Кремниевая пропасть

Ради шанса. Ради одного хрупкого, больного человека в комнате за его спиной. Ради матери.

Он обернулся. Она снова закашлялась, проснулась. Ее глаза, тусклые и больные, нашли его в полумраке. «Артемушка? Ты здесь?» – голос хриплый, слабый.

«Я здесь, мама», – он подошел, взял ее горячую, исхудавшую руку. «Как ты?»

«Душно… Грудь болит…» Она попыталась улыбнуться, но это вышло гримасой. «Лекарства… новые… вроде чуть легче…»

«Легче? Это хорошо, мама. Очень хорошо», – он сказал это с натужной бодростью, чувствуя, как комок подступает к горлу. Она верит этим таблеткам. Она верит, что я могу ей помочь. А я? Что я могу? Умолять «Опекуна»? У Макса нет возможностей. Лекс… Лекс дает шанс.

«Просто мониторинг…» – снова зашептал внутренний голос оправдания, но теперь он звучал громче, настойчивее, подкрепленный видом материнских страданий. «Никто не узнает. Никто не пострадает. А мама… мама получит реальную диагностику. Реальный шанс. Разве это не важнее? Разве она не важнее всех этих… соседей?»

Моральные весы качнулись. Груз материнской жизни, ее боли, ее страха перевесил абстрактную лояльность к людям, которые уже отвернулись от него. Людям, чьи проблемы казались теперь мелкими по сравнению с ее угасанием. Голод, несправедливость «Опекуна», грязь Низин – все это померкло перед лицом одной простой истины: его мать умирала, и только Лекс предлагал ключ к спасению.

«Я помогу тебе, мама, – прошептал он, сжимая ее руку. – Обещаю. Скоро… скоро будет лучше. Нам помогут.»

Он дождался, пока она снова задремлет, накачанная таблетками. Затем вышел на балкон – крошечную бетонную плиту, заваленную хламом. Достал не планшет, а миниатюрный коммуникатор, специально купленный для «работы» с Лексом. Подключился к зашифрованному каналу. Скачал модуль «Скальпель v.0.8». Файл был небольшим, изящно написанным, невидимым для стандартных средств защиты. Идеальное орудие предательства.

Узел связи района Gamma-7 находился в подвале их же дома. Старый, заброшенный полуподвал, куда «Опекун» давно не заглядывал – основные коммуникации шли через более новые магистрали. Артем, как «местный техник с доступом» (его старый статус еще числился в системе), имел ключ. Он спустился в темноту, пахнущую сыростью и пылью. Нашел серверную стойку – древний, покрытый пылью монолит. Его сердце бешено колотилось. Руки дрожали, когда он подключал коммуникатор к сервисному порту. Каждый скрип двери, каждый шорох снаружи казался шагами надзирателя.