Хронотень: Рейс 815

– Никакого сигнала, – констатировал он без эмоций. – Ни сотового, ни спутникового. Полный радиоэфирный вакуум. Как в Фарадеевой клетке размером с… – он оглядел горизонт, – …с весь этот богом забытый угол.

Они отошли от самолёта. Серый асфальт полосы был покрыт сетью глубоких трещин, из которых пробивалась та же чахлая, серая трава. По краям – ржавые обломки каких-то бочек, полузасыпанные землёй. За полосой начиналась равнина, переходящая в те самые безжизненные холмы. Ни дорог. Ни столбов. Ни следов недавнего присутствия человека. Только ветер – слабый, едва ощутимый, но неподвижный,словно застывший в одном направлении. Он не шелестел травой, не нёс запахов. Он просто… был.Как часть декорации.

– Куда делся океан? – спросил Джейк, указывая фонарём туда, где должен был быть залив. С их нынешней позиции он не был виден, скрытый низким уступом. – Или этот залив… он высох?

– Не думаю, – пробормотал Маркус, не отрываясь от планшета. – Мои датчики… тут что-то не так. С гравитацией. С локальным временем…

– Время?– Эмили нахмурилась.

Эмили отошла немного в сторону от самолёта, её фонарь выхватывал из серой мглы детали. Вот – разбитый бетонный блокпост у начала полосы. Вот – полузасыпанные колеи от давно исчезнувших машин. И вот… Она замерла, направив луч фонаря чуть в сторону от полосы, к краю серого «поля».

Там, среди серого налёта и чахлых побегов, стояли… скульптуры.Несколько человеческих фигур, застывших в неестественных позах: одна как будто бежала, другая прикрывала лицо руками, третья – сгорбилась. Они были сделаны не из камня или металла, а из того же серого пепельного вещества, что покрывало всё вокруг, смешанного с каким-то мусором – обрывками одежды, кусками дерева, осколками пластика. Фигуры были детализированы с жуткой, музейной точностью – можно было разглядеть черты лиц, застывших в немом крике ужаса или внезапной боли, складки наспех накинутой куртки, даже детали обуви, превращённой в серые комки. Они выглядели так, будто их мгновенно осыпали пеплом Помпеи – но пепел этот был инопланетным, лишённым тепла вулкана.

– Джейк… мистер Ренделл… – голос Эмили дрогнул. Она указала фонарём.

Джейк и Маркус подошли. Пилот ахнул. Физик замер, его глаза за стёклами очков расширились.

– Что… что это? – прошептал пилот.

– Не эрозия, – пробормотал Ренделл, осторожно приближаясь к ближайшей фигуре – той, что прикрывала лицо. Он не решался прикоснуться. – Это… похоже на мгновенное высвобождение энтропии. Хаоса. Как будто структура материи… рассыпалась и застыла в этом состоянии. Мгновенно. Мёртво. – Он обернулся, его взгляд скользнул по серому пейзажу с новой, леденящей душу оценкой. – Это не пыль. Это – кладбище.

Маркус опустил голову, его глаза за стёклами очков сузились. Он указал на небольшой, жалкий кустик у края полосы. На одной из его веточек красовался единственный крошечный цветок – ярко-жёлтый, нелепый всплеск цвета в этом монохромном мире.

– Смотрите.

Они уставились на цветок. Секунду. Две. И вдруг… он начал увядать.Не просто поникать – он стремительно терял цвет, сморщивался, лепестки скручивались и осыпались на пыльную землю. Весь процесс – от расцвета до смерти – занял меньше минуты.

– Что… что это было? – прошептал Джейк, бледнея.

– Ускоренная локальная энтропия? – Маркус быстро тыкал в планшет, фиксируя данные. – Или… временной сдвиг.

– Смотрите!– Он схватил Джейка за руку. На его запястье были механические часы. – Ваши часы!

Стрелки на циферблате уверенно двигались… назад. Против часовой стрелки. Владелец часов ахнул, тряся запястьем, как будто это могло исправить ситуацию.

