Fatum n-цатая версия. Venit summa dies et ineluctabile fatum. Часть II

– Больно?

– Нет! противно! Чего ты здесь? Какого хрена делаешь? Думаешь, ты мне можешь помочь? Ни хрена ты ничего не можешь!!! – выкрикнул он в отчаянии.

– Всё сказал? – спокойно осведомилась Дарина, когда запал у Эвки закончился.

– Да пошла ты! С-сука! – расслабился он.

– И не подумаю! Ублюдок! – язвительно улыбаясь ему в лицо, ответила она.

– Дари… – прошептал он, отъезжая. – Не уходи… Я так боюсь оставаться один. Вокруг меня творятся такие… кошмары…

– Это всё героин.

– Героин! Ха! Да это он! Только я серьёзно подсел и никогда уже не смогу вылезти из этого ужаса…

– А хотел бы?

– Да! Очень! Вот, например, сейчас, когда уже ширнулся. Очень хотел бы! Но только не тогда, когда ломка.

Дарина улеглась рядом с ним, притянула его к себе и обняла всего.

– Дари… – продолжал он, кутаясь в её объятиях, словно в теплоте одеяла.

– Что, Эван? – спросила она, целуя его холодный лоб.

– Спаси меня, Дари! Я знаю, ты можешь! – его залихорадило от возбуждения, которое породило внезапное откровение.

– С чего это ты взял?

– Меня вчера в ванной купал Зверь. Я видел! Он такой сильный и красивый, что я напугался… и там, внутри, где сердце, тоже что-то испугалось! Мне стало даже смешно. Оно обосралось от страха! – Эвка захихикал тоненько. И тут же снова стал молить её горячим шёпотом. – Спаси меня, Дари! Спаси, пожалуйста! Спаси меня, Дари!…

– Тихо! Спи! Я спасу тебя! Обязательно! Я смогу это сделать, если уж та тварь, что поселилась в твоём сердечке, так боится того Зверя… – прошептала она ему на ухо, прекращая его истерику.

Эвка замолк и, утвердительно закивав головой, жадно прильнул к ней весь, словно пытаясь найти в её объятиях защиту от самого себя.

*****

Эвка спал неспокойно. Открывая глаза, он, как в тумане видел Дарину: то вооруженную телефоном, возбуждённо расхаживающую по комнате и разговаривающую о каких-то билетах, самолётах; то он видел её, сосредоточенно и быстро пакующую вещи в дорожную сумку. В последний раз он проснулся от того, что она посадила его на кровати и стала одевать майку. Эван с удивлением обнаружил, что ниже пояса он полностью одет, включая даже ботинки. Его знаменитые походные ботинки, которые он надевал всегда, когда отправлялся на гастроли.

– Мы куда-то едим? – равнодушно поинтересовался он.

– Ага. – односложно ответила она.

– Куда?

– В Россию!

Несколько секунд прошло, прежде чем до Эвана дошёл смысл услышанного. Голова шла кругом, и постоянный шум в ушах заглушал даже мысли. Но едва он понял, куда Дарина собирается его везти, как жутко возмутился.

– Не-ет! Только не туда!

Мысль об этой чёртовой стране вернула ясность голове, и он выпалил, запинающимся языком.

– Там тараканы в гостиницах, грязные сортиры, и все считают тебя тормозом, только потому, что ты цивилизованный человек и привык к комфорту, и ещё не понимаешь языка!

– Глупости! Тараканов ты у себя развёл такое количество, что с ними может поспорить только студенческое общежитие! А о сортирах и комфорте… я лучше помолчу… А то… тебя снова стошнит… – притихла она, удручённо наблюдая, как Эвка согнулся в три погибели и блюёт себе под ноги желчью.

Она протянула ему стакан воды. Эвка жадно выпил содержимое.

– Спасибо, что так терпелива со мной. Я несносный скот, которому самое место на помойке. Что это за гадость была в воде?

– Хорошо, что ты чувствуешь вкус. Это сахар. Тебе надо что-то поесть. Хочешь чего-нибудь?

