в Белый Сад на встречу с агентом императора, его одели в дорогие одежды из шёлка и парчи с серебряным шитьём, и каждый прохожий почитал честью приветствовать его. Затем на него напали бандиты и убили бедную лошадь. Во время боя он слегка пообносился, но это было лишь началом злоключений. Пришлось идти пешком. Быстро. Теперь ему оказывали гораздо меньше внимания, но период блаженной незаметности закончился довольно скоро. Потом еще булыжник, забытый нерадивой дорожной бригадой по окончании работ. Ветру пришлось отклониться от первоначального плана и найти речушку в ближайшем лесу, дабы отбить зловоние, исходящее от него и его когда-то прекрасных одеяний. Но этого оказалось недостаточно, даже чтобы отвадить уличную детвору от швыряния камней в его сторону. Тем более, чтобы избежать презрительных взглядов стражи, охранявшей городские ворота и не желавшей пропускать внутрь какого-то нищего. А в навозной яме Ветер потерял дорожные документы… Хорошо, деньги успел спасти. Пришлось давать взятку. На вторую их бы уже не хватило. Отсюда и радость.

Прислужник проводил Ветра к одному из столов и поднялся на второй ярус. Ушей юноши достиг тихий шёпот.

– Госпожа, к вам тот, кого вы ждали.

– Ты уверен?

– Всё точно, как вы описали: грязный, весь в обносках, с длинным свёртком за спиной…

– Зови его.

Слуга спустился к Ветру и произнёс:

– Вас ждут за второй дверью.

Аккуратно прислонив свёрток к ближайшей опоре, Ветер направился к лестнице.

– Привет, След, – еле выдавил из себя он, когда добрался до указанного слугой кабинета.

Пепельноволосая дева молча окинула его взглядом и усмехнулась. Ветер побагровел от стыда.

– Это ничего, – ответила она, имея в виду его одежду. – Посылать тебя в дальнюю дорогу одетым в наряд знатного вельможи было опрометчиво. Очередной урок, слишком дорогой, на мой взгляд.

Лицо юноши превратилось в огромную свёклу.

– А где твое оружие? Мне сказали, что свёрток при тебе, – озабоченно вопросила она. – Ты его нигде не успел…

Покраснеть ещё сильнее было невозможно, однако Ветру это удалось.

– Я оставил его внизу.

– Тогда иди и забери, а то украдут ещё. Это элитный чайный дом, – ответила След, угадывая следующий порыв Ветра. – Но с тех пор, как он объявлен местом преступления, большинство слуг пришлось отправить по домам, и охранять нас почти некому, кроме десятка остолопов.

(След принадлежала к немногим Императорским агентам, известным в царствах как Изумрудные тени. Об этих людях мало что известно, кроме того, что они работали в провинциях, как правило, в одиночку, лишь изредка принимая помощь местных властей или собственного клана. Придворные интриги и перевороты на них почти не сказывались, так как даже из высших чинов Империи мало кто знал их настоящие имена, да и новоиспечённым императорам профессионалами подобного уровня бросаться было просто глупо. Разумеется, След не сообщила своего истинного имени официальным властям Белого сада, показав им лишь императорский приказ. Из дальнейшего текста ясно, что им она была известна, как госпожа Сероперая Сова – Прим. Ред.)

Ветер сломя голову помчался за багажом, и через мгновение уже вернулся со своим свертком.

– Оружие всегда держи при себе. То, чем я здесь занимаюсь, довольно опасно.

Ободряющий тон девы смыл краску с лица воина, и он решился задать вопрос.

– Госпожа След, а что, что-то уже выкрали?

– Да, – усмехнулась она. – Единственную улику, прямо указывающую на убийцу. За день до того, как я сюда приехала. В описи местного чиновника значится какой-то «Загадочный медальон (амулет)», но я его так и не нашла. Правда, нашла самого чиновника… заколотым на рынке. К несчастью, все зарисовки улики он носил с собой. Тело обобрали, так что теперь никто не может толком рассказать об этой вещице. Зато понятно, с чем приходиться иметь дело.

