Искушения любви. Париж. Книга 3

– Извините меня, девушка, я все понимаю, но…, может, вы меня выручите? У меня здесь иностранец попал в купе к молодой паре с грудным ребенком, тот все время плачет, мать его то и дело то пеленает, то кормит… Неудобно как-то, иностранец ведь все-таки. Сидит такой, в уголок забился, улыбается, а по-русски ни бельмеса не понимает…, может, вы позволите его к вам в купе переселить?

Она с надеждой в глазах посмотрела на меня. Мне очень не понравилась ее просьба. Я понимала, что вполне резонно могу отказать. Но, вместо этого, только молча, недовольно кивнула. Она тут же, обрадовано скрылась.

Через несколько минут в дверь осторожно постучали. В приоткрытый проем сначала просунулась мужская голова, следом ввалился и сам мужчина. В тусклом освещении купе я разглядела молодое, довольно красивое лицо с тонкими чертами, на котором блестели небольшие очки в металлической оправе. Незнакомец был добротно одет, в руках у него была небольшая дорожная сумка, от него исходил тонкий аромат хороших духов. Войдя, он растеряно улыбнулся, понимая, что невольно потревожил мое уединение, и вежливо поприветствовал меня по-английски:

– Good evening, – добрый вечер.

Я чисто машинально ответила на знакомом ему английском языке.

Он замер на мгновение, потом удивленно взглянул на меня:

– Вы говорите по-английски? – не веря своим ушам, переспросил он.

Мне стало смешно: вот настрадался. Представляю, каково ему пришлось в нашей стране без знания русского языка. Как он еще поезд-то умудрился найти, бедолага, наверно, проводил кто-нибудь. Я поймала себя на том, что почему-то неприязненно думаю об этом незнакомом мне человеке. Хотя, он не виноват, что вторгся в мой уютный мирок одиночества.

– Редко встретишь в России человека, говорящего по-английски, – продолжал он, по-деловому устраиваясь на своей нижней полке. Вдруг взглянул на меня, почему-то смутился и торопливо проговорил:

– Извините, я забыл представиться, меня зовут Мигель Родригос.

Мне стало неловко: встретила человека, как мегера, даже доброго слова не сказала. Я улыбнулась:

– Меня зовут Наташа.

– Очень приятно познакомиться, – он облегченно вздохнул.

Я исподтишка продолжала его разглядывать. Его яркая красота была помесью восточной и европейской. Кожа имела смугловатый оттенок. Уверен в себе. Было видно, что состоятелен. Держался скромно, но не заискивал. Стараясь не быть навязчивым, он устроился на своей полке и открыл книгу. Он мне даже начал импонировать. Я, чтобы не показаться невежливой, решила завязать ничего не значащий разговор.

– В Питер, в командировку? – спросила я его.

Он оторвался от книги:

– Да, по делам. А вы?

Я улыбнулась:

– Тоже.

Он внимательно посмотрел на меня.

– Я вот смотрю на вас и удивляюсь: какие красивые девушки в России.

Мне был, конечно, приятен его комплимент, но я скромно промолчала.

– Вы поймите меня правильно. Я много езжу по миру, – продолжал он тихим приятным голосом, – и вынужден просто признать это как факт.

Я поняла, что Мигель совершенно не настроен на сон, да и мне спать расхотелось, и я решила поддержать беседу.

– Да, я с вами вынуждена согласиться. У нас очень красивые девушки, только счастья не всем дается в полной мере. Не зря на Руси говорят: – «Не родись красивой, а родись счастливой».

Он удивленно поднял брови:

– Что же мешает вашим девушкам обрести свое счастье?

– Наверное, мы очень многого хотим от судьбы. Слово счастье почти у всех ассоциируется со словом «любовь». А она не всегда, к сожалению, является синонимом счастья. Простите, – вдруг опомнилась я, – а вы откуда, где ваш дом?

Он усмехнулся.

– Я родился очень далеко отсюда, в Бразилии.

Мне стало смешно, так и хотелось закончить словами известного фильма: – «В Бразилии, где много диких обезьян», – но вместо этого я сказала:

– Как интересно, я никогда не бывала в Бразилии. Вы и сейчас там живете, у вас есть семья?

Я задавала эти вопросы из вежливости, чтобы поддержать беседу, но сама не заметила, как втянулась в этот разговор, и собеседник меня заинтересовал.

