Хронотень: Рейс 815

Алекс Дипси

Хронотень: Рейс 815

Глава 1: Турбулентность над Нигде

Рейс MTL-RKV 815 плыл в колыбели бесконечности. За иллюминаторами «Боинга 787» раскинулся холодный, безмятежный простор Северной Атлантики, подёрнутый перламутровой дымкой рассвета. Тридцать восемь тысяч футов над стихией, где единственными соседями были редкие башенки кучевых облаков – далекие и безобидные, как ватные шарики. Воздух был кристально чист, небо – вылинявшее синее полотно.

Эмили Крис прижала ладонь к гладкому пластику служебного отсека, ощущая под пальцами ровную, убаюкивающую вибрацию стальных птичьих костей. Ровный гул двигателей – белый шум её профессиональной жизни. Пятнадцать лет в небе. Пятнадцать лет улыбок, подушек, томатного сока и тихой, размеренной рутины на краю стратосферы. Старшая бортпроводница. Гарант порядка в летающем микрокосме.

«Всё под контролем», – подумала она, бросая беглый взгляд в салон: бизнес-класс полупуст, премиум-эконом заполнен наполовину, эконом – на три четверти. Четыре члена её команды – две опытные стюардессы, Джейн и София, и двое молодых стюардов, Марк и Дэвид – работали размеренно, с профессиональными улыбками. Порядок. Контроль. Её стихия.

В кабине пилотов царила рабочая сосредоточенность. Капитан Эрик Росс, крепкий мужчина с седеющими висками и сеточкой морщин у спокойных глаз, методично проверял показания. Его руки, покрытые веснушками, лежали на штурвале с уверенностью старого морского волка, чувствующего корабль каждой клеткой. Рядом – второй пилот Джейк Тернер, молодой, с живым, любопытным взглядом, отслеживал данные на экранах. Его пальцы порхали над кнопками.

– Высотомер стабилен, скорость – Mach 0.85, курс 054… как по учебнику, капитан,– доложил Джейк. На его запястье тикали недорогие, но точные механические часы. Время. Главный ориентир в небе.

Росс кивнул, его взгляд скользнул по бескрайнему простору за лобовым стеклом. Небо было кристально чистым, без единого облачка. Глубокий, пронзительный синий, постепенно темнеющий к зениту. Океан внизу казался неподвижной свинцовой плитой, испещрённой редкими белыми гребешками волн, неразличимыми с этой высоты.

– Красота, да, Джейк? Как будто плывёшь в бездне. Спокойно. Предсказуемо.

– Пока предсказуемо, сэр, – усмехнулся Джейк. Его глаза блеснули азартом. Он любил технологии, любил вызов, но уважал осторожность капитана. Как две стороны одной медали.

Эмили поправила безупречный узел галстука, её пальцы скользнули к цепочке на шее. Холодный металл медальона – овального, тяжеловатого, с едва различимым узором, похожим на спутанные корни или древнюю схему. Подарок бабушки Лидии.

«Храни его, Эмилька», – говорила она загадочно.

На душе стало опять неспокойно, когда она вспомнила о Лидии. Телефонный разговор с ней перед самым вылетом из Монреаля поселил в Эмили тревогу, которую она, как истинный профессионал, постаралась загнать на периферию сознания до окончания полёта…

… Эмили собиралась позвонить бабушке – она делала это перед каждым вылетом. И прилётом тоже. Но Лидия набрала её первой. Вернее, не сама Лидия, а её сиделка Луиза, которая и сообщила, что «Madame Андерсон» сильно возбуждена и требует поговорить с внучкой.

– Эмилишка? Ты уже улетаешь? В Исландию? Рейкьявик?

– Да, бабуля, через полчаса посадка. Всё хорошо?

– Исландия… Эмилишка… Хейм… Оно… оно проснётся. Чувствую… как в Довгом…– голос сорвался на шёпот. – Время… оно не нитка… оно… осколки… как тогда… Петренко…

– Бабушка? Лидия? Ты о чём? У тебя давление? Говори яснее!