– Да, госпожа.

– И последнее… Я действительно очень рада тебя видеть, Ветер, – дева на мгновение умолкла. – Теперь пойдём, я покажу тебе место преступления. Говорящие с Тишиной заморозили его сразу, как только обнаружили тело. Специально для меня. (По мнению переводчика, речь идёт о замораживании в классическом значении этого слова, т.е. посредством охлаждения. Мы же придерживаемся мнения, что разговор ведётся о гораздо менее энергозатратном ритуале, известном как консервация. – Прим. Ред.)

На ступеньках между вторым и третьим ярусом они встретили пожилого толстого мужчину, по виду коего Ветер заключил, что тот является хозяином «Лепестка». Старик приветственно поклонился им, и поинтересовался, всего ли в достатке у госпожи Совы. След слегка задумалась, а потом задала странный вопрос:

– Это он?

Толстяк весь подобрался, но, присмотревшись, облегчённо вздохнул.

– Всё ясно, – ответила дева на его невысказанную мысль. – Ступай и вели приготовить обед мне и моему гостю.

Они продолжили подъём.

– Я не понимаю, госпожа, почему вы так странно говорили с этим человеком?

– Поверь, Ветер, – хитро улыбнулась лазутчица. – То, что я тебе покажу, лучше воспринимается на голодный желудок.

– Нет, госпожа… – запнулся Ветер. – Я… я, кажется, неверно выразился. Я имел в виду вопрос, который вы ему задали, и после которого он так странно взглянул на меня.

Она повернулась к нему и загадочно, но в то же время очень серьёзно произнесла.

– Скоро сам всё увидишь.

И призвала его к терпенью.

Когда добрались до пятого яруса, След достала из рукава ключ цвета слоновой кости и вставила его в скважину, пояснив:

– После того, как украли улику, я попросила Говорящих не только заморозить этаж, но и запечатать все возможные входы и выходы. Ключ теперь есть только у меня.

Когда ворота отворились, увиденное Ветром привело его в состояние сильнейшего потрясения.

Глава 10, в которой юному Ветру, наконец, удается пообедать, но без всякого аппетита

Энергия выветривалась, и чары, низошедшие на проклятые небесами палаты, улетучивались вслед за ней. Ветер подметил это чисто механически. Сейчас его сознание было поглощено наблюдением жуткой картины, представшей пред юными очами. Люди в одеждах клана Зари (или Зарева. – Прим. Пер.) лежали мертвыми деревянными куклами. Переломанными, рассеченными на части, сожженными… (Некоторые дальнейшие определения изъяты из перевода по соображениям цензуры. – Прим. Ред.)

Они приняли страшную кару за то, что сопротивлялись, пытались сражаться. Внешние палаты, обращенные чьим-то злым умыслом в поле боя, были разнесены чуть не до основания. Уцелевшие стены и драпировки украшал алый узор. Иероглиф. Ящер, источающий пламя. Ветер вздрогнул.

– Я хочу знать, зачем я здесь? – прошептал он.

– Иди за мной, – ответила След, простерев руку в указующем жесте.

Дверь во внутренние палаты оказалась нетронутой, а за ней на циновке перед чайным столом покоился старик, вернее, его останки. Возраст погибшего Ветер определил только по клочьям седых волос, во множестве разлетевшихся по комнате. На трупе отсутствовала кожа.

Ветер склонился перед мертвецом. Трупный запах, не удерживаемый более ритуалом, ударил в ноздри.

– Это господин Пылающая Ель. Дядя господина Мерцающее Облако и старейшина клана Зари. Бывший. Теперь главенство перейдёт к Облаку.

– Но всё это… невозможно! Как могло стрястись такое?!