Вдруг легкая тень печали пробежала по его лицу, и он неожиданно изменил тему разговора:

– Наташа, а здесь можно заказать чаю? Я чувствую, что спать мы с вами ляжем не скоро. А?

Я расхохоталась:

– Да, я тоже уже не хочу спать.

– Вот и хорошо. У меня есть очень вкусные конфеты. Признаюсь, я сладкоежка и всегда вожу с собой что-нибудь сладенькое.

– А я стараюсь не есть сладкое, – с сожалением сказала я.

– От этих конфет вы не откажитесь, – с улыбкой он достал красивую коробку, полную разноцветных конфет, разложенных в углублениях из шелковой бумаги. Я нажала кнопку вызова проводницы:

– Наташа, поговорите вы с ней, пожалуйста, из всех русских слов я знаю только «спа-си-бо».

Проводница явилась на зов удивительно быстро. Немного заспанная, но бодрая, она приняла заказ на чай и вопросительно взглянула на меня:

– Ну, как попутчик? Отличный парень! А ведь не хотела… Мне бы такого малого в купе, – она хохотнула и, подмигнув мне, ушла.

Я засмущалась от ее таких откровенных слов. Мне показалось, что Мигель понял ее намеки, но ни о чем не спросил.

Через пять минут мы уже пили свежезаваренный горячий чай. Я наслаждалась вкусом необыкновенных конфет.

– Мигель, а как вы определили, что мне понравятся эти конфеты? Ведь «о вкусах не спорят», не так ли?

– А я знаю маленький секрет: все красивые женщины любят сладкое.

Тут я возмутилась:

– Вы всем едва знакомым женщинам сразу говорите комплименты?

– Ну, Наташа, не обижайтесь на меня, пожалуйста. Просто, у меня глаз художника, и я не могу не отметить красоту в любом виде. А женщина – это особая, неповторимая, красота. С ней по грациозности может сравниться только разве красота кошки.

Я улыбнулась его сравнению.

– А у вас в Бразилии разве не красивые женщины? – решила я перевести разговор на его страну.

– Да в Бразилии тоже много красивых женщин, но у них совершенно другая красота, экзотичная, что ли.

– А ваша женщина красивая? – не унималась я.

Он почему-то ответил не сразу. Его глаза подернулись туманом. Мне показалось, что сейчас он заговорит стихами. Немного помолчав, он ответил:

– Да, у меня самая красивая женщина на свете. Это – моя жена. Мы познакомились с ней еще в детстве. Наши родители были очень дружны, а отцы вели общее дело. Нас помолвили совсем детьми. Мы знали, что будем навсегда вместе. – Чувствовалось, что ему что-то мешает говорить. Голос слегка дрожал. Но он нашел в себе силы продолжить. Я слушала, заинтригованная.

– Когда ей исполнился двадцать один год, мы поженились. Я был старше ее на пять лет. Это были счастливейшие годы нашей жизни. Правда, у нас не было детей. Она очень тяжело переживала. А меня устраивало абсолютно все. Главное, чтобы она была рядом. Без детей мы прожили почти десять лет, и, казалось, уже свыклись с таким положением вещей, но тут Динара (так звали мою жену) неожиданно забеременела. Казалось, счастью не будет конца. Врачи определили, что она ждет близнецов: девочек. Но это радостное событие вскоре омрачилось страшным известием: у жены обнаружили рак, – на минуту он печально замолк.

Я не знала, как реагировать на его страшный рассказ. Я не стала его прерывать, предположив, что человеку, может, надо просто высказаться, так сказать, излить душу. И, молча, ждала продолжения. Мигель вздохнул и продолжил:

– Нас поставили перед выбором: либо онкологическая операция и тогда – аборт, либо рожать, но с риском для жизни матери. Динара решила дать жизнь таким долгожданным девочкам, тем более, что некоторые врачи предполагали, что беременность может решить исход болезни в положительную сторону. Ну, как говориться, утопающий хватается за соломинку. Скоро родились две очаровательные девочки-близнецы, красавицы, как две капли похожие на мать.

Он замолчал. В купе стояла тишина, и только звук колес четко отстукивал время. Меня пугало продолжение этой печальной истории, но, затаив дыхание, я надеялась на ее благополучный исход. Тем временем Мигель продолжал:

– В доме воцарилась такая долгожданная радость. Но чуда, о котором молили мы все в последнее время, не произошло. Динара угасала на глазах. Неимоверными усилиями мы продлили ее жизнь на два года. Девочки уже бегали и лепетали, когда ее не стало. Динара была моей единственной, самой красивой и любимой женщиной в моей жизни. Я остался с мамой и двумя маленькими девочками на руках. Забвение и силы мне дает моя работа. Вот уже почти два года, как я один.

