Гридень 8. Натиск

– Так что ты считаешь, что мой брат может пойти войной на Венгрию? – проигнорировав мои слова, несколько даже боязливо, спрашивала венгерская королева-жена.

Нетрудно было догадаться о том, что положение Ефросиньи Мстиславовны при дворе венгерского короля во многом зависит и от позиции её брата в отношении Венгрии. Бал при дворе Гезы II правит его мать, дочь сербского народа. Между тем, я особо ничем не могу помочь русской княжне, чтобы её статус стал более значительным в Венгрии. Не могу, да не особо и горю желанием. Поддержки от сестры русского великого князя я не получил, защиты так же.

– Вам не одолеть нынешнюю Византию. Да часть войск были отправлены Крестовый поход, но это только лишь часть войск. Большое количество византийского народа до сих пор вооружается, чтобы пойти на Святые земли. Если появится новая угроза со стороны Венгрии, то все эти люди в едином порыве станут на защиту своей империи. Этого хочет добиться твой муж? – сказал я, а охранники королевы недоуменно посмотрели на свою госпожу.

Наверняка, они ждали от неё, что последует приказ урезонить меня. Но драки я не боюсь, напротив, чесались кулаки, чтобы показать здешним воинам, что мы уж точно не лыком шиты. У шатра расположились три моих охранника Да я почти уверен, что и сам мог бы справиться с этими воинами.

Королева нахмурилась, и не спешила продолжать разговор. Она о чём-то думала, и лишь только после продолжительной паузы, сказала:

– Нужно повлиять на то, чтобы мой брат выдал самозванца Бориса Коловановича, – озвучила, наконец, главную причину, почему венгерская королева пришла ко мне. – Напиши своей рукой письмо великому князю и попроси его.

– Я подумаю об этом, – сухо сказал я.

Письмо писать я не собирался.

– Ты не всё знаешь и не всё понимаешь, воевода. К моему мужу вчера прибыли люди, которые более всего, как мне кажется, желают твоей смерти. Они уже просили короля выдать тебя, – сообщила мне интереснейшие сведения королева.

Мой шатёр находился ближе к окраине большого лагеря венгерского короля, но и я увидел, что некая делегация, по виду явно европейцы, прибыла к королю Венгрии. Я уже было дело гадал, кто это может быть. И вариантов оказалось масса.

– Я всё тебе сказала, на этом мы расстанемся. Я ухожу. Сделай правильный выбор! – сказала Ефросинья и спешно покинула меня.

– Вот и поговорили, – пробормотал я.

На завтра у меня была запланирована охота, И я готовил во время её побег. Именно поэтому я, посредством сокола, хотел передать записку Стояну, или его людям. У Ярла было две любимых перчатки, на которые он неизменно садился, даже если эти перчатки были надеты на руку чужого человека. Мой Птиц, будто бы был уверен, что я, как хозяин не позволю кому-либо брать перчатки. А раз хозяин разрешил, так и Ярл поддержит своего хозяина.

Прикрепив под крыльями сокола, в специальной тесемке, записку, я пустил Ярла порезвиться. Нормальное дело для феодала забавляться с грозной птицей, а я таковым и являюсь по сути, феодал, да еще, наверное уровня какого европейского герцога. Никто и не должен заподозрить, что птица является способом связи с затаившимися моими воинами. Думаю о подобном и не догадываются, так как не обнаружены лазутчики у лагеря венгров.

Вот Ярл воспарил в облаках, высматривает добычу. Миг, и сокол срывается вниз, в сторону от лагеря, к самой кромки Дуная. Я не вижу, куда именно устремился хищник, но догадываюсь, что Стоян, или его ближники, должные дежурить неподалеку. Кто-то натянул перчатку и Ярл начал выполнять свою миссию.

Я был почти полностью уверенным, что мне удастся сбежать. Мои люди не были обнаружены, а это значит, что они могут, хоть бы и нахрапом, в наглую, меня освободить. Появление огромного отряда в пять сотен пик, да еще и с психологическим оружием, в виде крыльев за спиной, должно было привести всех венгров в полное замешательство. Они станут готовиться к полноценной битве, а мы просто убежим. Да, погоня будет, и, скорее всего, она окажется более внушительной, чем та, что организовали сербы. Однако, если убегать в сторону болгарской земли, где сейчас сильные позиции Византии, то вполне можно скинуть погоню, и даже потрепать ее.