– Медальон… держи близко. Держи! – голос стал совсем тихим, запыхавшимся. – Выживи… для меня… милая…

– Милая!– фамильярный оклик пассажира в 5D вырвал Эмили из оцепенения.

«Джо Картер», – вспомнила Эмили имя пассажира. Он ей сразу не понравился, как только шумно вошёл в салон самолёта, принося с собой запах сигарет, виски и пота.

Эмили Крис провела ладонью по гладкой ткани юбки своей униформы, смахнув невидимую пылинку. Тридцать восемь лет, пятнадцать из них – в небе. Она знала этот ритуал как свои пять пальцев: улыбка (искренняя, но с лёгкой профессиональной дистанцией), наклон головы, мягкий вопрос:

– Всё в порядке? Могу я вам что-нибудь принести?

– Да! Джека! – попросил Картер виски.

Эмили выполнила заказ. Картер жадно осушил стаканчик, крякнул и почти сразу откинул спинку кресла. Его веки тяжело сомкнулись, дыхание стало громким и хриплым. Запах спиртного от него усилился. Он погрузился в тяжёлый, пьяный сон, храпя и посапывая, совершенно невосприимчивый к окружающему миру.

Возвращаясь, Эмили остановилась у кресла 2C. Мужчина лет сорока, в очках с тонкой металлической оправой, не отрывал взгляда от планшета. На экране мелькали сложные графики и формулы, похожие на тайный шифр.

Маркус Ренделл. Эмили не знала ни его профессии, ни статуса. Но его поза, сосредоточенность, сама аура излучали интеллект и скрытую энергию.

– Мистер Ренделл? – голос Эмили был спокоен, как поверхность океана внизу. – Не желаете освежиться? Вода, сок?

Он вздрогнул, словно вынырнув из глубины цифр. Его глаза – серые и острые – метнулись к ней, мгновенно оценивая, сканируя.

– А? О, спасибо. Воды, пожалуйста. Без газа.

Он кивнул на планшет, тонкие губы тронула полуулыбка.

– Интересные флуктуации в этом секторе. Магнитные… почти как предвестник.

– Предвестник?– Эмили протянула ему стакан. Её пальцы автоматически нашли медальон под блузкой. Гладкий, холодный кружок. «Держи близко…»

– Эм… да. Фоновый шум. Ничего критичного, – поспешно добавил он, словно осознав, что говорит не с коллегой. Он отпил глоток, взгляд снова прилип к экрану.

«Рационалист», – отметила Эмили про себя. – Человек формул в мире человеческих страхов.

Эмили вернулась на кухню, прислонившись к холодной металлической поверхности шкафа. Иллюминатор напротив показывал тот же бескрайний синий покой. Но внутри неё что-то едва уловимо дрогнуло. Как струна, задетая невидимым ветром.

«Выживи… для меня…»

Она снова коснулась медальона. Бабушка Лидия. Загадочная, немного отстранённая, с глазами, видевшими то, о чём она никогда не говорила.

– Держи его близко к сердцу, Эмилишка, – говорила она ласково, по-русски, вручая гладкий кружок металла. – Он… хранит. Что именно? Бабушка не уточнила. Как и многое другое о своём прошлом. Например, о деде – не о дедушке Майкле, которого Эмили успела узнать и полюбить, а о другом, родном, чья кровь текла в её матери и в ней, и погибшем задолго до её рождения. Майор Петренко. Это не было тайной в их семье. Ещё одна тень.

«Призраки, – подумала Эмили, глядя на своё отражение в тёмном стекле иллюминатора. – Мы все несём своих призраков».

Именно в этот момент иллюзия порядка рухнула.

Щелчок.

Тихий, как лопнувшая мыльная плёнка. Гул двигателей не изменился, вибрация не усилилась. Но что-то… сдвинулось. Воздух в салоне словно загустел на мгновение. Эмили замерла, инстинктивно вцепившись в ручку тележки. У неё, как у всех, кто долго летает, было шестое чувство к небу. Сейчас оно забило тревогу – тихую, но неумолимую.

В салоне приподнялись несколько голов. Пассажир в 2C нахмурился, устремив взгляд на свой планшет. Его пальцы забегали по экрану.