У меня на глазах застыли слезы. Мне было очень жаль этого несчастного мужчину. Я не знала, что говорить и как вести себя в такой ситуации. Приподнялась и коснулась его руки, лежащей на столике между нами. Заглянула в его глаза:

– Мигель, мне, правда, очень жаль. Примите мои соболезнования.

– Спасибо, Наташа. Боль уже утихла. Время лечит. Уже все хорошо. У меня растут чудесные девчонки. И иногда я думаю, что Динара сделала правильный выбор, дав им жизнь. Возможно, в них воплотилась ее душа. Иногда они пугают меня своим сходством с нею.

– Мигель, вы говорили, что вы художник, – я постаралась перевести разговор в другое русло, – мне так интересно узнать об этом больше. Я сама никогда не умела рисовать и поэтому всегда с немым обожанием отношусь к людям, которые имеют этот дар, – я умоляюще посмотрела ему в глаза.

– Да, я помню. Я сказал, что как художник, я оценил вашу красоту, а вы обиделись на мои слова. Ну, подумайте сами, когда я вижу выразительные серые глаза, светлые густые волосы и чувственные губы, что должен вызывать у меня этот образ? Восхищение талантом творца, который его создал, – видя мое смущение и опасаясь, что его слова снова вызовут мое неудовольствие, он торопливо продолжил, – по профессии я художник и владею небольшой ювелирной фабрикой, где, кроме того, возглавляю группу художников-дизайнеров. Все – очень талантливые люди. С ними легко и интересно работать, и три года назад мы вышли на международный уровень. На нашей фабрике изготавливаются эксклюзивные украшения, в основном в единичном экземпляре. Теперь мы представили свои изделия и в России. У вас много богатых людей, которые проявили искренний интерес к нашей коллекции. Надеемся, что в вашей стране у нас большое будущее. Да, Наташа, хотите посмотреть ювелирные изделия из нашей последней коллекции?

Я была поражена.

– Но как это возможно? – заинтересованно спросила я.

Он засмеялся, видя мое состояние.

– Очень просто. У меня с собой рекламные проспекты. Я буду рад показать их вам.

Он легко вскочил и полез в свою дорожную сумку. С минуту повозился там и, наконец, достал глянцевый журнал, который триумфально выложил на купейный столик. Я с жадностью бросилась просматривать его. Чем еще можно так заинтересовать женщину, как не каталогом украшений из золота? С первой же страницы у меня перехватило дыхание. На бархатных подушечках возлежали всевозможные драгоценности, сделанные из золота, серебра и украшенные разноцветными драгоценными камнями. Затаив дыхание, я перелистывала страницу за страницей, на которых бирюза сменялась рубинами, сапфиры спорили по красоте с аквамарином. Крупные бриллианты красиво сочетались с другими камнями, почти везде присутствовала брильянтовая крошка, не затмевая, а подчеркивая естественную красоту натуральных камней.

Некоторые комплекты, состоящие из колье, серег и кольца, являли собой настоящее произведение искусства. На фотографиях было талантливо передано высокое качество огранки, неповторимый дизайн захватывал дух, чувствовалась высокая стоимость этих драгоценностей.

Я внимательно рассматривала журнал, иногда подолгу задерживаясь на некоторых страницах. Мигель сидел напротив, и, казалось, не пропускал ни одного моего взгляда, восклицания или замечания. Меня просто потряс комплект, сделанный в форме павлиньего пера. Узор каждого перышка был передан разноцветными камнями, которые сочетались таким образом, чтобы создавалось впечатление живой неповторимой красоты. Мое внимание привлек комплект, состоящий из колье, серег и кольца, украшенные желтыми камнями. Колье состояло из девяти подвесок, где мерцающий желтый камень был обрамлен белым золотом, покрытым мелкой брильянтовой крошкой. Серьги с одним крупным камнем полностью повторяли рисунок колье. Кольцо также сияло одним крупным желтым камнем. Видя мой интерес к данному шедевру, Мигель пояснил:

– Это желтый сапфир. Несмотря на его кажущуюся хрупкость, стоит на втором месте по твердости после алмаза. Добывают его почти только в Таиланде. Очень редкий и красивый камень. Хорошо поддается огранке и богато отражает свет. Я смотрю, вам понравилось.