– Пленник, тебя ждут у короля! – выкрикнул один из десятников, что командовали моей тюремной охраной.

– Я призову своего сокола и отправлюсь, – спокойно отвечал я.

– Ты не понял, рус? Я сказал… – десятник подошел вплотную ко мне.

– Если станешь грубить, я сломаю тебе палец, а потом и шею. Не забывайся, десятник, что ты лишь пес, который должен охранять тигра! – сказал я, перехватывая указательный палец десятника на болевой.

Моя тройка бойцов сразу же приняла боевую стойку и окружила меня и этого горе-десятника. На нас уже были направлены луки. Что ж, тоже полезно было прощупать реакцию врага. Нужно отметить, что она, эта реакция, у врага есть.

– Ой! – сказал я, когда палец десятника захрустел.

– Я убью тебя при первой же возможности, – прошипел десятник на вполне даже русском языке.

– В очередь, сукины дети, в очередь! – усмехнулся я.

Последствий у моих действий не было. Я уже знал, что король запретил меня оскорблять, или бить, напротив, хотел умаслить, как стало понятно, чтобы я стал сговорчивее. А через полчаса я был в шатре короля.

– Вот он, воевода Братства! – словно зверюшку диковинную, представил меня король своим гостям.

По виду присутствующих было не трудно догадаться, что это какие-то итальянцы. Учитывая политическую ситуацию, я был сразу же уверен, что это не миланцы, или жители Болоньи с Флоренцией, а самые что ни на есть венецианцы.

– Сколько хочешь денег за него? – бросив злой взгляд на меня, спрашивал один из гостей короля.

– Пока он не продается. Это моя добыча и он еще сослужит службу, – сказал король Венгрии на латинском языке. – Ты же знаешь латынь? Понял, о чем мы говорим?

Я латынь знал, пусть поверхностно, скорее некую вульгарную разговорную версию этого языка, вместе с тем, я понимал, о чем идет речь. Но решил, что лучшим вариантом поведения было бы промолчать.

– Я занимался сбором всех сведений, что именно произошло тогда, в Венецианском квартале Константинополя, когда больше шестидесяти тысяч людей Венеции были убиты, а некоторые, так и вовсе проданы в рабство туркам-сельджукам. А еще людей увозили и на Русь, в твои земли, воевода. Так что знай, что я враг тебе, пока дышу, – выдал племенную речь один из венецианцев.

– У нас на Руси так говорят: «В чужом глазу и соринку найдешь, а в своем и бревна не увидишь». Это я о том, сколько лжи и крови принесли венецианцы. Сколько они предавали крестоносное воинство, руководствуясь только выгодой, сколько они грабили Византию и всех, кто с ними имел отношения, – сказал я.

– Ах ты! – выкрикнул венецианец и кинулся на меня с ножом.

Я чуть повернулся, перехватил руку купца, но явно, что не профессионального воина, и завел конечность несдержанного посла на болевой прием.

– Вывести его! – закричал король.

И мне хотелось подумать о том, что он имеет ввиду венецианца, но, нет, выводили меня.

Больше не тревожили, даже тот десятник, которому я вроде бы как сломал палец, не задирал меня. И это несколько настораживало. Меня, будто прокаженного, обходили стороной. Я понимал, что может нечто произойти, скорее всего, ночью, поэтому отправил «погулять» Ярла еще раз, описав в записке Стояну всю ситуацию. Нужно отсюда уходить. Венецианец не должен мне простить того унижения, что он испытал в шатре короля, да и десятник, что меня охранял, молчит. И я не верю, что этот боец так быстро, из-за пальчика сломанного, сдался.

Вечер подступал, солнце уже не палило, как это было днем. Казалось, что пришло время расслабиться и наслаждаться чуть прохладным ветерком, который то и дело волновал тряпичный вход в мой шатер. Вот только наступало время не для релаксации, а для предельного напряжения. Я чувствовал, что сегодня меня придут убивать.

Я написал Стояну, чтобы чуть немного за полночь он был готов меня освобождать и ждал сигнала. Да, я могу подать этот самый сигнал. Небольшая праща была у одного из моих охранников припрятана под рубахой, а флакончик с горючей жидкостью не вызвал у досмотрщиков никакого интереса. Оставалось только выбрать камень, облить его смесью и максимально высоко запустить снаряд, сигнализируя начало операции. И тогда, как я надеялся, начнет действовать Стоян.