– Они только что шли нормально! В самолёте!

– В самолёте мы были в другой… зоне, – произнёс Маркус, и в его голосе впервые прозвучало нечто большее, чем научный интерес. Тревога. Глубокая, леденящая тревога. – Здесь… правила другие. Время течёт нелинейно. Или в разных направлениях. Энтропическое расслоение… – Он замолчал, словно боясь произнести это вслух. Помолчал. А потом добавил, совсем тихо: – Фантастика.

– Фантастика, которая может убить, – мрачно заметил Джейк.

Вернувшись в самолёт, они обнаружили кипящий котёл страха и неопределённости. Капитан Росс пытался успокоить людей, но его аргументы («Ждём помощи, они обязаны искать пропавший рейс!») звучали всё более неубедительно на фоне мёртвого пейзажа и отсутствия связи. Громче всех капитану оппонировал Джо Картер – в дорогом, но мятом костюме, с лицом, искажённым гневом и страхом. Он размахивал руками, его голос резал воздух:

– Сидеть тут? Ждать чего? Пока мы не сдохнем от жажды или не съедим друг друга?! Это ловушка! Нас сюда заманили! Надо искать людей, дороги – что угодно! Кто со мной? Я плачу! Плачу наличными тому, кто выведет меня отсюда! – Он потрясал толстой пачкой банкнот, выглядевшей нелепо в этой ситуации.

За его спиной сгрудились трое: рослый мужчина с недобрым взглядом и щетиной, нервный мужчина в очках, постоянно теребящий воротник рубашки, и женщина лет сорока, чьё лицо выражало паническую готовность следовать за любым, кто пообещает выход. Несколько других пассажиров, таких же напуганных и агрессивных, поддакивали ему.

Когда «исследователи» подошли – спор затих. Десятки глаз уставились на Маркуса Ренделла.

«Видимо, – предположила Эмили, – капитан, успокаивая пассажиров, поведал им, что среди них имеется авторитетный учёный».

От физика теперь все ждали Чуда.

Он показал записи с планшета, видео увядшего цветка, рассказал о часах. Его слова о «временных аномалиях» и «энтропическом расслоении» пугали, но его спокойная, аналитическая манера привлекала тех, кто хотел понять, а не просто бояться. К нему примкнули двое молодых парней-студентов, выглядевших скорее заинтригованными, чем испуганными, и пожилая дама-ботаник, потрясённая увиденным с цветком.

Дебаты продолжались бы ещё неизвестно сколько, но капитан понимал, что нужно принимать какое-то решение. Он взял Маркуса за локоть и отвёл его к кабине. Выжидающе посмотрел на физика. Пассажиры притихли, пытаясь услышать, о чём говорят эти двое.

– Локальные скачки энтропии. Временные аномалии. В этом месте время… оно не течёт линейно. Оно дёргается. Как плохая киноплёнка. – Он поднял глаза на Росса. – Капитан. Ждать здесь – небезопасно. Эта зона… она нестабильна. Мы можем стать следующими. – Он кивнул в сторону открытой двери и спущенного трапа, намекая на пыльные скульптуры.

Росс мрачно смотрел на учёного.

– Что вы предлагаете, Маркус?

– Исследовать. Искать стабильную зону. Источник энергии. Что-то. – Ренделл указал планшетом в сторону, противоположную заливу, туда, где серый пейзаж немного холмился. – Там. Дальше от воды. Возможно, там… целее.

Капитан тяжело вздохнул. Он посмотрел на Джейка, выглянувшего из двери кабины, на испуганные лица пассажиров, на Картера, который уже нашёптывал что-то паре других мужчин, бросая на капитана злобные взгляды. На Ренделла с его безумными, но умными глазами. На Эмили, державшуюся с потрясающей стойкостью.

– Мы придумали кое-что, – сказал один из студентов Маркуса, парень по имени Алекс.

Он вышел из толпы, собравшейся в салоне бизнес-класса, и направился в хвост самолёта – видимо, в эконом-класс, в котором летел.

На всё время его отсутствия взгляды собравшихся были прикованы ко второму студенту. Но тот лишь пожимал плечами и смущённо улыбался.

Алекс вернулся. В руках у него был дрон.

– Вот. Наш. С камерой. Можем попробовать оглядеться.

– А это вариант! – одобрил Джейк, выглядывая из кабины.

Алекс ловко развернул дрон, его пальцы уверенно запустили двигатели. Маленький аппарат с жужжанием, громким в звенящей тишине, взмыл над серой, потрескавшейся полосой. На планшете в руках студента ожило изображение – сначала дёргающееся, залитое помехами, как плохой телесигнал. Картинка прыгала: крупный план серого асфальта с трещинами, рывок вверх – и внезапно панорама открылась.

С высоты птичьего полёта пейзаж казался ещё более пугающе безжизненным. Мёртвый залив лежал плоской, матовой тарелкой. За ним – бескрайние серые холмы, сливающиеся с тяжёлым небом. Ни движения, ни цвета, ни признака хоть какой-то динамики. Статика, запечатлённая с высоты.

Алекс направил дрон вдоль едва заметной грунтовой дороги, уходившей от конца полосы за ближайший пологий холм. Камера плавно плыла над серой, ломкой травой, над ржавыми остовами давно брошенной техники, застывшей у обочины. Дорога вилась между холмов, и за очередным изгибом…

На экране, в серой дымке расстояния, возникли очертания. Прямые линии стен, острые углы крыш. Сначала смутные, как мираж, но по мере приближения дрона становившиеся всё отчётливее.

– Город…– прошептала Сьюзен.

Слово «город» прозвучало как гонг. Все замерли. Даже Картер замолчал, бубнивший что-то всё это время. Эмили, капитан Росс, Маркус – все устремили взгляды на экран в руках Алекса.

Вдалеке, в серой дымке, угадывались очертания строений. Низкие, в основном одноэтажные, с остроконечными крышами. Городок. Или большое село. Расположенное на берегу того самого застывшего залива.

– Люди!– радостно выдохнула пожилая женщина. – Там же должны быть люди! Телефоны! Помощь!

Надежда вспыхнула в салоне, как спичка в темноте. Люди заулыбались, зааплодировали, заговорили разом, перебивая друг друга. Картер самодовольно хмыкнул и похлопал себя по карману с пачкой денег:

– Я же говорил! Кто смел, тот и съел!

Капитан Росс смотрел вдаль – его лицо оставалось непроницаемым, но уголки губ чуть дрогнули. Может, и правда шанс?

Эмили старалась разглядеть детали. Расстояние было приличным – около километра-двух. Серые стены домов. Пустые окна, тёмные провалы. Ни движения на улицах. Ни дыма из труб. Ни машин. Ни… ничего живого.

– Алекс?– тихо спросила она. – Увеличить можно?

Студент молча включил цифровой зум. Изображение запрыгало, стало зернистым, но… различимым. Он передал планшет Эмили.

Сердце её бешено заколотилось. Да, дома. Улицы. Но… заброшенные.Крыши провалены, стены покрыты трещинами и какими-то тёмными подтеками, похожими на плесень или копоть. Окна большинства домов были разбиты или зияли пустотой. И всё это – под толстым слоем пыли и увядшей серой растительности, словно город простоял десятилетия безлюдным.

Но самое жуткое было не это. В некоторых окнах – целых, но сильно загрязнённых – виднелись силуэты. Неподвижные. Тёмные. Человеческие очертания. Стоящие у стекла. Как будто замершие в момент наблюдения. Один силуэт на втором этаже дома у самой кромки воды… казалось, смотрел прямо на них. Прямо через километры серой пустоты.

Радость в салоне угасла с ледяной скоростью. Улыбки застыли, аплодисменты сменились тишиной, настолько гулкой, что слышно было, как кто-то сзади сдавленно вскрикнул от ужаса.

– Это… призраки? – прошептал кто-то.

– Манекены?– предположил другой голос, без веры.

– Выглядят слишком… настоящими, – добавил кто-то ещё, и в его голосе дрожал страх.

Картер нахмурился, его уверенность пошатнулась, но лишь на миг. Он сжал кулаки.

– Ни то, ни другое, – тихо, но отчётливо произнёс Маркус. Его лицо в свете экрана планшета казалось осунувшимся. – Это… не просто заброшенный город. Это место… вне времени. Или со своим временем. Те фигуры… они могут быть реальными. Застрявшими. Или… отголосками.

Джо Картер первый опомнился. Его страх сменился агрессивной решимостью.

– Реальными или нет – неважно! Там крыши над головой! Там может быть еда, вода, топливо! Сидеть тут и смотреть на эти тени – самоубийство! Я иду! Вот они, дома! Кто со мной? Настоящие мужики есть? – Он оглядел толпу, его взгляд выискивал слабых и напуганных.

Щетинистый мужчина и нервный бизнесмен из его группы решительно шагнули вперёд. Женщина кивнула, но выглядела готовой расплакаться. Ещё пара пассажиров неуверенно поднялись.

Капитан Росс сделал шаг вперёд, его голос прозвучал как удар хлыста:

– Никто никуда не идёт! Это опасно и безрассудно! Мы не знаем, что там! Эти… фигуры! Мы остаёмся у самолёта, организуем лагерь, ждём помощи! Это наш шанс быть найденными! Это приказ!

– Ваши приказы тут не работают, капитан! – Картер тоже сделал шаг вперёд, его лицо было в сантиметре от лица Росса. Запах пота и перегара ударил в нос. – Мы не в небе! Мы в аду! И я не позволю тебе держать нас здесь как овец на убой! Я выбираю бороться!

Напряжение в салоне достигло точки кипения. Люди замерли, затаив дыхание. Одни смотрели на капитана с мольбой, другие – на Картера с дикой надеждой. Несколько человек плакали. Эмили видела, как София и Джейн инстинктивно сблизились, готовясь к возможной вспышке насилия.

Эмили смотрела то на яростное лицо Картера, то на неподвижные, жуткие силуэты в далёких окнах. Медальон на её шее вдруг отозвался отчётливой, слабой вибрацией – как будто внутри овального металла завёлся крошечный моторчик. Не больно, но неоспоримо реально. Он словно тянул её туда – к серым холмам, к мёртвой воде, к этому городу-призраку. Там была разгадка. Разгадка этого места. Разгадка странного чувства связи, которое она начала испытывать. Как будто она уже видела эти холмы… во сне?

Вибрация усилилась на мгновение, совпав с мыслью о городе, а затем стихла, оставив лишь тепло в точке под ключицей.

Эмили вернула планшет студенту.

– Попробую подлететь ближе, – Алекс привычным движением большого пальца заставил дрон лететь к городу.

Дрон уверенно набрал высоту и рванул вперёд, к серым силуэтам домов. Картинка на планшете Алекса поначалу была стабильной – потрескавшиеся крыши, пустынные улицы, покрытые серым налётом. Он вёл аппарат вдоль главной, угадывающейся дороги, ведущей к центру городка. Дома становились ближе, детализация – чуть лучше, хотя толстый слой пыли скрывал все цвета, делая мир монохромным.

Алекс сконцентрировался, пытаясь разглядеть хоть что-то – машину, вывеску, движение.

Но когда дрон приблизился к первым домам на расстояние нескольких сотен метров, изображение вдруг резко дёрнулось. Экран заполнился белым шумом, полосами помех, словно камера попала в мощное электромагнитное поле. Звук мотора с трансмиттера превратился в прерывистый треск.

– Связь пропадает! – вскрикнул Алекс, отчаянно шевеля джойстиком. – Не слушается!