– Чиновниками префектуры выдвинуто предположение. Группа убийц незаметно прокралась в «Бирюзовый лепесток» и добралась до пятого яруса. Затем оная группа постучалась в двери внешних палат, и ни о чём не подозревавшие мастера клана Зари радушно отворили ворота, впустив злодеев в комнаты. Завязалась битва, которая разрушила изнутри целый этаж, однако снаружи ее признаков никто не заметил. Когда побоище закончилось победой душегубов, те аккуратно вошли во внутреннюю обитель и освежевали старого Пылающую Ель во сне, – След улыбнулась плотоядной ухмылкой. – У меня есть собственное мнение о произошедшем…

Вдруг Ветер, осматривающий труп, замер.

– О, – прервала мысль дева. – Гляжу, ты, наконец, уяснил, «зачем ты здесь».

Но юноша уже надолго ушел в себя и очнулся только за трапезой, расслышав напевную речь пепельноволосой…

– В первый раз знак Ящера появился на стенах Дворца Приветствий восемнадцать декад назад. Тогда жесточайшим образом был убит министр Ворох Мудрости и восемь послов одной из стран Заката. Вначале все подумали, что это акт борьбы кланов за наследование старому императору с попыткой переложить ответственность на былую вражду, но следующей жертвой стал некий архивариус из библиотеки Имён, человек весьма далёкий от политики. Потом была сумятица из-за трона, но вскоре открылось, что наличествует ещё несколько жертв. В их числе, главы кланов Колючего Леса, Зелёных Волн и Небесного Змея. Стало понятно, что это месть. Ты уже догадался, кто попал под подозрение? Тогда тебе должно быть ясно, что дальнейшие слова, сказанные мной, не подлежат разглашению… никому. Без моего одобрения.

Ветру кусок в горло не лез, поэтому он решил сосредоточиться на истории, которую ему поведала След. Тем временем в корчму зашли несколько человек в простых одеждах и направились наверх.

– По моему поручению, – мягко обрезала шпионка недоумевающего владельца «Лепестка».

– Ты видел тела павших, – продолжила она, понизив тон до шепота. – Легко поверить, что это дело рук целой команды убийц. Разгром, количество трупов и разнообразие способов… Но мне сдается, всё осуществлено одним человеком. Он без помех попал к старейшине, потому что его знали и доверяли ему. И, полагаю, он сперва сокрушил Ель, а уж затем, выйдя из покоев жертвы, уничтожил охрану.

Ветер побледнел.

– Если все так, как вы говорите, госпожа След, нам без подкреплений не одолеть столь могучего противника.

След прищурилась.

– Ты боишься? – был ее вопрос.

Юноша вновь залился краской стыда и уклонился от прямого ответа.

– Даже если ему удалось сделать задуманное, почему никто ничего не услышал?

– Вопрос верный, но не о нём мы сейчас думать обязаны. Гораздо важнее, почему ему открыли двери? И кто он такой? Ты хотел знать, о чем я спрашивала у нашего гостеприимного хозяина. Слушай же. За несколько дней до происшествия в «Лепесток» пришёл молодой человек, желающий устроиться прислужником. При нём обнаружилось послание от старого друга Бирюзы с просьбой принять юношу в услужение. В письме было сказано, что мальчишка весьма смётлив и проворен, в чём Бирюза не замедлил убедиться. О лучшем помощнике он и мечтать не мог: парень превосходил умом, скоростью и ловкостью всех, кто у него служил. Поэтому не было ничего удивительного, что той ночью владелец «Лепестка» послал именно его на пятый ярус, чтобы принести своему лучшему клиенту две чашки чая и фарфоровый чайничек с напитком. Больше юнца никто не видел. Как и друга Бирюзы, написавшего письмо.

– Так мальчишка и был тем самым убийцей?!

След лишь покачала головой.

– Не знаю, Ветер, не знаю… многое остаётся неясным. Например, с кем тогда Ель собирался пить чай? Не думаю, что со своими слугами. В клане он был деспотом и не стал бы приглашать никого, кого бы не считал себе ровней. А останки ты сам видел. Трудно по ним кого-либо опознать. Возможно, этот мальчик ещё там, изображает чью-либо смерть.

Глаза Ветра вспыхнули ярким пламенем. Внезапное просветление постигло его разум.