Я с трудом отвела глаза от фотографий.

– Я… Я – просто в восторге. У меня нет слов от этой красоты и изящества.

Мой взор упал на кольцо с крупным рубином. Оно было изготовлено таким образом, что создавалось впечатление, будто яркая красная ягодка покоится на нежных лепестках из желтого золота, обсыпанных, будто капельками росы брильянтовой крошкой. Я подняла глаза на Мигеля:

– Как красиво переливаются эти мелкие бриллиантики.

– Наташа, то, что вы приняли за бриллиант, это – не бриллиант. Он очень на него похож, иногда даже сияет лучше, чем бриллиант, но это цирконий. Искусственно полученный бриллиант. Золото, как желтое, так и белое, очень хорошо сочетается с цирконием. И мы очень часто используем его в виде мелкой крошки.

Внимательно слушая Мигеля, я тем временем продолжала просматривать яркие лощеные страницы. На одной из них я задержала свой взгляд. Изящное колье из белого золота, обсыпанного, как я уже понимала, цирконием, привлекло мое вниманием изяществом исполнения. Причудливо переплетаясь, несколько золотых блестящих нитей обрамляли большой рубин, ограненный в форме сердца, повторяя его очертания. Я не смогла сдержать восторга.

– Это просто чудо. Я очень люблю украшения, подолгу задерживаюсь у витрин ювелирных изделий, но такой красоты и изящества не встречала, ни разу.

Мигель был польщен.

– Спасибо, Наташа. Не скрою, мне очень приятна ваша похвала.

– А это что? Жемчуг? Неужели он бывает черным, желтым и серебристым?

Мигель, довольный, засмеялся.

– В природе он встречается довольно редко. Чаще это уже дело рук людей. Искусственно выращенный жемчуг иногда приобретает удивительные оттенки.

Я была в полном восторге. Конечно, я совсем забыла про сон. И была благодарна судьбе, что свела меня с таким интересным человеком. Досмотрев каталог, мы продолжали болтать на разные темы, пили чай с конфетами. Мигель оказался настолько интеллектуально развит, что я слушала его, буквально, ловя каждое слово.

Вдруг он замолчал и очень внимательно посмотрел мне в глаза:

– Наташа, с вами так интересно беседовать. Мне очень жаль, что уже совсем скоро судьба разведет нас разными дорогами, и мы никогда больше не увидимся.

– Да, Мигель, мне тоже очень жаль, – я говорила вполне искренно. Таких людей не каждый день встречаешь на своем пути. Но что удивительно, он был мне очень приятен как собеседник, как интересный человек, но не более того. Я совершенно не чувствовала в нем мужчину, моего мужчину. Не секрет, что я, как всякая одинокая женщина, подсознательно считывала информацию со всех мужчин, которые попадались мне в жизни. Мигель мне показался очень правильным, умным, целеустремленным, но не хватало в нем какой-то изюминки, что ли. Я бы назвала эту изюминку сексуальностью.

– Ну, тогда что нам мешает обменяться телефонами? – настойчиво продолжал он, – земля все-таки круглая, кто знает, может, понадобимся друг другу? – Он, прищурившись, смотрел на меня сквозь тонкие очки, ожидая ответа.

– Да, наверно, – ответила я из вежливости.

– Тогда пишите мой номер, – уже командовал он.

Мне ничего не оставалось делать, как достать телефон и записать его номер.

– Ну, вот, а теперь позвоните мне. И я проверю правильность написания.

Я нажала кнопку вызова. Телефон Мигеля не замедлили отозваться короткими громкими сигналами. Мигель удовлетворенно посмотрел на дисплей.

– Вот мы и обменялись номерами, Наташа, а какие у вас планы в Санкт Петербурге? – внезапно спросил он.

– Работа. Я еду по делам издательства. – Мне не хотелось рассказывать ему истинную причину моей поездки. Радость от встречи с Сергеем я хотела сохранить в тайне.

– Так вы работаете в издательстве? – поинтересовался он, – а то за всю поездку вы ни разу ничего про себя не рассказали. Зато я выложил про себя всю подноготную. – Он улыбнулся.

– Ничего интересного в моей жизни нет. Я просто живу, просто работаю и все.

Он лукаво на меня посмотрел:

– Такого не может быть. У ярких женщин всегда в жизни происходят яркие события. А как долго вы планируете оставаться в Петербурге? – внезапно он перебил сам себя.