И тогда небо ударило.

В кабине Росс тоже нахмурился.

– Джейк?

– Чистая турбулентность? Но небо чистое… – Джейк тыкал пальцами в экраны. – Датчики… дергаются… как…

БАМ!

Он не договорил. Boeing рвануло. Не вверх-вниз, как обычно при турбулентности, а вбок – с такой силой, что Эмили в кухне врезалась плечом в шкаф. Пластиковые стаканы взлетели в воздух, как испуганные птицы, рассыпавшись по полу. Где-то в салоне закричала женщина. Гул двигателей превратился в рёв, затем – в пронзительный вой, словно металл рвали на части.

– Приготовиться!– рявкнул Росс, его голос, обычно спокойный, стал резким, как удар хлыста. Его руки уже работали, борясь с креном. Лицо напряглось, морщины стали резче, как трещины на льду. – Скорость падает! Высота скачет! Джейк, что с приборами?!

– Всё! Всё пляшет! Высотомер – то 40, то 35! Скорость – от 300 до 500 узлов! Курс… он мечется! GPS… нет сигнала! Нет связи! – Его голос дрожал, но не от страха, а от ярости беспомощности перед вышедшей из-под контроля машиной…Джейк Тернер, прижатый ремнями к креслу, лихорадочно тыкал пальцами в сенсорные экраны. Его лицо, обычно оживлённое, побледнело.

В салоне воцарился хаос. Свет резко погас, потом вспыхнул аварийным, тускло-красным, бросая на лица пассажиров жуткие, прыгающие тени. Предметы, не пристёгнутые ремнями, полетели по проходу: планшеты, книги, подушки, бутылка с водой, ударившаяся о потолок с глухим стуком. Воздух наполнился криками, плачем детей, сдавленными ругательствами. Запах страха – резкий, кислый – смешался с запахом разлитого кофе и чего-то палёного, идущего, казалось, из вентиляции.

– ВНИМАНИЕ, ЭКИПАЖ! ТУРБУЛЕНЦИЯ! ЗАНЯТЬ МЕСТА, ПРИСТЕГНУТЬСЯ! – резкий, командный голос Росса прорвался в салон через динамики. Эмили уже действовала на автомате, отработанные движения главного бортпроводника.

– Джейн! Премиум-эконом! Проверь пристёгнутых! Марк, Дэвид – эконом! София, бизнес! Проверь пристёгнутых! Особенно Картера в 5D, он спит, пристегни его!– её голос, громкий и чёткий, резал панику. София кивнула и, шатаясь от тряски, двинулась к креслу Картера. Он лежал как мешок, храп заглушался общим гулом. София быстро и ловко притянула его ремень безопасности, крепко защёлкнув замок. Её лицо сморщилось от резкого запаха спиртного, исходившего от спящего мужчины.

– УВАЖАЕМЫЕ ПАССАЖИРЫ! ГОВОРИТ ГЛАВНЫЙ БОРТПРОВОДНИК. ПРОСЬБА НЕМЕДЛЕННО ВЕРНУТЬСЯ НА СВОИ МЕСТА! ПРИСТЕГНУТЬ РЕМНИ БЕЗОПАСНОСТИ! ОПУСТИТЬ СПИНКИ КРЕСЕЛ! УБРАТЬ РУЧНУЮ КЛАДЬ ПОД СИДЕНЬЕ ВПЕРЕДИ СТОЯЩЕГО! СОХРАНЯТЬ СПОКОЙСТВИЕ! ЭТО ТУРБУЛЕНЦИЯ! ПРОСЬБА СОБЛЮДАТЬ УКАЗАНИЯ ЭКИПАЖА! – Её голос, усиленный системой оповещения, прозвучал на удивление ровно, почти спокойно, заглушая панику.

– Эмили!– голос Джейка в переговорном устройстве был сдавлен, но чёток. – Готовь салон! Жёсткая тряска! Связь… связь пропала…

Её сердце ушло в пятки. Потеря связи над океаном. Слепой полёт. Адреналин ударил в виски, горьковатый привкус страха заполнил рот. Но годы тренировок взяли верх. Она оттолкнулась от шкафа, удерживая равновесие на качающейся палубе, как моряк во время шторма.