– Тут? – услышал я итальянскую речь.

Вопрос был сразу же продублирован на венгерском.

– Вот, спит. Беспечный какой! – прошептал десятник со сломанным пальцем. – Но я ухожу, как и договаривались. Не выдайте меня, господин.

Я по голосам узнал действующих лиц. Кроме десятника-венгра, тут, у входа в шатер был тот самый венецианец, который днем, у короля на глазах, кинулся на меня с ножом. Мстительная тварь, нужно сказать. Пришел меня убивать даже поправ своими прямыми обязанностями быть эмиссаром от Венеции в стане венгерского короля.

Венецианец чуть слышно ступал, и направление движение ночного убийцы было определить не сложно.

– На! Получи! – закричал мститель, ударяя ножом…

В никуда, так как под одеялом на ложе из соломы, была соломенная же кукла, но никак не я.

Я вышел из-за складки шатра, которую сам же и смастерил, как-будто в войске венгерского короля не умели выставить правильно палатки.

Удар! Я бью увлеченно втыкающегося нож в соломенное чучело и разрезающего одеяло, венецианца.

Уверен, что он должен свалиться в нокаут, но, нет.

– Опасность! Аюто! – заорал горе-мститель, подымая шумиху и я слышу топот приближающихся венгерских воинов.

Глава 3

– Вот же гад! – вызверился я, ударяя венецианца ногой в голову.

Казалось, что голова купчины отлетит от такой силы удара, в который я вложил свою немалую злость, но только чуть отлетело тело ночного гостя, в этот раз надежно выключенного, если не убитого, мной.

Выбежав из шатра, я выкрикнул:

– Сигнал!

Это слово мои бойцы уже знали, потому поняли, что от них требуется. Трое братьев так же не спали и подобным моей придумке образом приготовили муляжи себя же, спрятавшись за телегой. Так что они ждали приказа и быстро стали выполнять его.

Вот ночное небо немного осветил камушек, на котором слишком быстро прогорала горючая смесь. Следом отравился другой снаряд, на этот раз чуть более яркий и запущенный еще выше. Должен увидеть Стоян, он ждет именно этого.

– Есть ответ! – прокричал один из моих охранников.

Приближение врага у себя за спиной я услышал и даже успел развернуться, выставляя нож, но…

Огромная оглобля прилетела ударила меня в голову, и я упал.

Очнулся я не сразу.

Лёжа на мокрой траве, пришлось потратить драгоценные секунды, для того чтобы осмыслить происходящее. Трава была мокрой не потому, что прошел дождь, а от лужи крови. Рядом со мной лежал один из моих охранников, у которого из перерезанной шеи всё ещё струилась кровь.

Звуки боя резко заполнили пустоту. Только что я ничего не слышал, и вот, крики, звон ударяющегося металла. А ведь у моих бойцов только ножи. Но и это сильное оружие в умелых руках. Смею надеяться, что мои охранники умелые.

Перекатываясь в сторону, чуть не сбиваю с ног ещё одного моего охранника, сцепившийся в смертельной схватке сразу с двумя венграми. Встаю на ноги, меня немного ведёт в сторону, но в целом понимаю, что сражаться могу. Рядом уже лежит трое тел из того самого десятка, который должен меня караулить.

– Праща! – кричу я и заменяю собой одного из двух оставшихся моих бойцов.

Это хорошо, что венграм запретили убивать нас, иначе просто перестреляли, как куропаток, да и дело с концом. Они еще и осторожничают, чтобы не убить. Так что шансы пока есть. Десять человек можем осилить, но больше… Нужно бежать.

Передо мной сразу три противника, но воин, которого я вытолкнул из толчеи драки, отходит немного в сторону. Он быстро вкладывает камушек пращу, и начинает методично выпивать всех наших противников.

Вдали, в метрах семидесяти, уже бежали другие венгры, и нам нужно было срочно уходить.

– Делай как я! – кричу, бью кулаком в челюсть ближайшего противника, и сломя голову ускоряюсь прочь.

Краем зрения замечаю, что не все мои охранники смогли выйти из боя. Вернее сказать, только лишь я и пращник уже убегали в сторону Дуная.

– Минус два, – констатировал я потери.

Сожалеть о гибели славных воинов буду потом, но сейчас нужно бежать в сторону, откуда должен появиться Стоян во главе пяти сотен ангелов, без четырнадцати воинов, что мы потеряли во время бегства от сербов и венгерских мусульманских конных.

Бежать получалось быстро и мы уже разрывали дистанцию. Физической форме бойцов всегда уделялось особое внимание, и бег на длинные дистанции «по выкладке» были нормой. Сейчас же я был без доспехов, потому чуть ли не летел, не то что бежал.

Но, как бы мы не бежали, кони все равно быстрее. Двое всадников обогнали наших пеших преследователей и устремились в погоню.

– Я задержу! – выкрикнул мой воин, остановился и стал разматывать пращу.

И кто сказал, что древнее оружие не эффективное? Вон как лихо боец отрабатывает.

Я не видел, что происходило у меня на спиной, лишь когда уже чуть свернул к Дунаю, думая даже прыгать в воду и плыть на другой берег, кинул взгляд на своего ближника.

– Минус три, – уже не тихо, а выкрикивая я подвел промежуточный итог своего бегства.

Три лучших бойца погибли, прикрывая меня. Это накладывало серьезные обязательства. Я должен поступать так, чтобы быть достойным этих людей, чтобы их смерти не были напрасными.

Боец снял пращей обоих конных преследователей, вот только сам получил стрелу. Может ранение и не смертельное, но быстро бежать воин уже не мог, потому оставался с саблей венгерской в руках, встречал пеших преследователей. Семьи этих бойцов в золоте купаться будут за то, что я живой. Пока еще. Но где же Стоян?

Я уже собрался прыгать в воду, как услышал шелест крыльев. Из-за леска выходила сила, которая могла бы навести много шума в стане венгерского короля. Последний мой охранник смог продать свою жизнь за дорого и еще больше замедлить погоню и теперь я понимал, что догнать меня не успеют. Мало того, завидев надвигающуюся лавину, а именно таким построением сейчас атаковал Стоян, венгры стали бежать уже в обратную сторону.

– Я здесь! – замахал я руками, привлекая к себе внимание.

Вряд ли меня услышат, но я все равно продолжал кричать. Уже даже отчаялся, когда небольшая группа всадников устремилась ко мне.

– Воевода! Твой конь и брони! – сказал возбужденным голосом Ростислав Иванович, сын Берладника.

Он был в компании с Яким Степановичем Кучкой. Эти двое спелись и сдружились.

– Это я заметил тебя, воевода, – будто ребенок, ждущий похвалу, сказал Яким.

– Молодец, – выказал я ожидаемую похвалу.

Быстро обрядившись в доспех, я словно, получил бонус к бодрости и уверенности. Теперь можно и повоевать.

– Вперед! – залихватски выкрикнул я, направляя коня вперед.

Наш отряд налетел на лагерь венгров, как мог налететь ураган. Неожиданно, мощно. У многих бойцов в руках были факелы, которые они бросали в палатки и шатры, моментально загорающиеся. Крики, вопли, стоны. Враг не ожидал такого мощного удара. А все эта самоуверенность, что на своей земле им ничего не угрожает. Нет, всегда нужно быть бдительными.

– Уходим! – кричал я, но все меня слышали.

Нарушилось-таки управление. Но это не мудрено, если действовать в потемках. Вместе с тем, я, как и ближайшие ко мне ратники, отвернули в сторону и многие воины, увидев такой маневр части отряда, последовали за нами.

– За мной следуй, воевода, подготовили мы подарки для преследователей! – выкрикнул Стоян, скоро поравнявшись со мной.

Я не стал возражать. Тысяцкий был мастером засад и разных уловок. Уверен, что за четыре дня и ночи, он что-нибудь подготовил. Малые лопаты были у каждого пятого воина, так что и волчьи ямы накопать немудрено.

Нас нагоняли. Венгры опомнились и решили покарать наглецов. Не было бы за спинами этих преследователей других, более многочисленных отрядов, так и развернуться можно. В темени не видно, сколько быстрых коней устремились в погоню, но по ощущениям не больше, если не меньше, чем было у нас воинов.