Эвка отрицательно замотал головой, а потом утвердительно.

Дарина привела его на кухню. Эван бессильно рухнул на стул, и тяжело дыша, опёрся локтями в стол.

– Боже мой! Россия! Это так далеко! Я не выдержу! – в отчаянии промямлил он.

– Хочу ободрить тебя. Тебе уже всё равно! Ты очень скоро умрёшь. Но здесь ты умрёшь в любом случае, а в России у тебя есть шанс. Он очень мал, но он есть! И ты поедешь! А я помогу тебе! – Дарина быстрыми и чёткими движениями готовила ему кушанье. Эвка неотрывно следил за её движениями. Мысль о еде вызвала в нём прилив тошноты.

– Дари, ничего не надо! Всё равно всё выйдет наружу.

– Это не выйдет! Это обязательно усвоится! Верь мне! Я по себе знаю!

Так тихо, но уверенно говоря, Дарина налила тёплое козье молоко в глубокий стакан, размешала его с водой, размешала в нём ложку липового мёда, а потом, отвернувшись, незаметно для Эвки, лёгким движением ножа, порезала себе мякоть ладошки и спокойно сцедила в стакан свою кровь. Молоко порозовело. Дарина смыла кровь с руки и прижгла ранку солью.

– Пей! – поставила она стакан перед Эвкой.

– Что это? – подозрительно покосился он на густо розовую жидкость.

– Напиток чемпионов: молоко, мёд и сок… свеклы с морковью. Пей! такой напиток дают бойцам после боя, именно тогда, когда нужно дозаправиться чем-то очень калорийным, но желудок не в силах ничего принять в себя. Он быстро восстанавливает силы.

– Странный вкус, словно туда примешали железа и меди.

– Это всё героин! – уверила его Дарина. – Вкус у тебя извратился, Эван. А ты не тяни! выпей всё залпом и не думай ни о чём. Я тебе гарантирую, что желудку обязательно понравится!

– Правда?

Дарина кивнула утвердительно, и Эвка последовал её совету. Желудок наполнился теплом и уютом, с благодарностью принимая долгожданную пищу и действительно не захотел выпускать её из своих объятий. Он звучно заурчал, перекатывая внутри благостную жидкость.

*****

Такси, аэропорт, игла. Самолёт, аэропорт и снова игла. Такси, поезд, игла, автобус и остановка на пустынной трассе. Опять игла. Несколько часов ожидания попутки и, наконец, телега, запряжённая покорной конягой. Эван измученно распластался на соломе среди сумок, мешков с дертью и вонючих фуфаек. Лёжа на спине, словно смертельно раненный, он безучастно смотрел на синее-синее небо, которое каждый раз распахивали перед ним зелёные-зелёные кроны деревьев. Краем уха он слышал голоса: Дарина разговаривала со сморщенным до черноты мужичком. Эван не понимал незнакомой речи, но иногда в ней проскальзывали знакомые славянские слова, и он, беззвучно шевеля губами, повторял их. Только не на русском, а на сербском.

– И откуда вы такие красивые и чистенькие? Из города, поди? – спрашивал мужичок, шлёпая вожжами по сивому крупу лошадки. Он попыхивал самокруткой, обдавая Эвку тошнотворно сладким дымком.

– Оттуда, дядька.

– А чё в такую глушь понесло тя?

– Я родом из Сусвани. – отвечала Дарина. – Только вот, не была там очень давно. Еду Устинью проведать. Слыхал о такой?

Мужик покосился на неё через плечо и усмехнулся.

– Чудная ты!

– Почему это?

– В Сусвани никто не живёт. Заглохла деревенька. Никто кроме старой Евдокии там не живёт. А Устинья… О шаманке ничего и не слышно ужё многие годы. Вот и говорю, что ты странная. К мертвякам в гости едешь. – он опять усмехнулся, показывая на Эвана вожжами. – И мертвяка с собой везёшь! Ну, да бог с вами, не моё это дело. В Сусвань, так в Сусвань. Только кто тя повезёт туды?