– Всем оставаться на местах! Головы вниз! Пристегнуться! – Её команды резали воздух, как нож. Она ловила испуганные взгляды, пытаясь влить в них каплю своего вымученного спокойствия.

Маркус Ренделл не кричал. Он смотрел в иллюминатор, а потом – на свой планшет. Лицо его было бледно, но глаза горели не страхом, а… азартом? Нет, скорее шоком от непостижимого. На экране его планшета плясали безумные графики, цифры мелькали, как в припадке.

«Он что-то считает?» – мелькнула мысль у Эмили.

Эмили села в откидное кресло и пристегнулась только тогда, когда увидела, что София, бледная, но собранная, пристегнула пассажира в 5D, а сама села в соседнее свободное кресло. Картер в своём кресле по-прежнему храпел, пристёгнутый ремнём, его голова беспомощно болталась при каждом толчке, совершенно не осознавая кошмара.

Самолёт снова качнуло, потом резко бросило вверх. Кто-то застонал. Кто-то молился. Эмили чувствовала, как холодный пот стекает по спине под безупречной блузкой.

– Капитан!– крикнул Джейк, перекрывая вой турбин и крики. – Турбуленция… она "чистая", да, но… посмотри!

Росс, весь в поту, с напряжёнными до белизны суставами пальцев на штурвале, глянул в лобовое стекло – и замер.

Небо за стеклом… изменилось. Синева помутнела, стала серовато-молочной, статичной. Как застывшая картинка. Ни движения облаков, ни бликов на воде далеко внизу. Океан превратился в плоскую, безжизненную свинцовую плиту – без ряби, без волн. Полная статика. Абсолютная тишина визуала, контрастирующая с рёвом внутри и диким мельтешением приборов.

– Что… что это? – прошептал Росс. Даже его железное спокойствие дало трещину. Это было за гранью любого опыта, любой логики. Как будто они вылетели из реальности – в какую-то мёртвую зону.

Внезапно рёв двигателей стих. Не постепенно, а разом, словно выключили рубильник. Наступила оглушительная, давящая тишина, прерываемая лишь всхлипами и прерывистым дыханием в салоне. Самолёт словно завис в этом странном, застывшем пространстве. Показания приборов окончательно превратились в безумный калейдоскоп цифр и символов.

– Капитан? Джейк? – Эмили дёрнула тумблер связи с кабиной. Только шипение пустоты. Белый шум.

Тряска прекратилась. Резко, как обрезанная ножом. Самолёт выровнялся, плывя в этом мёртвом, молочном небе над застывшим океаном. Тишина в салоне стала оглушительной, прерываемая только сдавленными всхлипами и тяжёлым дыханием.

И тут голос пожилой женщины с третьего ряда эконом-класса прозвучал громко, отчётливо, с неподдельным ужасом:

– Мы… мы же уже садились? Я помню… полосу… башню… мы уже садились! Почему мы опять в воздухе?!

Её слова, как электрический разряд, пробежали по салону. За ней заговорил мужчина из премиум-класса, его голос дрожал:

– Да… да! Я тоже! Я помню толчок при посадке! Стюардессу в синем… но это была не ты! – он указал пальцем на Джейн, сидевшую впереди.

Послышались другие, вторящие им, голоса. Салон самолёта начинал походить на гудящий улей.

Дежавю посадки?У нескольких пассажиров? В такой момент? Это было не просто совпадение. Это было… неправильно.Эмили почувствовала, как по спине пробежали мурашки.

Голос капитана Росса, наконец, прорвался сквозь динамики. Спокойный, но с новой, стальной ноткой:

– Внимание, это капитан. Мы… столкнулись с экстремальной зоной турбуленции чистого неба. Системы навигации и связи временно не функционируют. Сохраняйте спокойствие и оставайтесь на местах. Пристёгнуты. Мы ищем… – в его голосе мелькнула тень неуверенности. – …мы ищем возможность для посадки.