– Я думаю, что если все получится, как я задумала, то до понедельника. – Ответила я, ни сколько не сомневаясь в том, что все будет именно так, как я мечтала.

– И у вас совсем не будет свободного времени? Мне бы так хотелось продолжить наше знакомство, – он был достаточно настойчив.

– Не знаю, Мигель, я думаю, что у меня не будет свободного времени, – ответила я, твердо взглянув ему в глаза, – и вообще, надо хоть немного поспать, а то у меня завтра много работы и надо выглядеть бодрой, а не сонной мухой.

Конечно, я немного кривила душой: завтра я рассчитывала потратить свое время не столько на работу, сколько на обретение своей потерянной любви. Но Мигеля я уж точно не собиралась посвящать в такие тонкости.

Он рассмеялся, со смирением приняв мой выбор.

– Спокойной ночи, Наташа, – только и сказал он, выключая ночник над своей полкой. Минуту спустя все купе погрузилось в темноту. Едва коснувшись головой подушки, я провалилась в сон.

Наш поезд прибыл в Санкт-Петербург полседьмого утра. Мигель вежливо предложил довести меня до отеля на машине, которая была прислана за ним. Я не отказалась, и уже через полчаса, дружески попрощавшись с ним и, обещая ему звонить, я распаковывала вещи в своем номере.

Усталость проведенной в поезде ночи давала себя знать. До назначенной встречи оставалось почти пять часов, и я решила немного отдохнуть.

Проспав беспробудно три часа, я проснулась отдохнувшей и полной надежд и мечтаний. Собираясь на встречу с Сергеем, я ни на секунду не переставала представлять себе всевозможные варианты этого долгожданного свидания. Иногда мне становилось страшно: – «А вдруг не простит? Вдруг не захочет даже разговаривать со мной? Как мне поступить в таком случае?».

И сама же себе отвечала: -« Я этого не допущу. Здесь не может быть место ни гордыни, ни гордости. Слишком долго я ждала этой возможности. Я пойду на все: брошусь ему на шею, обниму, зацелую, буду просить о прощении, но не отпущу его больше никуда. Я знаю – он любит меня. Я люблю его. Что еще надо? Любовь всегда рушила любые препятствия на своем пути…».

Продолжая разговаривать сама с собой подобным образом, я покинула гостиницу и не заметила, как добралась до здания издательства. Поднявшись на скоростном лифте на пятый этаж этого старинного, украшенного витыми колоннами, серого здания, я оказалась в просторной приемной генерального директора издательского дома «Литера» Парфенова Сергея Владимировича, о чем было написано на золоченой табличке над дверью. Хорошенькая секретарша подняла голову от бумаг и приветливо мне улыбнулась:

– Здравствуйте, Вы к кому? Как Вас представить?

Я вежливо ответила на ее приветствие, немного задетая приятной внешностью девушки:

– Здравствуйте, я из Москвы, издательский дом «Федорофф и Ко». Меня зовут Грановская Наталия, – хотела было добавить отчество, Александровна, но подумала, что я еще пока в том прекрасном возрасте, когда, представляясь, его можно опустить.

– Нам назначена встреча с Сергеем Владимировичем на тринадцать часов.

Секретарша посмотрела на меня еще любезнее, ее улыбка стала шире:

– Да, да. Я помню. Но, к сожалению, Сергей Владимирович, был вынужден срочно уехать в дальнюю командировку. – Видя растерянность в моих глазах, она поспешила добавить: – Но вы не волнуйтесь, вас примет его заместитель, Алексей Петрович.

При одном упоминании Алексея мне стало плохо. Я даже не поняла сразу, что Сергея нет на месте, и что мы с ним не встретимся, похоже, ни сегодня, ни в ближайшем будущем. Видимо, все это отразилось на моем лице, так как девушка забеспокоилась:

– Вам плохо? Присядьте, пожалуйста, – она придвинула мне мягкое удобное кресло, на которое я тяжело опустилась. Мне очень хотелось плакать. На глаза накатили слезы, я с трудом нашла в себе силы сдержать свои чувства.

Девушка продолжала суетиться вокруг меня:

– Что вам принести? Чай? Кофе?

– Воды, пожалуйста. Стакан холодной воды.

Через минуту бокал прохладной воды уже стоял на столике передо мной. Я взяла себя в руки:

– Извините. У меня просто закружилась голова. Со мной такое иногда случается.