Отряд стал растекаться двумя потоками в разные стороны, обходя центральную часть поля, что раскинулось в трех верстах от лагеря венгров. Не нужно иметь семь пядей во лбу, чтобы понять – тут и расположились ловушки. И место выбрано очень удачно. Особо по флангам поле не обойти, оно окружено небольшим леском, так что наши преследователи попадутся в ловушку.

Так и случилось. Мы обогнули по краям поле, а погоня пошла напрямки. Я погонял своего коня, издавали шелест крылья, притороченные к седлу, но даже в этой какофонии звуков было слышно, как кричали люди, ржали кони. И многие из них сейчас умирали. Сложно выжить, когда попадаешь в яму, на дне которой выставлены заточенные колья. А еще поле было изрыто маленькими ямками, попадая в которые, лошади ломали себе ноги, сбрасывая наездников, которым так же сильно доставалось, порой и фатально.

Сколько этой атакой и последующими ловушками удалось уничтожить противника? Мне кажется, что более пяти сотен венгров, или иных подданных венгерского короля, сегодня лишились жизни, или получили увечья, которые тут не лечатся. Даже сломанную ногу не всегда можно вылечить, не говоря об ином.

Еще три часа скачки, и мы сбавили темп. Пусть кони у ангелов лучшие, наиболее выносливые из тех, что можно найти, но и они не двужильные. Лошадь же менее вынослива, чем человек, ей отдых нужен даже чаще. И все равно, пусть наши кони и не самые быстрые, но они могут делать до шести заходов в атаку, что может быть в условиях боя колоссальным преимуществом.

– Потери! – потребовал я от Стояна на ближайшей стоянке.

– Слава Богу только семерых потеряли, – отвечал тысяцкий.

– Еще семерых, – хворо ворчал я. – Так, после горевать будем. Срочно выбери надёжный десяток и пошли его в Константинополь. За малым отрядом гнаться не должны. Пусть ратники обязательно донесут вести до императора. Всех сербов, которые остаются в Братстве, разоружить, и выгнать. Все те наши силы, которые будут Константинополе привести в состояние повышенной боеготовности, приготовить пушки, начать ладить пороки.

Нужно поспешать, но у меня складывалось чёткое ощущение, что мы уже опоздали. Наверняка, венецианские корабли уже подходят к Константинополю, если уже не штурмуют стены. Если получится выиграть даже один день и подготовиться к отражению штурма Константинополя, то это многое даст: во-первых, мои купцы быстро скупят всю нефть, масло, а мастера, которые смогут намешать надёжную горючую смесь, у меня всегда есть. Во-вторых, можно успеть не только усилить стены, прежде всего в наиболее уязвимых участках, таких, как возле Влахернского дворца. А еще собрать по округе все возможные силы, временно изъять у население частные купеческие корабли. Да много чего можно успеть сделать

То, почему я решился участвовать в отражении штурма, и защищать Византию, уже излагал в своих мыслях. России нужна достаточно сильная православная держава в союзниках чтобы с ее помощью отразить любую опасность.

Кроме того, без торговли весь мой прогресс канет в Лету очень скоро. Европа нынче ещё не тот торговый партнер, в портках одних. Даже Ганзейского союза не образовалось. Не следует рассчитывать на выгодную торговлю с европейскими странами. Хотя и отказываться от торговых отношениях с европейским Севером нельзя.

Если складывать все яйца в одну корзину, и торговать только лишь Северной Европой, развитие России будет осуществляться заниженными темпами. Нам нужны все возможные рынки, с учётом того, что самих рынков «кот наплакал». И условный Юг, особенно, если наладить после всех крестоносных войн торговлю с Азией, выглядит более перспективным.

Три дня мы с периодическим успехом уходили от погони, но венгры были настырными. Более того, один раз нарвались на венгерский отряд, который и не гнался за нами, а спешил на усиление войска своего короля из города Зары, что на Адриатике. Разойтись краями не вышло… Опять бой.

Нам никак не удавалось свернуть, и направиться к Болгарской Земле. По сведениям нашей разведки, за нами отправлено немалая погоня, потому прорываться приходилось через сербские Земли. И прорыв стоил нам еще семи десятков лучших ратников Братства. Дорого же обходится нам попытка выполнить просьбу василевса Мануила. Досадно то, что кроме уничтожения немалого количества врагов Византии, вместе с тем и Руси, мы не добились ничего.