– Капитан!– голос Джейка сорвался на визг. – Впереди! Смотри!

Росс впился взглядом в статичный пейзаж. И увидел. На самой кромке этого серого, мёртвого моря, там, где неподвижное небо встречалось с неподвижной водой, виднелась тонкая, тёмная полоска. Прямая, как стрела. Искусственная. Полоса.

– Это… взлётно-посадочная? – пробормотал он. Где? Как она здесь оказалась? На картах этого сектора не было ничего, кроме воды и глубоководных жёлобов.

– Похоже на старую военную, капитан, – быстро сказал Джейк, его мозг лихорадочно работал. – Заброшенную. Видна только отсюда, в этой… статике. Приборов нет. Связи нет. Валунов или строений не видно… но длина… вроде бы достаточная. Рискованно.

Росс сжал челюсти. Его взгляд остался прикованным к полоске на горизонте. Он знал: оставаться в этом застывшем небе – без управления, без связи, без времени – было самоубийством.

Он взял микрофон. Его голос, грубый от напряжения, но не дрогнувший, заполнил внезапную тишину салона:

– Внимание, экипаж и пассажиры. Говорит командир корабля. Мы столкнулись с… экстремальными погодными условиями. Системы навигации и связи временно не функционируют. Я вижу возможную посадочную площадку. Мы совершим вынужденную посадку. Прошу всех выполнять указания экипажа. – Затем переключился на внутреннюю связь. – Готовь салон к экстренной посадке, Эмили. Жёсткой. Это будет… не по учебнику.

Он отключил микрофон и встретился взглядом с Джейком. Никаких лишних слов. Только кивок. Доверие. Или приговор. Джейк кивнул в ответ – его пальцы уже лежали на рычагах шасси и закрылков. Молодость сменилась сосредоточенной решимостью ветерана.

– Вас поняла, капитан! – Эмили перехватила микрофон салона.

Адреналин снова ударил, но теперь это был холодный, острый инструмент. Она развернулась к салону, её поза, её голос – всё излучало вынужденную, железную уверенность:

– ВНИМАНИЕ ВСЕМ! ПРИНИМАЕМ ПОЗУ БЕЗОПАСНОСТИ! ГОЛОВА ВНИЗ, К КОЛЕНЯМ! РУКИ ЗА ГОЛОВУ, ЛОКТИ В СТОРОНЫ!

Паника сменилась парализующим страхом, но дисциплина, вбитая инструктажами, сработала. Люди наклонились, обхватив затылки. Салон погрузился в напряжённую, звенящую тишину, нарушаемую только прерывистым дыханием и бормотанием молитв. Эмили повторила позу. Картер в своём кресле всё так же безмятежно храпел, его голова беспомощно свисала вниз в позе безопасности, в которую его уложил ремень и инерция.

Росс взял штурвал. Самолёт, послушный пока лишь гравитации и инерции, медленно, как сонный кит, начал снижаться к той тонкой, тёмной полоске на краю серого мира. Без приборов. Без связи. Вслепую. Гул двигателей не вернулся. Тишина была звенящей, нарушаемая лишь свистом воздуха по фюзеляжу и прерывистыми всхлипами в салоне. Серый океан медленно поднимался навстречу – всё так же неподвижный, безжизненный. Полоса приближалась, обретая детали: трещины в асфальте, проросшие кое-где пучки чахлой травы, покосившиеся огни ограждения, давно погасшие.

Капитан Росс дышал ровно, глубоко. Его глаза, прищуренные, не отрывались от конца полосы, вычисляя угол, скорость, инстинктом заменяя умершие приборы. Джейк сидел как каменный, готовый в любой момент ввести механизацию. Эмили, сжавшись, из-под лба смотрела в салон, где Маркус Ренделл, забыв о позе безопасности и даже о планшете, смотрел в иллюминатор с тем же научным изумлением, с каким, наверное, смотрел бы на открытие новой элементарной частицы. Абсурдность ситуации не отменяла его жажды понять.

