Тревожная близость

Её губы были такими нежными, такими горячими на моей коже. Она начала с лёгких поцелуев в области груди, словно рисуя невидимые узоры своими губами. Каждое прикосновение вызывало волну мурашек, пробегающую по всему телу. Медленно, очень медленно она спускалась ниже, оставляя влажный след из поцелуев на моём животе. Её дыхание становилось всё более прерывистым, а движения – более уверенными и смелыми. Я чувствовал, как нарастает напряжение, как каждая клеточка моего тела отзывается на её прикосновения.

Её руки скользили по моему телу, изучая каждый изгиб, каждую мышцу. В каждом её движении чувствовалась уверенность и страсть, которые сводили меня с ума. Постепенно она опускалась всё ниже, и с каждым мгновением моё дыхание становилось всё более прерывистым. Её губы были такими мягкими, такими желанными, что я едва мог сдерживать свои стоны.

Её голос прозвучал тихо, но уверенно:

– Возьми меня за волосы… – прошептала она, продолжая ласкать меня губами. – Направляй, как ты хочешь…

В её словах было что-то такое, что заставило меня замереть от возбуждения. Я осторожно положил руку на её голову, чувствуя мягкие пряди между пальцами. Она слегка откинулась назад, давая мне понять, что готова следовать моим желаниям. Её глаза встретились с моими на мгновение, и в этом взгляде я прочитал полное доверие и желание. Она была готова отдать контроль, полностью доверившись мне. Это ощущение власти и ответственности одновременно опьяняло и заставляло сердце биться чаще. Я слегка потянул за волосы, направляя её движения и придавая темп, и она послушно следовала за моими руками, каждый раз угадывая мои желания. Её губы продолжали своё путешествие, становясь всё более смелыми и уверенными.

Через несколько мучительно сладких минут я больше не мог сдерживать своё желание. Всё тело напряглось, каждая мышца дрожала от напряжения, а разум затуманился от наслаждения. С протяжным стоном я излился в неё, и этот момент стал настоящим взрывом эмоций. Горячая волна удовольствия прокатилась по всему телу, словно расплавленный металл, растекаясь от кончиков пальцев до макушки головы.

– Ты мой сладкий, – прошептала она, не отрываясь. Она, улыбаясь, не остановилась. Её руки и губы продолжали дарить мне наслаждение, словно она хотела продлить этот момент вечности.

Глава 6. Вредные привычки

Наши отношения развивались стремительно и ярко. Каждый день приносил новые открытия, новые грани друг друга. Мы общались часами, делились мыслями, мечтами, планами на будущее. Почти каждые выходные проводили вместе, и каждый такой день был наполнен особым смыслом. Она стала частым гостем в нашем московском офисе. Коллеги с интересом наблюдали за нашим развитием, подмечая, как меняются наши отношения с каждым днём. Мы узнавали друг друга всё глубже, открывая новые стороны характеров, привычек, взглядов на жизнь. Но именно в этот период, когда казалось, что всё идеально, начали появляться первые трещины. Меня особенно беспокоили её вредные привычки. Она много курила, причём делала это демонстративно, словно хвастаясь своей «крутостью». Каждая встреча заканчивалась тем, что она доставала пачку сигарет. Ещё больше меня тревожило её отношение к алкоголю. Она часто рассказывала истории о том, как весело провела время с друзьями, обязательно упоминая количество выпитых коктейлей. Эти рассказы сопровождались смехом и гордостью, будто это было чем-то, чем можно и нужно хвастаться. Её беспечное отношение к собственному здоровью начинало меня тревожить. Она не видела в своих привычках ничего плохого, а когда я пытался поговорить об этом, реагировала с раздражением и насмешкой. «Это просто расслабление», «Все так делают», «Не будь занудой» – эти фразы и её негативная реакция уже стали для меня привычными.

Мы сидели на кухне после очередного напряжённого дня. Я решил, что больше не могу молчать.

– Слушай, – начал я осторожно, – я давно хотел поговорить с тобой о курении. Почему ты не бросишь? Это ведь ужасно вредит твоему здоровью.

Она резко подняла глаза от чашки кофе, и я увидел, как в них вспыхнул огонь раздражения.

– О нет, только не начинай, – процедила она сквозь зубы. – Опять ты со своими нотациями.