На экране мелькнуло последнее чёткое изображение: тот самый дом на берегу. Окно второго этажа. Замутнённое стекло. И за ним – не просто силуэт, а тёмная, человекообразная фигура, стоящая вплотную к стеклу. Лица не было видно, но поза – застывшая, неестественная – казалась зловеще направленной в сторону приближающегося дрона.

Потом экран погас окончательно. Надпись «СИГНАЛ ПОТЕРЯН» замерла на чёрном фоне.

Алекс даже всхлипнул от досады, несколько раз тряхнул планшетом, словно это могло помочь. Но связь не восстанавливалась.

– Ничего, найдём, – ободрила его Эмили, хотя в её голосе не было уверенности. Медальон под блузкой снова слабо дрогнул. Она размышляла.

Долг говорил: остаться с капитаном, поддерживать порядок, ждать. Но её глаза снова и снова возвращались к холмам. К той точке, где был мёртвый город. И к медальону, который под блузкой снова отозвался едва заметным теплом и тягой. Но внутри неё что-то настойчиво шептало: «Искать. Узнать. Что это за место? Почему бабушкин медальон откликается здесь?»

Она сделала глубокий вдох и шагнула к Ренделлу.

– Я иду с вами, Маркус. Надо узнать, что это. – Её голос не дрогнул. Долг бортпроводницы оставался с капитаном. Но долг человека, попавшего в немыслимую ловушку, звал вперёд. К разгадке. К правде, которая, она чувствовала, как-то связана с тяжёлым металлом медальона на её груди.

Маркус кивнул – в его глазах мелькнули уважение и облегчение: он не один. Джейк, после мгновения колебания, тоже присоединился:

– Я с вами. Надо понять, что творится с техникой тут.

Добровольцы из группы Маркуса – Алекс, его друг Бен и ботаник Эвелин – тоже подтвердили свою готовность выдвинуться в путь.

– Безумие!– зашипел Картер, но в его глазах читался расчёт. – Ладно! Мы тоже идём! Но вы впереди! Мы за вами! – Он кивнул своим трём единомышленникам – «мускулу», нервному бизнесмену и напуганной женщине.

Капитан Росс смотрел на Эмили. В его взгляде была тревога, усталость, но и понимание.

– Осторожно, Эмили. Три часа. Не больше. До заката нужно вернуться. Если не найдёте ничего… возвращайтесь. Сюда. К самолёту. Это наш единственный шанс на спасение, если… если помощь не придёт. – Последние слова он произнёс тихо, почти шёпотом.

Эмили кивнула. Она взяла фонарь, аварийную аптечку, бутылку воды. Группа исследователей – Маркус, Джейк, Эмили, Алекс, Бен, Эвелин и, на некотором отдалении, Картер с его «командой» – двинулись по пыльной, разбитой полосе к её концу, где начиналась «грунтовка», ведущая за холм, к равнине и дальше – к серому, безмолвному городу на берегу застывшего моря.

Они шли по земле, покрытой серой, ломкой травой. Каждый шаг поднимал облачко пыли, которая тут же зависала в неподвижном воздухе. Тишина была всё той же – абсолютной, гнетущей. Только их шаги и прерывистое дыхание нарушали её. Эмили оглянулась. Самолёт казался маленькой, хрупкой игрушкой на огромной, потрескавшейся ленте заброшенной полосы. Окна салона были усеяны бледными лицами, провожавшими их взглядами, полными страха и последней надежды.

Впереди лежал город. Дома всё чётче прорисовывались в серой дымке. Те самые силуэты в окнах… они не исчезли. Они ждали. Неподвижные. Безмолвные. Сторожа порог в ещё большую неизвестность.

Холодный мартовский ветерок, которого здесь не могло быть, вдруг коснулся щеки Эмили, заставив её вздрогнуть. Он принёс с собой едва уловимый запах… пыли веков и глубокой, мёртвой воды. И ощущение, что за ними уже наблюдают.

Глава 3: Город Эха и Камень Предков

Город встретил их не пустой, давящей тишиной взлётной полосы. Это была тишина поглощения. Каждый их шаг по щебню и разбитому стеклу главной улицы отдавался гулким, преувеличенным эхом, будто стены домов жадно впитывали звук, переваривали его в своих каменных утробах и выплёвывали обратно – искажённым, насмешливым. Воздух был густ от пыли – не строительной, а вековой, тяжёлой, пахнущей затхлостью заброшенных склепов, плесенью глубоких подвалов и чем-то сладковато-гнилостным, как увядшие лилии на давно забытой могиле. Серые, облупленные фасады с пустыми глазницами окон нависали над узкой улицей, словно черепа исполинских, давно вымерших существ. Они шли по горлу мёртвого великана.

Группа растянулась, разорванная страхом и разными импульсами. Впереди, метрах в двадцати, почти бежали уже осмелевший из-за прихваченной в самолёте бутылочки виски Картер и его четверо спутников – щетинистый мужчина с недобрым взглядом и его, незаметная во всех отношениях, жена, назвавшиеся Рой и Мэри (оказалось, здоровяк был не один!); нервный бизнесмен в помятом костюме (мистер Эллиот), постоянно теребящий воротник; и Сьюзен – женщина лет сорока, чьё лицо выражало паническую готовность следовать за любым, кто пообещает выход. Их плечи были напряжены до каменной твёрдости, головы нервно поворачивались на каждый скрип под ногой, на каждый порыв ветра, которого здесь не могло быть. Они шли быстро, почти бежали, словно пытались убежать не от опасности, а от самого ощущенияэтого места.

За ними, осторожной цепочкой, двигались Эмили, Маркус, Джейк, Алекс, Бен и Эвелин. Ботаник то и дело наклонялась, трогая иссохшие, бесцветные стебли странных растений, пробивавшихся сквозь трещины в асфальте, словно сквозь раны на коже земли. Она качала головой, её пальцы дрожали.

– Нет фотосинтеза… – прошептала она, поднимая иссохший, рассыпающийся в серый пепел лист. – Всё мертво. Но не высохло естественно. Как будто… жизненную силу высосали.Выцвело. – Она бросила пепел, который тут же завис в воздухе облачком, не падая.

Маркус не отрывался от планшета, экран которого светился в сером полумраке призрачным синим светом. Его лицо было напряжено, пальцы быстро листали графики.

– Показания… безумны, – пробормотал он, голос хриплый от напряжения. – Фоновое излучение скачет, как в эпилептическом припадке. Магнитное поле… пульсирует с интервалами, которым нет объяснения в известной физике. Температурные аномалии – плюс пятнадцать в тени того здания, минус пять на солнце рядом. – Он поднял глаза, оглядывая нависающие стены. – Это не просто заброшенный город, Эмили. Это лоскутное одеяло из… разных физических законов. Или временных пластов. Сшитое кое-как. И швы вот-вот разойдутся.

Джейк ткнул лучом мощного фонаря в зияющий проём того самого «тёплого» здания – возможно, магазина. Свет выхватил из тьмы груды мусора, опрокинутые стеллажи, всё покрытое толстым ковром той же серой, вездесущей пыли. На полу, словно брошенный труп, валялась кукла с оторванной головой. Её стеклянные глаза тускло блестели в луче, отражая нечто жуткое и пустое.

– Как после удара стихии. Но… без урагана, без взрыва. Словно всё просто… замерлона пике хаоса и рассыпалось от времени за один миг. – Его голос звучал непривычно тихо, подавленно.

Эмили молчала. Её пальцы сжимали ремешок фонаря так, что ныли суставы. Адреналин давно сменился леденящей, тяжёлой усталостью, но под ней клокотало что-то другое – тревожное, натянутое, как струна перед разрывом. Она смотрела не на улицу, а вверх, на окна верхних этажей. Те самые окна, где с дрона видели силуэты. Теперь, вблизи, они были пусты. Или… казались пустыми. Чувство наблюдения не покидало. Оно висело в воздухе – густое, как пыль, липкое, как паутина. Казалось, за каждым тёмным проёмом, в каждой глубокой тени подъезда кто-то затаился и смотрит. Не дышит. Ждёт. Медальон под блузкой был холоден и неподвижен, как камень. Слишком неподвижен.