Эмили хотела сделать ему замечание, но…

Удар шасси о посадочную полосу был жёстким, но не катастрофическим. Самолёт подпрыгнул, проскрежетал по асфальту, высекая сноп искр из левой стойки, и с рёвом тормозов (единственным громким звуком в этом внезапно вернувшемся мире) начал замедляться. Он катился по заброшенной трассе – мимо облупившихся ангаров, похожих на скелеты доисторических зверей, мимо мёртвой диспетчерской вышки с выбитыми стёклами. Наконец, с шипением тормозов и дрожью всего корпуса, он остановился. Двигатели сбавили обороты до холостого хода, а потом… выключились.

Наступила полная тишина.

Абсолютная, оглушительная тишина.

Ни гула двигателей. Ни ветра. Ни криков чаек. Ничего. Как будто звук выключили во всём мире. За иллюминаторами салона застыл тот же серый, безжизненный пейзаж: мёртвый залив с неподвижной, матовой водой, унылое плоское побережье, покрытое какой-то серой пыльцой вместо травы, и низкое, тяжёлое, абсолютно статичное небо. Ни птицы. Ни дуновения. Ни признака цивилизации, кроме этой треснувшей полосы и руин вокруг.

Эмили медленно подняла голову. Отстегнула ремень – её руки дрожали. Слышно было только собственное сердцебиение, гулкое, как барабан в этой немой пустоте. Она посмотрела в иллюминатор, на застывшее серое безмолвие. Потом – в салон. И увидела бледные, испуганные лица пассажиров, начинающих выходить из позы безопасности. Увидела, как вскакивает Софи, а далее по салону – Джейн, готовые действовать по протоколу.

И тут раздался хриплый, сонный голос из 5D:

– Чё, уже прилетели? – Джо Картер протирал глаза, пытаясь поднять спинку кресла, его взгляд был мутным от сна и алкоголя. – Рейкьявик?

Рядом кто-то зашикал. Несколько голов резко обернулись, глядя на него с немым ужасом и непониманием. Эмили бросила на него быстрый, оценивающий взгляд – смесь профессионального презрения и холодной констатации факта: этот человек даже не подозревал, через что они только что прошли.

– Экипаж!– её голос прозвучал громко, чётко, не оставляя места панике. – Оценить обстановку! Проверить салон на травмы! Аварийные выходы – подготовить к эвакуации!

Маркус Ренделл в бизнес-классе поднял голову от планшета. Его взгляд встретился с её взглядом. В его глазах не было страха. Было потрясение, изумление и… жгучее любопытство.

Она подошла к ближайшему иллюминатору, глядя на застывший серый ад за бортом. Рука невольно потянулась к медальону. Он был ледяным.

«Что же ты мне хотела сказать, Лидия?»– вопрос висел в оглушительной тишине, громче любого крика. «Куда мы сели?»

Тишина за стеклом была не просто пустотой. Она была материальной. Плотной. Враждебной. Как будто время здесь… разбилось вдребезги. И они оказались среди осколков.

Глава 2: Посадка на Карту Призраков

Команда Эмили – молодые, перепуганные, но профессиональные бортпроводники – бросились выполнять приказы. Эмили двинулась к кабине пилотов, еёкаблуки гулко отдавались в звенящей тишине. Каждый шаг разносился эхом в пустоте за бортом. За иллюминатором простирался мир в оттенках серого и грязно-коричневого: низкие, сглаженные временем холмы, покрытые чахлой, выцветшей травой и редкими кустами, больше похожими на окаменелых пауков. Впереди – плоская, словно вылинявшая, поверхность залива. Ни ряби, ни течения. Мёртвая вода под мёртвым, молочно-серым небом. Ни птиц. Ни следов. Ни звука. Абсолютная статика. Как диорама в музее апокалипсиса.

Дверь кабины была приоткрыта. Капитан Росс сидел в кресле, сняв головной убор. Лицо его было покрыто мелкими капельками пота, но руки, лежащие на штурвале, не дрожали.

– Повреждения?– спросила Эмили, заглядывая внутрь. Запах пота и адреналина витал в воздухе.