– Так значит, дело в ранах? Я подходил под описание, и вы решили…

– Да, следы на теле Ели. Те, что ты видел. Мне интересно, кто ещё может обладать подобной техникой?

Он пожал плечами.

– Многие могут. Я тренировался вместе с Инеем, Утром, госпожой Танцующей, каждый из них мог взять что-то от меня… – здесь ещё одно озарение посетило его, страшное озарение. – И вы тоже.

Он готов был откусить свой неуёмный язык за это не к месту брошенное, неприличное и просто неприемлемое замечание. Но ответом ему послужила долгая пауза и выражение безграничной печали на лице собеседницы.

Чуткий слух Ветра уловил шаги. То спускались люди, приглашённые воительницей, и несли они с собой тела.

– Мы здесь закончили, – неожиданно спокойно сказала След. – Тела вернут клану для погребения. С этого момента начинается новый этап расследования.

Ветер не мог поверить собственным ушам.

– Так вы хранили все эти тела только из-за меня? Думали, я убийца… И всё это время меня проверяли?

– Я агент Императора, а ты служишь моему клану. Отныне будешь исполнять мои приказы. Вчера я кое-что узнала, и время моего ожидания подошло к концу раньше назначенного срока.

– Чего же вы ждали, госпожа След? – спросил Ветер, уже догадавшись об ответе.

– Когда убийца нанесёт следующий удар.

Глава 11, в которой ростовщик Звонкая Монета встречает неподкупных сборщиков податей

Торговый квартал Белого Сада восхищал. Слепил блеском сотен украшений, оглушал криком тысяч голосов и пьянил сладостью миллионов ароматов. И Ветер был ослеплён, ошеломлен и опьянён этим великолепием. Какое-то время юноша не мог вымолвить ни слова. Так и стоял бы, будто каменный истукан на пиру, кабы не След, схватившая его ладонь и ставшая для него богиней Хай-Ёри. Той самой, которая в 1-й год стрекозы вернула героя Неувядающего Цветка из лабиринта иллюзий.

След отменно умела отключать сознание от внешних раздражителей, и, как Ветер ни старался, руку из мертвой хватки шпионки высвободить ему не удалось. Униженные просьбы не помогали. Впрочем, стоило им свернуть на относительно тихую и безлюдную улицу, как пальцы девы разжались сами собой.

– Это улица ростовщиков. Нам сюда, – указала она на убогую лачугу, хоронившуюся в самом тёмном углу.

Рядом с дверью висела вывеска «Звонкая Монета. Деньги в рост».

Ветер припомнил вчерашний ужин. С его начальницей астрально связалась госпожа Долгая Ночь и поведала, что во Вьюгу едва не проскользнул лазутчик из клана Клык Василиска. «Подрядить», как выразилась След, этих наёмников могло себе позволить не так много людей в городе. Но все они весьма уважаемые чиновники или старейшины, кроме одного, которого и ранее уличали в порочных связях.

К порогу его домишки След и привела юного воина со свёртком за спиной. Не заботясь о манерах, она толкнула дверь и вошла в обитель порока.

Среди народов Западного царства бытует мнение, что прощелыгу-ростовщика, как и проныру-чиновника мелкого ранга в толпе можно узнать очень легко. Закавыка состоит в том, чтобы их не перепутать. Оба алчут от вас лишь одного – последних медяков. В книге «Копье добродетели» сказано: «их лица умыты лучшими подделками под дорогие мыла, волосы заколоты лучшими подделками под дорогие заколки, тела умащены лучшими подделками дорогих масел, одеты они в одежды, шитые лучшей фальшивой позолотой, и по рынку ходят, словно по ковровой дорожке». Их лицемерная вывеска кричит: «Смотрите, какой я благополучный. Довертись мне, и ваши беды разрешатся». И люди расстаются с медяками, и частенько с большим количеством, чем предполагают заранее. Отчего никто не обращает внимания на взгляд их ясных честных глаз, которые честно выдают с головой плутов?