– Я просто беспокоюсь о твоём здоровье, – попытался я смягчить тон.

– Не нужно беспокоиться! – её голос стал громче. – Я взрослая женщина и сама решаю, что мне делать. Мне не нужен ещё один отец-воспитатель, который будет указывать, как жить.

Она резко встала из-за стола, опрокинув стул.

– Это моё личное дело! Понял? Моё! Отстань от меня – она почти кричала.

Я тоже поднялся, стараясь сохранить спокойствие.

– Я не пытаюсь указывать. Просто хочу, чтобы ты подумала о последствиях.

– Не надо за меня думать! – она схватила пачку сигарет со стола. – И не надо решать, что для меня лучше. Я сама разберусь.

Она вышла на балкон, громко хлопнув дверью. Я остался стоять посреди кухни, чувствуя, как внутри всё кипит от разочарования.

Через несколько минут она вернулась, выдыхая дым.

– Вот так. Теперь ты видишь, что я делаю то, что хочу. И никто не заставит меня изменить это. Я молча сел обратно за стол, понимая, что этот разговор ни к чему не привёл. Только теперь между нами появилось недопонимание.

В тот момент я осознал, насколько разными мы были не только в наших взглядах на жизнь, но и в том, как мы воспринимали заботу друг о друге. Особенно остро стали проявляться различия в наших взглядах на семью и отношения. Я всегда придерживался традиционных ценностей: чёткое распределение ролей, взаимоуважение, ответственность за благополучие семьи. Считал, что каждый должен вносить свой вклад в создание крепкого фундамента для будущего. Она же выступала за так называемое равноправие, которое на практике часто превращалось в размытые границы ответственности. Её позиция заключалась в том, что «все решения должны приниматься совместно», но на деле это часто приводило к затягиванию важных вопросов и отсутствию чёткого лидерства в семье.

Ситуация ещё осложнялась тем, что она регулярно принимала различные медикаменты, включая антидепрессанты. Её настроение как качели: от эйфории до глубокой подавленности. Это создавало дополнительную нестабильность в отношениях, делая невозможным планирование будущего и построение серьёзных планов.

Мы начали замечать друг в друге те черты, которые раньше не видели или не придавали им значения. Её стремление к независимости казалось бунтарством, моя забота о стабильности – занудством. Наши разговоры всё чаще перерастали в споры, а близость начала заменяться дистанцированием.

Но именно в этот период я понял, что настоящая проверка отношений начинается не в моменты счастья, а когда появляются трудности. И от того, как мы справимся с этими разногласиями, зависит будущее наших отношений. Я уже стоял перед выбором: либо отступить, признав несовместимость, либо найти путь к компромиссу, научившись принимать и понимать различия друг друга. Но этот выбор предстояло сделать нам обоим.

Мы лежали в тишине моей квартиры, когда она внезапно нарушила молчание:

– Расскажи мне о своих бывших. Почему вы расстались?

Я почувствовал, как внутри нарастает напряжение. Эта тема всегда была для меня болезненной и не предназначенной для обсуждения.

– Слушай, я не хочу об этом говорить, – ответил я спокойно.

– Но почему? – она приподнялась на локте, глядя мне в глаза. – Мне интересно. Покажи фото.

– Нет, – твёрдо ответил я. – Это не та тема, которую я готов обсуждать.

– Ну пожалуйста! – она настаивала. – Я же ничего от тебя не скрываю.

Я вздохнул.

– Ладно, только одну фотографию. Но без подробностей.

Я достал телефон и показал ей фото бывшей жены.

– У нас сейчас тёплые, дружеские отношения. Это всё, что тебе нужно знать.

– А девушки, с которыми у тебя был просто секс? – не унималась она.

– Слушай, я считаю, что эта тема не стоит обсуждения, – твёрдо ответил я.

– Но почему? – её голос стал настойчивее. – Интересно же! Я вот ничего от тебя не скрываю.

– Это не вопрос скрытности, – объяснил я. – Просто есть вещи, которые я не хочу ворошить. Прошлое осталось в прошлом.

Она помолчала, потом легла обратно, но я чувствовал, что она всё ещё недовольна. Этот разговор оставил неприятный осадок, и я понял, что некоторые темы лучше не затрагивать, даже если партнёр настаивает.

Она резко села на диване, её глаза горели каким-то странным возбуждением.

– Я хочу выпить шампанского, – заявила она, словно это решало все проблемы.

– Не надо, – спокойно ответил я. – У нас и так ни одной встречи без алкоголя не обходится.

– Ну и что? – она махнула рукой. – Не пей ты, а я хочу. Я люблю выпить, что тут такого? И тут она начала рассказывать какую-то, как ей казалось, забавную историю:

– Представляешь, однажды мы с подружкой лежали у бассейна на курорте, и мой ухажёр принёс цветочек. А я такая говорю: «Лучше бы пивка принёс». Это было так смешно! Он потом весь отпуск за пивом для меня бегал. Вот, смотри, – она достала телефон и показала фото какого-то мужчины. – Не переживай, у нас ничего не было, просто курортный роман, секс и всё.

Внутри у меня будто что-то оборвалось. Её беззаботность, с которой она рассказывала об этих отношениях, её откровенность – всё это вдруг показалось мне отвратительным.

– Ты что, вот так легко готова переспать с первым встречным? – спросил я, стараясь, чтобы голос не дрожал.

Она рассмеялась, словно я сказал что-то нелепое.

– Да ладно тебе! Ни один отпуск не обходился без нового партнёра. За исключением последнего, в Египте, когда мы уже с тобой общались. Внутри меня разгоралось пламя – не страсти, а гнева и разочарования. Я чувствовал, как земля уходит из-под ног.

– Послушай, – начал я, стараясь сохранить самообладание. – Для меня такие вещи имеют значение. Я не могу относиться к этому так легко, как ты.

Она пожала плечами, будто не понимая, что сделала не так.

– Ну и что? Это же просто отдых, развлечение. Ничего серьёзного.

Но для меня всё было серьёзно. Слишком серьёзно.

– И сколько их у тебя было? – вырвалось у меня невольно, хотя я понимал, что не должен был задавать этот вопрос.

Но она, вместо того чтобы закрыть тему, начала рассказывать обо всех своих партнёрах, показывать фотографии.

– С этим мы три дня куражились там-то, с этим две недели, с этим на сплаве в палатке, с этим на базе отдыха просыпались… – её голос звучал беззаботно, словно она рассказывала о невинных приключениях.

Я кипел от гнева, изо всех сил стараясь не показывать своих эмоций. В какой-то момент не выдержал и бросил:

– Могла бы уже посимпатичнее подобрать.

– Для меня не важно, как выглядит мужичок, именно так, «мужичок»– сказала она невозмутимо. – Важнее харизма, юмор, чтобы с ним было весело.

– Среди мужчин таких девушек называют шлюхами, – не выдержав, выпалил я.

– Что? я не в отношениях, и мне нравится секс! – парировала она. – И вообще, почему мужчинам можно, а девушкам нет? Вот мы с подружками так считаем.

– Тебя использовали как подстилку, а ты этому радуешься! – моё раздражение достигло предела.

– Никто меня не использовал! – возмутилась она. – Мы со всеми дружим, и я их всех очень уважаю.

Это окончательно добило меня.

– Замолчи! – резко оборвал я. – Мне противно это слушать.

Весь оставшийся вечер мы провели в полном молчании. Она лежала на постели, листая что-то в телефоне. Я ушёл с ноутбуком на диван, тупо глядя в экран, но не видя ничего перед собой. В моей голове крутились мысли: чем больше я узнаю о ней, тем хуже становится моё отношение. Появились сомнения – люблю ли я её? И главное – любит ли она меня? Или для неё – это просто очередная история, которую она потом будет обсуждать с подругами за банкой пива.

То, что раньше казалось мне милым и непосредственным, теперь выглядело как полное пренебрежение к серьёзным отношениям и собственному достоинству. Раздражение, тревога и разочарование тяжёлым грузом давили на грудь. Я ворочался с боку на бок, прокручивая в голове наш недавний разговор. Её откровения, её беззаботность – всё это не давало мне покоя. Не в силах больше лежать, я взял телефон и зашёл на её страницу в соцсети. У меня всегда была хорошая память на лица, и в первом же посте с её фотографиями в купальнике я без труда нашёл тех самых «друзей», о которых она рассказывала. Действительно, все они были у неё в друзьях. «С этим три дня куражились», «с этим две недели», «с этим на сплаве в палатке», «с этим два дня на базе отдыха» … Все эти «мужичонки», как она их называла, ставили ей лайки, писали комментарии: «Помним, как ты прекрасна», «Не забыли конечно».

От этого зрелища стало ещё противнее. Реальность оказалась даже хуже, чем я предполагал. Она действительно поддерживала общение со всеми своими бывшими партнёрами, и они явно не воспринимали её как просто друга. Внутри всё кипело. Я не мог больше находиться в этой квартире, рядом с ней. Тихо, стараясь не разбудить её, я собрался и вышел на пробежку.

Холодный ночной воздух обжигал лёгкие, но мне было всё равно. Я бежал, не разбирая дороги, пытаясь убежать от своих мыслей, от разочарования, от осознания того, что человек, которого я считал особенным, оказался совсем другим. В тот момент я понял, что мои отношения были построены в основном на иллюзиях. И чем больше я узнавал правду, тем меньше оставалось от того образа, который я себе нарисовал.

Днём она первой нарушила молчание:

– Можешь сколько хочешь обижаться, – сказала она, не глядя мне в глаза. – Я не считаю себя в чём-то виноватой.

– Я хочу поговорить, – твёрдо произнёс я.

– Хорошо, давай поговорим, – ответила она с напускной готовностью.

– Меня очень раздражает, что твои бывшие связи сохраняются сейчас, и ты тащишь их с собой как коллекцию ценных экспонатов.

Она возмутилась:

– Куда я тащу кого? Я ни с кем не общаюсь.

Я достал телефон и показал ей фотографии, где она запечатлена с бывшими партнёрами. Под фотографиями были красноречивые подписи: «Ты лучший», «Люблю тебя» и тому подобное.

Её возмущение только усилилось:

– Да это вообще! Они геи! и живут за границей, мы просто дружим. А все остальные просто у меня в друзьях. И если ты хочешь, чтобы я их удалила, ты нарушаешь мои личные границы!

Я почувствовал, как внутри накипает раздражение. Её нежелание признавать очевидное, её попытки выставить меня тираном, который покушается на её «свободу», только усугубляли ситуацию.

– Дело не в личных границах, – попытался объяснить я. – Дело в том, что для меня это неприемлемо. Я не могу спокойно относиться к тому, что ты поддерживаешь такую тесную связь с бывшими партнёрами. Даже если это просто лайки, комментарии.

– А почему ты можешь решать, что для меня приемлемо, а что нет? – парировала она. – Я же не указываю тебе, как жить.

В этот момент я понял, что разговор заходит в тупик. Наши взгляды на отношения, на верность, на личное пространство были настолько разными, что найти компромисс казалось невозможным.

Молчание повисло в воздухе тяжёлым грузом, и я понял, что этот разговор – лишь верхушка айсберга наших проблем.

– А если кто-то из них на улице меня узнает, мне что, пройти мимо? Или ты паранджу на меня наденешь? – продолжала она возмущаться, повышая голос.

Её слова звучали как откровенная провокация. Я сдерживал себя.

– Дело не в парандже и не в том, кто кого увидит на улице, – попытался я сохранить спокойствие. – Дело в том, что для меня любые отношения с бывшими партнёрами неприемлемы, только если нет совместных детей.

– А с чего ты взял, что твоё мнение здесь вообще что-то значит? – её голос дрожал от гнева. – Я взрослая женщина и сама решаю, с кем общаться и как.

– Но мы же в отношениях, – напомнил я. – Разве не должны учитывать чувства друг друга?

– Мои чувства ты явно не учитываешь, когда требуешь удалить людей из друзей! – она почти кричала. – Это моя жизнь, и я не обязана отчитываться перед тобой за каждый шаг.

В комнате повисла тяжёлая тишина. Я понимал, что этот конфликт – лишь симптом более глубокой проблемы. Наши представления об отношениях, верности и личном пространстве настолько различались, что казалось невозможным найти общий язык. Она вышла из комнаты, демонстративно показывая своё недовольство. Я же сидел, чувствуя, как внутри растёт понимание: возможно, мы просто не созданы друг для друга. Не потому, что кто-то из нас плохой, а потому, что наши ценности и взгляды на жизнь слишком разные.

Глава 7. Друзья

Почти неделя прошла в полном молчании. Дни тянулись медленно, наполненные тяжёлым ощущением недосказанности и нерешённых проблем. Я пытался сосредоточиться на работе, но мысли постоянно возвращались к ней. И вот в канун Дня всех влюблённых судьба свела нас у входа в офисное здание. Она первая нарушила молчание:

– Давай поговорим, – её голос звучал неуверенно, почти робко.

Я кивнул, соглашаясь. Разговор получился странным – мы обсуждали всё что угодно, кроме настоящих проблем. Словно боялись затронуть болезненные темы, предпочитая прятаться за поверхностными разговорами.

Когда разговор начал подходить к концу, она спросила:

– Какие планы на выходные?

И неожиданно для самого себя я пригласил её к себе. Внутри меня всё ещё горели чувства привязанности, нежелание отпускать её. Надежда на то, что всё можно исправить, теплилась в глубине души. Пока мы шли к парковке, я пытался разобраться в себе. Почему я продолжаю цепляться за эти отношения? Неужели не ясно, что наши ценности слишком разные? Но сердце отказывалось принимать разумный выбор. Оно жаждало дать ещё один шанс, поверить в возможность перемен. Сев в машину, я понял, что снова иду на компромисс с самим собой. Снова пытаюсь игнорировать красные флажки, надеясь, что всё наладится само собой. Но в глубине души знал – без серьёзных разговоров и взаимных уступок ничего не изменится.

А она, словно почувствовав мои сомнения, улыбнулась и сказала:

– Знаешь, я тоже думала о нас всё это время.

Только вот о чём именно она думала, оставалось загадкой.

Мы приехали ко мне домой. Я накрыл на стол, зажёг свечи, и мы поужинали. Атмосфера постепенно становилась более расслабленной, напряжение, между нами, немного спало. Глядя на неё, я вдруг отчётливо понял, как сильно скучал. В её глазах читалась та же нежность, что и раньше, а улыбка согревала душу. Мы занимались любовью, и в эти моменты все разногласия словно растворились в воздухе. После мы устроились на диване. Она включила какой-то лёгкий сериал, и мы просто смотрели его, обнявшись. Не было ни разговоров о наших проблемах, ни попыток найти решение – только тихое, почти безмятежное времяпрепровождение.

В эти часы я позволил себе поверить, что, возможно, всё ещё можно исправить. Что те острые углы, которые мы не смогли сгладить раньше, со временем станут менее заметными. Её близость, её тепло, её дыхание рядом – всё это говорило о том, что, между нами, ещё есть что-то настоящее, живое. Но где-то на задворках сознания я понимал, что это лишь временное перемирие. Что основные проблемы так и остались нерешёнными, просто мы решили сделать вид, будто их не существует. И всё же в тот момент я был готов ухватиться за эту хрупкую надежду, готов дать нашим отношениям ещё один шанс.

Ночь прошла как в тумане нежности и близости, и утром я проснулся с мыслью, что, возможно, был слишком категоричен. Но глубоко внутри знал – настоящие испытания ещё впереди. День выдался на удивление солнечным. Я предложил прогуляться в сторону парка, и она с энтузиазмом согласилась. По пути мы зашли в уютную кофейню, взяли два капучино на кокосовом молоке и отправились на прогулку.

Всё шло неплохо, пока она не начала:

– Ой, а вот здесь недалеко живут мои друзья. Погуляем как-нибудь вместе?

– Возможно, – ответил я сдержанно. – Но мне хочется побыть вдвоём.

– Ну не всегда же! – возразила она. – У меня прекрасные друзья, они тебе понравятся.

– У меня тоже есть прекрасные друзья, – ответил я, – но сейчас я не готов обсуждать их.

Она, словно не слыша меня, продолжала:

– Мы летом поедем на сплав, ты поедешь?

– Не знаю, – ответил я осторожно. – Надо смотреть планы, даты.

– Ой, ну и не надо, без тебя поеду, – легко бросила она.

В этот момент в моей голове пронеслись все её прошлые поездки, все те истории, которые она рассказывала о своих «харизматичных мужичонках».

– Кстати, – прервала она мои мрачные мысли, – мы с подружками в Пятигорск улетаем на следующих выходных. Только не говори, что ты против! – добавила она, уже заранее зная мой ответ. – И ещё не вздумай приезжать ко мне, у меня один бывший так сделал. Моё настроение было окончательно испорчено. Эта её манера заранее решать за меня, планировать поездки без моего участия, постоянно упоминать бывших – всё это вызывало во мне глухое раздражение.