– Шасси целы, фюзеляж вроде цел, – ответил Джейк, второй пилот, его пальцы лихорадочно бегали по тёмным экранам. – Но все системы… мертвы. Полный blackout. Электрика, связь, навигация… Даже аварийный маяк молчит. Как будто кто-то выдернул вилку. – Он ударил кулаком по приборной панели. – Ни искры! Как такое возможно?

Капитан Росс медленно обернулся:

– Самолёт цел. Это главное. Но мы… на мели, Эмили. В буквальном смысле. Эта полоса…– Он кивнул в лобовое стекло. – Старая. Очень старая. Видишь выцветшие цифры? Похоже на заброшенный военный аэродром времён Холодной войны. Или что-то в этом роде. Городов поблизости…– Он махнул рукой в сторону безжизненного пейзажа. – Не видно.

– Что это за место? – прошептала Эмили, невольно прижимая ладонь к медальону под блузкой. Холодный металл казался чуть теплее кожи.

– Не знаю, – честно ответил капитан. Его взгляд был тяжёл. – Но это… неправильно. Воздух… тишина… океан. Как на картинке. Без движения.

В салоне нарастал ропот. Страх начал переливаться через край тишины. Эмили знала, что нужно действовать. Быстро.

– Капитан, мне нужен доступ к аварийному снаряжению. Фонари, аптечки, вода. И…– она сделала паузу, – возможно, придётся выйти. Оценить обстановку снаружи. Найти хоть какие-то признаки жизни, связь.

Росс кивнул, его лицо стало ещё суровее.

– Согласен. Но осторожно. Очень осторожно. Джейк, ты с ней. И… – он посмотрел в салон, его взгляд скользнул по испуганным лицам. – Возьми того пассажира. Ренделла. Физика. Он вроде… собран. Может, его приборы что-то покажут.

– Откуда вы знаете, что он физик? – удивилась Эмили.

– Читал в журнале. На фото он выглядел старше, – небрежно бросил Росс.

Спуск по аварийному трапу на твёрдую, потрескавшуюся посадочную полосу был похож на шаг в другую реальность. Воздух ударил в лицо – холодный, сухой, пахнущий пылью и… ничем. Ни запаха моря, ни травы, ни мошки. Только пустота.

Самолёт стоял на краю гигантской, потрескавшейся взлётно-посадочной полосы, уходящей в серую дымку на горизонте. Асфальт был покрыт глубокими трещинами, из которых пробивались чахлые, серые пучки неизвестной растительности, больше похожей на мох или лишайник. По бокам – ржавые остовы фонарных столбов, покосившиеся знаки, когда-то обозначавшие рулёжные дорожки. Дальше, в стороне, виднелись полуразрушенные ангары с провалившимися крышами – их металлические каркасы прогнулись и покрылись толстым слоем той же серой пыли, что лежала повсюду. Диспетчерская вышка стояла как скелет, с выбитыми окнами-глазницами.

Но не руины вызывали ужас, а абсолютная безжизненность.Ни звука насекомых. Ни крика птицы. Ни шелеста на ветру – потому что ветра не было. Воздух был неподвижен, как в гробнице. Серое небо нависало низко и тяжело, сливаясь на горизонте с таким же серым, мёртвым заливом. Вода в нём не колыхалась, не отражала света – она была матовой, как застывшая краска. Весь мир выглядел выжженным, обесцвеченным, законсервированным.

– Господи…– прошептала Эмили, плотнее застёгивая куртку поверх униформы.

Джейк огляделся, тяжело вздохнул и подошёл к ближайшему гигантскому двигателю «Дримлайнера». Поверхность была цела, но… покрыта тем же серым налётом. Второй пилот приложил руку к корпусу – холодно, как у трупа. Ни намёка на остаточное тепло после работы.

– Видимых повреждений нет, – констатировал он, заглядывая в воздухозаборник. – Но они мертвы. Как и все системы. Электромагнитный импульс? Но тогда и планшет бы сгорел… – Он кивнул в сторону физика.

Маркус Ренделл стоял рядом с аварийным трапом – его внимание было приковано к планшету, к которому он подключил небольшой внешний аккумулятор. На экране плясали помехи, но кое-какие данные выводились.