Возможно, я привык, что многое удаётся на переговорах с властными персонами этого мира. И в этот раз я рассчитывал на благоразумие короля Венгрии, считая, что политическая обстановка не благоприятствует его стремлениям возвыситься.

Это я понимал, что венгерский король ведёт свою страну в пропасть, которая необратимо поглотит и человеческие жизни, и ресурсы, и территории Венгрии. Ну не хотят они жить, так пусть на Русь бы приходили, я нашел им лучшей доли, или славной смерти. Мне так не хватает людей для освоения Дикого Поля, а еще и Дон было бы неплохо чуточку освоить, булгарские земли нужно разбавлять русским этническим субстратом, или каким иным. А тут бездарно будут гибнуть те же близкие Руси по духу сербы.

Я уверен, что после первых лихих побед венгерского войска на приграничных землях Византийской империи, начнется череда неприятностей. Может не сразу, но через год, уже Венгрии придется защищаться. И было бы кем. Возможно, на меня ещё некоторым образом влияло послезнание. Ведь я отчётливо помнил, что в войнах с Византией в XII веке Венгрия проиграет. Правда, вроде как венгры смогли добиться полной независимости от империи.

Что удивило, так северо-запад империи ромеев кишел от разного рода отрядов рыцарей. Мы пока что никого не встречали, но с местными, когда это были не враждебно настроенные сербы, общались. И в каждом селении видели каких-то воинов. Были нами встречены и несколько разграбленных деревень. И кто это сделал, не понятно. Могли и как сами сербы хулиганить, так и пришлые отряды рыцарей.

Потрёпанные, голодные, на изнуренных, мы подходили к Константинополю. Два перехода оставалось, чтобы достичь стен Великого города, способного скоро превратиться в легенду, так как останется лишь история о столице Восточной Римской империи, а настоящее и будущее перестанут существовать.

– Впереди отряд более двух сотен европейских рыцарей. Они не ожидают удара. Они стали лагерем в поле, бражничают и веселятся, – докладывал разведчик.

– Наши кони не выдержат атаки, – с сожалением в голосе, сказал я. – Но нашим коням нужен нормальный корм, а не трава.

Как бы не выглядело привлекательным ударить по рыцарскому отряду, который уже обосновался в уютном местечке в чуть более сутках пути до Константинополя. Это могло означало, что город берут в осаду, или же отряд заблудился. Часто после призывов воевать кто-то, чуть запоздавший с решением, отстает от основной массы войск. Вот и этот отряд мог не успеть к посадке на корабли, а я уверен, что атака на столицу империи будет с моря, и сейчас догоняет основные силы.

Сладкая добыча, но слишком усталые у нас кони. Если этих животных загоним, то я не могу себе представить, какая добыча могла бы быть, чтобы компенсировать потери.

– И мы оставим столь нужную добычу нетронутой? – спросил Стоян.

– Ты прав, нам бы весьма пригодилось все то, что будет в обозе этих рыцарей, – задумавшись, отвечал я. – Кони у нас конечно изнурённые, но вот люди могут ножками и поработать. Готовь, Стоян, предрассветную атаку. Но чтобы разведка хорошо сработала, и мы себя не обнаружили, а также не было каких сюрпризов со стороны, в виде дополнительных сил у рыцарей.

Сказав это, я со спокойной душой отправился спать. Слава Богу, что есть уже такие вопросы, которые могут не хуже моего, может даже и лучше, решать приближенные люди. Нельзя везде быть первым, порой лучше сконцентрироваться на общем управлении, давая возможность людям проявить твои профессиональные навыки. Стоян мастер засад, он даже не столько конный ратник, сколько, я бы сказал, пластун-диверсант. Так что ему и флаг в руки и оперативное командование.

Хотя и мне нужно поучаствовать в этой атаке, уверен, что как боец, буду не лишним, а держать себя в тонусе в этом мире, да еще и с моими приключениями, необходимо.

В «волчий час», когда только назревал рассвет, во время самого сладкого сна, две сотни бойцов, в числе которых был и я, выдвинулись в сторону рыцарского отряда. Пробежать предстояло больше пяти вёрст что уже для многих могло бы стать проблемой. Но не для моих воинов.

Рыцари оказались не столь беспечны, на подступах к их бивуаку мы натолкнулись на секрет. И только мгновенная реакция бойцов, а также их меткость, позволили пройти пятерых вражеских бойцов, без крика и лишнего шума.