– Ничего, ничего, бывает, – она понимающе кивнула.

Я медленно, мелкими глотками пила прохладную воду и быстро обдумывала сложившуюся ситуацию. Так, одно ясно, по крайней мере: Сергей уехал. Все мои мечты и планы полетели прахом. Мне очень хотелось вскочить и убежать, а потом, там, на улице, предаться своим эмоциям. Но сейчас уходить нельзя. Необходимо передать подарки. Меньше всего на свете мне хотелось бы видеть Алексея. Этого я уже не перенесу. И я приняла решение отдать все милой девушке-секретарю и под предлогом, что мне надо спешить, быстренько покинуть это гостеприимное место. Но в тот момент, когда решение было уже принято, дверь одного из кабинетов распахнулась, и на пороге появился улыбающийся Алексей. Его улыбка растянулась на пол-лица, когда он увидел меня, сидящую в кресле. Он расставил широко руки и пошел мне на встречу, пытаясь обнять меня как близкого и старого друга.

– О, какие люди и, видимо, без охраны. А я сижу, жду. Но, честно признаюсь, не ожидал здесь увидеть тебя, Наташа. Я готовился к встрече с господином Федоровым. Но, тем не менее, я несказанно рад, проходи ко мне, пожалуйста. – Он приобнял меня, подал мне руку и повел за собой в кабинет, дверь которого плотно закрылась за нами.

– Федоров отказался поехать в последний момент и отправил меня, – лепетала я, безвольно следуя за ним.

Алексей жестом пригласил меня присаживаться в удобное кожаное кресло, стоящее возле изящного стеклянного журнального столика. Я послушно села. Растерянно оглядела просторный кабинет, не зная, с чего начать. Но хозяин кабинета сделал это за меня:

– Ну, Наташка, ты даешь! Никого не предупредила, что приедешь сама. Мы ждали Федорова, а тут такая неожиданность… Но я действительно рад тебя видеть. Жаль только, что Сергей уехал. Он не захотел встречаться с Ханом, сама понимаешь, почему, – слова лились из него, как из рога изобилия.

Я воспользовалась, данной мне передышкой и осмысливала ситуацию. Так, теперь, по крайней мере, понятно, почему уехал Сергей. Надо срочно узнать, когда он вернется, и, может быть, дождаться его. Тем временем, Алексей продолжал без умолку говорить:

– Он решил меня оставить на съедение Хану, но тут, как ты видишь, он просчитался, – Алексей удовлетворенно хохотнул, – и ко мне вместо страшного Хана приехала прекрасная знакомка.

– Скажи еще: «к тебе на съедение», – сыронизировала я.

Немного придя в себя после всех неожиданных ударов судьбы, я решила направить ситуацию в нужное мне русло. Подняв на Алексея глаза, я задумчиво, будто взвешивая каждое слово, спросила:

– А как скоро должен вернуться Сергей?

– Ну, Наташ, ты, как всегда, обижаешь. Зачем нам Сергей? Я устрою тебе прекрасную встречу на высшем уровне. Итак, для начала: чай, кофе или что покрепче? – Он, вопросительно взглянул, буквально пожирая меня глазами.

Я усмехнулась:

– Нет, спасибо, «что покрепче» я уже не употребляю.

Он рассмеялся:

– Наташ, а ведь были счастливые времена, а?

Мне казалось, что он открыто насмехается надо мной, напоминая о событиях в Сеуле. Я еле сдерживалась, чтобы не взорваться, поэтому решила перевести разговор на интересующую меня тему:

– Ты так и не сказал, когда вернется Сергей, – я была настойчива.

Алексей вдруг уселся на свое директорское место за столом и грустно на меня посмотрел. Потом вздохнул, немного помолчал, прежде, чем ответить.

– Я уже в сотый раз тебя спрашиваю, – начал он, – зачем тебе сдался этот Сергей?

И тут я не сдержалась:

– Какое тебе дело до моих с ним отношений! – Я повысила голос и уже говорила со злостью:

– Что ты всегда встреваешь между нами? Будь ты хоть сейчас человеком! Об одном прошу: не мешай!!!

Еще немного, и я бы впала в истерику: так много накопилось во мне боли и отчаяния, связанных с этим человеком. Алексей сразу это почувствовал и, видимо, решил разрядить обстановку. Он заговорил тихо и спокойно, будто пытаясь усмирить меня: