Тревожная близость

В этот момент я понял, что все её слова, все её действия – это просто игра. Игра, в которой я не хочу больше участвовать.

– А вот ещё! – воскликнула она, вытаскивая коробку. – Игра «Искры»! Давай поиграем, это позволит узнать друг друга лучше, она словно пыталась сгладить напряжение. Она начала разворачивать колоду карточек, явно надеясь, что это поможет разрядить обстановку. Я взял коробку и прочитал описание игры. Суть была проста: нужно было по очереди вытаскивать карточки и отвечать на вопросы. «Узнать друг друга лучше», – про себя усмехнулся я. С этого надо было начинать отношения. После всего, что произошло за последнее время, после всех её откровений и историй, после постоянного обсуждения наших отношений с подругами, мне казалось, что я уже знаю о ней больше, чем хотелось бы.

Она уже раскладывала карточки на столе, её глаза светились энтузиазмом. Казалось, она искренне верила, что эта игра сможет исправить всё, что накопилось, между нами. Но я чувствовал только усиливающееся раздражение.

– Давай начнём! – предложила она, протягивая мне первую карточку.

Вопрос на карточке был простым, но острым: «Существует ли дружба между мужчиной и женщиной?»

– Нет, – ответил я твёрдо. – Не существует ни при каких обстоятельствах. Если мужчина и женщина делают вид, что дружат, то у них либо уже был секс, либо кто-то из них допускает такое развитие событий.

Она начала возражать:

– Но у меня много друзей-мужчин, с которыми даже в мыслях не было ничего такого!

– Хорошо, – согласился я. – Даже если это так, ты не знаешь, что думают они.

– Они многие женаты! – парировала она.

– Это не показатель, – ответил я, беря следующую карточку.

Следующий вопрос касался семейного бюджета.

– Его деньги – это наши деньги, мои деньги – это мои деньги, – заявила она без колебаний.

«Почему мы не играли в эту игру в первый вечер встречи?» – подумал я про себя. Большинство вопросов просто отпало бы…Мы продолжали играть, и с каждой новой карточкой я всё отчётливее понимал, насколько мы разные. Наши взгляды на жизнь, отношения, будущее – всё это расходилось, как параллельные линии, которые никогда не пересекутся.

В какой-то момент я не выдержал:

– Хватит, – сказал я резко. – Надоела эта игра.

На самом деле я оказался не готов к тому, чтобы моё представление о ней продолжало рушиться так быстро. Я всё ещё был влюблён, цеплялся за остатки иллюзий, не желая признавать, что просто выдумал её такой, какой мог любить.

Она удивлённо посмотрела на меня:

– Что случилось?

– Ничего, – ответил я, отворачиваясь. – Просто эта игра больше не кажется мне полезной.

Внутри меня бушевала буря эмоций. Я понимал, что должен принять реальность, но сердце отказывалось с этим мириться. Она вышла на балкон, снова закурила. Я остался лежать на диване, уставившись в потолок. Мысли крутились в голове, словно шестерёнки старого механизма.

«Видимо, строить серьёзные отношения точно не получится», – думал я. Всё становилось на свои места: её поведение, отношение к жизни, к отношениям, к деньгам, к дружбе. Теперь я понимал, почему у неё никогда не было семьи. Она просто не создана для этого. Её образ жизни, ценности, взгляды на отношения – всё это было построено на совершенно других принципах. Свобода, независимость, отсутствие обязательств – вот что было для неё действительно важным. А я… Я всё ещё цеплялся за надежду, что смогу её изменить, что она изменится ради меня. Но теперь я понимал – это иллюзия. Невозможно заставить человека стать тем, кем он не является. Невозможно изменить чью-то сущность, просто потому что тебе так хочется. В глубине души я знал, что должен принять это. Принять реальность такой, какая она есть. Но сердце отказывалось мириться с этим. Оно всё ещё цеплялось за остатки чувств, за надежду на то, что всё может измениться.

Она вернулась с балкона, противно пахнув сигаретным дымом. Я поднялся с дивана и посмотрел ей в глаза.

– Знаешь, – начал я, стараясь говорить спокойно, – ты, конечно, можешь курить сколько угодно, это твой выбор. Но этот запах… Он мне очень неприятен. Хотя бы, когда мы встречаемся, постарайся воздерживаться от сигарет.

Она удивлённо подняла брови:

– Ты сейчас серьёзно? Я курю уже много лет, и это часть моей жизни.