– Пошли домой, – резко сказал я. – Что-то стало холодно на улице.

Я отпустил её руку, и мы молча направились обратно. Её беззаботность, её нежелание считаться с моими чувствами, её постоянная тяга к шумным компаниям и приключениям – всё это вдруг показалось мне невыносимым. В голове крутились мысли о том, сколько ещё таких поездок у неё запланировано, сколько ещё просто «харизматичных» знакомых ждёт её внимания. И главное – её полное пренебрежение к моим желаниям, к моему праву на личное пространство в отношениях. Мы дошли до дома в полном молчании. Она, казалось, не замечала моего состояния, продолжая что-то напевать себе под нос. А я всё больше убеждался в том, что наши отношения построены на совершенно разных представлениях о том, как должна выглядеть нормальная связь между людьми.

Открывая дверь подъезда, я понимал, что этот день стал ещё одним доказательством того, насколько мы разные. И что сколько бы мы ни пытались найти общий язык, пропасть, между нами, только растёт. Я молча открыл ей дверь, стараясь не смотреть ей в глаза. Внутри всё кипело от раздражения. До встречи с ней моё эмоциональное состояние всегда было стабильным, но теперь я постоянно находился в напряжении. Я направился к ближайшему магазину. Купил две бутылки розового вина и медленно побрёл обратно. Вернувшись домой, прошёл прямиком на кухню. Поставил бутылки на стол и начал доставать бокалы. В этот момент она зашла на кухню, всё ещё разговаривая по телефону.

– Ой, ты что, будешь вино пить? «Завтра же на работу!» —громко произнесла она в трубку. – Представляешь, он сидит, винишко пьёт…и продолжила свой разговор, не обращая на меня внимания.

– Да-да, и это при том, что завтра важный проект… – продолжала она делиться со своей собеседницей.

Меня это окончательно вывело из себя. Её привычка обсуждать каждый наш шаг с подругами, отсутствие какой-либо приватности в отношениях – всё это накапливалось как снежный ком.

– Может, закончишь свой разговор? – не выдержал я.

Она наконец-то обратила на меня внимание:

– Что? Я просто делюсь с подругой…

– А может, хватит делать из наших отношений публичное достояние? – мой голос звучал холоднее, чем я планировал. Она на мгновение замолчала, а потом, словно ничего не произошло, продолжила болтать по телефону, делая вид, что не слышит меня. Я сел за стол, чувствуя, как внутри растёт глухая тоска. Опять она ставит свои разговоры с подругами выше наших отношений. Опять игнорирует мои чувства и желания.

В этот момент я окончательно понял, что наши отношения построены на песке. На разных представлениях о том, как должно выглядеть личное пространство, доверие и уважение.Она наконец закончила свой разговор и подошла ко мне.

– Чего ты злишься? – спросила она с наигранным удивлением. – Это же подруга, которую ты знаешь. И она вообще хорошо к тебе относится.

– Да мне плевать, как она ко мне относится, – ответил я, не скрывая раздражения. – Мне важнее, как ты ко мне относишься. Зачем ты всё рассказываешь ей? Своим «подружкам геям» тоже всё рассказываешь? Ты можешь вообще хоть какое-то время без них обходиться? У тебя десятки чатов, групп – и везде тебе, видимо, лучше, чем здесь со мной.

Мои слова лились потоком, я уже не мог остановиться:

– Ты постоянно с ними на связи, они занимают всё твоё время, все твои мысли…

– Ну ты что, – перебила она, – я же тебя люблю. А их нет. Ой, хотя нет, их я тоже люблю. Но они просто мои друзья, они моя семья. После этих слов «они моя семья» во мне что-то надломилось. Я больше не хотел ничего слышать. Не хотел вникать в эти объяснения, не хотел искать компромиссы.

– А чего ты мои подарки не открываешь? – вдруг спросила она, указывая на пакет в углу.

– Я выбирала, старалась, – продолжила она с наигранной обидой.

Я неохотно подошёл к пакету и достал оттуда чёрную чашку с надписью «Ты лучший». Та самая надпись, которую я уже видел на её странице – на том самом фото с одним из её «просто друзей».

– Спасибо, – произнёс я сухо. – Круто.