– Картер! Куда вы?! – крикнул Алекс, когда их авангард внезапно свернул в узкий, тёмный переулок между двумя особо обветшалыми домами. Переулок выглядел ловушкой.

В ответ донеслось невнятное, сдавленное бормотание Картера, затем – резкий, истеричный смех Сьюзен. Картер высунулся из переулка, махнул рукой, призывая их не отставать, но в его жесте читалась не нервозность, а животная паника. Его глаза бегали.

Переулок вывел на небольшую, зажатую между домами площадь. В центре – засохший, заросший серой колючкой фонтан. В его чаше, покрытая толстым слоем пыли и птичьего помёта (хотя птиц здесь не было), стояла облезлая скульптура – не то птица, не то дракон, скрюченная в агонии. По краям площади – несколько уцелевших, но мёртвых зданий. Одно из них, с едва различимой вывеской, на которой угадывались славянские буквы и смутный контур чашки, явно было кафе. Его окна были целы, но покрыты изнутри таким толстым, многослойным налётом грязи и пыли, что разглядеть что-либо было невозможно. Но. В одном из нижних окон, самом большом, тускло мерцал свет. Желтоватый, неровный – как от керосиновой лампы или умирающей лампочки накаливания. И сквозь грязную пелену угадывалось… движение.Смутные тени мелькали за стеклом.

Картер и его группа уже топтались у запертой двери кафе. Мистер Эллиот нервно дёргал ручку.

– Заперто наглухо! – проворчал Рой, пробуя плечом. – Но там… свет. И кто-то есть! Видите? Тени!

– Там кто-то есть! – взвизгнула Сьюзен, её голос сорвался на истерику – смесь дикого страха и последней искры надежды. – Откройте! Ради Бога! Помогите нам! Мы с рейса! Мы заблудились! – Она забарабанила кулаками по грязному стеклу.

И только Мэри покорно стояла в стороне. Похоже, эта вылазка ей совсем была не по душе, и она предпочла бы остаться в самолёте. Но только вот по взглядам, которыми одаривал её муж, Эмили поняла: у женщины выбора не было. Типичная жертва домашнего насилия.

– Маркус, – Алекс вдруг дёрнул физика за рукав, его голос был сдавлен от беспокойства. Он показал на свой планшет, на котором мигал значок сигнала над иконкой дрона. – Связь с дроном… она появилась. Он где-то рядом. Недалеко.

Маркус мельком глянул на экран, его лицо напряглось.

– Проверьте. Быстро.

– Мы сбегаем! – решительно сказал Алекс, переглянувшись с Беном. Тот кивнул, хватаясь за ремешок своего фонаря. – Тут, должно быть, рукой подать.

– Я с вами, – неожиданно твёрдо сказала Эвелин. Никто ей не возразил.

Трое быстро развернулись и зашагали к ближайшему переулку, их фонари быстро растворились в серой мгле…

Эмили этого не видела. Она смотрела на Картера и чувствовала, как по спине бегут мурашки. Не туда! Какое-то древнее чутьё кричало ей: Не туда!Но она подошла ближе. Да, свет был. Движение – тоже. Но оно было… странным. Рывками. Как в старом, заезженном кино. Медальон на груди дрогнул – слабая, но отчётливая вибрация, как предупреждение.

– Не надо… – начала Эмили, протягивая руку, но Картер её уже не слышал.

Он отстранил Роя, отступил на шаг и со всего размаха ударил каблуком дорогого, но уже покрытого серой пылью ботинка в замок двери. Удар был сильным, отчаянным. Дерево вокруг замка с треском разлетелось. Эхо удара – громкое, сухое, как выстрел – раскатилось по площади и тут же было поглощено стенами. Второго удара хватило – дверь с жалобным скрипом распахнулась внутрь, подняв вихрь вековой пыли, застилавший глаза.