– Именно это я и имею в виду, – ответил я. – Часть твоей жизни, но не моей. И не нашей, если мы говорим об отношениях.

Она на мгновение замолчала, а потом резко ответила:

– А что, теперь ты будешь указывать мне, что делать? Сначала мои друзья, теперь курение… Что дальше?

– Дело не в указаниях, – попытался объяснить я. – Просто базовые вещи, которые важны для комфортной жизни вместе.

– Для тебя важны, – подчеркнула она. – А для меня – нет. И я не собираюсь менять свои привычки ради кого-то. Я уже бросала курить на полгода из-за бывшего.

В этот момент я понял, что это ещё один камень преткновения. Ещё одно подтверждение того, насколько мы разные. Даже в таких, казалось бы, мелочах наши взгляды не совпадали. И это было ещё одним доказательством того, что серьёзные отношения между нами действительно невозможны. Всю ночь я не спал, ворочаясь с боку на бок. Время, казалось, остановилось. Я как никогда ждал быстрого приближения утра, чтобы наконец-то расстаться с ней, остаться наедине с собой.

Её присутствие рядом стало невыносимым. Каждый шорох, каждое дыхание, даже простое присутствие в комнате – всё раздражало. Я хотел побыть один, разобраться в своих мыслях, понять, как дальше жить с этим осознанием. В голове крутились мысли о том, как быстро рухнули все мои иллюзии. Ещё недавно я видел в ней то, чего на самом деле не было. Создал образ, который сам же и полюбил, а настоящая она оказалась совсем другой. Часы тянулись бесконечно. Рассвет казался далёким, как никогда. Я смотрел в окно на начинающее светлеть небо и понимал, что эта ночь стала последней каплей. Больше нет сил притворяться, что всё хорошо. Нет сил закрывать глаза на очевидное. Когда первые лучи солнца наконец-то проникли в комнату, я почувствовал облегчение. Скоро она уйдёт, и я останусь один. Один со своими мыслями, со своим разочарованием, но, возможно, это именно то, что мне сейчас нужно.

Глава 8. 8 марта

Судьба распорядилась так, что после той роковой ночи мы не виделись две недели. Она серьёзно заболела и уехала в Питер, где лежала с температурой. Мы поддерживали связь через сообщения и редкие звонки, но каждый разговор оставлял после себя горький осадок. Она продолжала твердить о своей любви, а я разрывался между желанием быть с ней и неспособностью принять её такой, какая она есть. Моё доверие было подорвано, и никакие слова уже не могли его восстановить. В один из вечеров, когда она лежала с температурой, я посоветовал ей серьёзно заняться здоровьем, особенно если она действительно планирует семью и детей. Эта невинная забота вызвала у неё настоящую бурю эмоций.

– Мне не нужны твои нравоучения! – взорвалась она. – Я просто хочу, чтобы ты меня пожалел!

– Ты взрослая женщина, – ответил я спокойно, – а ведёшь себя как десятилетняя девочка. Жалостью здоровье не поправишь.

Её реакция была мгновенной – поток оскорблений и матерной брани обрушился на меня. Я не смог больше это терпеть.

– Я больше не хочу тебя слышать, – сказал я и отключил телефон.

Она звонила раз за разом, писала сообщения с извинениями. Но я был непреклонен. Утром пришло новое сообщение – она писала, что ей было очень плохо, вызывала скорую, ей было страшно, и она хотела моей поддержки.

Внутри меня боролись противоречивые чувства. Часть меня хотела ответить, поддержать, ведь человек действительно мог быть в беде. Но другая, более сильная часть, понимала – это очередная манипуляция.

«Спасибо за время, проведённое вместе», – написал я в ответ.

И тут внутри меня начало нарастать какое-то странное, до этого момента неведомое чувство. Сердце бешено колотилось, будто готово было выпрыгнуть из груди. В горле образовался ком, стало трудно дышать. Руки начали дрожать, а ладони покрылись холодным потом. Мир вокруг словно сузился до маленькой точки, всё кружилось и качалось. Появилось ощущение, что я теряю контроль над собой, что земля уходит из-под ног. В голове крутились мысли одна страшнее другой. Я пытался сосредоточиться на дыхании, но оно становилось всё более поверхностным и прерывистым. В этот момент что-то надломилось внутри. Сердце забилось часто-часто, будто пытаясь вырваться из грудной клетки. Воздух словно закончился – я жадно хватал его ртом, но лёгкие отказывались наполняться. Руки покрылись липким холодным потом, пальцы начали мелко дрожать. Мир вокруг поплыл, предметы потеряли чёткость. В ушах зазвенело, а перед глазами появились тёмные пятна. Голова закружилась, и я схватился за стену, чтобы не упасть. Ком в горле не давал говорить, а мысли спутались в клубок.

Казалось, что я умираю. Что земля уходит из-под ног, а реальность рассыпается на части. Страх парализовал, лишил способности двигаться и думать. Я с трудом добрался до своего кресла в кабинете. Постепенно приступ начал отступать. Дыхание стало ровнее, хотя слабость всё ещё разливалась по телу. Руки перестали дрожать, но дрожь внутри никуда не делась. Примерно через тридцать минут я всё ещё приходил в себя. Тело постепенно возвращалось к нормальному состоянию, но в голове всё ещё царил хаос. Что это было? Серьёзное заболевание? Инсульт? Сердце?

Дрожащими руками я достал телефон. Мысли путались, но одна была чёткой – нужно понять, что со мной произошло. Я начал вводить симптомы в поисковик: «одышка», «тремор», «головокружение», «страх смерти».

Экран телефона высветил результаты, и я прочитал определение: «Паническая атака». Никогда раньше я не сталкивался с подобным состоянием. Всегда считал себя эмоционально устойчивым человеком, а тут такое…

Симптомы совпадали один в один:

* Учащённое сердцебиение

* Затруднённое дыхание

* Дрожь в теле

* Страх потерять контроль

* Онемение конечностей

* Головокружение

Я перечитывал описание снова и снова, пытаясь осознать, что это не смертельное заболевание, а всего лишь реакция организма на стресс. Но осознание этого не делало пережитый опыт менее реальным. В голове крутилась мысль: если это паническая атака, значит, мой организм достиг предела стресса. Но когда это произошло? И почему именно сейчас? Нужно было прийти в себя окончательно и решить, что делать дальше – как с физическим состоянием, так и с ситуацией в отношениях.

В этот момент телефон завибрировал в моих руках. Я посмотрел на экран и увидел сообщение:

«Прости, я тебя очень люблю и не хочу жить без тебя. Я капризная избалованная девчонка. Я больше никогда не буду себя так вести. Пожалуйста, перезвони мне».

Несмотря на все произошедшее, несмотря на осознание токсичности наших отношений, что-то внутри меня дрогнуло. Эти слова, полные раскаяния и любви, почему-то отозвались теплом в груди. Я не мог отрицать – мне было приятно читать это сообщение. После минутного колебания я всё-таки набрал её номер. В трубке раздались гудки, и вдруг я услышал её плач. Она рыдала, извинялась, говорила, как сильно любит и скучает, как хочет приехать.

– Пожалуйста, прости меня, – всхлипывала она. – Я так виновата перед тобой. Я не могу без тебя жить, правда.

Её голос, обычно такой уверенный и резкий, сейчас был полон боли и искренности. Я почувствовал, как моё сердце начинает таять. Все барьеры, которые я пытался возвести, начали рушиться под натиском её эмоций.

– Я тоже скучаю, – неожиданно для себя произнёс я.

В этот момент я понял, что всё ещё люблю её. Люблю несмотря на все разногласия, несмотря на недоверие и обиды. Её слёзы, её слова о любви – всё это пробило брешь в моей решимости разорвать отношения.

Мы проговорили почти час. Она продолжала плакать, обещать измениться, говорить о своих чувствах. И я позволил себе поверить в эти обещания, позволил себе снова растаять от её слов. Она продолжала плакать, обещать измениться, говорить о своих чувствах. Я тоже признался в любви, рассказал о том, как переживаю за неё, как сильно хочу видеть её. В конце разговора мы договорились, что она приедет 8 марта, если поправится. Я понимал, что это может быть ошибкой, но в тот момент не мог сопротивляться своим чувствам. Надежда на то, что всё может измениться, снова зажглась в моей душе ярким пламенем.

Мы закончили разговор с обещанием быть более внимательными друг к другу и постараться построить более здоровые отношения. Но глубоко внутри я понимал, что старые раны могут открыться вновь, стоит лишь появиться новым разногласиям.

Телефон зазвонил в четверг вечером. На экране высветилось её имя.

– Привет, – её голос звучал неожиданно бодро. – Я в Москве, сегодня вечером буду. Мы с девочками в Пятигорск летим, я тебе говорила, помнишь?

Я на мгновение замер, пытаясь осознать услышанное.

– Да, помню, – ответил я, стараясь сохранять спокойствие.

– Слушай, – она замялась, – может, я к тебе загляну на ночь? А утром ты меня в аэропорт подбросишь?

– Знаешь, – ответил я твёрдо, – ты вполне можешь добраться до аэропорта на такси. В этом нет никакой проблемы.

Она помолчала несколько секунд.

– Ладно, – произнесла наконец спокойным тоном. – Как хочешь.

Утро наступило как-то особенно тихо. Обычно в это время телефон уже разрывался от её сообщений с пожеланиями доброго утра, милых смайликов и тёплых слов. Но сегодня экран оставался безжизненно спокойным. Я уже начал собираться на работу, когда пришло сообщение. Короткое, сухое, без привычных эмодзи:

«Еду в такси. Вот, сфоткала по дороге»

К сообщению прилагалось селфи – она сидела в такси, глядя в камеру отстранённым взглядом. Никаких улыбок, никакого кокетства, которое было ей свойственно. Просто фотография человека, погружённого в свои мысли. Я внимательно посмотрел на фото. Её лицо выглядело непривычно серьёзным, даже немного уставшим. Волосы небрежно спадали на плечи, а взгляд был направлен куда-то вдаль, словно она смотрела сквозь объектив. В груди неприятно защемило. Казалось бы, я сам установил границы, сам решил держать дистанцию, но эта внезапная перемена в её поведении застала меня врасплох.

«Хорошо. Удачного полёта», – ответил я максимально нейтрально.

Ответа не последовало. Экран телефона оставался неподвижным, а я всё смотрел на это селфи, пытаясь понять, что происходит в её голове. Может, это её способ показать обиду? Или просто новая тактика? А может, она наконец-то решила принять дистанцию, которую я установил?

Вопросы крутились в голове, но ответов не было.

Я уже был в офисе, когда решил написать ей по поводу одного бытового вопроса. Нужно было уточнить, тот ли товар я забрал с маркетплейса, или это не то, что она заказывала.

«Привет, я забрал заказ с маркетплейса, но, кажется, это не то, что нужно. Посмотри, пожалуйста», – отправил я сообщение с фотографией.

Ответ пришёл почти мгновенно:

«Ты другого времени не нашёл спросить об этом? Мы идём на посадку!»

Я немного удивился такой реакции.

«Ты что, капитан самолёта, что за важность такая?» – ответил я с лёгкой иронией.

«Да», – последовал короткий ответ.

Я замер, глядя на это сообщение. Её реакция казалась преувеличенной, почти театральной. Неужели она действительно настолько обиделась на мою просьбу? Или это просто очередной способ привлечь внимание к себе? В голове крутились мысли о том, насколько разными стали наши коммуникации за последнее время. От постоянных признаний в любви до таких резких перепадов настроения и реакций.

Решив не продолжать этот диалог, я просто закрыл чат и вернулся к работе.

Выходные тянулись медленно и однообразно. От неё периодически приходили сообщения – сухие, отстранённые, словно она просто выполняла некий ритуал общения.

«Вот наш стол», – сопровождаемое фотографией с праздничного застолья.

«Гуляем по городу», – ещё одно фото, где она с подругами на фоне каких-то достопримечательностей.

В этих сообщениях не было ни тепла, ни желания поделиться эмоциями, ни интереса к моей жизни. Просто формальные отчёты о том, чем она занимается. Ближе к вечеру следующего дня ситуация резко изменилась. Пришла новость о том, что они с подругами отправились в какой-то ресторан. И вот тогда, уже явно находясь в приподнятом настроении, она вместе с подругой позвонила по видеосвязи.

То, что я увидел, поразило меня своей контрастностью. Передо мной была совершенно другая женщина – улыбчивая, весёлая, излучающая позитив. Она щебетала, рассказывала какие-то истории, пыталась казаться максимально милой и заботливой.Но я уже слишком хорошо знал эту игру. Знал, как быстро может меняться её настроение, как легко она переходит от холода к теплу, от агрессии к нежности. И сейчас эта показная милость выглядела особенно фальшиво на фоне предыдущих холодных сообщений.